Там не совсем про Новый год, конечно. Но, с другой стороны, там есть бывший Дед Мороз, ныне директор Института Вечного Льда по фамилии Тулупов и наличестует вполне себе настоящая Снегурочка, экс-снежная баба.

Чего вам еще надо?

Надо сказать, что возвращаться к радостям детства - занятие довольно опасное. Всякое, знаете ли, случается. У тебя в памяти сказка осталась как чудо и волшебство, ты вернулся к ней взрослым и даже немного пожилым дядькой - и нашел только занудство и картон.

Ну и кому от этого стало хорошо? Да никому! Ни тебе, ни сказке. Сидите, недовольные, и дуетесь друг на друга.

Обжегшись пару раз, я обычно не рискую проверять детские радости взрослым опытом. И про все сказки здесь пишу исключительно по памяти.

Но вот с "Легкими шагами" не удержался - Каверин все-таки, которого я очень люблю.

И знаете, что я вам скажу?

За прошедшие полвека сказка про бывшую снежную бабу не стала хуже ни на одну букву. Скорее наоборот - набрала букет и напиталась, как хороший коньяк. Теперь так практически не пишут:

"Она была без пальто, и это показалось Петьке интересным, но тоже не вообще, а с научной точки зрения.

— Хрю-хрю, — сказал он.

Девочка обернулась. Пожалуй, надо было поздороваться, но он поздоровался в уме, а вслух сказал:

— А пальто где? В школе забыла?

— Извините, — сказала девочка и присела. — Я еще не знаю, что такое «пальто».

Она, конечно, шутила. Любила же Петькина тетка говорить: «Я не знаю, что такое насморк».

— А где ты живешь?

— Нигде.

— А конкретно?

— Извините, — сказала девочка. — Я еще не знаю, что такое «конкретно».

— Между тем пора бы и знать, — рассудительно заметил Петька. — Тебе сколько лет?

— Второй день.

Петька засмеялся. Девочка была беленькая, а ресницы — черные, и каждый раз, когда она взмахивала ими, у Петьки — ух! — куда-то с размаху ухало сердце.

— Теперь я вас хочу спросить, — сказала девочка. — Скажите, пожалуйста, что это за штука?

Она показала на луну.

— Тоже не знаешь?

— Нет.

— Эта штука называется «луна», — сказал Петька. — Ты, случайно, с нее не свалилась?

Девочка покачала головой.

— Нет, я из снега, — серьезно объяснила она. — Вчера ребята слепили снежную бабу. Мимо проходил какой-то старик с бородой. Он посмотрел на меня… то есть не на меня, потому что я тогда еще не была, а на снежную бабу, и сказал сердито: «Ну нет, и без тебя на дворе довольно бабья».

Она рассказывала спокойно, неторопливо, и Петька заметил, что, когда он говорит, изо рта идет пар, а у девочки не идет.

— Мальчишки ушли, а он меня переделал. На голове у меня было дырявое ведро — он его сбросил, в руках швабра — он ее вынул. Он пробормотал: «В этом деле я не специалист», — когда делал прическу. «А теперь устроим ей ножки», — когда устраивал ножки. Я не слышала, потому что меня еше не было, но, наверно, я уже отчасти была, потому что я все-таки слышала. С глазами не получалось! — сказала она с огорчением. — А потом получилось. Вот.

Она взмахнула ресницами, и у Петьки — ух! — куда-то ухнуло сердце.

Если задуматься - с ума сойти можно! Сколько лет прошло, в мире чего только не слушилось, хрен с ней, с историей, география перекраилась радикально - а там все по-прежнему.

Все та же неповторимая атмосфера каверинских сказок про поселок Немухин с чистым снегом и Домом Отдыха Престарелых Грачей, с улицей Неспешной, которую Немухинский сельсовет переименовал в Какпулясовсехногпроносященскую - но безрезультатно. С музыкальной школой, где инкогнито преподает одна незамужняя фея, с пионерлагерем, где бородатым воспитателем работали песочные часы... Там Старый Трубочный Мастер по-прежнему дымит как паровоз, прячась от врачей и академиков медицинских наук, и поэтому нет ему ходу в Поселок Любителей Свежего Воздуха.

— Салфет вашей милости!

— Красота вашей чести!

Какая-то польза от прожитых лет все-таки была - за время взрослой жизни я по случаю узнал, что эти загадочные слова были всего лишь пожеланием здоровья чихнувшему человеку в петровскую эпоху. А таинственный «салфет» — от латинского слова salvete — «будьте здоровы».

"Легкие шаги" - вообще интересная сказка. С этой историей про грядущую смерть, первую любовь, китайский зонтик, замороженную рыбу и невероятное могущество российской бюрократии связана одна занятная история.

На рубеже сороковых и пятидесятых годов Вениамин Каверин написал коротенький рассказ-шутку под названием "Снегурочка" про молодого ученого Петю Круглова, который приехал в Ленинград за вечным льдом для создаваемого прибора, нашел на пляже возле Петропавловки Снегурочку, а увез в поезде к себе домой «самую обыкновенную гражданку женского пола Снежкову Лину Николаевну, социальное положение — служащая, отношение к воинской повинности — не подлежит».

Говорят, Эммануил Генрихович Казакевич пришел от рассказика в восторг и требовал его напечатать, но хитрый Каверин печатать не стал и правильно сделал.

Он его разобрал на запчасти и собрал из него два рассказа. Вернее, большой рассказ и длинную сказку.

Молодой ученый Петя Круглов превратился в молодого ученого Петю Углова, главного героя рассказа "Кусок стекла". Петя Углов тоже приехал в Ленинград, но уже не за вечным льдом, а за особым стеклом, которое когда-то изобрел покойный академик Часовщиков, и без которого Петя не мог закончить свой аппарат. В Питере Петя нечаянно влез в старые разборки двух учеников академика, один из которых в сталинские времена предал другого.

В итоге провозился с этим дурацким стеклом все три дня командировки, Ленинграда толком не посмотрел, с лучшим другом считай, что не увиделся, учеников, разумеется, не помирил - но, кажется, понял о жизни что-то очень важное.

От этого рассказа в восторг пришел уже Твардовский, выпросил его себе и напечатал в «Новом Мире», № 8, 1960 год.

И действительно, отличный получился рассказ - о науке, о дружбе и о прошлом, которое однажды догоняет и волкодавом бросается на плечи. Я его тоже перечитал, когда писал эту главу - и у меня не возникло ни одного вопроса, что он делает в 182 томе "Библиотеки всемирной литературы", который назывался "Советский рассказ. Том 2".

А линия со Снегурочкой, сидевшей под Петропавловской крепостью среди голых людей под китайским зонтиком, ушла в сказку "Легкие шаги", которая через три года после "Куска стекла" вышла в журнале «Москва» - в номере 8 за 1963 год.

В предисловии Каверин написал: "Когда-то, много лет тому назад, Горький писал мне: «Мне кажется, что Вам пора бы перенести Ваше внимание из областей и стран неведомых в русский, современный, достаточно фантастический быт. <...>

Кажется, в новом рассказе мне удалось подойти к замыслу Горького несколько ближе, чем прежде. В его основе — традиционная русская сказка о Снегурочке. Но действие его происходит в наши дни, в Москве, его герои обыкновенные советские люди. В подавляющем большинстве это — хорошие люди, иначе они, без сомнения, не беспокоились бы так сильно о том, что весной моя Снегурочка растает! Я заботился на этот раз не только о характерах отнюдь не сказочных, а вполне реальных".

А уж писать реальных людей Каверин умел, как мало кто другой. Его Саня Григорьев и Катя Татаринова потому и стали настоящими, а не навязанными героями, что читатели видели и видят в них реальных людей, а не придуманных персонажей.

В сказке "Легкие шаги" все герои тоже реальные. И очень хорошие - даже бюрократы. Ну и как тут не вспомнить другую сказку из этого же цикла: "Много хороших людей и один завистник"?

Кстати, в 1967 году Каверин опубликовал в 8 номере журнала «Наука и жизнь» исходник - тот самый рассказ "Снегурочка", с которого все началось. Сопроводив публикацию сноской: "В этом рассказе-шутке я воспользовался некоторыми мотивами моих прежде напечатанных сказок".

Не знаю, зачем он сделал - разве что показать, "из какого сора" он вырастил два прекрасных и очень глубоких произведения.

А они действительно глубокие. Даже сказка. Вернее - в первую очередь сказка. Однажды в интернете я нарвался на рецензию, которая завершалась словами: "Концовка вызывает легкую грусть и печаль, но не потому, что все завершилось, а осознанием того, что часто душа становится среднестатистической, ничем не примечательной, исчезает из нее легкость".

Я уже хотел было возмутиться, но потом вдруг понял, что историю о бывшей снежной бабе, ставшей девочкой Настенькой, вполне можно трактовать и так. "Легкие шаги", как и любая настоящая сказка, вообще непроизвольно заставляют задуматься. А читатели потом пишут что-нибудь вроде:

"Такая замечательная светлая сказка. Сначала казалось — детская, ан нет, не только. И даже странно — вроде бы глупости написаны: все эти Министерства и несуразные герои, а на душе теплее стало. Вот, думаешь, — сатира: на все наши похождения и просьбы, бюрократию и невезучесть. Тогда почему же надеждой веет и добротой? И финал такой позитивно утверждающий. Вот тебе и сказка...".

Насчет позитива и ми-ми-ми я, кстати, подписываюсь. Как выяснилось при перечитывании, я до сих пор близко к тексту помню самый волнующий момент:

"И дядя Костя, доковыляв до них, догадался, в чем дело. Он поцеловал Настеньку, закричал, как Пекарь: «Рояль!» — и заплакал. И Настенька заплакала.

— Обними же ее, дубина! — сказал дядя Костя Петьке. От волнения он забыл о вежливости.

Стесняясь, Петька обнял Настеньку и на губах почувствовал вкус ее слез. Как известно, у людей слезы соленые, а у Снегурочек — пресные, вкуса талой воды. Настенька плакала, и слезы становились все солонее. Это значило, конечно, что она постепенно превращается в самую обыкновенную девочку без особых примет".

В общем, если у вас, как и у меня, с новогодним настроением беда - не пожалейте 15 минут, перечитайте "Легкие шаги".

Есть еще фильм, снятый на Укртелефильме в 1989 году, но его не советую - с экранизациями сказок Каверину фатально не везло. Хотя, казалось бы, куда эти кинематографисты смотрят? Немухинский цикл - готовый сериал, бери да снимай, неси людям добро, если потянешь, конечно...

В общем, с кино пока никак, а вот книга действительно помогает. Очень смешная, добрая и светлая вещь. Я именно из этих соображений сюжет старался не раскрывать.

Так что читайте. От уже процитированного начала до еще не процитированного конца:

"Стараясь не задевать соседей ногами, дядя Костя полез на верхнюю полку, разделся, улегся и стал думать.

Он вспомнил, что старушка побила его не в Москве, а в Новосибирске, и не теперь, а давно, два года тому назад, — и долго смеялся, натянув на себя одеяло. О Настеньке он все еще беспокоился. «Надо бы, собственно, взять ее с собой, — подумал он. — Ездили бы мы с ней в город Снежное, Снежнянского района, снегирей купили бы. Хотя снегири тут, кажется, ни при чем»".

Последнее - очень точно. Снегири не гири, это все знают.

С наступающими!