Мы, публицисты, любим словосочетание "культовая книга", но по-настоящему культовых книг немного. Так, чтобы реально фанатели миллионы - считанные единицы.

Но "Хоббит" - точно среди них.

И, как о всех культовых книгах, о нем написаны сотни текстов и тысячи страниц. Поэтому, когда ты садишься писать про "Хоббита", ты в курсе - никакой новой информации ты не найдешь. Все, что тебе остается, это повторять за другими людьми, а это для уважающего себя автора, выражаясь словами Остапа Бендера, "низкий сорт, нечистая работа".

"Хоббита" давно и многократно разобрали по косточкам, от фразы «В норе на склоне холма жил да был хоббит», задолго до появления сказки зачем-то написанной автором до финальных титров масштабной кинотрилогии Питера Джексона.

Эта книга изменила мировую литературу - не больше, не меньше - но не сама по себе. Она, скорее, выступила спусковым крючком. Ввиду этой важности я, пожалуй, не буду в этой главе пересказывать общеизвестные факты, а изложу некие соображения, довольно важные для меня.

Голова любого творческого человека - это кладбище неродившихся миров. В каждом писателе скрыто множество книг, которые никто никогда не прочтет. Потому что они не будут написаны - просто времени не хватит.

Но у писателей хотя бы часть просящихся наружу книг оживает. А сколько их умерло в головах людей, которые так и не решились взяться на перо? Мало ли причин, не выпустивших их...

Жизненные обстоятельства сложились неблагоприятно; лень-матушка заела; начальником стал, работа потребовала больше времени и съела хобби; застеснялся и здорового нахальства не хватило; жена (муж) были категорически против "этих глупостей"... В конце концов - воскресное пиво и сериалы банально победили не оформившуюся тягу к творческой самореализации.

По всем исходным данным, оксфордский профессор филологии Джон Рональд Руэл Толкин должен быть пополнить список неслучившихся писателей.

Сочинял-то он давно, с юных лет. Придумывал даже не никому не известную страну, а большой и глобальный мир с разными народами и расами, экзотическими языками (филолог все-таки) и роскошными одеяниями, древней историей и эпическими баталиями.

Придумывал активно, но, как практически все "непроклюнувшиеся" писатели, в тексты свои придумки не оформлял. Нет, пришедшие в голову идеи он записывал - ученый же все-таки. Исписал кучу тетрадей, но вот в рассказы и повести свои придумки не переплавлял.

Зачем? Кому это надо?

У него и так все хорошо. Любимая жена, с которой он прожил более 50 лет, чудесные дети. Академическая карьера складывается прекрасно, одно время Толкин даже был самым молодым профессором Оксфорда. Увы, этот титул не носят долго - по вполне естественным причинам, но целом - зачем ему это писательство? Негоже лилиям прясть. Слава богу, профессор может себе позволить жизнь без каждодневной литературной поденщины.

Однако однажды настало время, когда профессору пришлось выдумывать продолжения каждый день. Произошло это по самой уважительной причине, и причина эта именуется - дети.

У Толкина было четверо детей - трое сыновей, и младшая дочка Присцилла, родившаяся, когда маме было уже за сорок.

Детям нужно рассказывать сказки, что наш герой с удовольствием и делал. К примеру, когда маленький Майкл потерял свою игрушечную собачку, чтобы утешить его, отец придумал историю Роверандома о приключениях щенка.

Младшему из сыновей, Кристоферу он как раз и рассказывал истории про того самого неизвестного никому хоббита, живущего в норке на склоне холма. Да, да, фразу про которого он однажды зачем-то написал на чистом листе студенческой контрольной.

Но малолетний Кристофер оказался очень въедливым слушателем - не зря позже именно он станет хранителем и редактором отцовского творческого наследства.

Внимательно слушавший папу отпрыск начал вставлять свои замечания типа: «Папа, в прошлый раз ты говорил, что входная дверь Бильбо была голубого цвета, и кисточка на капюшоне у главного гнома была золотой, а сегодня ты сказал, что входная дверь была зеленой, а кисточка — серебряной!»

"Черт! - наверняка подумал в этот момент глава семьи. - Извечная родительская тактика "наболтать что-нибудь и забыть сразу после того, как он заснет" не прокатила. Придется все записывать".

Так из-за сыновьей дотошности в 1933 году на свет появилась рукопись сказки про придуманных папой маленьких человечков с шерстяными ступнями. Точнее сказать - про одного хоббита, которого звали Бильбо, и который отправился за сокровищами дракона в компании тринадцати гномов и волшебника Бладортина.

- Какого еще Бладортина? - спросите вы. - А Гэндальф?

А Гэндальфом тогда звали предводителя гномов. Его только потом переименовали в Торина. И дракон в первом варианте именовался не Смауг, а Прифтан. А Беорн так вообще носил русское имя Medved.

Кстати, большинство имен для сказки на ночь (Гандальв, Двалин, Дурин, Бембур, Нори, Торин, Трор, Фили, Кили и другие) папа, по древнему родительскому обычаю, беззастенчиво позаимствовал из не читанных еще ребенком книг. В данном случае - из древнескандинавской «Старшей Эдды».

Повторюсь - никаким писателем Толкин становиться не собирался.

Записанная сказка про хоббита несколько лет валялась дома, Толкин ее не скрывал, но и особо не афишировал. Прошло уже несколько лет, и только в 1936 году рукопись попала в руки бывшей студентки профессора Элейн Гриффитс, которая тоже стала филологом и преподавала в колледже Святой Анны. У Гриффитс были какие-то подвязки в издательствах, в частности - в издательстве George Allen & Unwin. Она и предложила попробовать выпустить сказочку на бумаге - все равно ведь лежит.

Профессор ничего не имел против, в издательстве, в общем, тоже не возражали, правда, попросили сказочку доработать. Но это всегда так, у этих по-другому не бывает.

Доработанный текст был отправлен издателю 3 октября 1936 года, но директор издательства Стэнли Анвин на всякий случай решил привлечь еще одного рецензента - своего 10-летнего сына Рейнера. Который за гонорар в один шиллинг написал на нее следующую внутреннюю рецензию:

«Бильбо Бэггинс был хоббит, который жил в своей хоббичьей норе и не в каких приключениях не участвовал, но наконец волшебник Гэндальф и его гномы убедили Бильбо поучаствовать. Он очень здорово провел время, сражаясь с гоблинами и варгами. Наконец они добрались до одинокой горы. Смауга дракона который ее караулил убили и после страшной битвы с гоблинами Бильбо вернулся домой — богатым! Эта книга с помощью карт не нуждается в иллюстрациях она хорошая и понравится всем детям от пяти до девяти».

Заметьте - самому рецензенту было десять.

После этого последние сомнения исчезли и 21 сентября 1937 года в продаже появилась книга "Хоббит" с авторским изображением дракона на обложке.

Толкин нежданно-негаданно начал свою писательскую карьеру. В 45 лет так-то.

В статьях часто пишут, что сказка имела огромный успех у читателей, но это не совсем так. Первое издание "Хоббита" вышло тиражом 1500 экземпляров, затем в конце года еще сделали допечатку в 2300 экземпляров. Кроме английского, было и американское издание, немногим более успешное - по итогам 1938 года продажи «Хоббита» в США превысили 5000 экземпляров.

На языке издателей это не называется "шумный успех". Это называется "книжка отбилась".

Сравнительная скромность продаж подтверждается и тем фактом, что с переизданием издательство не торопилось - второе издание сказки Толкина увидело свет только через пять лет, в 1943 году.

Однако книга получила хорошую прессу. Анонимный рецензент в "Таймс" - одном из самых влиятельных изданий того времени - высоко оценил сказку, назвав ее «превосходной». Рецензию в «Обсервер» написал А. А. Милн, автор историй о Винни-Пухе, который заявил: «Вряд ли можно найти лучшее введение для ребенка в магию слова и повествования». Ну а близкий друг Толкина К. С. Льюис, которому еще только предстояло написать свою "Нарнию", выпустил рецензию в журнале «Таймс Литерари Сапплмент», в которой подчеркнул, что книга одинаково понравится и детям, и взрослым, и отметил ее совершенство как произведения искусства.

Ободренный похвалами критиков, издатель предложил Толкину не прекращать сотрудничества и написать продолжение "Хоббита".

Профессор сначала решил отделаться малой кровью и подсунул издателям свои уже готовые заметки по придуманному миру Средиземья - сборник текстов, который Кристофер издаст только после его смерти под названием "Сильмариллион".

Но издатели только фыркнули и ответили что-то вроде: "Кто все эти люди с длинными именами? Куда они все время ходят и из-за чего конфликтуют? Зачем нам этот скучный эпос? Нам нужно продолжение сказки для детей. Про хоббита вашего. Серия нам нужна, понимаете? Серия. Идите и пишите продолжение".

И профессор, вздохнув, понял, что отпетлять не получилось, и придется писать.

Этого могло не случиться. Более того - нам очень повезло, что все звезды сошлись именно так, как они сошлись.

По сути, обстоятельства выкрутили профессору руки и не оставили выбора. Нет, он и сам явно рад был всерьез заняться этой своей любимой "ерундой", но обычно, чтобы разрешить себе желанное, человеку нужен внешний толчок.

Волшебный пендель.

Обстоятельства заставили все-таки Толкина вытащить придуманный мир, который должен был исчезнуть вместе с создателем - на всеобщее обозрение.

Возможно, я выскажу непопулярное мнение, но на мой взгляд, в книжном дебюте этот мир почти не проявился. "Хоббит" был обычной сказкой для детей, не лучше и не хуже множества других, издаваемых в те годы в Англии.

Если бы не последовало продолжения - эта книжка так и осталась бы мимолетным эпизодом в биографии известного английского филолога. А сказку в лучшем случае еще пару раз переиздали бы небольшим тиражом, пока купленные права у издательства не закончились - и все.

И сегодня бы "Хоббита" уже никто не помнил, как все забыли, например, "Удивительную страну снергов" Эдуарда Уайк-Смита, которая как раз в те годы была весьма популярна, и даже сам Толкин вспоминал ее как один из прообразов хоббитов - там тоже был "народ, лишь немногим выше среднего стола".

Скорее всего, так бы и было, но...

Но звезды встали так, как они встали, и продолжение последовало.

Продолжение "Хоббита", своей нечаянной детской сказки, профессор Толкин писал с 1937 по 1949 год, писал долго и мучительно, неоднократно бросая "эти глупости" и возвращаясь к книге снова и снова. Он все-таки смог. Он все-таки переплавил придуманный мир в роман, пусть даже первое издание завершилось в 1955-м, когда автору было уже за шестьдесят.

Нам всем очень повезло, что Толкину после обычной родительской сказки пришлось написать настоящую книгу, уже не для детей, а для себя. Книгу, которая, по большому счету, и сделала его одним из главных писателей XX века.

Хемингуэй однажды очень удачно сформулировал: «Писать на самом деле очень легко. Ты просто садишься перед пишущей машинкой и начинаешь истекать кровью». Толкин, передавая завершенную через 12 лет рукопись "Властелина колец" издателю Анвину, сообщил: «Эта книга написана кровью моего сердца, густой или жидкой — уж какая есть; большего я не могу».

Как всем известно, новой повести-сказки для детей у Толкина не получилось. Как он сам писал К. Бретертону в 1964 году: «Им было нужно продолжение «Хоббита», но мне были нужны героические легенды и высокий романтизм». Получился огромный роман-фэнтези для взрослых "Властелин колец", для удобства разрезанный издателями на три книги - "Братство кольца", "Две твердыни" и "Возвращение короля".

И это была уже совсем другая история.

"Хоббита", как известно, в СССР издали еще в 1976 году массовым тиражом в издательстве "Детская литература". Я это издание с рисунками Беломлинского, наградившего Бильбо внешностью Евгения Леонова, прочел еще в школе. Прочел - и никаких особых чувств не испытал.

Не только я. Никакого ажиотажа "Хоббит, или Туда и обратно" не вызвал, и культовым не стал.

Ну, сказка и сказка. Повести-сказки тогда вообще через раз издавались, очень популярный был жанр.

А вот впечатление, которое на меня произвел муравьевский перевод "Братства кольца" под названием "Хранители", вышедший на излете СССР в 1982 году, я не забуду никогда.

Я его прочитал много позже, и эта книга реально перепахала меня - взрослого, отслужившего армию студента. Дочитав в глубокой ночи до двух хоббитов, уплывших в лодке на верную смерть, я закрыл книгу, вышел на балкон и долго стоял в ночи, пялясь в темноту и разминая так и не зажженную сигарету.

Именно эта книга, наверное, и инфицировала во мне пожизненную любовь к фантастике.

Великим романом "Властелин колец" Толкин широко распахнул ворота полумаргинальному до этого жанру фэнтези. Жанру, который и "отменил" в итоге своего прародителя, о котором я пишу этот цикл книг - традиционную литературную сказку.

Но это уже совсем другая история, которую я расскажу в последней книге цикла. Она называется "От Маленького принца до Моховой бороды" и посвящена военным и послевоенным сказкам.