Я уже писал о нем в очерке "Режиссер, который жил как акула" из моей книги "Жизнь примечательных людей", а в этой главе хотел просто рассказать про его "Щелкунчика".

Но потом понял, что без биографии не обойтись - пусть и очень коротко. Иначе будет ничего не понятно.

Борис Степанцев не очень впечатлял внешне - как упоминали некоторые мемуаристы, он был похож на чистенького и отмытого поросенка. "Пухлый, розовощекий мультипликатор Борис Степанцев рисовал фильмы и ставил их как режиссер, - вспоминал писатель Леонид Сергеев. - Все знакомые Степанцева делились на две категории: тех, кто не понимал, когда маэстро работает, поскольку постоянно видели его в кафе и гуляющим по улице Горького, и тех, кто считал, что он не отходит от рабочего стола, и когда ему не позвонишь, отвечает односложно и зло".

Однако есть некоторые детали, которые не укладываются в напрашивающийся образ "улыбающегося душки".

Например, то, что "поросеночек" с подросткового возраста занимался боксом и достиг в этом деле почти профессионального уровня.

Или четыре года срочной службы в ВМФ. А если очень повезет, тебя дорога приведет на наш краснознаменный флот, ага!

Ну и главное - этот человек с лицом комедийного актера обладал невероятной, всепробивающей целеустремленностью. Поставив себе цель, он шел к ней не сворачивая и с неумолимостью асфальтового катка.

Еще маленьким мальчиком урожденный москвич Боря Степанцев всей душой полюбил мультфильмы.

«Совсем давно, ещё до войны, был такой маленький кинотеатрик на Страстном бульваре. Назывался он «Новости дня». И был он в то бестелевизионное время основным культурным центром для окрестной ребятни, так как билеты туда стоили дешевле мороженого, а показывали там только замечательные вещи: хронику, спортивные новости и, главное, - мультипликацию. Вот там-то я и полюбил её навсегда. За то, что смешнее её ничего на свете не было. А довоенная мультипликация быть не смешной стеснялась. Да и не умела».

Ну вроде - полюбил и полюбил. Кто из нас в детстве не любил мультфильмы? Но мы с вами любили их просто так. Без обязательств.

А Боря Степанцев решил делать их сам.

Поэтому пошел учиться рисовать - в знаменитую художественную школу при Суриковском институте.

А закончив ее в 1946 году - поступил на курсы художников-мультипликаторов при киностудии «Союзмультфильм». Причем на экзамены пришел с мамой - потому что ему было всего 15 лет и паспорт еще не выдали. Из-за возраста его поначалу не хотели брать на курсы, но выполненное задание по композиции убедило жюри нарушить правила - настолько блестяще подросток нарисовал поверженного боксера, увиденного глазами его соперника.

Рисовальщиком Степанцев, кстати, всегда был отличным, в чем легко убедиться, посмотрев великое множество нарисованных им в качестве подработки диафильмов.

Вот с 15 лет он и рисовал мультфильмы, оторвавшись от этого дела только на срочную службу на флоте в 1949-1953 гг. Даже высшее образование на факультете графики Московского полиграфического института получил заочно.

Я не буду подробно рассказывать про его творческий путь - гораздо лучше меня это уже сделал наш первый и единственный историк анимации Георгий Бородин.

Я лучше про цели и их достижение.

Быть художником Степанцеву прискучило довольно быстро - захотелось большего: делать мультфильмы самому.

Право на режиссерскую постановку он получил в 1954 году, в возрасте 24-х лет - и снял антиалкогольный мультфильм "Злодейка с наклейкой".

Как пишет Бородин: "Столь ранний доступ к режиссуре породил среди студийных работников немало сплетен относительно того, каким образом Степанцеву удалось достичь такого результата. <...> Многие сослуживцы отмечали в нём рано проявившиеся карьерные устремления, однако, если они и были, то, в отличие от многих, карьера не была самоцелью и не заменяла Степанцеву творческих амбиций и поисков".

А амбиции были немалыми. Став режиссером, молодой человек захотел быть ни много ни мало - лучшим комедийным мультипликатором страны.

Почему комедийным?

«Уже после войны, учась на студии «Союзмультфильм», я не мог дождаться утра, чтобы скорее бежать туда, где было так радостно постигать ни на что не похожее ремесло живого, движущегося, танцующего и поющего рисунка.
Там я всерьёз познакомился с работами Диснея. Случилось так, что после войны студии досталось в качестве трофея большое количество его короткометражных и даже два больших фильма — «Белоснежка» и «Пиноккио».

Вот тут уже мы насмеялись вдосталь. Это был смех несколько даже сокрушительного свойства, когда после сеанса обнаруживаешь себя сползшим с кресла, в полубездыханном состоянии, со слезами на щеках и коликами в животе.

Поэтому единственной заслуживающей внимания задачей все мы, послевоенное поколение художников мультипликации, считали смешную мультипликацию».

Первые годы Борис Степанцев работал в творческим дуэте с режиссером Евгением Райковским, который был почти на двадцать лет старше его,

и художником-постановщиком Анатолием Савченко.

Великим, на мой личный взгляд, художником, с которым они пройдут плечом к плечу почти всю жизнь и вместе сделают свои лучшие вещи.

Эта троица снимала, как тогда говорили, "современные сказки". Делали примерно то же, что Гофман - сочиняли истории, где чудеса происходят в обычном мире, в котором все мы живем.

Высшим творческим достижением дуэта Степанцев-Райковский стал фильм "Петя и Красная шапочка", о котором я уже рассказывал в этом томе.

В этот 20-минутный фильм уместилось все, вплоть до внутрицеховых "пасхалок". Вновь слово Бородину: "Многие шутки «Пети и Красной Шапочки» представляют собой «корпоративный юмор». Например, в фильме можно найти намёк на проблемы с прокатом короткометражной мультипликации («Обожаю мультфильмы! И почему их так редко показывают? Жалко, что ли?») или на засилие избыточного закадрового текста, насаждаемого директором «Союзмультфильма» Сергеем Куликовым («Кто это?» — «А! Это диктор. Он объясняет всё, что и так понятно». — «Зачем?» — «Не знаю. Так полагается!»).

"Петя..." стал первой работой, удостоенной фестивальных наград — на Втором всесоюзном кинофестивале в Киеве (1959) и VII-м Международном — во французском Аннеси, он же Анси (1960). Потом-то Степанцев соберет множество призов - свидетельства признания профессионального сообщества исчислялись килограммами - но эти были первыми и самыми дорогими.

Но в 1962 году Райковский умирает, не дожив и до пятидесяти.

Степанцеву приходится доказывать, что и в одиночку он чего-то стоит.

И он более чем убедительно это делает, сняв в 1965-м все ту же современную сказку под названием "Вовка в Тридесятом царстве".

Это был по-настоящему революционный фильм. Больших актеров на озвучание приглашали и раньше, но только Степанцев рискнул не давать им на зачитывание утвержденные реплики сценария, а поставить во главу угла актерскую импровизацию.

И великая Рина Зеленая не подвела. "Вовка..." стал, наверное, первым советским мультфильмом, который разобрали на цитаты почти целиком.

— Хочешь — пирожного, хочешь — мороженого! А он заборы красит!
— Вот что, ребят… Отрубите-ка ему голову. Тунеядец…
— Сначала подавай тебе корыто, потом тебе подавай стиральную машину!
— Во-первых, пирожных! Во-вторых… Вы, чего, и пальцы за меня загибать будете?
— Ага!
— Щас как я всё это замесю! А что она такая липкая? А, ладно, зажарится как-нибудь!
— Эх, ты! Килька несчастная!

Плюс - блестящий сценарий Вадима Коростылева, о котором я рассказывал, говоря про "Айболита".

Плюс - изобразительные инновации Савченко, который применил для фоновой части технику рисунка «по мокрому», а для персонажей использовал другую находку - не совпадающие с контуром заливочные плоскости.

В итоге, как вспоминал автор фильма "Жил-был пес" Эдуард Назаров: "Фильм «Вовка в тридевятом царстве» в свое время нанес оглушительный художественный удар по студии. Анатолию Савченко начали подражать, как в свое время пол-Европы стали рисовать под Прийта Пярна, а у нас – ставить под Юрия Норштейна. Но безуспешно. Таких, как Савченко, больше не было и нет".

После этого успеха Степанцев мог с чистой совестью поставить галочку рядом с целью "стать комедиографом № 1" - вряд ли бы кто рискнул оспаривать у него этот титул.

Но есть большая разница между карьерными и творческими амбициями. Карьерист строит свою собственную карьеру и, забравшись на вершину, сидит и радуется, что оказался ближе всех к падающим добрякам и ништякам.

А те, кто как Степанцев, хочет невозможного, прыгает с вершины вниз и идет к следующей вершине.

Как писал Георгий Бородин: "После «Вовки в тридевятом царстве» казалось, что Степанцев вышел на широкую дорогу, на которой равных ему на «Союзмультфильме» нет. Его успехи в области современного комедийного рисованного фильма были очевидны, и могли эксплуатироваться и совершенствоваться почти неограниченно. Никто не догадывался, что на самом деле Степанцев стоит на пороге радикального творческого поворота, который разрешится ещё одной победой, заставляющей взглянуть на автора совершенно по-новому. Что один из самых успешных на «Союзмультфильме» режиссёров-комедиографов вот-вот превратится в главного студийного режиссёра-романтика. И что с этого перерождения «настоящий» Степанцев, собственно, только и начинается...".

Об этом своем "творческом перевороте" сам режиссер рассказывал так:

«Я <…> верил по-прежнему в то, что мультипликация — это потеха, а остальное — от лукавого. И делал фильмы, в которые старался втиснуть действительность, увиденную через призму комической деформации. Или сама действительность казалась мне большой комнатой смеха? Сейчас уже не упомнишь.
Только вот мало-помалу зубоскальство стало несколько утомлять. Огляделся я и, как говорит Салтыков-Щедрин, усомнился. Усомнился я в обречённости мультипликации быть смешной. И решил попробовать вещь заранее невозможную: сделать мультипликацию про любовь.

Степанцев, шокировав всех, уходит из детской анимации во взрослую и начинает снимать фильм "Окно".

Это была первая работа режиссера, в которой он попытался "построить" мультфильм вокруг музыки - тогда Сергея Прокофьева.

"Как-то само собой стало ясно, что «Мимолётности» Прокофьева с их эксцентрикой, вроде бы шуточной, а по сути, глубоко драматичной, — единственно возможная основа для фильма.

Для мультфильма, как правило, сначала пишется музыка, и композитор должен точно следовать сценарному ходу событий, секунда в секунду попадая музыкальными акцентами в задуманные происшествия: упал заяц — акцент, побежал — несколько тактов галопа, загоревал — исполненное трагизма адажио.

А с музыкой Прокофьева получилось всё не так. Оказалось, что она просто сама рисует то, что должно произойти на экране, до мельчайшего жеста определяя игру персонажей. И нужно только как следует вслушаться, чтобы понять, да не то что понять, а просто отчётливо увидеть всё, что оживает на экране.

Самое удивительное, что её драматургия была логичнее, точнее многих надуманных сюжетных ходов. Оставалось только следовать ей, послушно выбрасывая всё хилое, рассудочное, противоречившее её ясному чувству.
Этот опыт заставил меня по-новому отнестись к роли музыки. Если раньше я ничтоже сумняшеся полагал, что её назначение — эмоционально подкрашивать действие, организовывать его ритмически и это всё, что она может, то теперь я стал понимать, что её возможности гораздо глубже».

Это свое открытие Степанцев потом применил в экранизации "Песни о Соколе" Горького, "наложенной" на музыку Скрябина.

Потом... Потом было триумфальное возвращение Степанцева в детскую мультипликацию с "Карлсоном" - самым знаменитым его фильмом. Да и, наверное, по праву самым знаменитым.

Но я лично вершиной творчества нашего великого мультипликатора Бориса Степанцева считаю другой фильм - тот, в котором он соединил свои лучшие наработки из "детской" и "взрослой" анимации.

Разумеется, я про "Щелкунчик".

К этому моменту карьера Бориса Степанцева достигла своей высшей точки.

26 октября 1972 г. он стал Заслуженным деятелем искусств РСФСР. К тому моменту он уже был председателем Всесоюзной комиссии мультипликационного кино Союза кинематографистов СССР. В следующем, 1973 году, Степанцева вместо Иванова-Вано избирают вице-президентом АСИФА от Советского Союза. Из-за постоянных побед на международных фестивалях Бориса Павловича хорошо знали практически все ведущие аниматоры мира, вот его и обязали быть главным представителем советской мультипликации на международном уровне.

Шарж Леонида Каюкова

Обычно после подобных плюшек люди потихоньку подвязывают с творчеством и начинают сидеть в президиумах, надувать щеки, отращивать пузо и прокачивать свой "общепризнанный вклад в".

Степанцев же берется за проект невероятной сложности.

Пытается сделать получасовой мультфильм для детей, в котором нет ни одного слова - только ненавидимая всеми нормальными детьми классическая музыка.

Художника Савченко однажды спросили в интервью: "Ни один Новый год не обходится без показа "Щелкунчика". На мой взгляд, это лучший музыкальный мультфильм в нашей стране. Чем вам запомнились эти съемки?".

Анатолий Михайлович мгновенно ответил: "Сплошными муками. "Щелкунчик" шел очень тяжело. Все-таки три части это тридцать минут. Очень много персонажей, большая нагрузка...".

Модельная таблица главного героя для заливщиков

И действительно, многие персонажи в процессе съемки изменились до неузнаваемости. Мышиный король, например, поначалу выглядел вот так:

А в целом, конечно, от художников требовалось всего ничего - экранизировать не сказку, а балет.

Всего лишь нарисовать музыку Чайковского.

Фигня вопрос.

Но, с другой стороны, и возможностей у мультипликации на порядок больше, чем может предложить Петру Ильичу театр.

На этом и решил сыграть Степанцев, мимоходом подтвердив безусловный примат музыки в этом проекте:

«Вот, скажем, музыка Чайковского к «Щелкунчику». Насколько она ярче, сказочнее, драматичнее того, что может произойти на сцене театра. (Да простят меня волшебники танца, но речь не об их мастерстве, а о сравнительных возможностях реального и рисованного мира)".

Но примат музыки не значит, что Гофмана в этой сказке нет. Есть - и очень много. Как признавался сам режиссер:

"Сначала пришлось «покопаться» в первоисточниках самой сказки — у Дюма, Гофмана и Петипа, — составить грубый набросок либретто, а потом уже слушать музыку и соображать, о чём идёт в ней речь.

Какое же это было наслаждение! Фантазировать, додумывать, составлять из прекрасных мелодий сказку, не втискивая их насильно в прокрустово ложе фабулы, а давая им вольно располагаться по их прихоти.

Тут я понял, как это важно — услышать, что требует музыка, не навязывая ей заданных заранее соображений".

По сути, Борису Степанцеву и его тезке Ларину, который был соавтором сценария, удалось невозможное - написать свою сказку, не выходя из Гофмана и Чайковского. Как писал известный критик Сергей Асенин: "Используя фрагменты музыки из балета Чайковского, Степанцев в 1973 году ставит фильм «Щелкунчик» - своеобразный мультипликационный балет по волшебной сказке Э.-Т.-А. Гофмана, картину, в которой режиссер как бы синтезирует, по его собственному признанию, свое понимание трактовки образов этого произведения как великим композитором, так и великим писателем-романтиком".

Эскиз к мультфильму «Щелкунчик» (художники - А. Савченко, Н. Ерыкалов)

И, честно говоря, несмотря на все расхождения с Гофманом и Петипа, мультипликационный вариант мне нравится больше всего. Хотя бы потому, что Степанцев и Ларин убрали все "провисания" и повести, и балета - вроде бессюжетного второго акта.

Парадоксально, но факт - фильм, в котором все молчат, получился невероятно динамичным.

Он "держит" своего юного зрителя и не отпускает ни на секунду до самого конца, а музыка Чайковского исподволь обволакивает ребенка, что-то волшебное шепчет на ухо и уносит в сказку...

Правда, оригинального музыкального материала для "шитья" Степанцеву не хватило, пришлось позаимствовать кусочки из других произведений Чайковского.

Танец с метлой, например, главная героиня танцует под "Русский танец" из "Лебединого озера".

Но на общем полотне фильма этих швов совершенно не заметно. Как по мне - музыка была подобрана идеально, она действительно ведет действие. А "Вальс цветов" я, если честно, по-другому и не представляю.

Как уже говорилось, мультипликационный фильм "Щелкунчик", как и оригинальный балет, делался очень долго, трудно и тяжело. Степанцеву, как и Чайковскому, даже пришлось просить о переносе сроков сдачи проекта.

Но в итоге именно "Щелкунчик" стал творческим пиком нашего великого режиссера.

Благонамеренного чиновника от культуры из Степанцева так и не получилось - он снимал до последнего дня. Снимал, постоянно экспериментируя и бросаясь из крайности в крайность.

Сегодня его с гарантией назвали бы идиотом - человек на взлете закрывал успешнейшие франшизы вроде "Карлсона", чтобы экспериментировать с какой-то ерундой, которую потом посмотрят полторы калеки.

В какой-то момент не выдержал и ушел даже верный Савченко:

"Бориса часто "заносило". Он был очень талантлив, ему хотелось успеть все, и он постоянно разменивался на всякую мелочь. Ну это я, конечно, не совсем правильно выразился. Сейчас поясню... Его призвание детское кино, из ерунды он мог сделать конфетку, но Борис хватался за любую новизну. Его увлекали комбинированные съемки, какие-то нестандартные операторские приемы, потом он вдруг вообще переключился на кукол. Меня это не устраивало".

Но потом Анатолий Михайлович все-таки вернулся, чтобы сделать вместе со Степанцевым его последнюю большую работу: полнометражный художественный фильм "Ассоль", соединивший мультипликацию и живых актеров - за много лет до "Города грехов".

"У меня есть один замысел. Очень часто я вижу, что мультипликация стремится стать похожей на игровое кино. Я подумал: а что если подойти с другого конца к этой проблеме? Не совмещать натурального человека с рисованными персонажами, что уже не удивляет, а снять стилистически цельный кадр, где живой актер, трансформированный съемкой и соответствующей обработкой пленки, совмещен с рисованной декорацией.

И, может быть, удастся сделать нечто похожее на оживший рисунок, не потерявший прелести карандашного штриха и мазка сухой кистью, но вместе с тем богатый нюансами тонкой актерской игры".

Технические возможности в 1982 году, разумеется, еще не позволяли сделать из этой идеи ничего путного, но Степанцеву, как всегда, было невтерпеж попробовать.

На "Ассоли" он надорвался.

Через несколько месяцев после сдачи фильма Борис Павлович Степанцев скончался.

Как написал в дневнике Ролан Быков: "Сделал зарядку - и упал".

Инсульт.

53 года.

С точки зрения сегодняшних норм и ценностей он действительно был странным человеком.

Но он сделал как минимум четыре фильма, которые смотрели мы, смотрели наши дети и с гарантией будут смотреть наши пока еще не рожденные правнуки.

И, так же, как мы, будут побаиваться Волка в "Пете и Красной Шапочке",

ржать над "Вовкой в Тридесятом царстве",

завидовать Малышу, "курощающему" вместе с Карлсоном домомучительницу,

и впервые понимать на "Щелкунчике", что в мире искусства есть что-то недостижимо высокое - то, что делается на самом пределе человеческих возможностей.

Кто может - сделайте больше.