Предыдущая публикация
ПАУЧИХА
Книга 1 " Вера "
Автор : Татьяна Фильченкова
(8)
#паучихаубелки
Анетта подпёрла рукой точёный подбородок и погрузилась в размышления. Вера изучала её свечение. Какое впечатление на актрису произвёл рассказ о колонии? Но не нашла даже тени презрения или отвращения.
На сей раз дива предстала в простом домашнем облачении, без косметики. Совершенство и не нуждалось в ретуши. Кожа гладкая, лишённая пор и пушка. Изящные черты лица с идеальной симметрией, каждый волосок бровей будто прорисован тончайшим пером. Волосы спадали на плечи блестящей каштановой волной. А глаза! Изумрудные у зрачка, с переходом в густой ультрамарин у края радужки. Природа скупилась на подобные чистые оттенки для людей. Красота актрисы была ближе к облику маргастов, чем к человеческому племени.
– Что, хороша? – Анетта даже не повернула головы.
– Прости, – смутилась Вера.
– Не извиняйся. Я привыкла. Моё лицо, как и тело – творение Исгара. Грех прятать такой шедевр от глаз.
«Она может хотя бы полчаса не вспоминать об этом негодяе?!» – Вера едва сдержалась, чтоб не выкрикнуть «Хватит!» На её счастье, в комнату вошёл молодой мужчина в халате. Небрежно кивнув гостье, он прильнул к щеке хозяйки:
– Богиня, я голоден.
– Вадик, ступай на кухню, Глаша тебя накормит. И не мешай, у нас важный разговор.
– Что может быть важнее нашей любви? – капризно протянул Вадик. Анетта осекла его взглядом. – Ой, все, ухожу.
– Мне неудобно, что из-за меня ты отправляешь мужа на кухню, – попыталась сгладить неловкость Вера, как только мужчина удалился.
– Мужа? Нет, дорогая, этого бездаря я держу при себе и продвигаю в театре за то, что он хорош в постели. Я придерживаюсь старых традиций: актриса не должна иметь семьи. Хотя лет двадцать назад мне пришлось вступить в фиктивный брак, чтобы обосновать появление дочери… Постой! Графиня Шувалова? Кто-то из родственниц был при императорском дворе?
– Да, бабушка, фрейлиной.
Анетта схватилась за колокольчик:
– Глаша, принеси зелёный коленкоровый альбом. В нижнем отделении секретера в библиотеке.
Горничная появилась с толстым фотоальбомом и положила его перед хозяйкой. Та нашла в нём нужную фотографию, развернула к Вере:
– Между нами состоялось мимолётное знакомство, ещё в прошлом моём воплощении. Если предположить, что короткая встреча перетекла в дружбу и укрепилась в последующих поколениях, то наше свидание в Саратове вполне может стать причиной возобновления тёплых отношений. Конечно, это не та связь, которой следовало бы гордиться при нынешней власти, но для ворожей вполне сгодится.
Вера едва слышала, что говорит ей актриса. С карточки, в окружении актёрской труппы и других фрейлин, на неё смотрела бабушка.
– А вы похожи. У тебя остались другие изображения?
– Нет. В блокаду, после её смерти, всё пропало.
Анетта вынула снимок из картонных уголков:
– Возьми. Для тебя он более значим. – Затем посмотрела на часы и поднялась из-за стола. – Иди за мной!
Проводив Веру в гардеробную, вручила ей чёрное гимнастическое трико:
– Переодевайся.
– Зачем?
– Сейчас придёт моя портниха, снимет с тебя мерки.
– К чему это всё?
– Вера, я не обсуждаю приказы начальства. Тем более Исгара. Он велел придать тебе должный лоск. Этим я и занимаюсь.
– Во сколько же мне это обойдётся?
– Это не должно тебя волновать. – Анетта вышла, пресекая этим дальнейшие возражения.
Вере ничего не оставалось, как облачиться в обтягивающий трикотаж. Бросив взгляд в зеркало, вспомнила о следах на шее и вернула шарфик. Выглядело глупо, но уж лучше так. Впустила хозяйку:
– Я готова. Чувствую себя голой.
– Не самое плохое чувство.
«Особенно, когда уже испытала его несколько часов назад».
Актриса продолжала её рассматривать:
– У тебя отличная осанка. Гимнастика?
– Балет. Думаю, причины моей не сложившейся карьеры понятны.
– Более чем. Распусти волосы. Посмотрю, что можно сделать с причёской.
Вера послушно извлекла шпильки и потрясла головой. Шея отозвалась тугой болью.
– Это мы снимем. – Анетта ловко стянула шарф и застыла, глядя на багровые отпечатки.
– Я не хочу это обсуждать! – Фраза прозвучала резче, чем хотелось бы. Но актриса не стала настаивать на откровенности, многозначительно кивнула и вернулась к волосам:
– Седину пора закрашивать. Хоть она и не бросается в глаза, но придаёт серый оттенок и добавляет возраст. У тебя красивые шея и плечи. Их надо открывать. В моду входит высокая причёска, бабетта. Длины для неё недостаточно, но шиньон решит проблему.
– Что это?
– Накладка из волос. Поможет придать нужный объём. Завтра ты свободна?
– Да.
– Я договорюсь с парикмахером.
Глаша доложила о приходе портнихи. Снова переместились в гостиную. Вера и представить себе не могла, какая это кропотливая работа – снятие мерок. Энергичная дама кружила и ползала вокруг неё, измеряя каждый участок тела. Все замеры заносила в блокнот. Затем появились модные журналы, и началось обсуждение фасонов.
Портниха достала образцы тканей и прикладывала лоскуты к Вериной груди, чтобы определиться с расцветкой, когда в гостиную вошла юная копия Анетты, растрёпанная, босая, одетая в пижаму:
– Вы чего шумите с утра пораньше?
На лице Анетты промелькнуло изумление, но она тут же с ним справилась:
– Анфиса! Никак не могу привыкнуть, что ты дома.
– Пьеса «Кукушкины слёзки», акт первый, сцена в гостиной, – парировала девчонка.
– Прошу любить и жаловать, моя дочь. Непосредственная и невоспитанная, – представила Анетта острячку портнихе. Затем взяла воспитательский тон для Анфисы: – Ты чего спишь до обеда?
– Родную дочь сном попрекать будешь?
Вера всмотрелась в девушку. Не человек. Сгусток энергии. Морок! И вздрогнула от окрика Исгара в голове:
«Соберись!»
В этот момент Анфиса обернулась к ней и кинулась на шею, закрывая от портнихи:
– Вера! Я уже месяц здесь. Почему ты не заходила?
А в голове продолжался инструктаж: «Веди себя естественно. Я создаю легенду о дочери Анетты и вашей давней дружбе. К вечеру от горничной, любовника и портнихи по городу поползут слухи».
– Я сама позавчера вернулась из отпуска. – Только и смогла пролепетать Вера в ответ. Но девушка уже перетянула внимание на себя, включившись в выбор моделей платьев и пальто.
У Веры в груди бушевала обида: «Как он может оставаться таким спокойным? Мастерски притворяется? Или для него то, что случилось, лишь незначительный эпизод?»
В комнату протиснулся Вадик. Аннета накинула Вере на плечи шаль и бросила любовнику раздражённо:
– Я же сказала, у нас дела.
– Богиня, мне скучно.
– Так найди себе работу, чудовище, – подхватила Анфиса.
– А театр – не работа? – Вадик обиженно вытянул губы.
– Работа для актёров. А ты жалкий халтурщик.
– Что бы ты понимала, мартышка.
– Не нужно быть Станиславским, чтобы отличить талант от кривляния.
Анетта наблюдала за перепалкой с улыбкой восхищения.
«Что вызывает у неё восторг? Будущее молодое тело или игра Исгара?»
Наконец Вадик не выдержал и выбежал, хлопнув дверью. Вскоре и портниха ушла. Анфиса оставила свои ужимки и обратилась к Вере:
– Что у нас с объектами?
Дико было наблюдать интонации и мимику Исгара в исполнении семнадцатилетней девчонки.
– Следила ещё до отпуска. Заметила четыре адреса. После не было времени.
– Ясно. Позже появлюсь у тебя, займёмся подготовкой. А сейчас сверну кровь Глаше.
Анфиса направилась в кухню, выкрикивая на ходу:
– Глаша, у нас осталась еда? Или мамин жеребец всё сожрал?
– Зачем он их бесит? – недоумевала Вера.
– Чтобы у них был повод пожаловаться на мою дочь-оторву. Восхищение милой девушкой – недостаточный мотив, чтобы им делиться. Возмущение более действенно.
Глава 26. Полёт
После визита Вера отправилась по магазинам искать новое пальто. Портниха обещала выполнить заказ в течение недели, но Вера боялась, что вызовет пересуды на работе и в институте, если появится в той модели, которую выбрала для неё Анетта, поэтому решила купить ещё и вещь поскромнее. Ей приглянулось пальто серо-голубого цвета. Она примерила его, подошла к зеркалу и тут заметила, что следы на шее исчезли.
«Негодяю стало стыдно».
Дома, чтобы не изводиться в ожидании демона, она принялась за дела. Чемодан два дня ждал, пока его распакуют. Вера перестирала одежду, но монотонная суета мало отвлекала. Мысли в голове текли сами собой и метались из одной крайности в другую.
«С чего я взяла, что имею власть над ним? Из-за Дара? Он насладился им и тут же возвёл стену. Может, он и прав, мне надо переключиться на человека. Ха, легко сказать, после войны для здоровых и бездетных женщин мужиков не хватает. Какое-то наваждение. Три года он не был мне даже симпатичен. Что, собственно, произошло? Поцелуй на пляже? Это же сущая ерунда, просто я слишком долго была одна. Отвлечься на того мальчика из института? Бред. Он и до обычных эмоций не дорос, куда ему справиться с Даром. Вера, Вера, натворила ты дел».
А Дар клубился вокруг неё, требовал выхода. Но как бы ни сосало под ложечкой, как ни распирало от растущего фиолетового облака, она запрещала себе пустить вектор. И чем больше старалась заглушить в себе чувство, тем необходимее был Исгар.
Вера натянула верёвки в комнате и развесила стирку. Затопила печку, чтобы изгнать сырость. Ни дел, ни сил не осталось. Каморку наполнил пар от мокрого белья, сквозь который вихрились золотисто-фиолетовые струи. Ожидание стало невыносимым. Вера подошла к карте. Оставались неохваченными новые районы. Туда она и поедет. Сейчас ранний вечер, ещё успеет обойти до ночи пару кварталов. Всё лучше, чем сидеть в бездействии.
Исгар появился, когда она заканчивала обход. Он был в обычном облике. Это не обнадёживало. Значит, он не собирался менять что-либо в их отношениях. Хорошо, что хотя бы не читал нотаций своим менторским тоном, а шёл молча.
Вера посмотрела на часы. Надо поторопиться, чтобы успеть на последний автобус. Она прибавила шаг.
– Куда ты бежишь? – спросил он.
– На остановку. Если не успею на автобус, то попаду на разведение мостов.
– И что? Полюбуешься на достопримечательность Ленинграда.
– Спасибо. В июне налюбовалась. Предпочитаю делать это со своего берега.
– Не суетись. Я пришёл не для того, чтобы бегать за автобусами. Надо подготовить тебя к охоте.
Демон развернул её к себе спиной, обхватил под грудью и за бёдра. Послышался шелест. Вера обернулась и увидела два кожистых крыла.
– Ну конечно, чёрные.
– Я и не выдавал себя за ангела. К тому же незачем отсвечивать в темноте.
Земля ушла из-под ног. С каждым взмахом шире открывалась панорама города. Блеснула огнями Нева. Пролетев над лаврой, демон направился по-над Невским к Дворцовой площади. Снова показалась река. Расправив крылья, Исгар широкими кругами спускался над её водами между Троицким и Дворцовым мостами. Ветер свистел в ушах. Вера испытывала детский восторг от парения.
Когда до поверхности оставалось метров тридцать, руки демона разжались, и Вера камнем полетела вниз. Неумолимо приближалась тёмная Невская рябь. Дальнейшее произошло, будто само собой: рвануло в области диафрагмы – и перед Верой раскрылось незримое полотно, остановившее падение. Она лежала на этой опоре, не веря в своё спасение.
Исгар спустился к ней:
– Отлично. Теперь поднимайся.
– Как?!
– Как это делают все ведьмы.
– У меня нет метлы.
– Летает не метла. Она и крылья – средства управления полётом.
– Мог бы объяснить, прежде чем кидать меня вниз.
– Вера, на земле летать не учатся. И я тебе объяснял. Вспомни бой. Думаешь, я показал тебе его для развлечения?
«Обесценивает свою откровенность. Преподносит, словно она была уроком».
Вера вспомнила ощущения в видении, когда Исгар взлетел к бреши в куполе. Сосредоточилась на диафрагме и вытолкнула энергетический вихрь. Поток получился куда слабее, чем в исполнении маргаста, но всё же он медленно потянул вверх, куда уже взмыл её жестокий наставник.
– Ты чуть не убил меня.
– Не преувеличивай. Самое страшное, что могло случиться – упала бы в воду. С такой высоты болезненно, но не смертельно. Или я мог тебя поймать, если бы хорошо попросила.
Тело отреагировало быстрее, чем разум. Вера замахнулась, желая отхлестать по щекам этого циничного подонка, вцепиться ногтями в лицо, и потеряла равновесие. Она вновь падала, переворачиваясь на лету. Исгар подхватил её у самой воды:
– Не распускай руки, пока не научишься держаться в воздухе. А если так хочешь подраться со мной, то сначала научись этому.
Он опустился на крышу Зимнего. Достал амулет на цепочке:
– Подержи в руке, ощути энергию. Иначе он не раскроется.
Холодный камень лёг в ладонь. Согреваясь, начал тихонько вибрировать. Гул нарастал. Вера крепче сжала кулак, чтоб не выронить дрожащий мощью кристалл.
– Теперь надевай. Расставь ноги шире. Найди устойчивую позицию, иначе тебя собьёт потоком.
– Здесь неудобно. Крыша покатая.
– Для боя не бывает удобных мест. Учись приспосабливаться. Выстави щит. Показываю, как запускать заряд.
На кончиках пальцев маргаста затрещали молнии, образовываясь в светящийся шар, который сорвался с руки и ринулся в Верин щит. От столкновения заслон гулко ухнул и разлетелся.
– Теперь ты. Для начала пустыми. Прицелься.
Амулет услужливо подал энергию. От плеча к кисти прокатился искрящий поток и сконцентрировался в ладони.
– Кидай в меня.
Вера представила, что держит теннисный мяч. Запустила им в демона. Светящийся сгусток полетел в сторону.
– Не размахивай руками. Ты направляешь его не мышцами. Почувствуй цель.
После того, как штук двадцать шариков улетело мимо, Вера наконец-то поняла, как целиться. Исгар не ставил щита, лишь отклонялся в сторону.
– Хорошо. Теперь попробуем добавить воздействие. Не в наших интересах калечить ведьм. Тебе предстоит заставить их работать на Ирий. Самоучки едва ли знакомы с боевой магией. Но могут дать отпор, если запаникуют. Твоя задача парализовать их и заставить слушать. Вот и начини этим свой заряд.
Вера представила расслабленность мышц и кинула сгусток. Демон поймал его рукой:
– Нет. Ты представляешь собственный паралич. А должна обездвижить меня. Ещё раз. Ещё. Давай усложним. Ставь щит и атакуй одновременно. Не забывай заряжать! Вера! Следи за пространством! Тебе некуда отступать! Щит выше, иначе останешься без головы.
Урок шёл третий час. Демон вернул их в положение наставник-ученица, будто ничего и не произошло. Она промахивалась, ошибалась и выслушивала издёвки Исгара. После очередного едкого замечания Вера вложила в заряд всю боль и обиду. И отправила маргасту. А следом ещё и ещё. Тот наконец выставил заслон, который, как живой, двинулся на Веру, тесня к краю крыши, пока не вдавил в бортик.
Исгар подошёл вплотную, убрал щит:
– Что ты творишь?
– Лучше бы ты придушил меня утром! – Она плакала в голос.
– Не придушил, потому что помнил о твоей дочери. Тебе самой стоит иногда задумываться, чем могут для неё обернуться заскоки матери.
Вера не ответила.
– На сегодня всё. Продолжим, когда успокоишься. Домой сама долетишь.
Бесприютно трепетали золотисто-фиолетовые ленты, отринутые и ненужные. Искалеченный вектор с ампутированным устремлением съёжился над голой крышей под холодным взглядом безразличного неба.
Хватит! Сколько ни скули, демона этим не призовёшь. Через час начнёт светать. Единственный путь к дому – по воздуху. Не хватало ещё, чтобы люди увидели над головами ведьму, летящую в лучах восходящего солнца.
С энергией амулета вихрь тяги вышел до пугающего стремительным. Через пять минут полёта Вера поняла, отчего ведьмам так полюбились мётлы. Ноги в горизонтальном положении тянуло вниз. Приходилось выгибаться в пояснице, чтобы держать их ровно. Спину ломило от напряжения. Вера перевернулась лицом вверх. Стало легче, но приходилось постоянно сверяться с направлением.
Зарядил дождь. Пальто отяжелело. Глаза заливала вода. Поскорей бы добраться до постели и спрятаться во сне от тоски, забыться хотя бы до вечера.
От туч отделилась чёрная крылатая тень и падала коршуном, нацелившись на Веру.
«Какую пытку он придумал на этот раз? Не хочу ни бежать, ни сопротивляться. Всё равно бесполезно. Пусть делает, что хочет».
Она закрыла глаза и ждала, что демон скинет её на землю. Но столкновения не случилось. Расправленные над ней крылья укрыли от холодных потоков. И вдруг она почувствовала векторы Исгара. Они окутывали, обволакивали, пронизывали естество. Наступила удивительная наполненность. Вера окунулась в восторг, ликование, экстаз, в гамму чувств, которым и названия не знала. Душившая обида размылась в фиолетовом сиянии, стала ничтожной.
Маргаст навис над ней в истинном облике, с оранжевым взглядом. И она сделала то, что требовал от неё Дар: схватившись за лацканы пиджака, подтянулась к Исгару, обвила руками шею и коснулась губами сомкнутых губ. Долгий миг он не отвечал ей. А потом всё произошло одномоментно: вкус поцелуя, объятия и безумный полёт с виражами и пике над ленинградскими крышами.
Они опускались на бульвар, соседствующий с общежитием. В окнах загорался свет.
«Что теперь? Он проводит меня домой и исчезнет? Или зайдёт в комнату? Ой, там же бельё на верёвках!»
Веру пугали оба варианта.
Стоило коснуться земли, как из кустов раздался испуганный крик. Исгар выпустил Веру, приглушил цвет глаз и отправился взглянуть на кричавшего. По траве от него отползал мужичок.
– Товарищ, я задел вас? Простите, не заметил. Посадочные площадки открыты не во всех районах, такие досадные казусы иногда случаются. Но что с вами? Почему вы на меня так смотрите?
Мужчина, бледный, в нервной испарине, пытался неуверенно креститься дрожащей рукой.
– Вас испугали мои крылья? Вы не в курсе?! Ну что за бюрократия! Никакого освещения достижений советской техники. Давайте руку, я помогу вам подняться. Теперь граждане Советского Союза, в целях разгрузки наземного транспорта, смогут летать. Сегодня же идите в ДОСААФ и требуйте, чтобы вас записали на курсы полётов.
Вера едва сдерживала смех. Демон обернулся к ней:
– Вот, пожалуйста, моя подопечная. Верочка проходит инструктаж по ночным полётам.
Мужичок закивал часто-часто и поспешил прочь по рассветному бульвару.
– Зачем ты так с ним?
– Я его и правда не почувствовал. И со мной такое бывает.
– Он же может в психушку угодить с рассказами о летающих людях. – Вера испытывала благодарность к этому любителю прятаться по кустам. Он оказался там как нельзя кстати и разрядил напряжение.
– Пусть лучше мечтает о крыльях, чем подглядывает за женщинами в окнах. – Исгар притянул её к себе. – Пойдём.
«Всё-таки он хочет остаться. Как это будет? Повторение утреннего насилия? Или по-другому? Павел всегда долго ласкал, чтобы успокоить мои страхи. Демон способен на нежность? А если он понял, о чём я думаю?»
– Не вздумай читать мои мысли! – предупредила она вслух.
– Читать греховные мысли падшей женщины? Такому неискушённому демону как я?
– Я тебя ненавижу.
– Я в курсе. Так какими вопросами может задаваться советская гражданка после насыщенных событиями дня и ночи? Как это будет? Отвечу. Так, как я захочу. Для начала сдеру с тебя кожу живьём. Не возражай, ты заслужила.
В комнате пахло холодом и сыростью. Вера скинула мокрое пальто. Потянулась к выключателю, но передумала. Незачем освещать убогость жилища. Единственным пространством, свободным от свисающего белья, была кровать. Исгар по-хозяйски развалился на подушках.
– К сдиранию кожи сразу приступишь?
– Да. К чему тянуть? Раздевайся.
Вера с вызовом сдёрнула через голову свитер. И запуталась в сохнувшем на верёвке сарафане. Досадуя на собственную неловкость, кое-как выбралась из ловушки одежды. Демон посмеивался, наблюдая за борьбой. А затем пространство комнаты поползло в стороны и вверх. Скромный коврик под ногами разбежался по полу замысловатым восточным узором. У противоположной стены источал тепло камин.
– Где мы?
– У меня.
Вера разглядывала кровать, которая обзавелась массивным изголовьем из тёмного дерева, а по размерам чуть не превосходила её каморку.
– Сколько женщин в ней побывало?
– А знаешь, сколько умерло в твоей постели?
– Сколько?
– Понятия не имею. Я не собираюсь заниматься диагностикой твоей мебели. Если тебя утешит, то это крыло отстроено недавно, кровать новая. Через неё прошло от силы пара десятков девственниц.
– За какой срок ты уделал двадцать девочек?
– Вера, ты зануда. Принимаешь сказанное буквально. Зачем задаваться вопросами, которые мешают жить свободно? Успокойся, это всего лишь иллюзия. Мы по-прежнему в твоей комнатёнке.
– Прекрати читать нотации! Мне страшно, я не знаю, как вести себя с тобой. Поэтому цепляюсь за любую ерунду, что лезет в голову.
– Тогда хватит о ерунде. – Исгар усадил её рядом и избавил от оставшейся одежды.
– Теперь ты примешься за кожу?
– Непременно. – демон коснулся губами её плеча. От поцелуя заструились согревающие потоки, отозвалась каждая клеточка тела, пробуждая желание. Вера расстегнула рубашку Исгара и в исступлении покрывала поцелуями его плечи и грудь с черной отметиной от давней раны.
– Вера, тише. Твой массаж на меня не действует. Ты обладаешь Даром. Не обесценивай его человеческой потной вознёй.
Она вспыхнула:
– Так научи им пользоваться, вместо того, чтоб язвить.
– Для начала не шарахай вектором со всей дури, как это было в первый раз.
Маргаст поймал фиолетовый поток и закрутил его на кончиках пальцев. Вера, заворожённая, следила за игрой. Искристая лента струилась за плавными движениями кисти. Рука коснулась поясницы и заскользила вверх вдоль позвоночника. Вера выгнулась, подчиняясь стремлению вектора, раскинула руки и упала в пространство галактик. Сквозь неё проносились тайны вечности и мироздания, естество заполняла гармония и торжество. И явственное присутствие Исгара. Она растворилась в нём, чувствовала его внутри и во вне, испытывала экстаз демона и этим ощущением удваивала свой. Это было соитие, слияние двух исполинов, захваченных Даром.
Постепенно сознание возвращалось в реальность. Вера оплела маргаста руками и ногами, вжалась, стремясь врасти в него. Казалось, никакие силы не в состоянии их разъединить.
– И ты хотел от этого отказаться?
– Хотел. Но не смог. У меня был выбор. Однако, вопреки здравому смыслу, я принял вектор и ответил тебе.
– Ты редкостный негодяй. – Она произнесла это без всякой злобы и обиды. – Зачем тогда изводил меня? Ты же устроил мне жизнь в аду.
– Это не ад. Ад наступит, когда ты потеряешь Дар.
– Почему я должна его потерять?
– Я просматривал вероятности. Ничего хорошего нас не ждёт.
– Ты сгущаешь краски. Мне кажется, я всё смогу преодолеть.
– Тебе надо преодолеть только сомнения и ревность.
– Так не давай мне повода для ревности.
– Повод тебе и не нужен. Ты сама его придумаешь и поверишь. Я не могу постоянно быть рядом и держать тебя под контролем. Морок – дорогое удовольствие, требующее огромных затрат энергии. И забрать тебя в излом не могу, ты там не выживешь. Даже если бы и выжила, Наде точно не место в нём.
– Исгар, я справлюсь. Постараюсь себя контролировать.
– Хватит об этом. Сейчас нам надо поскорее закрыть твой долг, чтобы ты смогла бывать в обители. Тогда не придётся оставлять тебя надолго.
Она провалилась в сон о встрече с настоящим Исгаром.
Прежде чем отрыть глаза, Вера протянула руку. Постель рядом была пуста. Этого следовало ожидать. Она не обманывалась надеждой проснуться вместе с привидением.
Но тут же увидела Исгара за столом перед картой. Нагой демон изучал нанесённые Верой маршруты, покусывал кончик карандаша и делал пометки.
«Не так уж он отличается от людей, если грызёт карандаш. Бессознательные привычки одни на всех», – улыбнулась она про себя.
– Я долго спала?
– Четыре часа. – Маргаст ответил, не отвлекаясь от своего занятия.
– А как будто все десять.
– Угу. Я подправил тебя немного.
– Так можно?
– Мне можно. Векторная связь даёт право брать на себя некоторые твои проблемы.
– Ты все время был здесь?
– Нет. Выходил прогуляться нагишом.
Вера хихикнула и потянулась за халатом.
– Я не разрешал тебе одеться.
– А в туалет ты мне разрешишь отлучиться? И в душ. И вообще, я сейчас умру от голода.
– У тебя пятнадцать минут. Завтрак предоставь мне. Сомневаюсь, что у тебя в доме есть что-то съедобное.
Когда Вера вернулась, в комнате пахло кофе и выпечкой. На столе стояли тарелки с кубиками сыра, круассанами и крошечными бутербродами, нанизанными на шпажки.
– Как ты это делаешь?
– Портал. Хозяин одного парижского кафе снабжает меня завтраками.
– За какие услуги?
– За франки. Мои услуги стоят значительно дороже.
Демон с аппетитом поглощал парижские деликатесы.
– Я думала, что ты ешь для видимости.
– Еда – тоже источник энергии. Этот морок – моя точная копия, со всеми железами и вкусовыми рецепторами. Так зачем морить его голодом?
– Всеми железами? То есть я могу забеременеть?
Исгар поперхнулся кофе:
– Логично. Но не можешь. У нас с тобой нет совместимости хромосом.
– Жаль.
– Вера! Надеюсь, твой бред – следствие гипогликемии. Иначе не понимаю, как Ирий мог доверить тебе Дар.
– Если бы ты мне его не показал, я бы не догадалась его искать.
– Тогда ты не была способна его понять. Но тебя угораздило вновь войти в Ирий, только с другой стороны.
– Подожди… Если я вошла и выпросила Дар, то опять задолжала?
– Нет, на то он и Дар. Так, если ты больше не умираешь, давай займёмся делом. Я отметил ещё несколько адресов, где проходила активность. Наблюдай за ними. Осторожнее с Большой Пушкарской. Могу ошибаться, но здесь есть старые следы очень мощного воздействия. Глубоко не лезь, только поверхностное наблюдение. При любой активности сразу вызывай меня.
– Там что-то серьёзное?
– Не знаю. Если забор энергии и последующая отдача были произведены одним человеком, то мы имеем дело с могущественной ведьмой. Либо тут был сбор секты полоумных сатанистов. Сейчас по адресу пусто. Если сменили локацию, то свежее проявление силы должно появиться в другом месте, но его нет.
Исгар указал район, который Вера обошла вчера:
– В следующий раз захвати вот эти улицы. Действие амулета немного не дотянуло, но чувствую, где-то здесь тоже была активность. А работать вы начнёте со Шпалерной. Ведьма довольно слабая, занимается только гаданием. Наблюдай за работой, попробуй зацепить кого-нибудь из клиентов, чтобы объяснить ваше с Анеттой появление. Но саму её пока не трогай, чтобы не спугнуть.
– Что плохого в гадании?
– Ничего, если открывать человеку худшие вероятности исхода. Дурные вести действуют как кнут. Но наша гадалка выдаёт только позитивные прогнозы, и, как следствие, её клиенты перестают работать и ждут чуда.
– Но прогнозы в таком случае не сбываются? Её должны бы разоблачить как мошенницу.
– Людям нужна надежда, поэтому они готовы поверить даже в ложь.
– Научи меня смотреть вероятности.
– Ты разве не видишь прогноз на ближайший час? – Демон стягивал с Веры одежду.
– Не угадал со временем. До встречи с Анеттой осталось три часа.
– Вера, на три часа у морока не хватит заряда. А нам ещё тренироваться ночью.
– Не хочу слышать твои отговорки!
По комнате заструились золотисто-фиолетовые потоки.
Глава 27. Гадалка
Вера устроилась на заднем сиденье рядом с Анеттой. Актриса с удивлением рассматривала лучащуюся счастьем подругу.
– Кто ты, незнакомка? От тебя пахнет любовью. Где недавний сосуд скорби?
– Время скорби прошло.
– Крутой вираж за одну ночь. Вчера ты говорила, что тебе даже проблемы создавать некому.
– У ведьм всё происходит стремительно.
– Моя мать тоже была ведьмой. Не помню дня, в котором она была бы счастлива.
– Тогда и времена были другие.
– Суть времён не меняется. Женщины всегда расцветали от любви, увядали от равнодушия и тревожились о детях. Кстати, моя дочь сегодня не вышла к завтраку. Похоже, она не ночевала дома. Глаша не подала виду, но я чувствую её осуждение. Анфиса ещё так юна. Ты не знаешь, где моя девочка?
Вера густо покраснела и покачала головой.
Анеттин парикмахер три часа колдовства над причёской и лицом, пока не превратил Веру в загадочную диву. Вернувшись домой, она не могла оторваться от зеркала, настолько поразил её новый облик. Подводка придала загадочную глубину взгляду, помада сделала губы полнее и сочнее.
Заметит ли Исгар изменения? Он никогда не высказывал ни одобрения, ни осуждения. Жаль, что нельзя встретить его в упругих шелках, дыша духами и туманами. Для тренировки Вера приготовила штаны и короткую куртку, в которых ходила в лес в Новом Бору. Причёска и косметика будут выглядеть нелепо с этим нарядом, но прыгать по крышам в узком пальто было неудобно. А разрушить созданную красоту не поднималась рука.
Слабые вспышки энергии на карте отвлекли от зеркала. Сигнал шёл со Шпалерной, от гадалки. Вера погрузилась в место активности и заглянула в комнату ведьмы. Та раскладывала карты. Напротив сидела клиентка, дама лет тридцати. Гадалка запрашивала информацию у Ирия. Вот они, вероятности. Вера осторожно коснулась посетительницы и почувствовала суть вопроса. Женщине нравился мужчине, она хотела знать, почему их отношения не складываются. Гадалка вытянула шанс благоприятного исхода, но требующий серьёзной работы над собой. Опустив преодоление, она выдала оптимистичный прогноз.
Вера дождалась, пока довольная просительница выйдет из квартиры и приступила к детальной диагностике. Проблема дамы в чёрствости и категоричности. Чувства подавлялись контролем. Этим она и отпугивала своего избранника. Потянувшись к вероятностям по примеру гадалки, Вера увидела несколько линий судьбы. Единственная, по которой отношения могли развиваться, закрывалась. Женщина уверовала, что получит свою симпатию без отработки, не меняясь.
«Поднимайся на крышу!»
Вера так увлеклась наблюдением, что вздрогнула от неожиданности. Быстро переоделась, взяла амулет и поспешила вверх по лестницам. Демон ждал на чердаке.
– Исгар, я видела! Она закрыла вероятность! Пообещала, что всё сбудется, и закрыла!
– Вот ты и заставишь её снова открыть. Не торопи события. Отлично выглядишь.
Всё-таки заметил. Вера не смогла сдержать улыбку. Маргаст помог ей выбраться на крышу.
– Мы здесь будем тренироваться?
– Нет. Полетим в лес. Тебе надо отработать чувство пространства. Вот твой транспорт. – У вентиляционной башни стояла метла. – Держи крепче при взлёте. Курс на северо-восток.
Хватит! Сколько ни скули, демона этим не призовёшь. Через час начнёт светать. Единственный путь к дому – по воздуху. Не хватало ещё, чтобы люди увидели над головами ведьму, летящую в лучах восходящего солнца.
С энергией амулета вихрь тяги вышел до пугающего стремительным. Через пять минут полёта Вера поняла, отчего ведьмам так полюбились мётлы. Ноги в горизонтальном положении тянуло вниз. Приходилось выгибаться в пояснице, чтобы держать их ровно. Спину ломило от напряжения. Вера перевернулась лицом вверх. Стало легче, но приходилось постоянно сверяться с направлением.
Зарядил дождь. Пальто отяжелело. Глаза заливала вода. Поскорей бы добраться до постели и спрятаться во сне от тоски, забыться хотя бы до вечера.
От туч отделилась чёрная крылатая тень и падала коршуном, нацелившись на Веру.
«Какую пытку он придумал на этот раз? Не хочу ни бежать, ни сопротивляться. Всё равно бесполезно. Пусть делает, что хочет».
Она закрыла глаза и ждала, что демон скинет её на землю. Но столкновения не случилось. Расправленные над ней крылья укрыли от холодных потоков. И вдруг она почувствовала векторы Исгара. Они окутывали, обволакивали, пронизывали естество. Наступила удивительная наполненность. Вера окунулась в восторг, ликование, экстаз, в гамму чувств, которым и названия не знала. Душившая обида размылась в фиолетовом сиянии, стала ничтожной.
Маргаст навис над ней в истинном облике, с оранжевым взглядом. И она сделала то, что требовал от неё Дар: схватившись за лацканы пиджака, подтянулась к Исгару, обвила руками шею и коснулась губами сомкнутых губ. Долгий миг он не отвечал ей. А потом всё произошло одномоментно: вкус поцелуя, объятия и безумный полёт с виражами и пике над ленинградскими крышами.
Они опускались на бульвар, соседствующий с общежитием. В окнах загорался свет.
«Что теперь? Он проводит меня домой и исчезнет? Или зайдёт в комнату? Ой, там же бельё на верёвках!»
Веру пугали оба варианта.
Стоило коснуться земли, как из кустов раздался испуганный крик. Исгар выпустил Веру, приглушил цвет глаз и отправился взглянуть на кричавшего. По траве от него отползал мужичок.
– Товарищ, я задел вас? Простите, не заметил. Посадочные площадки открыты не во всех районах, такие досадные казусы иногда случаются. Но что с вами? Почему вы на меня так смотрите?
Мужчина, бледный, в нервной испарине, пытался неуверенно креститься дрожащей рукой.
– Вас испугали мои крылья? Вы не в курсе?! Ну что за бюрократия! Никакого освещения достижений советской техники. Давайте руку, я помогу вам подняться. Теперь граждане Советского Союза, в целях разгрузки наземного транспорта, смогут летать. Сегодня же идите в ДОСААФ и требуйте, чтобы вас записали на курсы полётов.
Вера едва сдерживала смех. Демон обернулся к ней:
– Вот, пожалуйста, моя подопечная. Верочка проходит инструктаж по ночным полётам.
Мужичок закивал часто-часто и поспешил прочь по рассветному бульвару.
– Зачем ты так с ним?
– Я его и правда не почувствовал. И со мной такое бывает.
– Он же может в психушку угодить с рассказами о летающих людях. – Вера испытывала благодарность к этому любителю прятаться по кустам. Он оказался там как нельзя кстати и разрядил напряжение.
– Пусть лучше мечтает о крыльях, чем подглядывает за женщинами в окнах. – Исгар притянул её к себе. – Пойдём.
«Всё-таки он хочет остаться. Как это будет? Повторение утреннего насилия? Или по-другому? Павел всегда долго ласкал, чтобы успокоить мои страхи. Демон способен на нежность? А если он понял, о чём я думаю?»
– Не вздумай читать мои мысли! – предупредила она вслух.
– Читать греховные мысли падшей женщины? Такому неискушённому демону как я?
– Я тебя ненавижу.
– Я в курсе. Так какими вопросами может задаваться советская гражданка после насыщенных событиями дня и ночи? Как это будет? Отвечу. Так, как я захочу. Для начала сдеру с тебя кожу живьём. Не возражай, ты заслужила.
В комнате пахло холодом и сыростью. Вера скинула мокрое пальто. Потянулась к выключателю, но передумала. Незачем освещать убогость жилища. Единственным пространством, свободным от свисающего белья, была кровать. Исгар по-хозяйски развалился на подушках.
– К сдиранию кожи сразу приступишь?
– Да. К чему тянуть? Раздевайся.
Вера с вызовом сдёрнула через голову свитер. И запуталась в сохнувшем на верёвке сарафане. Досадуя на собственную неловкость, кое-как выбралась из ловушки одежды. Демон посмеивался, наблюдая за борьбой. А затем пространство комнаты поползло в стороны и вверх. Скромный коврик под ногами разбежался по полу замысловатым восточным узором. У противоположной стены источал тепло камин.
– Где мы?
– У меня.
Вера разглядывала кровать, которая обзавелась массивным изголовьем из тёмного дерева, а по размерам чуть не превосходила её каморку.
– Сколько женщин в ней побывало?
– А знаешь, сколько умерло в твоей постели?
– Сколько?
– Понятия не имею. Я не собираюсь заниматься диагностикой твоей мебели. Если тебя утешит, то это крыло отстроено недавно, кровать новая. Через неё прошло от силы пара десятков девственниц.
– За какой срок ты уделал двадцать девочек?
– Вера, ты зануда. Принимаешь сказанное буквально. Зачем задаваться вопросами, которые мешают жить свободно? Успокойся, это всего лишь иллюзия. Мы по-прежнему в твоей комнатёнке.
– Прекрати читать нотации! Мне страшно, я не знаю, как вести себя с тобой. Поэтому цепляюсь за любую ерунду, что лезет в голову.
– Тогда хватит о ерунде. – Исгар усадил её рядом и избавил от оставшейся одежды.
– Теперь ты примешься за кожу?
– Непременно. – демон коснулся губами её плеча. От поцелуя заструились согревающие потоки, отозвалась каждая клеточка тела, пробуждая желание. Вера расстегнула рубашку Исгара и в исступлении покрывала поцелуями его плечи и грудь с черной отметиной от давней раны.
– Вера, тише. Твой массаж на меня не действует. Ты обладаешь Даром. Не обесценивай его человеческой потной вознёй.
Она вспыхнула:
– Так научи им пользоваться, вместо того, чтоб язвить.
– Для начала не шарахай вектором со всей дури, как это было в первый раз.
Маргаст поймал фиолетовый поток и закрутил его на кончиках пальцев. Вера, заворожённая, следила за игрой. Искристая лента струилась за плавными движениями кисти. Рука коснулась поясницы и заскользила вверх вдоль позвоночника. Вера выгнулась, подчиняясь стремлению вектора, раскинула руки и упала в пространство галактик. Сквозь неё проносились тайны вечности и мироздания, естество заполняла гармония и торжество. И явственное присутствие Исгара. Она растворилась в нём, чувствовала его внутри и во вне, испытывала экстаз демона и этим ощущением удваивала свой. Это было соитие, слияние двух исполинов, захваченных Даром.
Постепенно сознание возвращалось в реальность. Вера оплела маргаста руками и ногами, вжалась, стремясь врасти в него. Казалось, никакие силы не в состоянии их разъединить.
– И ты хотел от этого отказаться?
– Хотел. Но не смог. У меня был выбор. Однако, вопреки здравому смыслу, я принял вектор и ответил тебе.
– Ты редкостный негодяй. – Она произнесла это без всякой злобы и обиды. – Зачем тогда изводил меня? Ты же устроил мне жизнь в аду.
– Это не ад. Ад наступит, когда ты потеряешь Дар.
– Почему я должна его потерять?
– Я просматривал вероятности. Ничего хорошего нас не ждёт.
– Ты сгущаешь краски. Мне кажется, я всё смогу преодолеть.
– Тебе надо преодолеть только сомнения и ревность.
– Так не давай мне повода для ревности.
– Повод тебе и не нужен. Ты сама его придумаешь и поверишь. Я не могу постоянно быть рядом и держать тебя под контролем. Морок – дорогое удовольствие, требующее огромных затрат энергии. И забрать тебя в излом не могу, ты там не выживешь. Даже если бы и выжила, Наде точно не место в нём.
– Исгар, я справлюсь. Постараюсь себя контролировать.
– Хватит об этом. Сейчас нам надо поскорее закрыть твой долг, чтобы ты смогла бывать в обители. Тогда не придётся оставлять тебя надолго.
Она провалилась в сон о встрече с настоящим Исгаром.
Прежде чем отрыть глаза, Вера протянула руку. Постель рядом была пуста. Этого следовало ожидать. Она не обманывалась надеждой проснуться вместе с привидением.
Но тут же увидела Исгара за столом перед картой. Нагой демон изучал нанесённые Верой маршруты, покусывал кончик карандаша и делал пометки.
«Не так уж он отличается от людей, если грызёт карандаш. Бессознательные привычки одни на всех», – улыбнулась она про себя.
– Я долго спала?
– Четыре часа. – Маргаст ответил, не отвлекаясь от своего занятия.
– А как будто все десять.
– Угу. Я подправил тебя немного.
– Так можно?
– Мне можно. Векторная связь даёт право брать на себя некоторые твои проблемы.
– Ты все время был здесь?
– Нет. Выходил прогуляться нагишом.
Вера хихикнула и потянулась за халатом.
– Я не разрешал тебе одеться.
– А в туалет ты мне разрешишь отлучиться? И в душ. И вообще, я сейчас умру от голода.
– У тебя пятнадцать минут. Завтрак предоставь мне. Сомневаюсь, что у тебя в доме есть что-то съедобное.
Когда Вера вернулась, в комнате пахло кофе и выпечкой. На столе стояли тарелки с кубиками сыра, круассанами и крошечными бутербродами, нанизанными на шпажки.
– Как ты это делаешь?
– Портал. Хозяин одного парижского кафе снабжает меня завтраками.
– За какие услуги?
– За франки. Мои услуги стоят значительно дороже.
Демон с аппетитом поглощал парижские деликатесы.
– Я думала, что ты ешь для видимости.
– Еда – тоже источник энергии. Этот морок – моя точная копия, со всеми железами и вкусовыми рецепторами. Так зачем морить его голодом?
– Всеми железами? То есть я могу забеременеть?
Исгар поперхнулся кофе:
– Логично. Но не можешь. У нас с тобой нет совместимости хромосом.
– Жаль.
– Вера! Надеюсь, твой бред – следствие гипогликемии. Иначе не понимаю, как Ирий мог доверить тебе Дар.
– Если бы ты мне его не показал, я бы не догадалась его искать.
– Тогда ты не была способна его понять. Но тебя угораздило вновь войти в Ирий, только с другой стороны.
– Подожди… Если я вошла и выпросила Дар, то опять задолжала?
– Нет, на то он и Дар. Так, если ты больше не умираешь, давай займёмся делом. Я отметил ещё несколько адресов, где проходила активность. Наблюдай за ними. Осторожнее с Большой Пушкарской. Могу ошибаться, но здесь есть старые следы очень мощного воздействия. Глубоко не лезь, только поверхностное наблюдение. При любой активности сразу вызывай меня.
– Там что-то серьёзное?
– Не знаю. Если забор энергии и последующая отдача были произведены одним человеком, то мы имеем дело с могущественной ведьмой. Либо тут был сбор секты полоумных сатанистов. Сейчас по адресу пусто. Если сменили локацию, то свежее проявление силы должно появиться в другом месте, но его нет.
Исгар указал район, который Вера обошла вчера:
– В следующий раз захвати вот эти улицы. Действие амулета немного не дотянуло, но чувствую, где-то здесь тоже была активность. А работать вы начнёте со Шпалерной. Ведьма довольно слабая, занимается только гаданием. Наблюдай за работой, попробуй зацепить кого-нибудь из клиентов, чтобы объяснить ваше с Анеттой появление. Но саму её пока не трогай, чтобы не спугнуть.
– Что плохого в гадании?
– Ничего, если открывать человеку худшие вероятности исхода. Дурные вести действуют как кнут. Но наша гадалка выдаёт только позитивные прогнозы, и, как следствие, её клиенты перестают работать и ждут чуда.
– Но прогнозы в таком случае не сбываются? Её должны бы разоблачить как мошенницу.
– Людям нужна надежда, поэтому они готовы поверить даже в ложь.
– Научи меня смотреть вероятности.
– Ты разве не видишь прогноз на ближайший час? – Демон стягивал с Веры одежду.
– Не угадал со временем. До встречи с Анеттой осталось три часа.
– Вера, на три часа у морока не хватит заряда. А нам ещё тренироваться ночью.
– Не хочу слышать твои отговорки!
По комнате заструились золотисто-фиолетовые потоки.
Глава 27. Гадалка
Вера устроилась на заднем сиденье рядом с Анеттой. Актриса с удивлением рассматривала лучащуюся счастьем подругу.
– Кто ты, незнакомка? От тебя пахнет любовью. Где недавний сосуд скорби?
– Время скорби прошло.
– Крутой вираж за одну ночь. Вчера ты говорила, что тебе даже проблемы создавать некому.
– У ведьм всё происходит стремительно.
– Моя мать тоже была ведьмой. Не помню дня, в котором она была бы счастлива.
– Тогда и времена были другие.
– Суть времён не меняется. Женщины всегда расцветали от любви, увядали от равнодушия и тревожились о детях. Кстати, моя дочь сегодня не вышла к завтраку. Похоже, она не ночевала дома. Глаша не подала виду, но я чувствую её осуждение. Анфиса ещё так юна. Ты не знаешь, где моя девочка?
Вера густо покраснела и покачала головой.
Анеттин парикмахер три часа колдовства над причёской и лицом, пока не превратил Веру в загадочную диву. Вернувшись домой, она не могла оторваться от зеркала, настолько поразил её новый облик. Подводка придала загадочную глубину взгляду, помада сделала губы полнее и сочнее.
Заметит ли Исгар изменения? Он никогда не высказывал ни одобрения, ни осуждения. Жаль, что нельзя встретить его в упругих шелках, дыша духами и туманами. Для тренировки Вера приготовила штаны и короткую куртку, в которых ходила в лес в Новом Бору. Причёска и косметика будут выглядеть нелепо с этим нарядом, но прыгать по крышам в узком пальто было неудобно. А разрушить созданную красоту не поднималась рука.
Слабые вспышки энергии на карте отвлекли от зеркала. Сигнал шёл со Шпалерной, от гадалки. Вера погрузилась в место активности и заглянула в комнату ведьмы. Та раскладывала карты. Напротив сидела клиентка, дама лет тридцати. Гадалка запрашивала информацию у Ирия. Вот они, вероятности. Вера осторожно коснулась посетительницы и почувствовала суть вопроса. Женщине нравился мужчине, она хотела знать, почему их отношения не складываются. Гадалка вытянула шанс благоприятного исхода, но требующий серьёзной работы над собой. Опустив преодоление, она выдала оптимистичный прогноз.
Вера дождалась, пока довольная просительница выйдет из квартиры и приступила к детальной диагностике. Проблема дамы в чёрствости и категоричности. Чувства подавлялись контролем. Этим она и отпугивала своего избранника. Потянувшись к вероятностям по примеру гадалки, Вера увидела несколько линий судьбы. Единственная, по которой отношения могли развиваться, закрывалась. Женщина уверовала, что получит свою симпатию без отработки, не меняясь.
«Поднимайся на крышу!»
Вера так увлеклась наблюдением, что вздрогнула от неожиданности. Быстро переоделась, взяла амулет и поспешила вверх по лестницам. Демон ждал на чердаке.
– Исгар, я видела! Она закрыла вероятность! Пообещала, что всё сбудется, и закрыла!
– Вот ты и заставишь её снова открыть. Не торопи события. Отлично выглядишь.
Всё-таки заметил. Вера не смогла сдержать улыбку. Маргаст помог ей выбраться на крышу.
– Мы здесь будем тренироваться?
– Нет. Полетим в лес. Тебе надо отработать чувство пространства. Вот твой транспорт. – У вентиляционной башни стояла метла. – Держи крепче при взлёте. Курс на северо-восток.
Полёт на метле можно было назвать даже комфортным. Послушный инструмент менял направление от лёгкого прикосновения. Они вылетели из города и окунулись во тьму. Ориентироваться приходилось лишь по шелесту крыльев демона.
– Анетта догадывается о нас, – сказала Вера, когда Исгар завис над ней.
– Почему ты не превратила её догадку в уверенность?
– А нужно?
– Какой смысл скрывать? Опять накрутила себя сомнениями?
– Я не уверена, что завтра ты вновь не станешь меня душить.
– Вера, у меня ещё не раз возникнет желание тебя убить. Но это ничего не изменит. Дар – не игрушка на пару дней. Снижаемся. Не влети в сосну.
– Я ничего не вижу!
– Не смотри, а чувствуй.
Под кронами тьма была настолько густой, что Вера не видела собственных рук.
– Забудь о зрении. Учись ощущать пространство.
– Тут корни под ногами.
– Перепрыгнешь.
– Ты издеваешься? Как я должна прыгать со своей ногой?
– Значит, перелетишь.
Демон завязал ей глаза.
– А это зачем?
– Чтобы не видела света зарядов. Приготовься!
Веру охватила паника. В темноте нахлынули обиды прошлой ночи, вспомнились издёвки.
– Вера, в чём дело?
Она судорожно глотала воздух. Исгар подошёл вплотную. Щёк коснулись его ладони, губ – поцелуй.
– Так лучше?
– Да.
– Замечательно. Только учти, что ведьмы не будут целовать тебя перед боем.
Как почувствовать тёмные деревья в тёмном лесу, да ещё и с завязанными глазами? Вера выпустила щупальца-вибриссы. Пространство вокруг проявлялось, становилось похожим на тонкий рисунок белым мелом на чёрной стене. Но Исгара она не видела. Снова подкрался страх.
– Ты где?
– Ищи.
– Зачем мне нужно драться в темноте?
– Это любимый приём ведьм. Даёт им возможность атаковать первыми, пока ты тычешься в чужом пространстве, словно слепой котёнок.
Источник голоса был метрах в пяти впереди неё. Вера кинула заряд на звук. Голос раздался сзади, прямо над ухом:
– Я здесь. Не обманывайся звуком, чувствуй.
– Ты сливаешься с деревьями.
– Ведьма тоже может закрыться. Думай, как можно обнаружить живое среди предметов.
– Ты не живой.
– Но с заданным параметром, по которому ты можешь меня найти.
Голос теперь слева. Хрустнула ветка. И тут же в спину полетел заряд.
– Опять попалась на звук.
Вера едва успела увернуться и укрыться за деревом. Прикоснулась рукой к мокрой холодной коре… Ну, конечно, человеческое тело ведь тёплое! Она выпустила температурные рецепторы, увидела слабое красноватое свечение демона справа и швырнула в него сгусток энергии.
– Умница. Но начинить забыла.
Как расплата за оплошность в плечо ударила молния Исгара. Вспышка короткой боли, а затем Веру наполнили азарт и весёлая злость. Перебегая от дерева к дереву, прячась за стволами, она оправила в маргаста очередь зарядов. Тренировка превратилась в игру.
Один из выстрелов достиг цели. Демон упал. Вера ждала, что он поднимется, но тот лежал без движения.
– Исгар?
Он не откликнулся. Тревожно потянуло под ложечкой.
– Исгар! Да ответь же!
Вера подбежала, коснулась плеча. И оказалась схваченной и прижатой к земле.
– А теперь ты не убедилась, что обездвижила меня.
– Зараза, ты меня напугал!
– Лучше напугаю я, чем ведьма.
– Я что, плохо зарядила?
– Для человека даже слишком хорошо.
Через пару часов беготни Вера едва держалась на ногах. Шумно дыша и заходясь смехом, она прислонилась к стволу:
– Всё, не могу больше
– На сегодня достаточно. Ты делаешь успехи. Завтра пойдёте на гадалку.
– Уже завтра?
– С ней ты справишься. Закрепим результат практикой. Но сомневаюсь, что она полезет в драку.
Вера обмахивала ладонями разгорячённое лицо:
– Кажется, я с детства так не смеялась.
– Напрасно. Смех прекрасно балансирует.
– Ой, только не занудствуй. Фу-у, как бы долететь до дома и не свалиться с метлы.
– Ты уже собралась домой? Жаль. – Руки демона оказались под свитером. По телу растеклись потоки Дара. – А я надеялся показать тебе ещё один вид полёта. Но, раз ты устала…
– Нет, я передумала! Показывай!
Когда приземлились на крышу Вериного дома, уже начинало светать.
– Исгар, ты останешься?
– Нет. Тебе надо отдохнуть. Да и мне тоже. Сегодня у Анфисы репетиция. Анетта торопится вывести дочь на сцену. Пока в амплуа травести.
– Это как?
– Мужская роль в исполнении актрисы. В спектакле потребовался фехтовальщик, чтобы прикрыть Анеттиного увальня.
– Анфиса фехтует?
– Фехтует Исгар. А Анфиса делает то, что я в неё вложу.
– О каких твоих талантах я ещё не знаю?
– Это не талант. Я жил в то время, когда фехтование было необходимым навыком.
Вера обняла маргаста, спрятала лицо у него на плече:
– У меня сегодня последний день отпуска. Я хотела побыть с тобой.
– Значит, побудешь с Анфисой. К двенадцати будь готова, мы с Анеттой заберём тебя перед репетицией.
Левинская придирчиво осматривала «дочь», которая облачалась в облегающее трико в гримёрке.
– Может, грудь сделать немного полнее?
– Анетта, ей семнадцать. Увеличится со временем.
Вера прыснула от того, что Анфиса говорила о себе в третьем лице. Фигурка у неё была потрясающая, и пластика движений завораживала.
– А мне кажется, что всё идеально. Даже жалею, что я не мужчина.
Анфиса рассмеялась, заливисто и звонко:
– Вера, если бы ты была мужчиной, пожалеть пришлось бы мне.
Анетта не разделила веселья.
Фехтовальщицу вызвали на сцену. Актриса обернулась к Вере:
– Пойдём в зал, посмотрим.
Анфиса носилась с рапирой между декораций. Её движения лишились девичьей плавности, осталась стремительная пластика зверя. Вадик, тяжело дыша, тщетно пытался не отставать.
– Юное дарование, сбавь темп, а то наш герой-любовник за тобой не поспевает. – Режиссёр спектакля казался крайне довольным.
Вера зачарованно следила за движениями девушки, такими похожими на перемещения светового фантома во время ночной тренировки.
– Всё так серьёзно? – спросила Анетта без предисловий.
– Даже не представляешь насколько.
– М-м, последняя любовь старика. Решил скрасить последние годы жизни. Забавно, что он выбрал тебя.
– Это я его выбрала.
– Тебе так кажется. Исгар ничего не пускает на самотёк. Даже любовь. Я знала его третью жену, цыганку. После её смерти он запретил себе чувствовать, чтобы больше не переживать потерю любимой женщины.
Слова Анетты отрезвили Веру.
«Он не мог не знать, что это случится. Он же всегда просматривал мои вероятности. Тогда почему пришёл в ярость, когда я приняла Дар? Может, держал меня под контролем, чтобы предотвратить? И сам показал? Бред».
– Думаю, ты ошибаешься, – всё же возразила она.
– Ты сказала, что задолжала жизнь. Что произошло?
– Вообще-то, семь жизней, но за остальные заплатили мои близкие. Этот случилось в войну.
– Семь?! Он не пошевелил и пальцем, чтобы спасти мою мать даже один раз. Исгар предпочитает не спорить со смертью.
– Но тебе он сохраняет молодость.
– Он делает это не ради меня. Его связывает обещание, данное жене. Мирра была добра ко мне. Так что могло его побудить спасать тебя?
– Уж точно не страсть. А что забавного в том, что он выбрал меня? Недостаточно хороша?
Актриса усмехнулась:
– Дело не в выборе. Три дня назад я узнала, что ты – мой билет в новую жизнь. И сегодня ты же дала понять, что она станет последней. Исгар не станет ждать твоей смерти, уйдёт первым.
Режиссёр скомандовал «стоп». Вадик, шатаясь, схватился за грудь:
– Аркадий Семёнович, мне правда плохо.
– Уйди с глаз! – отмахнулся руководитель и жестом подозвал к себе Анфису.
– Потрясающий бездарь. Даже сердечный приступ не может сыграть, – фыркнула Анетта с нескрываемым презрением.
А Аркадий Семёнович что-то тихонько объяснял юной травести, поглаживал плечико и поедал глазами девичьи прелести.
– О-о, пойду спасать ситуацию, пока старый козёл не выпросил себе приступ простатита. – Анетта встала и поспешила вырвать дочь из похотливых лап лысеющего ловеласа.
Анфиса заняла кресло Анетты:
– Трепетная мать отправила меня под крыло своей дражайшей подруги.
– Она печётся не о тебе, а о простате своего начальника.
– Поздно. – Анфиса обнажила зубки в хищной улыбке. – Выкладывай!
– Что?
– Что там тебя гложет?
Вере посмотрела на девочку. Будет полной нелепостью выяснять отношения с ребёнком.
– Давай потом.
– Сейчас! – На долю секунды в глазах вспыхнул оранжевый блеск. – К гадалке ты пойдёшь без надуманных страстей.
– Ты всё знал? С самого начала?
– Нет. Вероятность проявлялась слабо. Почти без шанса на реализацию.
– Из-за неё ты меня спасал?
– Скорее, из любопытства. Хотел посмотреть, какой женщиной ты станешь. После встречи с Павлом эта вероятность закрылась. Но муж слишком потакал твоим слабостям, чем сократил себе жизнь. А после его смерти ты начала творить такую дичь с Ирием, что я не раз пожалел о том, что не дал тебе умереть. Пришлось заставить тебя работать, чтобы исправить ошибки. Ты поумнела, но вслед за этим закрыла себе вероятности отношений с мужчинами. Зато путь ко мне стал проявляться отчётливее других.
– Поэтому ты меня поцеловал? Чтобы отвести от него как можно дальше?
– Отчасти не удержался, признаю. Я и сам не ожидал такой реакции. Оставалось показать вектор, убедиться, что ты не сможешь его принять, закрыть долги и послать тебя на все четыре стороны. Но ты и здесь меня переиграла. Это всё?
– Нет. Анетта сказала, что ты собрался уходить.
– Я и сам говорил об этом. Но на твою жизнь меня хватит, обещаю.
Репетиция закончилась на два часа раньше. Режиссёр почувствовал недомогание и отпустил всех. Расставаясь, Анфиса вложила в руку Веры два новых амулета и растворилась в уличной толпе.
В машине Вера раскрыла ладонь. Согретый зеленоватый кристалл вибрировал энергией. Второй, янтарный, заключённый в почерневшую от времени серебряную оправу, был для защиты.
Левинская взглянула на камни. Указала на янтарь, не прикасаясь к нему:
– У моей матери был похожий. Только он её не спас.
– Что с ней случилось?
– Проиграла в схватке с колдуном. Умерла в мучениях три дня спустя.
– А колдун?
– Исгар заставил его служить. А меня работать в паре с убийцей матери.
– И ты согласилась?!
– Он не спрашивает моего согласия. Я продолжаю оставаться его собственностью.
Свернули на Шпалерную. Завеса туч приоткрылась на западе, являя Ленинграду заходящее солнце. Его красный свет растёкся по стенам домов, прочертил длинные чёрные тени по мостовой.
«Победа» притормозила у парадной. Квартира гадалки была на третьем этаже. С каждым пролётом ноги наливались тяжестью. Анетта, забежавшая вперёд, обернулась:
– Вера, успокойся. Говорить буду я. Твоя задача – вовремя сделать своё дело.
Не давая больше опомниться, она надавила на кнопку звонка. Минуту за дверью стояла тишина. Актриса выжидательно посмотрела на Веру.
– Она дома.
Анетта вновь позвонила. Наконец послышались медленные шаркающие шаги. Дверь, сдерживаемая цепочкой, приоткрылась. В щёлке показалось морщинистое лицо.
– Александра Степановна?
– Да-а…
– Мы к вам по деликатному делу.
Дверь закрылась и тут же распахнулась. Хозяйка щурила на Анетту подслеповатые глаза. Затем ахнула и всплеснула руками:
– Вы Левинская?! – Слабый голос дрожал от волнения.
– Да, это я. Мы можем войти?
Гадалка засуетилась, впуская гостей. Пока её внимание было приковано к актрисе, Вера осмотрелась. От квартиры веяло тоскливой старостью. Александра Степановна провела их в комнату. Анетта, не давая опомниться, выкладывала детали своего деликатного дела:
– Я в отношениях с мужчиной. Он актёр. Молод, талантлив, красив. Я намного старше него. Сейчас он боготворит меня, но я не уверена в его искренности. Александра Степановна, милая, откройте, что нас ждёт? Не трачу ли я своё время попусту?
Гадалка с Анеттой расположились за столом. Вера присела на краешек тахты. Всё здесь напоминала бабушкину комнату. Такой же круглый стол со скатертью. Над ним – лампа под абажуром. Да и сама хозяйка походила сейчас на Елизавету Денисовну, раскладывающую пасьянс. Поддавшись ностальгическому наваждению, Вера едва не забыла, зачем она здесь. А Александра Степановна уже тянула струйки вероятностей. Кажется, она не понимала, что делает. Информация уходила в руки, а те извлекали карты из колоды, по которым читалось счастливое Анеттино будущее.
Пора было действовать. Вера призвала Ирий и направила в воронку тонкий поток информации. В кончиках пальцев притаился парализующий заряд.
– Александра Степановна, прошу вас спокойно меня выслушать. Сейчас вы совершили преступление против Ирия.
Губы гадалки задрожали, подбородок задёргался:
– Вы из милиции? Господи, стыд-то какой! – Она закрыла лицо ладонями. – Так и знала, что этим когда-нибудь закончится. Вы не подумайте, я денег никогда не брала. Только продукты, если сами давали. Да дело-то не в продуктах, хотя мне и трудно в магазин выбираться. Я же бывший учитель, после того как в блокаду обморожение получила, в школе не могу работать. А так я хоть с людьми вижусь. И говорю им только хорошее, чтоб не расстраивать.
Она тихо заплакала и схватилась за грудь.
– Твою ж мать, вторая сцена с сердечным приступом за сегодня, – фыркнула Анетта.
– Не ори на неё. – Вера отправилась в кухню и вернулась со стаканом воды. Подала хозяйке: – Александра Степановна, я не из милиции. Я ведьма, как и вы. Своим хорошим гаданием вы нанесли немалый вред. Прежде всего своей семье. У вас есть сестра и племянники? Где-то на юге?
– Да, в Киеве. Мы редко видимся. – Старушка испытала явное облегчение, услышав, что гостьи не из органов. Однако смотрела настороженно.
– Поскольку своих детей у вас нет, ответственность за ваши деяния легла на них. Уже начались проблемы со здоровьем и в судьбе.
Александра Степановна прекратила плакать. В глазах появились растерянность и осознание:
– Да, проблемы есть. Женя, сестра, из больниц не выходит, у племянницы ребёночек с пороком сердца родился, муж ушёл… Так это из-за меня всё?
– Да. Но кое-что можно исправить. – Вера посмотрела на актрису. Не хотелось продолжать разговор с гадалкой в её присутствии. – Я зайду к вам завтра после обеда и всё объясню. Научу работать. А пока обещайте успокоиться и взять себя в руки. Договорились?
Исгар встретил их у парадной. Анетта отправилась к машине:
– Вы едете?
– Нет, отправляйся, мы прогуляемся. – Демон был мрачен.
– Мы тренироваться? – спросила Вера, как только актриса захлопнула дверцу.
– Ну его в бездну. Поехали к тебе.
– Что-то случилось?
– Ещё нет. Но зреет. Найди нам машину.
– Какую? Анеттину?
– Хватит с меня Анетты на сегодня. Поищи поблизости водителя, на которого сможешь повлиять, и заставь подъехать к нам.
– Анетта догадывается о нас, – сказала Вера, когда Исгар завис над ней.
– Почему ты не превратила её догадку в уверенность?
– А нужно?
– Какой смысл скрывать? Опять накрутила себя сомнениями?
– Я не уверена, что завтра ты вновь не станешь меня душить.
– Вера, у меня ещё не раз возникнет желание тебя убить. Но это ничего не изменит. Дар – не игрушка на пару дней. Снижаемся. Не влети в сосну.
– Я ничего не вижу!
– Не смотри, а чувствуй.
Под кронами тьма была настолько густой, что Вера не видела собственных рук.
– Забудь о зрении. Учись ощущать пространство.
– Тут корни под ногами.
– Перепрыгнешь.
– Ты издеваешься? Как я должна прыгать со своей ногой?
– Значит, перелетишь.
Демон завязал ей глаза.
– А это зачем?
– Чтобы не видела света зарядов. Приготовься!
Веру охватила паника. В темноте нахлынули обиды прошлой ночи, вспомнились издёвки.
– Вера, в чём дело?
Она судорожно глотала воздух. Исгар подошёл вплотную. Щёк коснулись его ладони, губ – поцелуй.
– Так лучше?
– Да.
– Замечательно. Только учти, что ведьмы не будут целовать тебя перед боем.
Как почувствовать тёмные деревья в тёмном лесу, да ещё и с завязанными глазами? Вера выпустила щупальца-вибриссы. Пространство вокруг проявлялось, становилось похожим на тонкий рисунок белым мелом на чёрной стене. Но Исгара она не видела. Снова подкрался страх.
– Ты где?
– Ищи.
– Зачем мне нужно драться в темноте?
– Это любимый приём ведьм. Даёт им возможность атаковать первыми, пока ты тычешься в чужом пространстве, словно слепой котёнок.
Источник голоса был метрах в пяти впереди неё. Вера кинула заряд на звук. Голос раздался сзади, прямо над ухом:
– Я здесь. Не обманывайся звуком, чувствуй.
– Ты сливаешься с деревьями.
– Ведьма тоже может закрыться. Думай, как можно обнаружить живое среди предметов.
– Ты не живой.
– Но с заданным параметром, по которому ты можешь меня найти.
Голос теперь слева. Хрустнула ветка. И тут же в спину полетел заряд.
– Опять попалась на звук.
Вера едва успела увернуться и укрыться за деревом. Прикоснулась рукой к мокрой холодной коре… Ну, конечно, человеческое тело ведь тёплое! Она выпустила температурные рецепторы, увидела слабое красноватое свечение демона справа и швырнула в него сгусток энергии.
– Умница. Но начинить забыла.
Как расплата за оплошность в плечо ударила молния Исгара. Вспышка короткой боли, а затем Веру наполнили азарт и весёлая злость. Перебегая от дерева к дереву, прячась за стволами, она оправила в маргаста очередь зарядов. Тренировка превратилась в игру.
Один из выстрелов достиг цели. Демон упал. Вера ждала, что он поднимется, но тот лежал без движения.
– Исгар?
Он не откликнулся. Тревожно потянуло под ложечкой.
– Исгар! Да ответь же!
Вера подбежала, коснулась плеча. И оказалась схваченной и прижатой к земле.
– А теперь ты не убедилась, что обездвижила меня.
– Зараза, ты меня напугал!
– Лучше напугаю я, чем ведьма.
– Я что, плохо зарядила?
– Для человека даже слишком хорошо.
Через пару часов беготни Вера едва держалась на ногах. Шумно дыша и заходясь смехом, она прислонилась к стволу:
– Всё, не могу больше
– На сегодня достаточно. Ты делаешь успехи. Завтра пойдёте на гадалку.
– Уже завтра?
– С ней ты справишься. Закрепим результат практикой. Но сомневаюсь, что она полезет в драку.
Вера обмахивала ладонями разгорячённое лицо:
– Кажется, я с детства так не смеялась.
– Напрасно. Смех прекрасно балансирует.
– Ой, только не занудствуй. Фу-у, как бы долететь до дома и не свалиться с метлы.
– Ты уже собралась домой? Жаль. – Руки демона оказались под свитером. По телу растеклись потоки Дара. – А я надеялся показать тебе ещё один вид полёта. Но, раз ты устала…
– Нет, я передумала! Показывай!
Когда приземлились на крышу Вериного дома, уже начинало светать.
– Исгар, ты останешься?
– Нет. Тебе надо отдохнуть. Да и мне тоже. Сегодня у Анфисы репетиция. Анетта торопится вывести дочь на сцену. Пока в амплуа травести.
– Это как?
– Мужская роль в исполнении актрисы. В спектакле потребовался фехтовальщик, чтобы прикрыть Анеттиного увальня.
– Анфиса фехтует?
– Фехтует Исгар. А Анфиса делает то, что я в неё вложу.
– О каких твоих талантах я ещё не знаю?
– Это не талант. Я жил в то время, когда фехтование было необходимым навыком.
Вера обняла маргаста, спрятала лицо у него на плече:
– У меня сегодня последний день отпуска. Я хотела побыть с тобой.
– Значит, побудешь с Анфисой. К двенадцати будь готова, мы с Анеттой заберём тебя перед репетицией.
Левинская придирчиво осматривала «дочь», которая облачалась в облегающее трико в гримёрке.
– Может, грудь сделать немного полнее?
– Анетта, ей семнадцать. Увеличится со временем.
Вера прыснула от того, что Анфиса говорила о себе в третьем лице. Фигурка у неё была потрясающая, и пластика движений завораживала.
– А мне кажется, что всё идеально. Даже жалею, что я не мужчина.
Анфиса рассмеялась, заливисто и звонко:
– Вера, если бы ты была мужчиной, пожалеть пришлось бы мне.
Анетта не разделила веселья.
Фехтовальщицу вызвали на сцену. Актриса обернулась к Вере:
– Пойдём в зал, посмотрим.
Анфиса носилась с рапирой между декораций. Её движения лишились девичьей плавности, осталась стремительная пластика зверя. Вадик, тяжело дыша, тщетно пытался не отставать.
– Юное дарование, сбавь темп, а то наш герой-любовник за тобой не поспевает. – Режиссёр спектакля казался крайне довольным.
Вера зачарованно следила за движениями девушки, такими похожими на перемещения светового фантома во время ночной тренировки.
– Всё так серьёзно? – спросила Анетта без предисловий.
– Даже не представляешь насколько.
– М-м, последняя любовь старика. Решил скрасить последние годы жизни. Забавно, что он выбрал тебя.
– Это я его выбрала.
– Тебе так кажется. Исгар ничего не пускает на самотёк. Даже любовь. Я знала его третью жену, цыганку. После её смерти он запретил себе чувствовать, чтобы больше не переживать потерю любимой женщины.
Слова Анетты отрезвили Веру.
«Он не мог не знать, что это случится. Он же всегда просматривал мои вероятности. Тогда почему пришёл в ярость, когда я приняла Дар? Может, держал меня под контролем, чтобы предотвратить? И сам показал? Бред».
– Думаю, ты ошибаешься, – всё же возразила она.
– Ты сказала, что задолжала жизнь. Что произошло?
– Вообще-то, семь жизней, но за остальные заплатили мои близкие. Этот случилось в войну.
– Семь?! Он не пошевелил и пальцем, чтобы спасти мою мать даже один раз. Исгар предпочитает не спорить со смертью.
– Но тебе он сохраняет молодость.
– Он делает это не ради меня. Его связывает обещание, данное жене. Мирра была добра ко мне. Так что могло его побудить спасать тебя?
– Уж точно не страсть. А что забавного в том, что он выбрал меня? Недостаточно хороша?
Актриса усмехнулась:
– Дело не в выборе. Три дня назад я узнала, что ты – мой билет в новую жизнь. И сегодня ты же дала понять, что она станет последней. Исгар не станет ждать твоей смерти, уйдёт первым.
Режиссёр скомандовал «стоп». Вадик, шатаясь, схватился за грудь:
– Аркадий Семёнович, мне правда плохо.
– Уйди с глаз! – отмахнулся руководитель и жестом подозвал к себе Анфису.
– Потрясающий бездарь. Даже сердечный приступ не может сыграть, – фыркнула Анетта с нескрываемым презрением.
А Аркадий Семёнович что-то тихонько объяснял юной травести, поглаживал плечико и поедал глазами девичьи прелести.
– О-о, пойду спасать ситуацию, пока старый козёл не выпросил себе приступ простатита. – Анетта встала и поспешила вырвать дочь из похотливых лап лысеющего ловеласа.
Анфиса заняла кресло Анетты:
– Трепетная мать отправила меня под крыло своей дражайшей подруги.
– Она печётся не о тебе, а о простате своего начальника.
– Поздно. – Анфиса обнажила зубки в хищной улыбке. – Выкладывай!
– Что?
– Что там тебя гложет?
Вере посмотрела на девочку. Будет полной нелепостью выяснять отношения с ребёнком.
– Давай потом.
– Сейчас! – На долю секунды в глазах вспыхнул оранжевый блеск. – К гадалке ты пойдёшь без надуманных страстей.
– Ты всё знал? С самого начала?
– Нет. Вероятность проявлялась слабо. Почти без шанса на реализацию.
– Из-за неё ты меня спасал?
– Скорее, из любопытства. Хотел посмотреть, какой женщиной ты станешь. После встречи с Павлом эта вероятность закрылась. Но муж слишком потакал твоим слабостям, чем сократил себе жизнь. А после его смерти ты начала творить такую дичь с Ирием, что я не раз пожалел о том, что не дал тебе умереть. Пришлось заставить тебя работать, чтобы исправить ошибки. Ты поумнела, но вслед за этим закрыла себе вероятности отношений с мужчинами. Зато путь ко мне стал проявляться отчётливее других.
– Поэтому ты меня поцеловал? Чтобы отвести от него как можно дальше?
– Отчасти не удержался, признаю. Я и сам не ожидал такой реакции. Оставалось показать вектор, убедиться, что ты не сможешь его принять, закрыть долги и послать тебя на все четыре стороны. Но ты и здесь меня переиграла. Это всё?
– Нет. Анетта сказала, что ты собрался уходить.
– Я и сам говорил об этом. Но на твою жизнь меня хватит, обещаю.
Репетиция закончилась на два часа раньше. Режиссёр почувствовал недомогание и отпустил всех. Расставаясь, Анфиса вложила в руку Веры два новых амулета и растворилась в уличной толпе.
В машине Вера раскрыла ладонь. Согретый зеленоватый кристалл вибрировал энергией. Второй, янтарный, заключённый в почерневшую от времени серебряную оправу, был для защиты.
Левинская взглянула на камни. Указала на янтарь, не прикасаясь к нему:
– У моей матери был похожий. Только он её не спас.
– Что с ней случилось?
– Проиграла в схватке с колдуном. Умерла в мучениях три дня спустя.
– А колдун?
– Исгар заставил его служить. А меня работать в паре с убийцей матери.
– И ты согласилась?!
– Он не спрашивает моего согласия. Я продолжаю оставаться его собственностью.
Свернули на Шпалерную. Завеса туч приоткрылась на западе, являя Ленинграду заходящее солнце. Его красный свет растёкся по стенам домов, прочертил длинные чёрные тени по мостовой.
«Победа» притормозила у парадной. Квартира гадалки была на третьем этаже. С каждым пролётом ноги наливались тяжестью. Анетта, забежавшая вперёд, обернулась:
– Вера, успокойся. Говорить буду я. Твоя задача – вовремя сделать своё дело.
Не давая больше опомниться, она надавила на кнопку звонка. Минуту за дверью стояла тишина. Актриса выжидательно посмотрела на Веру.
– Она дома.
Анетта вновь позвонила. Наконец послышались медленные шаркающие шаги. Дверь, сдерживаемая цепочкой, приоткрылась. В щёлке показалось морщинистое лицо.
– Александра Степановна?
– Да-а…
– Мы к вам по деликатному делу.
Дверь закрылась и тут же распахнулась. Хозяйка щурила на Анетту подслеповатые глаза. Затем ахнула и всплеснула руками:
– Вы Левинская?! – Слабый голос дрожал от волнения.
– Да, это я. Мы можем войти?
Гадалка засуетилась, впуская гостей. Пока её внимание было приковано к актрисе, Вера осмотрелась. От квартиры веяло тоскливой старостью. Александра Степановна провела их в комнату. Анетта, не давая опомниться, выкладывала детали своего деликатного дела:
– Я в отношениях с мужчиной. Он актёр. Молод, талантлив, красив. Я намного старше него. Сейчас он боготворит меня, но я не уверена в его искренности. Александра Степановна, милая, откройте, что нас ждёт? Не трачу ли я своё время попусту?
Гадалка с Анеттой расположились за столом. Вера присела на краешек тахты. Всё здесь напоминала бабушкину комнату. Такой же круглый стол со скатертью. Над ним – лампа под абажуром. Да и сама хозяйка походила сейчас на Елизавету Денисовну, раскладывающую пасьянс. Поддавшись ностальгическому наваждению, Вера едва не забыла, зачем она здесь. А Александра Степановна уже тянула струйки вероятностей. Кажется, она не понимала, что делает. Информация уходила в руки, а те извлекали карты из колоды, по которым читалось счастливое Анеттино будущее.
Пора было действовать. Вера призвала Ирий и направила в воронку тонкий поток информации. В кончиках пальцев притаился парализующий заряд.
– Александра Степановна, прошу вас спокойно меня выслушать. Сейчас вы совершили преступление против Ирия.
Губы гадалки задрожали, подбородок задёргался:
– Вы из милиции? Господи, стыд-то какой! – Она закрыла лицо ладонями. – Так и знала, что этим когда-нибудь закончится. Вы не подумайте, я денег никогда не брала. Только продукты, если сами давали. Да дело-то не в продуктах, хотя мне и трудно в магазин выбираться. Я же бывший учитель, после того как в блокаду обморожение получила, в школе не могу работать. А так я хоть с людьми вижусь. И говорю им только хорошее, чтоб не расстраивать.
Она тихо заплакала и схватилась за грудь.
– Твою ж мать, вторая сцена с сердечным приступом за сегодня, – фыркнула Анетта.
– Не ори на неё. – Вера отправилась в кухню и вернулась со стаканом воды. Подала хозяйке: – Александра Степановна, я не из милиции. Я ведьма, как и вы. Своим хорошим гаданием вы нанесли немалый вред. Прежде всего своей семье. У вас есть сестра и племянники? Где-то на юге?
– Да, в Киеве. Мы редко видимся. – Старушка испытала явное облегчение, услышав, что гостьи не из органов. Однако смотрела настороженно.
– Поскольку своих детей у вас нет, ответственность за ваши деяния легла на них. Уже начались проблемы со здоровьем и в судьбе.
Александра Степановна прекратила плакать. В глазах появились растерянность и осознание:
– Да, проблемы есть. Женя, сестра, из больниц не выходит, у племянницы ребёночек с пороком сердца родился, муж ушёл… Так это из-за меня всё?
– Да. Но кое-что можно исправить. – Вера посмотрела на актрису. Не хотелось продолжать разговор с гадалкой в её присутствии. – Я зайду к вам завтра после обеда и всё объясню. Научу работать. А пока обещайте успокоиться и взять себя в руки. Договорились?
Исгар встретил их у парадной. Анетта отправилась к машине:
– Вы едете?
– Нет, отправляйся, мы прогуляемся. – Демон был мрачен.
– Мы тренироваться? – спросила Вера, как только актриса захлопнула дверцу.
– Ну его в бездну. Поехали к тебе.
– Что-то случилось?
– Ещё нет. Но зреет. Найди нам машину.
– Какую? Анеттину?
– Хватит с меня Анетты на сегодня. Поищи поблизости водителя, на которого сможешь повлиять, и заставь подъехать к нам.
Глава 28. Охота
Вера с криком вынырнула из сна. Стук сердца отдавался в ушах и висках.
Ей снилось, что она бредёт по бескрайнему болоту, тянущемуся во все стороны до горизонта. Поверхность покрывал тонкий слой бурой воды. Из одежды – только длинная рубаха. Босые ноги ломило от ледяной жижи. Тучи над горизонтом расступились. Заходящее солнце разлилось по зеркальной глади кровавым светом. Прочертило чёрные тени от торчащих гнилых стволов. Вера посмотрела вниз. Вода стала багровой, утратила прозрачность. Остовы деревьев оказались мёртвыми иссохшими руками. Появилось ощущение пристального взгляда. Вера хотела позвать Исгара, но вдруг поняла, что если произнесёт вслух имя демона, то обнаружит себя, мёртвые руки оживут и утянут её в топь. Оставалось надеяться, что маргаст сам почувствует её отчаяние и придёт на помощь. Вдалеке показалась кровать с комочком одеяла на ней. Под одеялом спряталась Наденька. Не смотреть в ту сторону, пройти мимо, чтобы не показать укрытие дочери незримому наблюдателю. Над головой послышался шелест крыльев. Исгар! Но демон кружил над болотом и не видел Веры. Она забыла об осторожности и позвала его. Руки пришли в движение. Амулет с янтарём вспыхнул огнём, обжигая грудь. Застывшая смола плавилась и капала в кровавую воду.
Вера схватилась за грудь, чтобы сдержать колотящееся сердце. Камнем и правда был горячим. Позвать Исгара? На часах без десяти четыре. Демон ушёл в три. Не стоило его тревожить. В последние дни он и так редко покидал её. И ему необходим отдых.
Лучше успокоиться и разобраться самой. Сон навеян волнениями последних дней. Красный закат она видела вечером на Шпалерной. В комнате холодно и сыро. Отсюда и болото. Ещё переживания от первой охоты. И ко всему предчувствие Исгара, которому он никак не мог найти причины. Горячий амулет? Но он заряжен магией. Неизвестно, как он действует. Возможно, такая реакция на страх хозяйки нормальна. Надо будет узнать у демона при встрече.
А с утра она займётся обычными житейскими делами, чтобы отвлечься. Прежде всего Наденька. Дочь вернётся через неделю. С вокзала они сразу поедут в больницу для повторного курса лечения. Об этом Вера уже договорилась. В ноябре надо будет отправить Надюшу в санаторий, чтобы она и дня не провела в подвале. Первым делом надо сходить в поликлинику за направлением.
В санатории отказали. Надя и так провела лето в Крыму. Путёвок на всех не хватало.
Удручённая неудачей Вера брела через больничный сквер.
– Вера! Верочка! – окликнули сзади. По аллее к ней бежала Лора Ловягина. В стороне стояли муж с сыном. Валик опирался на костыли. – Верочка, как я рада тебя видеть. Посмотри, Валик уже ходит. Пока с костылями, но скоро поедет в санаторий на реабилитацию, там быстро на ноги поставят. Вот, за направлением приехали. У тебя что-то случилось?
– Отказали в санатории. Ума не приложу, куда дочь пристроить.
– Подожди! – Лора побежала к мужу. – Игорь! У завода есть детские санатории? Вере надо определить ребёнка.
Ловягин подошёл ближе:
– Здравствуйте, Верочка! Санаториев нет, но есть круглосуточный детский сад длительного пребывания под Сестрорецком. Почти тот же санаторий.
К Александре Степановне Вера ехала с ощущением свершившегося чуда. Даже впечатления от сна отпустили. Погода тоже радовала. Ленинградская хмарь рассеялась, улицы заливал золотой солнечный свет последних дней лета.
В парадной стоял запах свежей выпечки.
«Бабушка тоже пекла печенье, когда ждала меня».
Вера не ошиблась: на столе уже был расставлен чайный сервиз и угощение. Старушка не могла наговориться. Всё рассказывала, как в блокаду потеряла сознание на улице, а пока лежала, кто-то снял с неё валенки. После этого едва могла передвигаться. К тому же перенесла пневмонию, которая сказалась на голосовых связках.
– А без голоса какой из меня учитель? Мы же ораторы. Так и пришлось выйти на пенсию.
Вера едва дождалась паузы в потоке воспоминаний истосковавшаяся по общению ведьмы. Пора было приступать к обучению. Александра Степановна никак не могла выйти за рамки реального и увидеть свечение. Она усердно щурила глаза, надевала и снимала очки, рассматривая Веру и редких прохожих в окно, но за два часа они не сдвинулись ни на йоту.
– Верочка, я и так чувствую, что вы раздражены. Но не понимаю, как я должна это увидеть. Похоже, я безнадёжна, и вы зря тратите на меня силы.
Для занятий оставалось полчаса. Вера рисковала опоздать на работу:
– Александра Степановна, у нас нет выбора. Нравится вам это или нет, но ваш долг необходимо отработать. Сейчас я позову своего наставника. Только не пугайтесь, в дверь он звонить не будет.
«Исгар, я не могу объяснить гадалке, как увидеть свечение».
«Вспомни, как я тебе показал в первый раз. Найди сильные эмоции».
«Тут нет сильных эмоций».
«Так выйдите на улицу!»
– Исгар, я не собираюсь таскать старую больную женщину по улицам в поисках дерущихся за сахар тёток. Для тебя показать свечение – дело пары минут.
В запале Вера произнесла это вслух. Гадалка смотрела на неё со страхом и изумлением. Появившийся из ниоткуда демон заставил её подскочить от ужаса. Но учительская закалка помогла взять себя в руки:
– З-здравствуйте… Я стараюсь и стараюсь, но ничего не выходит.
– Слишком стараетесь и не в ту сторону. – Исгар шагнул к Александре Степановне и положил ладонь ей на затылок. Та обмякла, расслабившись. – Вера, встань напротив.
Вера вышла из-за стола. Предплечье вдруг защекотало. По нему полз огромный мохнатый паук. Она завизжала, затрясла рукой, пытаясь скинуть чудовище. Этого хватило, чтобы гадалка увидела вспышки страха, а затем и остальное свечение.
– Идиот! Мог бы и предупредить!
– Тогда бы ты не испугалась, – усмехнулся демон и пропал.
Вера отдышалась:
– Александра Степановна, мне тоже пора. Потренируйтесь на прохожих, а на днях мы продолжим. Я оставлю вам номера телефонов общежития и отделения.
Гадалка её не слышала, в задумчивости обводила пальцем узоры на скатерти:
– Какой страшный человек. От него исходит такая дикая сила… Верочка, вы славная девушка, но мне кажется, вы играете с огнём.
Только наставлений бывшей учительницы ей сейчас не хватало! Вера поднялась:
– Он не человек. Он демон. И мой любовник.
Веру ждали матери пациентов всего детского травматологического отделения. С началом смены в процедурную потянулась вереница желающих получить чудодейственный сбор. Кулёчков на всех не хватило.
Утром её остановила старшая медсестра:
– Вера, как ты похорошела! Загорела, вся светишься. Влюбилась, что ли?
– Ага.
– Рада за тебя. На свадьбу пригласишь?
– Свадьбы не будет.
– Он что, женат?
– С ума сошла? Конечно, нет! Рамиля, я не хочу врать, а правду сказать не могу.
– А-а, из ваших…
Вера посмотрела непонимающе.
– Ну, из правительственной лаборатории, – прошептала старшая.
Вера кивнула. Пусть думает, как её нравится. Сейчас надо добраться до дома и отдохнуть пару часов перед ведьмой с Васильевского. Исгар предупредил, что с той могут возникнуть проблемы. Смиренно принимать судьбу, подобно Александре Степановне, она не станет.
Анетта получала инструкции по дороге:
– Ведьма специализируется на порче и приворотах. Что выберешь?
– Приворот. Я же генерал в любви. – Сияние актрисы наполнилось страстью, сомнением и ревностью. Вера восхитилась такой виртуозной игрой.
Ведьма, полная неопрятная дама лет сорока, закрылась с Анеттой в комнате. Веру в чертоги магии не допустили и усадили на грязный стул в прихожей. Из дверей кухни показался небритый мужик в майке с сальными пятнами на животе. Он прислонился к косяку и не сводил с Веры глаз. На её вопросительный взгляд пояснил:
– Смотрю, как бы чего не спёрла.
Чёрт с ним, пусть смотрит. Лишь бы не отвлекал. Вера сосредоточилась на происходящем в комнате. Голос актрисы смолк. Пора приготовиться. Кончики пальцев наполнились вибрацией. Вот ведьма за дверью потянула энергию. Формировала желание Анетты. Сейчас! Одновременно открылась воронка Ирия, а в мужика отправился парализующий заряд. Бегом в комнату. В актрису летел сгусток черноты. Сначала щит. Проклятие растеклось о преграду. Щит едва дрогнул. Это всё, на что ты способна? Демон разбивал мою защиту учебными выстрелами. Ага, готовишь новую пакость. Что, не нравится без подпитки Ирия? Ты пустышка! Однако, тётка боевая. Может и тяжёлым приложить. Пусть отдохнёт!
Ведьма стекла на пол. Вера придвинула стул и села над ней:
– Вижу, теперь вы готовы к диалогу.
Тётка не понимала, в чём провинилась, но признала преимущество силы и согласилась на сотрудничество.
– Красиво работаешь, – похвалила Анетта, когда они вышли из квартиры. – Ты стала говорить словами Исгара.
– Разве? Даже не заметила. – Вера разрумянилась после схватки, глаза блестели азартом.
– Такой ты мне больше нравишься, – улыбнулась актриса. – Куда тебя отвезти?
– На Новочеркасский. Обойду оставшиеся улицы.
После вчерашней короткой встречи у гадалки демон не появлялся. Вера начала беспокоиться. В ответ на тревожные мысли в голове прозвучало:
«Скоро буду».
Она выделила его в толпе прохожих по приметам своего, родного и близкого: по движениям, походке, мельчайшим жестам. Исгар легко коснулся Вериной щеки губами. Она взяла его под руку. На короткое время можно обмануться и поверить, что они такие же, как все вокруг: с правом засыпать и просыпаться вместе, растить детей, стареть. Демон почувствовал. Накрыл её ладонь своей и тихонько сжал.
«Зато у людей никогда не будет такого проникающего понимания».
Тротуар пересекала канава с перекинутым через неё узким мостиком. Маргаст шагнул на противоположную сторону и протянул руку. Вера посмотрела вниз: зловонная жижа и лежащие в ней канализационные трубы. От запаха закружилась голова. Нахлынули воспоминания о недавнем кошмаре, вызвав приступ тошноты.
– Вера, смотри на меня. Давай руку!
Сзади подошли две женщины:
– Гляди, какой мужик с хромой, – шепнула одна другой, но недостаточно тихо, чтобы Вера не смогла расслышать. Её пальцы в ладони демона превратились в ледышки. Исгар остался безучастным.
Стоило отойти на пару шагов, как за спиной раздался грохот и женский визг. Ненадёжный мосток скинул с себя насмешницу. Та барахталась в жиже и пыталась забраться на трубы, но намокшее пальто тянуло вниз. У края канавы собрались зрители, однако спуститься вниз и помочь желающих не было.
– Придётся её вытаскивать. Цель была наказать, а не утопить.
– Что с ней?
– Вывих голеностопа и разрыв связок. Полгода похромает.
В руках Исгара появилась канатная верёвка. Завязав петлю, он спрыгнул на трубы. Женщина потянулась к нему. Демон скинул ей аркан:
– Э, нет, я не хочу испачкаться. Проденьте плечи в петлю.
– Испачкаться?! Чурбан, у меня нога сломана!
– Если моя помощь не требуется, я могу уйти.
Женщина осеклась и послушно полезла в петлю. Втащив даму на трубы, маргаст нанёс последний удар:
– Травмы бывают разные. Одни вызывают уважение, другие – нет. Первые получают, спасая жизнь человеку, а вторые – упав в канаву с дерьмом.
Кинув верёвку стоящим у края мужчинам, демон выбрался наружу. Вера смотрела на тёмную жижу. Снова вспомнился сон про болото.
– Исгар, мне приснилось такое странное и страшное…
– Что? – Демон насторожился.
– Я шла по болоту…
– Вера, не надо рассказывать. Покажи.
– Как?
– Так же, как говоришь со мной мысленно. Только не словами, а образами.
Поймав видение, маргаст помрачнел:
– Что ж в имени тебе моём? Когда?
– В ночь со среды на четверг. Сразу после того, как ты ушёл.
– И ты только сейчас об этом говоришь?!
– Я не думала, что это важно.
– Сейчас важно всё. Охоту прекращаем, пока я не разберусь со всем.
Исгар свернул с оживлённой улицы в один из дворов.
– Почему? Объясни, что всё это значит.
– Вера, я не скрываюсь ни от кого. Зови – отвечу. Но сейчас ко мне подбираются через тебя. Быстро узнали, сукины дети. Зачем? Чтобы добиться того, на что я заведомо не соглашусь. Догадываюсь, чего хотят, но не могу понять, кто за этим стоит. Этот кто-то поставил мощную защиту. И он не человек.
– Как это связано с охотой?
– Как мы следим за ведьмами, так же могут следить за тобой. Не снимай амулет!
– Анетта сказала, что её мать он не спас.
– Не спас, потому что я его уничтожил.
Веру потрясло услышанное. Демон не только подтвердил слова актрисы о гибели её матери, но и легко сознался, что сам способствовал этому.
«Спокойно, я не знаю подробностей и причин. Спрошу позже, сейчас, кажется, не время».
Исгар думал о своём и либо не заметил, либо не придал значения Вериной растерянности.
– Предупреди Анетту о перерыве. Она, конечно, взбесится, но не обращай внимания: рискуешь ты, а не она.
– Почему она должна взбеситься?
– Торопится поменять тело, любая задержка выводит её из себя.
– А с Александрой Степановной я могу заниматься?
– С кем? А, твоя старушка-гадалка… Подожди. Как ты вчера позвала меня у неё? Вслух?
– Нет, конечно. Она и так смотрела на меня, как на ненормальную.
– Это хорошо. Вера, тебя ищут на призыв. Вот для чего нужно имя. Когда ты обращаешься мысленно, слышу только я, но произнесёшь голосом – и вибрация разойдётся по Ирию.
– Да я сегодня раз пятнадцать уже произнесла твоё имя.
– Когда я рядом, это не призыв. Про охоту знают все маргасты. Это обсуждалось на совете. Понятно, что сильная ведьма, обладающая Даром, будет в ней участвовать. Тебе устроят ловушку в какой-нибудь из точек, а дальше будут только ждать, когда ты себя обнаружишь.
– Мне теперь вообще тебя не звать?
– А кого ты будешь звать, если на тебя нападут? Милицию? Почувствуешь опасность – ори, что есть мочи.
– И ты больше не останешься у меня?
– С чего вдруг? Мне и так нелегко, а ты хочешь лишить меня вектора?
– Но если знают про ведьму с Даром…
– Знают, что Дар есть у меня. Его не скроешь. А вот на вектор можно установить защиту. Что я сразу и сделал.
– До того, как пришёл душить меня, или после?
– Ещё слово – и я завершу начатое. Всё, мне надоело бродить. Поехали к тебе.
Охотничий домик в Альпах. За окнами завывает снежный буран. Ему бесприютно и холодно. Он стучит в стёкла мириадами колючих снежинок, просит впустить. В доме пахнет смолой. В камине потрескивают поленья. Перед огнём на полу расстелена медвежья шкура, на которой растянулся Исгар. Вера сидит над ним, водит пальцем по чёрной отметине под левой ключицей: вмятина размером с кулак, а от неё на грудь, живот и плечо разбегаются извитые, точно молнии, шрамы. Палец перебегает на лицо, скользит по подбородку, губам, скулам.
Демон ловит её руку:
– Вера, что ты делаешь?
– Хочу вобрать тебя, запомнить. Чтобы, если меня найдут, узнать тебя в следующей жизни.
– Если она будет, следующая жизнь.
– Будет. Я точно знаю. Я ведь была теми женщинами, которых ты любил. И всеми девственницами, которых ты знал лишь раз.
– Так уж и всеми.
– Конечно. Я приходила в мир только для того, чтобы быть с тобой. А после умирала для новой встречи.
– Верочка, так нельзя, ты сожжёшь себя.
– А я не могу по-другому. Почему ты так долго не открывался?
– Наверное, хотел убедиться, что это ты.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
#паучихаубелки
Вера с криком вынырнула из сна. Стук сердца отдавался в ушах и висках.
Ей снилось, что она бредёт по бескрайнему болоту, тянущемуся во все стороны до горизонта. Поверхность покрывал тонкий слой бурой воды. Из одежды – только длинная рубаха. Босые ноги ломило от ледяной жижи. Тучи над горизонтом расступились. Заходящее солнце разлилось по зеркальной глади кровавым светом. Прочертило чёрные тени от торчащих гнилых стволов. Вера посмотрела вниз. Вода стала багровой, утратила прозрачность. Остовы деревьев оказались мёртвыми иссохшими руками. Появилось ощущение пристального взгляда. Вера хотела позвать Исгара, но вдруг поняла, что если произнесёт вслух имя демона, то обнаружит себя, мёртвые руки оживут и утянут её в топь. Оставалось надеяться, что маргаст сам почувствует её отчаяние и придёт на помощь. Вдалеке показалась кровать с комочком одеяла на ней. Под одеялом спряталась Наденька. Не смотреть в ту сторону, пройти мимо, чтобы не показать укрытие дочери незримому наблюдателю. Над головой послышался шелест крыльев. Исгар! Но демон кружил над болотом и не видел Веры. Она забыла об осторожности и позвала его. Руки пришли в движение. Амулет с янтарём вспыхнул огнём, обжигая грудь. Застывшая смола плавилась и капала в кровавую воду.
Вера схватилась за грудь, чтобы сдержать колотящееся сердце. Камнем и правда был горячим. Позвать Исгара? На часах без десяти четыре. Демон ушёл в три. Не стоило его тревожить. В последние дни он и так редко покидал её. И ему необходим отдых.
Лучше успокоиться и разобраться самой. Сон навеян волнениями последних дней. Красный закат она видела вечером на Шпалерной. В комнате холодно и сыро. Отсюда и болото. Ещё переживания от первой охоты. И ко всему предчувствие Исгара, которому он никак не мог найти причины. Горячий амулет? Но он заряжен магией. Неизвестно, как он действует. Возможно, такая реакция на страх хозяйки нормальна. Надо будет узнать у демона при встрече.
А с утра она займётся обычными житейскими делами, чтобы отвлечься. Прежде всего Наденька. Дочь вернётся через неделю. С вокзала они сразу поедут в больницу для повторного курса лечения. Об этом Вера уже договорилась. В ноябре надо будет отправить Надюшу в санаторий, чтобы она и дня не провела в подвале. Первым делом надо сходить в поликлинику за направлением.
В санатории отказали. Надя и так провела лето в Крыму. Путёвок на всех не хватало.
Удручённая неудачей Вера брела через больничный сквер.
– Вера! Верочка! – окликнули сзади. По аллее к ней бежала Лора Ловягина. В стороне стояли муж с сыном. Валик опирался на костыли. – Верочка, как я рада тебя видеть. Посмотри, Валик уже ходит. Пока с костылями, но скоро поедет в санаторий на реабилитацию, там быстро на ноги поставят. Вот, за направлением приехали. У тебя что-то случилось?
– Отказали в санатории. Ума не приложу, куда дочь пристроить.
– Подожди! – Лора побежала к мужу. – Игорь! У завода есть детские санатории? Вере надо определить ребёнка.
Ловягин подошёл ближе:
– Здравствуйте, Верочка! Санаториев нет, но есть круглосуточный детский сад длительного пребывания под Сестрорецком. Почти тот же санаторий.
К Александре Степановне Вера ехала с ощущением свершившегося чуда. Даже впечатления от сна отпустили. Погода тоже радовала. Ленинградская хмарь рассеялась, улицы заливал золотой солнечный свет последних дней лета.
В парадной стоял запах свежей выпечки.
«Бабушка тоже пекла печенье, когда ждала меня».
Вера не ошиблась: на столе уже был расставлен чайный сервиз и угощение. Старушка не могла наговориться. Всё рассказывала, как в блокаду потеряла сознание на улице, а пока лежала, кто-то снял с неё валенки. После этого едва могла передвигаться. К тому же перенесла пневмонию, которая сказалась на голосовых связках.
– А без голоса какой из меня учитель? Мы же ораторы. Так и пришлось выйти на пенсию.
Вера едва дождалась паузы в потоке воспоминаний истосковавшаяся по общению ведьмы. Пора было приступать к обучению. Александра Степановна никак не могла выйти за рамки реального и увидеть свечение. Она усердно щурила глаза, надевала и снимала очки, рассматривая Веру и редких прохожих в окно, но за два часа они не сдвинулись ни на йоту.
– Верочка, я и так чувствую, что вы раздражены. Но не понимаю, как я должна это увидеть. Похоже, я безнадёжна, и вы зря тратите на меня силы.
Для занятий оставалось полчаса. Вера рисковала опоздать на работу:
– Александра Степановна, у нас нет выбора. Нравится вам это или нет, но ваш долг необходимо отработать. Сейчас я позову своего наставника. Только не пугайтесь, в дверь он звонить не будет.
«Исгар, я не могу объяснить гадалке, как увидеть свечение».
«Вспомни, как я тебе показал в первый раз. Найди сильные эмоции».
«Тут нет сильных эмоций».
«Так выйдите на улицу!»
– Исгар, я не собираюсь таскать старую больную женщину по улицам в поисках дерущихся за сахар тёток. Для тебя показать свечение – дело пары минут.
В запале Вера произнесла это вслух. Гадалка смотрела на неё со страхом и изумлением. Появившийся из ниоткуда демон заставил её подскочить от ужаса. Но учительская закалка помогла взять себя в руки:
– З-здравствуйте… Я стараюсь и стараюсь, но ничего не выходит.
– Слишком стараетесь и не в ту сторону. – Исгар шагнул к Александре Степановне и положил ладонь ей на затылок. Та обмякла, расслабившись. – Вера, встань напротив.
Вера вышла из-за стола. Предплечье вдруг защекотало. По нему полз огромный мохнатый паук. Она завизжала, затрясла рукой, пытаясь скинуть чудовище. Этого хватило, чтобы гадалка увидела вспышки страха, а затем и остальное свечение.
– Идиот! Мог бы и предупредить!
– Тогда бы ты не испугалась, – усмехнулся демон и пропал.
Вера отдышалась:
– Александра Степановна, мне тоже пора. Потренируйтесь на прохожих, а на днях мы продолжим. Я оставлю вам номера телефонов общежития и отделения.
Гадалка её не слышала, в задумчивости обводила пальцем узоры на скатерти:
– Какой страшный человек. От него исходит такая дикая сила… Верочка, вы славная девушка, но мне кажется, вы играете с огнём.
Только наставлений бывшей учительницы ей сейчас не хватало! Вера поднялась:
– Он не человек. Он демон. И мой любовник.
Веру ждали матери пациентов всего детского травматологического отделения. С началом смены в процедурную потянулась вереница желающих получить чудодейственный сбор. Кулёчков на всех не хватило.
Утром её остановила старшая медсестра:
– Вера, как ты похорошела! Загорела, вся светишься. Влюбилась, что ли?
– Ага.
– Рада за тебя. На свадьбу пригласишь?
– Свадьбы не будет.
– Он что, женат?
– С ума сошла? Конечно, нет! Рамиля, я не хочу врать, а правду сказать не могу.
– А-а, из ваших…
Вера посмотрела непонимающе.
– Ну, из правительственной лаборатории, – прошептала старшая.
Вера кивнула. Пусть думает, как её нравится. Сейчас надо добраться до дома и отдохнуть пару часов перед ведьмой с Васильевского. Исгар предупредил, что с той могут возникнуть проблемы. Смиренно принимать судьбу, подобно Александре Степановне, она не станет.
Анетта получала инструкции по дороге:
– Ведьма специализируется на порче и приворотах. Что выберешь?
– Приворот. Я же генерал в любви. – Сияние актрисы наполнилось страстью, сомнением и ревностью. Вера восхитилась такой виртуозной игрой.
Ведьма, полная неопрятная дама лет сорока, закрылась с Анеттой в комнате. Веру в чертоги магии не допустили и усадили на грязный стул в прихожей. Из дверей кухни показался небритый мужик в майке с сальными пятнами на животе. Он прислонился к косяку и не сводил с Веры глаз. На её вопросительный взгляд пояснил:
– Смотрю, как бы чего не спёрла.
Чёрт с ним, пусть смотрит. Лишь бы не отвлекал. Вера сосредоточилась на происходящем в комнате. Голос актрисы смолк. Пора приготовиться. Кончики пальцев наполнились вибрацией. Вот ведьма за дверью потянула энергию. Формировала желание Анетты. Сейчас! Одновременно открылась воронка Ирия, а в мужика отправился парализующий заряд. Бегом в комнату. В актрису летел сгусток черноты. Сначала щит. Проклятие растеклось о преграду. Щит едва дрогнул. Это всё, на что ты способна? Демон разбивал мою защиту учебными выстрелами. Ага, готовишь новую пакость. Что, не нравится без подпитки Ирия? Ты пустышка! Однако, тётка боевая. Может и тяжёлым приложить. Пусть отдохнёт!
Ведьма стекла на пол. Вера придвинула стул и села над ней:
– Вижу, теперь вы готовы к диалогу.
Тётка не понимала, в чём провинилась, но признала преимущество силы и согласилась на сотрудничество.
– Красиво работаешь, – похвалила Анетта, когда они вышли из квартиры. – Ты стала говорить словами Исгара.
– Разве? Даже не заметила. – Вера разрумянилась после схватки, глаза блестели азартом.
– Такой ты мне больше нравишься, – улыбнулась актриса. – Куда тебя отвезти?
– На Новочеркасский. Обойду оставшиеся улицы.
После вчерашней короткой встречи у гадалки демон не появлялся. Вера начала беспокоиться. В ответ на тревожные мысли в голове прозвучало:
«Скоро буду».
Она выделила его в толпе прохожих по приметам своего, родного и близкого: по движениям, походке, мельчайшим жестам. Исгар легко коснулся Вериной щеки губами. Она взяла его под руку. На короткое время можно обмануться и поверить, что они такие же, как все вокруг: с правом засыпать и просыпаться вместе, растить детей, стареть. Демон почувствовал. Накрыл её ладонь своей и тихонько сжал.
«Зато у людей никогда не будет такого проникающего понимания».
Тротуар пересекала канава с перекинутым через неё узким мостиком. Маргаст шагнул на противоположную сторону и протянул руку. Вера посмотрела вниз: зловонная жижа и лежащие в ней канализационные трубы. От запаха закружилась голова. Нахлынули воспоминания о недавнем кошмаре, вызвав приступ тошноты.
– Вера, смотри на меня. Давай руку!
Сзади подошли две женщины:
– Гляди, какой мужик с хромой, – шепнула одна другой, но недостаточно тихо, чтобы Вера не смогла расслышать. Её пальцы в ладони демона превратились в ледышки. Исгар остался безучастным.
Стоило отойти на пару шагов, как за спиной раздался грохот и женский визг. Ненадёжный мосток скинул с себя насмешницу. Та барахталась в жиже и пыталась забраться на трубы, но намокшее пальто тянуло вниз. У края канавы собрались зрители, однако спуститься вниз и помочь желающих не было.
– Придётся её вытаскивать. Цель была наказать, а не утопить.
– Что с ней?
– Вывих голеностопа и разрыв связок. Полгода похромает.
В руках Исгара появилась канатная верёвка. Завязав петлю, он спрыгнул на трубы. Женщина потянулась к нему. Демон скинул ей аркан:
– Э, нет, я не хочу испачкаться. Проденьте плечи в петлю.
– Испачкаться?! Чурбан, у меня нога сломана!
– Если моя помощь не требуется, я могу уйти.
Женщина осеклась и послушно полезла в петлю. Втащив даму на трубы, маргаст нанёс последний удар:
– Травмы бывают разные. Одни вызывают уважение, другие – нет. Первые получают, спасая жизнь человеку, а вторые – упав в канаву с дерьмом.
Кинув верёвку стоящим у края мужчинам, демон выбрался наружу. Вера смотрела на тёмную жижу. Снова вспомнился сон про болото.
– Исгар, мне приснилось такое странное и страшное…
– Что? – Демон насторожился.
– Я шла по болоту…
– Вера, не надо рассказывать. Покажи.
– Как?
– Так же, как говоришь со мной мысленно. Только не словами, а образами.
Поймав видение, маргаст помрачнел:
– Что ж в имени тебе моём? Когда?
– В ночь со среды на четверг. Сразу после того, как ты ушёл.
– И ты только сейчас об этом говоришь?!
– Я не думала, что это важно.
– Сейчас важно всё. Охоту прекращаем, пока я не разберусь со всем.
Исгар свернул с оживлённой улицы в один из дворов.
– Почему? Объясни, что всё это значит.
– Вера, я не скрываюсь ни от кого. Зови – отвечу. Но сейчас ко мне подбираются через тебя. Быстро узнали, сукины дети. Зачем? Чтобы добиться того, на что я заведомо не соглашусь. Догадываюсь, чего хотят, но не могу понять, кто за этим стоит. Этот кто-то поставил мощную защиту. И он не человек.
– Как это связано с охотой?
– Как мы следим за ведьмами, так же могут следить за тобой. Не снимай амулет!
– Анетта сказала, что её мать он не спас.
– Не спас, потому что я его уничтожил.
Веру потрясло услышанное. Демон не только подтвердил слова актрисы о гибели её матери, но и легко сознался, что сам способствовал этому.
«Спокойно, я не знаю подробностей и причин. Спрошу позже, сейчас, кажется, не время».
Исгар думал о своём и либо не заметил, либо не придал значения Вериной растерянности.
– Предупреди Анетту о перерыве. Она, конечно, взбесится, но не обращай внимания: рискуешь ты, а не она.
– Почему она должна взбеситься?
– Торопится поменять тело, любая задержка выводит её из себя.
– А с Александрой Степановной я могу заниматься?
– С кем? А, твоя старушка-гадалка… Подожди. Как ты вчера позвала меня у неё? Вслух?
– Нет, конечно. Она и так смотрела на меня, как на ненормальную.
– Это хорошо. Вера, тебя ищут на призыв. Вот для чего нужно имя. Когда ты обращаешься мысленно, слышу только я, но произнесёшь голосом – и вибрация разойдётся по Ирию.
– Да я сегодня раз пятнадцать уже произнесла твоё имя.
– Когда я рядом, это не призыв. Про охоту знают все маргасты. Это обсуждалось на совете. Понятно, что сильная ведьма, обладающая Даром, будет в ней участвовать. Тебе устроят ловушку в какой-нибудь из точек, а дальше будут только ждать, когда ты себя обнаружишь.
– Мне теперь вообще тебя не звать?
– А кого ты будешь звать, если на тебя нападут? Милицию? Почувствуешь опасность – ори, что есть мочи.
– И ты больше не останешься у меня?
– С чего вдруг? Мне и так нелегко, а ты хочешь лишить меня вектора?
– Но если знают про ведьму с Даром…
– Знают, что Дар есть у меня. Его не скроешь. А вот на вектор можно установить защиту. Что я сразу и сделал.
– До того, как пришёл душить меня, или после?
– Ещё слово – и я завершу начатое. Всё, мне надоело бродить. Поехали к тебе.
Охотничий домик в Альпах. За окнами завывает снежный буран. Ему бесприютно и холодно. Он стучит в стёкла мириадами колючих снежинок, просит впустить. В доме пахнет смолой. В камине потрескивают поленья. Перед огнём на полу расстелена медвежья шкура, на которой растянулся Исгар. Вера сидит над ним, водит пальцем по чёрной отметине под левой ключицей: вмятина размером с кулак, а от неё на грудь, живот и плечо разбегаются извитые, точно молнии, шрамы. Палец перебегает на лицо, скользит по подбородку, губам, скулам.
Демон ловит её руку:
– Вера, что ты делаешь?
– Хочу вобрать тебя, запомнить. Чтобы, если меня найдут, узнать тебя в следующей жизни.
– Если она будет, следующая жизнь.
– Будет. Я точно знаю. Я ведь была теми женщинами, которых ты любил. И всеми девственницами, которых ты знал лишь раз.
– Так уж и всеми.
– Конечно. Я приходила в мир только для того, чтобы быть с тобой. А после умирала для новой встречи.
– Верочка, так нельзя, ты сожжёшь себя.
– А я не могу по-другому. Почему ты так долго не открывался?
– Наверное, хотел убедиться, что это ты.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
#паучихаубелки
Следующая публикация
Комментарии 2