Картина «Голубые танцовщицы» — величайшее творение художника Эдгара Дега. Главный шедевр всей жизни. Результат тысяч часов, проведённых за изучением работ старых мастеров, в бесконечных попытках постичь тайну волшебных линий Джотто и Беллини.
А затем — ещё многих тысяч часов, в течение которых он, не зная отдыха, «ловил» мимолётные метаморфозы пластики парижских балерин.

«Люди называют меня живописцем танцовщиц. Но им не приходит в голову, что мой интерес к танцовщицам продиктован интересом к движению и красивой одежде». Эдгар Дега.

Эдгар Дега «Автопортрет», 1855 год Музей д’Орсэ, Париж, Франция.

Эдгар Дега был старшим сыном в аристократической семье. Чтобы скрыть своё благородное происхождение, он изменил
свою фамилию де Га на более простую — ДЕГА.

Не нуждаясь в деньгах, начинающий художник предпочитал писать ради искусства и тратить бесконечные часы на доработку. Была даже шутка, что заставить Дега закончить полотно можно только одним способом — отняв у него картину.

По части перфекционизма Эдгар был маньяком. Во время обучения он так тщательно копировал работы старых мастеров в Лувре, что оригинал был трудно отличим от копии.

Эдгар Дега писал танцовщиц бесконечно много... На сцене Парижской оперы. В гримёрных. На изнурительных репетициях.

Он изображал их в момент триумфа. Уставшими и зевающими. Делающими растяжку. Поправляющими пуанты.

«Балерины всегда были для меня лишь предлогом, чтобы изобразить замечательные ткани и ухватить движение», — признавался Дега, когда его в очередной раз называли поклонником танцовщиц.

Их невесомые полупрозрачные фигурки предстают на картинах то в полумраке танцевальных классов, то в свете софитов на сцене, то в короткие минуты отдыха.

Логично было бы заподозрить Дега в связях с танцовщицами, однако никаких свидетельств об этом не сохранилось, как и об отношениях художника с женщинами или с кем-либо ещё.

Фигуры на картине крупные. Причина довольно прозаична: художник терял зрение и был вынужден работать с более масштабными образами. Пастель, которую использовал Дега, была его любимым материалом в поздний период творчества. Свежесть тонов, вибрация штриха, бархатистая фактура привлекали мастера.

Чтобы придать краскам особое «звучание», Дега придумал обрабатывать картины паром — пастель размягчалась и её можно было растушевывать.

А чтобы заставить пастель «светиться», художник растворял её горячей водой и наносил на холст, как масляную краску.

Картина «Голубые танцовщицы» (1897) похожа на главный аккорд во всей этой веренице работ. Она прекрасна. Как будто все остальные работы были лишь этюдами перед созданием этого шедевра.

«Голубые танцовщицы» - результат сотен недописанных, переиначенных, заброшенных на полпути работ, каждая из которых служила ему новым уроком и поводом для работы над ошибками.

Впрочем, что вообще такое «ошибка» с точки зрения Дега? Порою он и сам не мог сформулировать причин антипатии к собственным произведениям. Всего скорее, она являлась результатом нескончаемых блужданий в лабиринтах вдохновения, завершавшихся утратой чувства реальности...

Как говорили древние мудрецы:

«Для корабля, забывшего курс, ни один ветер не станет попутным».

И всё же он упорно шёл к своей мечте. Перфекционизм Эдгара Дега, помноженный на гибкий ум и невероятную работоспособность, был чем-то сродни одержимости.

Как свидетельствовали современники, от обмороков, вызванных переутомлением, его порою спасали только верные друзья. Остановить творческий порыв мастера, терявшего за мольбертом всяческое чувство времени и меры, можно было лишь отобрав у того кисть и краски.

И вот настал момент истины. В урочный день и час последний штрих лёг на холст — и миру явился один из главных шедевров импрессионизма XIX века. Впрочем, сам Дега себя импрессионистом не считал, отвергая целый ряд догматов этого молодого течения.

«Голубые танцовщицы», 1897, бумага, пастель, Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва

Картина, не оставляющая равнодушными даже тех ценителей живописи, которым по тем или иным причинам в целом не симпатично творчество Дега.

«Голубые танцовщицы» притягивают взгляд в первую очередь, даже находясь рядом с картинами Дега

«Танцовщица у фотографа» и «Танцовщицы на репетиции».

Так в чём же секрет её очарования?

Попытаемся ответить на этот вопрос, приведя несколько интересных фактов об истории её создания. Вы думаете, что на картине танцуют четыре балерины?

На самом деле они не танцуют. И их вовсе не четыре!
Изображённые девушки готовятся выйти на сцену...

Голубые танцовщицы стоят за кулисами. Через мгновение им предстоит выйти к зрителям. На сцену Парижской оперы. Этот театр до сих пор является одним из известнейших в мире. И если вы читали роман Гастона Леру “Призрак Оперы” или были на одноименном мюзикле, то наверняка знаете эти завораживающие легенды.

Одна, в самом низу картины, наклонилась к пуанту. Две другие поправляют лямки платьев. А четвёртая держится за декорации, чтобы оглядеть свой наряд сзади. Но их движения так грациозны, что создаётся иллюзия танца.

Самое интересное, что на картине, скорее всего, не четыре разные девушки. Это одна танцовщица, запечатленная в разные моменты движения.

В личных документах Дега обнаружили негативы фотографий балерины в разных позах. Возможно, именно по этим снимкам и создана композиция. Да и на то, что картина сделана по фотографии указывают «срезанные» края.

Такой вывод можно сделать, если знать о находившихся в распоряжении живописца фотографиях некой балерины, запечатлённой в самых различных (от нарочито-живописных до самых что ни на есть обыденных) позах, которые вдохновили мастера на создание четырёх центральных частей композиции.

Схожие по пластике, но ощутимо различные по настроению, они превосходно передают всю разнообразную палитру эмоций, царящих за кулисами театра во время балетной «разминки».

Не все танцовщицы «поместились в кадр». У двух из них «усечены» макушки. Как будто снимок был сделан без подготовки. А девушки и вовсе не заметили, что их снимают.

Исследователи не исключают, что свою знаменитую картину Дега создал по фотокарточке. Фотографу сделать свою работу исподтишка гораздо проще. А если так, то Дега использует виртуозный приём.
Мы словно наблюдаем за действующими лицами картины, причём они нас не видят. Это напоминает подглядывание в замочную скважину. Кстати, подобный приём Дега использует в картинах с купальщицами.

В пользу этой версии также говорит следующий довод: художник терпеть не мог пленэры. О чём заявлял прямо и открыто, немало досаждая этим коллегам-импрессионистам.

В отличии от них, в своём творчестве художник отводил центральное место движению, а не игре света и тени. Реальности, а не порождаемой ею эмоции. Да, Эдгар Дега мог сутками напролёт работать, наблюдая за живой натурой, но с его стороны это была скорее дань необходимости и творческая жертва, нежели веление души, к своим героиням художник был холоден «как айсберг в океане», так что не стоит искать глубинных смыслов в очаровательных созданиях, в голубом.

Там нет любви, увлечённости и даже эмпатии. Маэстро не приукрасил и не утаил ни единой черты своей модели. Его интересовал лишь импакт движения и пространства, отображение объективной динамики реальности, субъективно воспринимаемой художником в данный конкретный миг.
Всё прочее для этого гениального отшельника и утончённого скептика было сугубо вторично.
Однако именно «Голубые танцовщицы» стали воплощением мастерства и гения этого необыкновенного человека.

Первое, что обращает на себя внимание зрителя — насыщенный цвет платьев девушек. Примечательный факт: сам мастер не любил работу над оттенками.

По его же собственному признанию, он с радостью обходился бы только чёрным и белым цветами, если бы это не роняло достоинства картин в глазах публики. И всё же Эдгар Дега не был бы собою, если бы не не стремился к совершенству и в этом аспекте живописи.

Основные цвета, использованные Дега в своей работе (это не картина маслом, а рисунок пастелью) — голубой и телесный/оранжевый. Это противопоставление холодного и тёплого является одним и самых выигрышных сочетаний в произведениях искусства. Оно бодрит, и при этом гармонично.

Голубой+оранжевый дополнен яркими акцентами жёлтого, зелёного, которые бодрят и разнообразят картину, однако не являются доминирующими.

Дега очень часто рисовал балерин, в том числе в других цветах, и при взгляде на иные его работы на эту тему видишь, насколько всё-таки выигрышны по гамме именно «Голубые танцовщицы».

Картина имеет идеальные пропорции и завораживающий ритм. Девушки будто водят внутри неё хоровод — так искусно автор расположил их руки и плечи. Такая симметрия (круг, в который вписан квадрат, и т.п.) очень приятны глазу.

Вдобавок, обратите внимание на направление движения линий: слева направо. Именно это направление приятней для большинства людей (правшей).

Для того, чтобы создать такую уравновешенную композицию (да ещё с зелёным на фоне), Дега идет на некоторые вещи, за которые его современники упрекали художника в нереалистичности.

Действительно, если сзади трава, то с какого ракурса мы смотрим на девушек — с потолка, что ли? Но все гораздо проще: балерины стоят на фоне вертикальных декораций (причём самая левая ещё и держится за неё рукой). Однако из-за смелого кадрирования композиции с первого взгляда об этом трудно догадаться.

Он даже создал собственный метод работы с пастелью. Помните, направляя на неё горячий пар, он получал возможность изменять равномерность нанесения красочного материала, воздействуя на размягчившиеся слои.

Но это — лишь часть секретной формулы создания «мерцающего» голубого оттенка, подарившего данному произведению громкие имя и славу. Дело в том, что давний друг Дега, художник Луиджи Чиалива, поделился с ним секретным материалом, позволившим «законсервировать» недолговечную пастель на невероятно долгий срок.

И лишь благодаря закрепителю изобретательного итальянца «Танцовщицы» сохранились до наших с Вами времён, не утратив исходной яркости, насыщенности и блеска.

Картина «Голубые танцовщицы» была достойно оценена ещё при жизни автора – её приобрели за 60 тысяч франков. Увы, деньги эти не принесли счастья Эдгару Дега. До конца своих дней он так и оставался отшельником, живущим в одиночестве в своём “странном” доме.

Редко выходил из своей мастерской. На двери его квартиры была замысловатая щеколда. Ей художник мог управлять ей из своей мастерской, со второго этажа. Если гость был нежеланным, щеколда на двери так и не поднималась. И она очень часто не поднималась.

Картина почти всю историю своего существования находилась в России. Сергей Щукин купил её за баснословные по тем временам 60 тысяч франков. За работы Дега он почти не торговался. Сегодня картина хранится в Государственном музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина в Москве.

Правда, «Танцовщицы» висят не совсем в оригинальной раме. Коллекционер Сергей Щукин приобрел «Голубых танцовщиц» вскоре после того, как Дега завершил работу над картиной, но, получив её, остался недоволен обрамлением.

По его мнению, оригинальная рама в стиле Людовика XVI не сочеталась с оформлением зала, и коллекционер попросил заменить её на раму в духе Людовика XV.

Французский галерист Поль Дюран-Рюэль, который и продал полотно Щукину, заказ выполнил, и сегодня «Голубые танцовщицы» выставлены в ГМИИ именно в той раме, которую заказал Щукин.

Для российского (а ранее советского) человека именно эти балерины Дега всегда были более доступны. Ведь «Голубые танцовщицы» уже давно принадлежат Пушкинскому музею.

Соответственно, именно их чаще печатали в русскоязычных книгах, календарях, открытках и т.п., поэтому мы к ним больше привыкли, они запечатлелись у нас в памяти, как эталон. (И дело не в патриотизме, а даже в удобстве: например, в СССР, конечно, гораздо проще было купить цветной негатив у ГМИИ для крупноформатной печати, чем у Музея Орсе).

Но «Голубые танцовщицы», конечно, особенные. В Пушкинском музее несколько работ Дега, но только эта из них стала своеобразным символом коллекции импрессионистов музея.