— Вы обманом мне продали эту квартиру… с обременением, возвращайте деньги!

Ольга стояла перед дверью своей новой квартиры, перебирая ключи. Господи, какое же это все-таки счастье! Собственное жилье, собственные стены, никакого Валерия с его вечными претензиями и молоденькими секретаршами.

Двадцать пять лет брака рухнули за один вечер, когда она случайно увидела его переписку с очередной пассией.

— Ты стала скучной, Оль. Мне нужны яркие эмоции, — сказал он, собирая вещи.

Как будто и не было ничего между ними. Ну и пусть катится к своим ярким эмоциям.

— Ну, наконец-то, — прошептала она, поворачивая ключ в замке.

За спиной стоял один чемодан с самым необходимым. Остальные вещи привезут завтра грузчики, ту мебель, что досталась ей после развода. Пришлось отдать бывшему мужу дачу и машину, но зато теперь — свобода.

Чистенькая двушка в тихом пригороде, ипотека выходила на пятнадцать лет благодаря тому, что удалось продать долю в родительской квартире после смерти матери. Дочь Катя настояла:

— Мам, живи сама по себе. Хватит тебе прогибаться под этого… моего папашу.

Дверь открылась с приятным щелчком. Ольга шагнула в прихожую, глубоко вдыхая запах свежести и чего-то еще... Стоп. Что-то тут не так. Пахло жареной картошкой и какой-то домашней едой. Но риелтор же показывал пустую квартиру, говорил, что прежние владельцы съехали полгода назад!

Она прошла дальше, таща за собой чемодан. В коридоре на вешалке висела телогрейка — старенькая, выцветшая. На полочке аккуратно стояли домашние тапочки, рядом лежала сумка-авоська.

— Что за чертовщина? — пробормотала Ольга, чувствуя, как сердце стучит все чаще и громче.

Звук из кухни заставил ее вздрогнуть. Кто-то перемещал посуду, булькал чайник. Ольга сжала ручку чемодана. Может, это... Может, это сантехник? Электрик? Кто угодно, только не… Она прошла на кухню и увидела старушку, которая вела себя совершенно по-хозяйски. Такую наивную, с детскими голубыми глазами и в очках, в теплой вязаной кофте.

— Я Тамара Павловна, — заявила пожилая женщина. — Проживаю здесь постоянно. И, между прочим, никуда съезжать не собираюсь.

— Как это... Как это не собираетесь? — наконец выдавила Ольга. — Это моя квартира! Я ее купила! У меня все документы!

Тамара Павловна отставила стакан и внимательно посмотрела на растерянную женщину.

— Деточка, — сказала она почти ласково, — а вы внимательно документы-то читали? Договор читать надо было. Там мелким шрифтом внизу написано про обременение. У меня есть право пожизненного проживания по отказу от приватизации. Так что это, считайте, и моя квартира тоже. Садитесь, может, чаю выпьете?

Ольга медленно опустилась на стул, покрываясь холодным потом. Чайник продолжал булькать, за окном кричали дети во дворе, а ее новая жизнь рассыпалась прямо на глазах.

Неделю Ольга провела у подруги Ирки, мечась по ее однокомнатной квартире, как зверь в клетке, и обзванивая всех знакомых юристов. Каждую консультацию ей повторяли одно и то же: право пожизненного проживания действительно, указано в документах, оспорить его можно только через суд.

Процесс займет годы и будет стоить как минимум полмиллиона. А гарантий победы — никаких.

— Но как же так? — причитала Ольга, в очередной раз перечитывая договор купли-продажи. — Здесь же мелким шрифтом внизу... Я этого не заметила... А риелтор сказал, что формальность!

— Слушай, Оль, — сказала Ирка, размешивая растворимый кофе, — а может, ты попробуешь... Ну... по-человечески с ней договориться? Денег ей предложить? Съемное жилье оплатить на полгода?

— Какие деньги?! — взвилась Ольга. — У меня ипотека на пятнадцать лет! Все накопления ушли на первоначальный взнос! Работала на двух работах полтора года!

Каждое утро она ездила к дому и стояла под окнами, надеясь увидеть, что старушка передумала и съехала. Но нет — в окнах горел свет, на подоконнике красовались герань и фикус, а один раз она даже видела, как Тамара Павловна вешает белье на балконе.

К концу недели Ольга окончательно сорвалась.

— Хватит! — заявила она Ирке, швыряя телефон на диван. — Завтра привожу грузчиков и въезжаю. Два человека не могут жить в одной квартире? Посмотрим!

На следующее утро грузовик с ее скромным скарбом подъехал к подъезду. Трое рабочих, включая бригадира Сергея с татуировкой на предплечье, выгрузили диван, шкаф, кровать и десяток коробок.

— Слушай, хозяйка, — сказал Сергей, — а лифт-то работает? А то мы по лестнице на четвертый этаж таскать не договаривались.

— Работает, проверяла, — соврала Ольга.

На лифте висела табличка «Не работает», но врать было проще, чем объяснять.

Подойдя к двери квартиры, она обнаружила, что все замки заперты изнутри.

— Тамара Павловна! — стучала Ольга в дверь кулаком. — Откройте немедленно! Мне нужно завезти свои вещи!

— Не открою! — донесся из-за двери звонкий голос. — Я у себя дома! Если будете хулиганить, полицию вызову!

Сергей почесал затылок и посмотрел на коллег.

— Слушай, а ты точно хозяйка? Может, ты нас разводишь? У нас график плотный, еще три адреса.

Ольга достала телефон и вызвала службу экстренного вскрытия замков.

— Хорошо, — наконец сообщил диспетчер. — Мастер будет через полтора часа. Приготовьте паспорт и свидетельство о собственности.

Полтора часа грузчики курили в подъезде, играли в карты и ворчали про сорванное расписание. Тамара Павловна тем временем что-то усиленно передвигала за дверью — слышался грохот мебели, звяканье посуды.

— Все, готово, — сказал слесарь, справившись с тремя замками. — Дверь открыта.

Ольга толкнула дверь и обнаружила, что проход завален ящиками, табуретками, тазиками и даже старым холодильником.

— Тамара Павловна! — рявкнула она. — Немедленно разберите баррикады!

— Не разберу! — отозвалось из глубины квартиры. — Мой дом, что я хочу, то тут и ставлю!

Сергей покачал головой и сплюнул.

— Вот это, хозяйка, ты нас подставила конкретно. Мы что, в сериал попали? Таскать мебель через завалы не договаривались.

Ольга посмотрела на загромождения, на свой скарб в подъезде, на раздраженные лица рабочих. Она вдруг всерьез разозлилась. Хватит играть в приличную интеллигентную женщину. Если эта упрямая старуха хочет войны — получит войну по полной программе.

— Заносите мебель, — жестко сказала она. — В коридор. Как поместится. И не стесняйтесь двигать эти завалы, они все равно не мои.

— Ну ты и боевая оказалась! — присвистнул Сергей, засучив рукава.

А Ольга уже планировала, как превратить жизнь неожиданной соседки в сплошной кошмар.

Началась война. Самая настоящая, без правил и пощады, с ежедневными стычками и изощренными пакостями.

Ольга поставила свою кровать в гостиной прямо напротив двери в комнату Тамары Павловны. На подоконнике установила радиоприемник — подарок дочери Кати, который раньше пылился на балконе. Каждое утро ровно в семь она включала его на приличную громкость.

— Доброе утро, Тамара Павловна! — кричала она, топая по квартире в жестких домашних тапочках на деревянной подошве. — Надеюсь, хорошо выспались! Новый день — новые радости!

— Это издевательство над пожилым человеком! — визжала в ответ старушка из своей комнаты. — Я к участковому пойду жаловаться!

— Валяйте! — отвечала Ольга, переключая на утреннее юмористическое шоу. — Заодно объясните ему, почему посторонние люди самовольно проживают в моей законной собственности!

В ответ Тамара Павловна включила телевизор в своей комнате на максимальную громкость.

Старые советские фильмы орали с утра до позднего вечера. А еще она принялась готовить особенно пахучие блюда — жарила мойву с луком, варила холодец из свиных ножек, тушила капусту с тмином.

— Ох, простите за запах, — лукаво говорила она, когда Ольга морщилась и бежала открывать окна, — но доктор велел больше рыбы употреблять. Для суставов очень полезно, знаете ли.

Но самым изощренным оружием стали исчезающие вещи. Тамара Павловна начала методично растаскивать Ольгины тапочки по всей квартире, менять соль с сахаром, прятать туалетную бумагу и мыло у себя в комнате.

— Туалетную бумагу покупаю на собственную пенсию! — заявила она, когда Ольга попыталась выяснить отношения. — Хотите пользоваться — идите в магазин за своей!

— Вы что? — не выдержала Ольга. — Это же элементарные правила человеческого общежития!

— А кто вам сказал, что мы тут в коммунальной квартире живем? — ехидно улыбнулась Тамара Павловна, поправляя очки. — Я в родном доме обитаю. А вас сюда никто не звал.

Тогда Ольга объявила тотальную войну беспорядку. Каждый день устраивала генеральную уборку с мощным пылесосом, который ревел, как взлетающий самолет. Мебель передвигала, полы драила с хлорсодержащими средствами, которые едко воняли на всю квартиру.

— Простите за небольшие неудобства, — сладким голосом извинялась она перед Тамарой Павловной, — но чистота — залог здоровья и долголетия!

— А в мои-то годы такой шум крайне вреден для сердечно-сосудистой системы! — парировала старушка, хватаясь за валидол.

— Тогда самое время подумать о специализированном учреждении, — невозмутимо отвечала Ольга. — В доме престарелых тихо, спокойно, медицинский уход круглосуточный.

Главным оружием Тамары Павловны стали подруги-пенсионерки. Каждые выходные в квартире собирался целый консилиум старушек, которые громко обсуждали «наглую захватчицу чужого жилья».

— А вы знаете, что эта особа вытворяет?! — возмущенно верещала одна, размахивая руками. — Музыку включает в семь утра! Никакого уважения к людям преклонного возраста!

— Бедную старушку из родного дома выгнать пытается! — подхватывала другая, шумно прихлебывая чай. — Совершенно бессовестная личность!

— И откуда только такие берутся? — причитала третья. — В наше время люди совестливее были, порядочнее!

Ольга слушала эти сборища за стенкой, скрипела зубами и доставала электрическую дрель. Пора бы картины повесить в прихожей. И зеркало в спальне, и полочки в ванной. Работы — непочатый край для креативной натуры.

— Благоустраиваю жилплощадь! — объясняла она возмущенной соседке, когда та начинала стучать веником в стену. — В собственной квартире имею законное право на любые улучшения!

Месяц непрерывной психологической войны измотал обеих противниц. Ольга с трудом засыпала под звуки телевизора, а утром просыпалась разбитой. Тамара Павловна жаловалась подругам на скачущее давление и сердечные боли. Но ни одна из них не собиралась сдаваться.

— Знакомьтесь, друзья, — театральным жестом представляла Ольга своим гостям соседку, — это Тамара Павловна. Проживает в моей квартире по праву пожизненного проживания. Весьма любопытная юридическая коллизия, не правда ли?

Гости недоуменно переглядывались и вежливо кивали, а Тамара Павловна багровела от унижения и злобно сверкала глазами из-за очков.

После трех месяцев такой жизни Ольга поняла, так можно протянуть долгие годы, но проблема кардинально не решится. Работа катастрофически страдала, начальник уже дважды вызывал на ковер и намекал на сокращение штатов. Подруги стали заметно реже звонить, всем надоело выслушивать бесконечные жалобы на квартирные неурядицы.

Пора искать принципиально новые методы воздействия.

— Послушайте, вам наверняка есть куда идти, — сказала она однажды, в очередной раз столкнувшись с соседкой. — Неужели так нравится меня мучить? Может, договоримся как-то?

— О чем тут, собственно, договариваться? — буркнула та. — Мне-то все предельно ясно и понятно.

— А вот и нет, — Ольга наклонилась вперед, понизив голос до доверительного шепота. — Знаете, что я думаю? Нас с вами обеих просто-напросто развели, как последних простофиль. Этот ваш драгоценный племянник Виктор.

Тамара Павловна подозрительно прищурилась.

— Это с какой такой радости подобные мысли?

— Да подумайте сами головой! — воодушевилась Ольга, почувствовав заинтересованность. — Он прекрасно знал про ваше право пожизненного проживания! Понимал, вы отсюда никуда не денетесь! А мне квартиру впарил как абсолютно свободную! Риелтор божился, что тут уже полгода никто не живет!

— Любопытная версия событий... — задумчиво протянула Тамара Павловна, поправляя съехавшие очки.

— Мы можем объединиться и подать на него коллективный иск за мошенничество! — продолжала развивать наступление Ольга. — Я готова взять на себя все судебные расходы, лишь бы наконец восторжествовала справедливость!

— Не-е-ет, — медленно и решительно покачала головой старушка. — В суды-то я не хожу. Это совершенно не мое амплуа.

— Но почему же? — искренне удивилась Ольга. — Ведь нас с вами обеих самым наглым образом одурачили!

Тамара Павловна помолчала, а потом вдруг хитро усмехнулась, и глаза ее лукаво заблестели.

— А кто вам сказал, что меня обманывали? Витенька мне все честно все разложил по полочкам.

— Как... Как это разложил? — Ольга почувствовала, что теряет почву под ногами.

— А вот так, родненькая. — Тамара Павловна довольно сложила руки на груди. — Приехал ко мне месяца три назад и выкладывает: «Тетя Тома, квартиру продавать буду. Покупатели непременно объявятся. Может статься, не выдержишь соседства с чужими людьми, сама съедешь. А вдруг выйдет наоборот, они не выдержат и убегут подальше. Как карта ляжет. А за возможные неудобства и хлопоты вот тебе». И протянул мне конвертик с деньгами.

Ольга ощутила, как привычный мир начинает расползаться по швам перед ее глазами.

— Сколько... Сколько он вам дал? — прошептала она, с трудом шевеля пересохшими губами.

— Полмиллиона рубликов, — спокойно ответила Тамара Павловна, как будто речь шла о стоимости хлеба. — Для человека на пенсии весьма приличные деньги. Хватило бы на хорошую дачу где-нибудь в Подмосковье. Только зачем это, когда у меня тут родной дом имеется?

— Значит... Значит, вы заодно? Выживаете меня сознательно?

— А что тут такого противозаконного? — пожала плечами старушка. — Он рассчитывал, что я окажусь типичной добродушной бабушкой, которая при виде молодой симпатичной дамы мигом чемоданчик соберет и на все четыре стороны отправится. Немножко просчитался, выходит.

Ольга сидела молча, переваривая шокирующую информацию. Ее не просто обманули — сыграли злую шутку.

— Знаете что, Тамара Павловна? — наконец произнесла она, медленно поднимаясь из-за стола. — Премного благодарна за откровенность. Теперь я точно знаю, с кем имею дело.

И направилась к себе в комнату планировать настоящую, беспощадную войну.

План созрел в голове Ольги за две недели интенсивного обдумывания. Коварный и безжалостный, но абсолютно законный во всех отношениях.

Для начала она подала официальное заявление участковому на Тамару Павловну, мол, создает антисанитарные условия проживания, нарушает покой соседей в ночное время, высказывает угрозы в мой адрес.

Потом, методично и планомерно, начала делать жизнь Тамары Павловны невыносимой чисто бытовыми способами.

Каждую неделю Ольга устраивала в квартире какие-нибудь ремонтные работы. То вызывала сантехника проверить трубы, и тот полдня гремел гаечными ключами. То электрика — посмотреть проводку, а заодно просверлить десяток дырок для новых розеток. То слесаря — поменять замки на более современные противовзломные.

— Ой, Тамара Павловна, — извинялась Ольга, — я ведь предупреждала, что буду благоустраивать жилплощадь! Современный ремонт требует времени и усилий!

Еще Ольга тщательно изучила свои права как собственника недвижимости. Выяснилось, что она может законно установить охранную сигнализацию, поменять входную дверь, сделать частичную перепланировку. Все это она и проделала. Каждую неделю — новшество.

Апогеем стал косметический ремонт в ванной комнате. По закону Ольга имела полное право на него как единственный собственник. Рабочие пришли большой бригадой, отключили воду во всей квартире, сняли старую плитку.

— Дней пять поработаем, — бодро сообщил прораб. — Максимум неделю. Воды не будет, ванной и туалетом пользоваться временно нельзя.

— Но где же я буду мыться? — спросила Тамара Павловна. — Как справлять естественные потребности?

— А вот это, извините, ваши личные проблемы, — пожала плечами Ольга. — Я распоряжаюсь собственным имуществом в рамках действующего законодательства.

На четвертый день ремонта Тамара Павловна окончательно сломалась. Пришла к Ольге багровая, с подглазинами, намекающими на жесткий недосып.

— Довольно, — прошептала она еле слышно. — Хватит издеваться над старым человеком...

— Я ни над кем не издеваюсь, — абсолютно спокойно ответила Ольга, не отрываясь от чтения модного журнала. — Просто обустраиваю свое законное жилье согласно современным стандартам.

— Что... вы от меня хотите?

— Ничего сверхъестественного. Чтобы вы нашли себе другое место жительства и освободили мою квартиру.

— Но я же получила деньги от Вити.

— А вот тут, Тамара Павловна, начинается самое пикантное, — Ольга отложила журнал и внимательно посмотрела на старушку. — Оказывается, сознательное введение покупателя в заблуждение — это уголовно наказуемое деяние. А получение денег за молчание о существенных обстоятельствах сделки квалифицируется как пособничество мошенничеству. Если я подам заявление в прокуратуру, ваши полмиллиона могут превратиться в судебные издержки и штрафы.

Тамара Павловна побледнела еще сильнее и схватилась за сердце.

— Но есть и приятная новость, — продолжила Ольга. — Если вы добровольно покинете квартиру в течение двух недель, я забуду эту неприятную историю. Более того, помогу подыскать приличное жилье для пожилого человека.

В тот же день вечером примчался Виктор. Весь его былой апломб и самоуверенность испарились без следа.

— Может быть, как-то полюбовно договоримся? — забормотал он, просматривая папку с документами. — Тетя Тома уже в таком возрасте, волнения ей противопоказаны...

— Конечно, договоримся, — милостиво согласилась Ольга. — Вы компенсируете мне моральный ущерб в размере двухсот тысяч рублей и помогаете Тамаре Павловне с переездом. Иначе завтра отправляю все материалы в правоохранительные органы.

— Но это же... Это же настоящее вымогательство! — попытался возмутиться Виктор.

— Нет, — покачала головой Ольга. — Это восстановление справедливости. Решайте быстро, терпение у меня на исходе.

Виктор тяжело вздохнул, понимая, что попал в капкан, и молча кивнул.

Через две недели Тамара Павловна исчезла, словно ее и не было, со всеми своими вещами, вонючей жареной рыбой и прочим добром. Лишь размер счетов за квартиру намекал, что она все еще зарегистрирована у Ольги. Но это было куда легче, чем терпеть такое соседство. И уж точно намного выгоднее. (Все события и герои в рассказе вымышленные)

Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено