Корифей австрийской литературы Франц Кафка, прочитав повесть Александра Неверова
«Ташкент – город хлебный» об ужасах всеобщего голода 1920-21 годов, показанного через восприятие 12-летнего мальчика, прошедшего через нищету, насилие и страдание, написал:
«Народ, который имеет таких детей, неистребим.»
Андрон Михалков-Кончаловский предложил Шухрату Аббасову к 50-летию Революции снять эту повесть на «Узбекфильме». Ознакомившись со сценарием, главный редактор Госкино СССР швырнул его мастеру в лицо:
«Шухрат, ты себе могилу роешь, дальше снимать тебе не дадут! Ты связался с человеком, который даже не может сдать свою «Асю-хромоножку»! Он заведёт тебя чёрт знает куда!»
А ведь сценарий-то был отменный!
Добротности ему добавил примкнувший к коллегам Андрей Тарковский!
«Два месяца я жил у него на даче в чудесном лесу,
– вспоминал режиссёр, –
в такой дворянской семье с прислугой, мы писали киносценарий. Он
хотел сделать боевик, поскольку этот жанр только входил у нас в моду. Но я не любитель вестернов. Люблю психологическую драму, трагедию, комедию, чтобы были полнокровные национальные характеры. Мы долго спорили с Андреем, он вводил какие-то персонажи, погони… Когда я приехал в Ташкент, мне пришлось дорабатывать сценарий, и я вернулся к литературной основе повести. Дело в том, что она написана как былина, почти в полустихотворной форме – дед умер, бабка умерла, поели всех крыс, коней – вот в таком ритме, в народном, фольклорном духе написана. Но такой текст на экране отпугнул бы зрителя, фильм превратился бы в сказку.
Мне же хотелось сделать картину жёсткой, суровой, правдивой.»