Который на деле является полным аналогом тотально зафотошопленных фотографий с сайтов знакомств.

Реально молодой человек выглядел вот так.

И был он, как и все приличные писатели, изрядным разгильдяем.

Как я уже сказал, Гауф был швабом - поскольку родился в Штутгарте в доме на Эберхардштрассе, 23, угол Кройцштрассе в очень приличной семье.

Оба его дедушки и родный папа были высокопоставленными чиновниками. Отец, например, занимал должность секретаря в министерстве иностранных дел. Правда, вскоре после рождения второго сына папа сел в тюрьму по обвинению в принадлежности к революционной организации.

Примерно через год подозрения не подтвердились и Августа Фридриха Гауфа освободили. Но здоровье в камере он успел изрядно посадить и скончался, когда Вильгельму было всего семь.

Ядвига Вильгельмина Эльзессер Гауф собрала всех своих четверых детей и вернулась к родителям, в город Тюбинген. Там Вильгельм вместе со старшим братом Германом все время пропадали в огромной библиотеке деда. Но желающих умилиться: "Вот как рано в ребенке проснулась любовь к книгам" я, боюсь, расстрою. Вот как сам писатель объяснял детскую любовь к библиотеке.

"Я не знал, что дедушкины фолианты переплетены в кожу не только для того, чтобы было удобно строить из них дома и сараи для меня и моего стада! Вспоминается ли мне ещё, как я расправился с немецкой литературой меньшего формата? Ведь я запустил в голову моему брату Лессинга, правда, в ответ он пребольно отлупил меня «Путешествием Софии из Мемеля в Саксонию». В ту пору я, конечно, не думал, что впоследствии сам буду сочинять книги!".

В отсутствие кормильца семья Гауфов жила очень небогато, и когда Вильгельм подрос, мама обрадовала его тем, что ему не придется париться, выбирая профессию. Все немногочисленные деньги, имевшиеся у семьи, ушли на оплату университетского образования Германа. На Вильгельма не осталось ни пфеннишки, а единственное место, куда можно поступить "на бюджет", то есть получить образование на государственную стипендию - это Богословский университет Тюбингена (Tubinger Stift).

Туда Вильгельм Гауф и отправился учиться, хотя пастором быть не собирался ни секунды.

Немецкое студенчество стоит на трех китах - это попойки, драки буршей на шпагах и духоподъемные развлечения, вроде ночного перевешивания вывесок на бюргерских лавках.

"...Как назвать мне тебя, жизнь студенческих лет? Ты и возвышенная, благородная, ты и грубая, варварская, и милая, и беспорядочная, и мелодичная, и отталкивающая, и все же такая приятная и живительная! Как описать мне вас, золотые часы, ликующие звуки братской любви? В каких тонах говорить о вас, чтобы меня правильно поняли? Какими красками изобразить тебя, никем не постигнутый хаос? Мне, мне описать тебя? Ни за что на свете".

Как вы уже поняли, Вильгельм славным студенческим традициям отдавался самозабвенно - настолько, что даже стал предводителем одной из студенческих банд, которые называли себя "факелоносцами" (Feuerreiter), горделиво носили красные штаны и прославились тем, что однажды ночью прокрались к возвышающейся на скале в Тюбингене статуе святого Георгия и выкрасили ноги благочестивого святого в красный цвет.

Тогда же Вильгельм влюбился - однажды и навсегда. В свою кузину, Луизу Гауф, которой он посвятил проникновенные строки.

"Мне хотелось быть генералом только ради того, чтобы она с замиранием сердца прочитала в газете мою фамилию: «Генерал Гауф отличился в последнем бою, в сердце ему попало восемь пуль – но он остался жив». Мне хотелось быть барабанщиком только ради того, чтобы у дверей ее дома дать волю своему горю в оглушительной барабанной дроби, а если она в испуге выглянула бы из окна, я поступил бы как раз обратно тем русским барабанным удальцам, которые так наяривают, что ушам больно, я бы, наоборот, от фортиссимо перешел в пиано и в тихом адажио барабанной дроби нашептывал ей: «Я люблю тебя!» Мне хотелось бы стать знаменитым только ради того, чтобы слух обо мне дошел до нее и она с гордостью подумала: «Когда-то он был влюблен в меня».

Но, увы!

Люди не говорят обо мне, самое большее ей завтра скажут: «Вчера он опять до полуночи валялся в винном погребе!»".

Тем не менее образование Вильгельм Гауф завершил и даже получил степень доктора философии и теологии. В аттестате ему написали: «...успехи в учебе у мальчика были средними, но он проявил поразительные способности декламатора, что может впоследствии пригодиться ему на поприще церковного проповедника...».

Но он не хотел быть проповедником. Он уже тогда хотел быть писателем, но ему были нужны деньги.

Поэтому он нанимается домашним учителем в семью вюртембергского министра обороны, генерала барона Эрнста фон Хюгеля.

Хюгели быстро оценили недюжинный талант своего репетитора, и он из "почти прислуги" быстро стал "почти членом семьи", объездив с Хюгелями несколько стран Европы, побывав в Париже, Брюсселе и Антверпене, посетив Кассель, Бремен, Берлин, Лейпциг и Дрезден.

Самое главное - на этой работе у Гауфа было достаточно свободного времени, а работодатели не препятствовали ему писать. И он самозабвенно отдается этому запойному занятию.

Сначала Гауф выпустил антологию стихотворений «Военные и народные песни», где в баллады известных поэтов втихаря вставил два своих стишка. Один из них, «Утренняя песнь всадника» стал народной немецкой песней, а строчка «Еще вчера на гордом скакуне, сегодня — пал, ударом в грудь сраженный» - немецкой пословицей.

Еще он сочинял для своих подопечных сказки, которые баронесса фон Хюгель слушала с не меньшим удовольствием, чем дети. Она-то и предложила херру учителю издать свои сказки.

Сборник под названием "Альманах сказок на 1826 год для сыновей и дочерей знатных сословий" вышел в январе 1826 года - через год юбилей будет.

Это все Вильгельму очень понравилась, и он решил каждый год до конца своей жизни в январе выпускать новый сборник сказок.

Также за время службы у Хюгелей он написал несколько рассказов, один из которых стал всемирно известен.

И здесь мне придется ненадолго отвлечься и поговорить с вами на весьма деликатную тему. Это обычно не афишируется, но у всех немецких сказочников были сложные отношения с евреями.

Братья Гримм выпустили несколько сказок, где евреи показаны, скажем так, без особого восторга. Но у них хотя бы есть отмазка - что народ насочинял, то мы и выпустили. Гофман же писал от себя, и поэтому считается записным антисемитом.

На мой взгляд, именно над этим обстоятельством стебался Балабанов в своем знаменитом диалоге:

— Тебя как звать-то?
— Гофман.
— Еврей, что ли?
— Немец.
— А-а. А то я евреев как-то не очень…
— А немцев?
— Немцев — нормально.

Гауф, если честно, тоже был "не очень". Именно поэтому в СССР из его сборников обычно аккуратно изымалась сказка с названием «Абнер, еврей, который ничего не видел».

Но больше всего, разумеется, известна его новелла "Еврей Зюсс". Именно по мотивам рассказа Гауфа в гитлеровском Третьем Рейхе был снят одноименный антисемитский фильм, ставший притчей во языцах.

Но рассказами начинающий писатель не ограничивался. Он написал также несколько книг, каждая из которых нашумела - в разных смыслах этого слова.

Первый роман все сочли провокацией из-за названия: «Отрывки из мемуаров Сатаны» - хотя там и содержание жжот.

Но это пустяки в сравнении со скандалом, который вызвала вторая книга - «Лунный человек, или движения сердца есть глас судьбы». Это была пародия на романы известного беллетриста того времени Генриха Клаурена, который, по мнению Гауфа "наводнил страну слащавой литературой".

Самое главное - книгу 22-летний Гауф выпустил под именем самого Клаурена. Представьте, что сегодня кто-нибудь выпустит роман подписанный, допустим, Гюзель Яхиной, в которой очень тонко, но предельно жестко, простебает все сюжетные ходы и все стереотипы "Зюлейхи".

Именно это и произошло в Германии. Самое смешное - большая часть бюргеров не поняла прикола, приняла все за чистую монету и наслаждалась новой книгой любимого автора. И только квалифицированные читатели за чтением буквально надрывались от хохота.

Сказать, что Карл Готлиб Самуэль Хойн, писавший под псевдонимом Генрих Клаурен, был вне себя от ярости - это ничего не сказать.

Он подал на Гауфа в суд, и небогатому домашнему учителю вскоре пришлось раскошелиться на 50 талеров. Но Вильгельм не сильно расстроился - на его взгляд, удачная шутка стоила дороже.

И только третий роман - он же первый нормальный - Вильгельм Гауф выпустил под собственным именем. Роман назывался «Лихтенштейн», рассказывал о приключениях героев в годы Крестьянской войны XVI века и выстрелил не хуже еще не изобретенной мортиры "Большая Берта".

Немцы рвали книгу друг у друга из рук, одно переиздание следовало за другим, а Вильгельму Гауфу был срочно присвоен титул "немецкого Вальтера Скотта".

Роман станет в Германии культовым и через несколько лет герцог Вильгельм фон Урах, особенно впечатленный книгой, в полном соответствии с описаниями из романа построил замок Лихтенштейн на фундаменте замка 1390 года в местечке Хонау, в коммуне Лихтенштейн в Баден-Вюртемберге. Сейчас это один из популярнейших туристических объектов в Германии.

"Лихтенштейн" полностью изменил жизнь Вильгельма Гауфа. Он практически официально был признан "наследником" Гофмана. Литературоведы признавали, что Гауф, хотя и уступает Гофману по части стиля - тот круче умел "завораживать словами", но лучше строит сюжет и сильнее в умении "зацепить" читателя. Действительно - книги Гауфа и сегодня читаются на ура.

К тому же "Лихтенштейн" принес юному писателю не только славу, но и хорошие деньги. А после того, как ему предложили должность редактора "Штутгартской утренней газеты", вопрос денег был снят с повестки дня.

Юноша уволился от Хюгелей, и смог наконец-то жениться на Луизе Гауф, с которой был помолвлен со студенческих лет. В январе 1827 года они сыграли свадьбу, а осенью Вильгельм, оставив дома беременную жену, поехал в тирольские Альпы собирать материал для нового романа из немецкой истории - об Андреасе Гофере, вожде знаменитого восстания против французских и итальянских оккупантов.

Во время этой поездки он простудился, а потом ослабленный организм заразился.

18 ноября все того же 1827 года 24-летний Вильгельм Гауф скончался от брюшного тифа через 8 дней после рождения дочери, названной в его честь "Вильгельминой".

Это называется — на взлете.

Его писательская биография продлилась только три года - третий и последний ежегодный сборник сказок выпустила жена уже после его смерти, в январе 1828 года.

За эти три года он написал 22 сказки, 2 романа, 3 сатиры, дискуссионное количество стихотворений и 11 рассказов.

Как минимум четыре из этих двадцати двух сказок - "Аист-калиф", "Маленький Мук", "Карлик Нос" и "Холодное сердце" - вошли в золотой фонд мировой литературы.

Но о них - в следующих главах.