И здесь я хочу сказать две важные вещи - про вороство и про перевод.

Во-первых, попробую ответить на популярные претензии про «украл книжку». По тогдашнему законодательству СССР в области авторского права никакого согласия автора оригинала на перевод не требовалось – переводить можно (и нужно!) было все, что тебе понравилось. Моральные обязательства тоже были честно выполнены - с самого первого издания «Волшебника Изумрудного города» в 1939 году на титульном листе указывалось, что книга является переработкой сказки Баума.

И это действительно была переработка. Переводом это можно было назвать весьма условно – скорее пересказом. Это, пожалуй, главная проблема переводчиков - вечная и нерешаемая. Как надо переводить? Дословно и близко к тексту? Но многие иностранные реалии могут быть непонятны и просто неинтересны детям, выросшим совершенно в другой культуре.

Поэтому советская переводческая школа обычно придерживалась противоположной концепции – вольного перевода, фактически, пересказа, когда текст сказки иногда довольно сильно изменяется и адаптируется под детское восприятие.

В самых крайних случаях перевод чужой книжки в итоге оборачивался написанием своей. Происходит это по очень простой причине – просто переводить очень скучно. У любого творческого человека сразу же начинает зудеть внутри – исправить, улучшить, убрать ошибку, а вот здесь просто просится вставить классный эпизод…

Вспомним, например, Алексея Толстого и Пиноккио. "Красный граф", как известно, не собирался писать никакого Буратино, он сел делать русский перевод «Пиноккио». Продержался примерно две-три главы - до встречи деревянного мальчика с лисой Алисой и котом Базилио. После чего написал Горькому в феврале 1935 года: «Я работаю над «Пиноккио», вначале хотел только русским языком написать содержание Коллоди. Но потом отказался от этого, выходит скучновато и пресновато. С благословения Маршака пишу на ту же тему по-своему».

С Волковым все было не так радикально, но и он с самого начала привнес в свой перевод одно принципиальное отличие от книги Баума. У Баума - сказка, причем сказка довольно бестолковая, поскольку буйная фантазия автора обычно опережает и побеждает внутреннюю логику мира, отчего в стране Оз постоянно возникает какая-то новая странная дичь. Волков же, с его мышлением математика, с самого начала пытался привнести во вселенную Баума больше логики, причинно-следственных связей, установить для волшебного мира более четкие правила, сделать его более реалистичным.

Причем это было с самого начала и до самого конца. У Баума был просто ураган. Случайный ураган, который случайно унес домик, в котором случайно оказалась Дороти. А у Волкова это происшествие было вызвано борьбой вызвавшей ураган злой волшебницы Гингемы и доброй волшебницы Виллины, которая с помощью этого же урагана и смогла победить давнюю соперницу.

Это даже безотносительно всего того нового, что советский переводчик привнес в книгу. Новые имена персонажей, заговоривший Тотошка, дописанные новые эпизоды вроде столкновения с людоедом - с самого начала «Волшебник Изумрудного города» был много больше чем перевод.

Через два года, в 1941 году, "Волшебника..." переиздали, а Александра Волкова приняли в Союз писателей.

Но, надо сказать, что этой книге автор не придавал особого значаения. Для него был лишь эпизод времен начала его писательской деятельности, причем не очень значимый.

На самом деле сказочником он становиться вовсе не собирался, и много лет «Волшебник Изумрудного города» был у него единственной сказкой. А вообще-то литератор Александр Волков специализировался на исторических романах и научно-популярных книгах для подростков.

Если честно, особой славы на литературной ниве Волков не снискал, и считался крепким середняком второго-третьего эшелона.

Поэтому профессиональным литератором так и не стал, просто с периодичностью в 5-6 лет издавал книжки с названиями вроде «Первый воздухоплаватель» или «Славные страницы по истории русской артиллерии», которые писал в свободное от основной работы время. Да, он так и преподавал всю жизнь высшую математику в МИЦМиЗ - до самого выхода на пенсию на седьмом десятке лет.

В 1957 году Александр Волков, как теперь говорят, «вступил в возраст дожития». Ему было уже под семьдесят, он вышел на пенсию, похоронил любимую жену, с которой прожил всю жизнь и которой еще много лет писал письма в никуда. Теперь он занимался дачей и воспитанием любимой внучки, названной в честь бабушки Калерией Вивиановной Волковой.

Тогда-то его и нашел очень популярный в те годы художник Леонид Владимирский, прогремевший на весь СССР своими иллюстрациями к «Буратино». Художник уже мог позволить сам выбирать – что рисовать, и случайно наткнулся в библиотеке на довоенную книжечку «Волшебника».

Она ему очень понравилась, и Владимирский загорелся проиллюстрировать эту сказку. Вот он и пришел уговаривать пожилого автора сделать новую редакцию сказки – все-таки предыдущий пересказ делался, по сути, в другую историческую эпоху.

Книжку меж тем, забыли не только читатели, но и сам автор – как я уже говорил, сказок он с тех пор не писал и не собирался. И то сказать - 17 лет прошло, и как лет! Только четыре военных года жизни стоят.

Новое издание «Волшебника Изумрудного города» с изрядно переписанным текстом и иллюстрациями Леонида Владимирского вышло, когда Александру Волкову было 69 лет.

И оно стало бомбой.