Хозяйка реки

Колодцы в деревне Сухолужье начали пересыхать в середине июня. Сначала люди не придавали этому значения — и раньше случались засушливые годы. Но когда за три недели не выпало ни капли дождя, а река Каменка, всегда полноводная, обмелела настолько, что через неё можно было перейти вброд даже в самых глубоких местах, в деревне заволновались.
— Отродясь такого не было, — качала головой старая Прасковья, сидя на завалинке. — Каменка даже в самые жаркие лета не мелела так.
Ольга, недавно приехавшая в деревню городская учительница, проходя мимо, остановилась послушать.

— Может, это климат меняется? — предположила она. — Или выше по течению плотину построили?
Прасковья хмыкнула, окинув Ольгу оценивающим взглядом.
— Не в климате дело, милая. Обиделась она.
— Кто обиделся?
— Хозяйка реки. Мы её обидели, вот и ушла вода.
Ольга вежливо улыбнулась, думая про себя, что старушка, видимо, не совсем в своём уме. Какая ещё хозяйка реки? Но из уважения к возрасту спросила:
— И чем же её обидели?
— А ты не знаешь? — Прасковья подвинулась, освобождая место на завалинке. — Садись, расскажу.
Ольга присела рядом, поставив сумку с продуктами у ног.
— Было это месяц назад, — начала Прасковья. — Приехали к нам городские на джипах. Денежные люди, в костюмах, с охраной. Осмотрелись, походили вдоль реки, потом объявили, что будут строить тут базу отдыха с гостиницей, баней, рестораном. И плотину решили ставить — для красоты, говорят, и чтобы купаться удобнее было.
Старуха помолчала, глядя куда-то вдаль, на пыльную дорогу.
— Сход собрали, бумаги какие-то показывали. Многие подписали — работа будет, деньги. А я на тот сход не пошла, ноги болели. Через неделю начали валить деревья у реки, там, где святой источник. Древние дубы, которым по триста лет. От них только пни остались.
— Но при чём тут вода? — недоумевала Ольга.
— У каждой реки есть хозяйка, — терпеливо пояснила Прасковья, словно разговаривала с несмышлёным ребёнком. — У нашей Каменки — молодая девушка с зелёными волосами. Раньше все это знали. У святого источника ей дары оставляли — хлеб, мёд, цветы. А теперь осквернили её место, деревья срубили, где она жила. Вот и обиделась она, забрала воду.

Ольга сдержала улыбку. Она не хотела обижать Прасковью, но сказки о мифических существах вызывали у неё, учителя физики, лишь скептическое недоумение.
— И что теперь делать? — спросила она, просто чтобы поддержать разговор.
— Умилостивить её нужно, — просто ответила старуха. — Сходить к источнику, подарки принести, прощения попросить.
— А вы сами почему не пойдёте?
— Стара я стала, не дойду. Да и не послушает она меня, ей молодую женщину нужно. Такую, как ты.

Ольга вежливо покивала, попрощалась и пошла дальше. В голове крутились мысли о том, что нужно съездить в райцентр и узнать, действительно ли кто-то получил разрешение на строительство у реки, и если нет, то написать жалобу.

Ночью Ольге приснился странный сон. Она стояла на берегу Каменки, но река была полноводной, не такой, как сейчас. В лунном свете вода казалась серебристой, а над ней клубился лёгкий туман. И из этого тумана появилась женская фигура — стройная, с длинными волосами цвета речных водорослей. Лицо размытое, нечёткое, но глаза — ярко-зелёные, светящиеся, как у кошки.

«Приди ко мне», — прошелестела фигура. — «Помоги мне».
Ольга проснулась в холодном поту. Часы показывали 3:15. За окном было ещё темно. Она встала, напилась воды и попыталась снова уснуть, но сон не шёл. Перед глазами стояло лицо речной девушки, а в ушах звучал её тихий голос.
Утром Ольга решила всё-таки съездить в райцентр, но когда она вышла из дома, то увидела у калитки Прасковью.
— Уезжаешь? — спросила старуха, словно ждала её.
— Да, хотела в администрацию съездить, узнать насчёт строительства.
— Это потом, — махнула рукой Прасковья. — Сначала к реке сходи. Она тебя звала?
Ольга замерла. Откуда старуха знает про её сон?
— Звала, — кивнула Прасковья, не дожидаясь ответа. — Я так и думала. Возьми вот это.
Она протянула Ольге небольшой узелок из белой ткани.
— Что это?
— Подношения. Хлеб, мёд, немного вышитого полотенца. И вот, — она достала из кармана потёртую бумажку. — Слова, которые нужно сказать.
Ольга взяла бумажку. На ней выцветшими чернилами был записан какой-то текст — то ли стихотворение, то ли молитва.
— Я... Я не знаю, — неуверенно произнесла она.
— Знаешь, — твёрдо сказала Прасковья. — Иначе не приснилась бы она тебе. Иди сегодня к источнику на закате. Там, где пни от срубленных дубов. Принеси дары, скажи слова. И ещё — возьми с собой что-нибудь своё, от сердца.

Весь день Ольга не находила себе места. Разумом она понимала, что это всё глупости, суеверия, но что-то внутри неё отзывалось на слова старой Прасковьи. В конце концов, она решила, что ей стоит сходить? В худшем случае просто погуляет у реки на закате.
Домик, который она снимала, стоял недалеко от реки. Когда солнце начало клониться к горизонту, Ольга взяла узелок с подношениями, добавила туда маленькую серебряную брошку, единственное, что осталось от матери, и отправилась к источнику.
Пни от срубленных дубов она увидела издалека — огромные, в несколько обхватов. Рядом валялись строительные материалы, пустые бутылки, окурки. Сердце Ольги сжалось от этого зрелища. Святой источник, о котором говорила Прасковья, превратился в жалкую лужицу мутной воды среди строительного мусора.
Она огляделась — никого вокруг не было. Ольга чувствовала себя глупо, но всё же развязала узелок, достала хлеб, мёд в маленькой глиняной плошке, положила вышитое полотенце. Сверху положила серебряную брошку. Затем развернула бумажку и начала читать:
«Мыслью тревожною ввысь вознесусь, за облака устремлюсь, в сини заоблачной, высокой, безбрежной и бесконечной, к тебе, вечно живущая, обращусь. О прекрасная владычица жизни, дающая соки и силы для обновления, для воскрешения, для былого света и счастья возвращения. Ты соками землю питаешь, молодость сохраняешь, любящих соединяешь, семьи могучею волей скрепляешь, небесной росой орошаешь. К тебе обращаюсь с великою просьбою и молением».
Слова, казавшиеся днём странными и нелепыми, звучали сейчас естественно, словно она всегда их знала. Ольга читала, и ей казалось, что кто-то невидимый стоит рядом, слушает.
Закончив читать, она добавила от себя:
— Прости нас за то, что сделали с твоим домом. Я постараюсь всё исправить. Пожалуйста, верни воду. Людям и животным нужна вода.
Она стояла у источника, пока последние лучи солнца не скрылись за горизонтом. Ничего не происходило. Ольга почувствовала себя обманутой и одновременно пристыженной за свою наивность. Конечно, это всё глупости. Нет никакой хозяйки реки, нет магии, есть только засуха и экологические проблемы.
Уже в темноте она вернулась домой, расстроенная и уставшая. И почти сразу уснула, даже не поужинав.
Ночью ей снова приснился сон. Та же девушка с зелёными волосами, но теперь её лицо было чётким — удивительно красивое, с тонкими чертами и большими глазами цвета речной воды.
— Спасибо за дары, — сказала она, и голос её звучал, как журчание воды. — Ты единственная, кто пришёл ко мне.
— Я хочу помочь, — ответила Ольга во сне. — Но как?
— Спаси мой дом, — просто сказала девушка. — Не позволь им уничтожить реку.
Ольга проснулась ещё до рассвета, с ясной головой и твёрдым решением. Она знала, что ей нужно делать.

Три дня Ольга провела в разъездах — райцентр, областной город, встречи, звонки, документы. Она узнала, что разрешение на строительство было выдано с нарушениями, что вырубка деревьев была незаконной, что земля у реки входила в природоохранную зону. Она написала жалобы в прокуратуру, экологические службы, СМИ. Ольга сама удивлялась своей настойчивости, обычно тихая и неконфликтная, сейчас она стучалась во все двери, требовала, настаивала.
На четвёртый день приехала комиссия. Строительство остановили, начали расследование. А ещё через два дня пошёл дождь — сильный, долгий, напитывающий иссохшую землю.
Ольга стояла у окна, наблюдая, как капли стекают по стеклу, и улыбалась. Когда дождь закончился, она пошла к реке. Каменка уже наполнялась, вода прибывала на глазах.
У источника всё изменилось — строительный мусор убрали, территорию огородили как место экологической ценности. Родник снова бил из-под земли чистой, прозрачной струёй.
— Я знала, что ты справишься, — сказала Прасковья, неожиданно оказавшаяся рядом.
— Вы всё знали, да? — спросила Ольга. — Про незаконное строительство, про то, что его можно остановить?
— Знала, — кивнула старуха. — Но для этого нужен был кто-то, в ком течёт кровь хранителей. Таких мало осталось.
— О чём вы?
— Твоя бабка Евдокия была отсюда родом, — просто сказала Прасковья. — Ты похожа на неё. Она тоже реку защищала в своё время. А потом уехала в город.
Ольга застыла на месте. Откуда старуха знает про её бабушку? Она никогда не рассказывала про неё в деревне.
— Я... Я не понимаю.
— Поймёшь со временем, — улыбнулась Прасковья. — А пока послушай.
Ольга прислушалась. Сначала она слышала только обычные звуки — шелест листьев, пение птиц, журчание воды. Но постепенно сквозь них начала пробиваться мелодия, нежная, переливающаяся, похожая на смех молодой девушки.
— Она благодарит тебя, — сказала Прасковья. — Хозяйка реки.
Ольга смотрела на воду и могла поклясться, что на мгновение увидела в ней отражение, не своё, а девушки с длинными зелёными волосами и глазами цвета речной воды.
— Что теперь? — спросила Ольга.
— Теперь ты будешь хранить реку, — просто ответила Прасковья. — Как твоя бабка до тебя, как я в своё время. Придёт день, и ты передашь это знание дальше. Так всегда было, так всегда будет. Пока текут реки, пока растут деревья, пока живы в людях память и вера.
Ольга кивнула. Она ещё многого не понимала, но чувствовала правду в словах старухи. И где-то глубоко внутри неё просыпалось древнее знание, о котором она никогда не подозревала.
Хозяйка реки улыбалась из глубины вод, а Ольга улыбалась в ответ, зная, что теперь она тоже часть этой земли, этой реки, этой древней магии, связывающей всё живое.