Виталий Крылов

– Это было лето 2000 года, я шла с поезда, – рассказывает Лариса Соколова. – На вокзале увидела пакет, заглянула, а там эти альбом с фотографиями. На снимках – солдаты, судя по горам, в Чечне, в самый разгар антитеррористической кампании. Своими силами пыталась найти солдатиков, не получилось… Хотя бы одна фамилия, как зацепка, попалась на обороте фотографий – нет! Единственное, в альбом был вложен вкладыш – этикетка от пива, которое выпускается на Алтае. Поэтому я всегда думала, что владелец фотографий – оттуда. Недавно Лариса собралась переезжать и снова наткнулась на фотографии солдат. Выкинуть их не поднялась рука, и тогда на помощь пришли дети женщины – они опубликовали пост в соцсетях. И чудо случилось: через несколько репостов нашелся прапорщик, узнавший в солдатах ребят из своего взвода! А хозяином альбома оказался рядовой Юрий Пашенцев, который, как и предполагала Лариса, живет в Алтайском крае. На Старый Новый год он получил свой альбом обратно из рук боевых товарищей, с кото

На первый взгляд это была обычная «Волга» — знакомый силуэт, лаконичный салон и уверенная посадка водителя за большим рулём, но под капотом скрывался настоящий восьмицилиндровый двигатель. Эти машины не продавались в магазинах и не светились в рекламе. ГАЗ‑2424 и ГАЗ‑2425 делали для тех, кто предпочитал оставаться в тени, но при этом должен был в любой момент догнать, проследить или незаметно сопровождать. Так чем же именно эти машины отличались от привычной «Волги». Правительственная Волга. В конце 70‑х в СССР автомобили с по‑настоящему быстрым разгоном можно было пересчитать по пальцам, а серийные седаны в этом списке и вовсе отсутствовали. Между тем сотрудникам госбезопасности приходилось полагаться на скорость: от погони за нарушителем на пустынной трассе до сопровождения важных персон по городским улицам. Обычная ГАЗ‑24 с рядной четвёркой просто не успевала за более мощными машинами, попадавшими в страну из‑за границы. Именно поэтому инженеры ГАЗа взялись за создание максимально н

Когда началась Великая Отечественная, ему было 19. Год спустя о нем уже писали фронтовые газеты. А к концу войны в Красной Армии не было воинской части, где бы не знали имени Петрова. О нем уже ходили легенды. О нем можно было бы написать вторую «Повесть о настоящем человеке». Но в отличие от легендарного летчика Маресьева, продолжавшего воевать с ампутированными ногами, артиллерист Петров бил врага, лишившись обеих рук. Войну Василий закончил на Одере командиром полка с двумя звездами Героя Советского Союза на груди, в звании подполковника. И было ему тогда всего 23 года. Ему довелось воевать в истребительно-противотанковых частях. А это означало – практически все время на передовой в огненных дуэлях с бронированными машинами. Фронтовикам хорошо известно, что это за кромешный ад. Не счесть потерь после каждой стрельбы прямой наводкой. Летом 1941 года в составе артполка пришлось участвовать в ожесточенных боях с немецкими войсками возле городов Владимир-Волынский, Ковель, Луцк, Малин и