Фото автора

Лида вышла за ворота и обернулась. Четыре года... Четыре долгих года, с осени 1939 по осень 1943 года она провела за колючей проволокой, в одном из холодных бараков, продуваемых степными Казахстанскими ветрами.

По пути домой она только и слышала, что сводки с фронта. Но у нее была своя борьба. Борьба за жизнь, за свое место под солнцем и борьба за место в обществе. А еще ей надо было найти дочь. Маму свою она больше не видела, та умерла от приступа, узнав, что ее дочери продлили наказание. Что ждало ее в Ульяновске? Она могла вернуться в город, ей не запретили, ее не коснулась формулировка "101 километра", но вряд ли у нее остались подруги и друзья - кто же будет теперь общаться с такой, как она?

Доехав до Димитровграда, Лида прошла по адресу, который навечно засел в ее памяти. Дверь коммунальной квартиры открыла женщина с металлическими бигудями на голове. Увидев перед собой Лиду в обветшалой одежде не по сезону, она презрительно сморщила нос.

- Не подаю! Самим жрать нечего!

- Я не попрошайка! - Лида гордо вскинула голову. - Я ищу Скворцову Майю, она проживала в третьей комнате.

- Сейчас я там живу и никакую Майю не знаю. Идите в домоуправление, вам там все скажут, - женщина раздраженно захлопнула дверь перед ее носом.

Лида вздохнула. Мать в письме писала, что с ней в домоуправлении даже разговаривать не стали. И как быть?

Она присела на лавочку возле дома, на другом конце которой сидела бабулька, наглаживая кота.

- Ищешь кого, милая?

- Майю Скворцову ищу.

- А кто ты ей будешь?- подозрительно спросила старушка.

- Подругами мы с ней были. Теперь вот ищу ее.

- Ииии! - протянула она. - И где же ты была столько лет?

-Там же, где и Майя... -тихо прошептала Лида, но старушка услышала, головой покачала и произнесла:

- Нет Майки больше. Управдом, когда Зинаиде вторую комнату давал, соседке Скворцовой, сказал, что бумага ему пришла - померла она в Троицке. В больнице прям и померла. А управдом тебе ничего не скажет, пострадал он от Майки нашей.

Лида обхватила голову руками и завыла.

- Ну чего ты, милая, так убиваешься неужто подруга близкая была?

- С ней была моя дочь, - простонала Лида.

Старушка с интересом глянула на Лиду, почувствовав, что будет что-то интересное и будет о чем поговорить с соседками, быстро зачастила:

- Пойдем-ка милая, расскажешь. Чай, голодная с дороги.

- Нет, нет, что вы, - замахала руками Лида.

- Пойдем.

- И вы не боитесь звать меня в гости? - Лида недоуменно посмотрела на старушку. В конце концов, за столь долгий путь она привыкла к тому, что от нее многие шарахаются.

- А что бояться-то? - улыбнулась старушка. - Ты ведь не воровка какая-то, по политической статье сидела. А ежели украсть что захочешь, так нечего. Кота разве что? Это мое единственное сокровище. Меня, кстати, бабой Нюрой зовут.

Подхватив кота, баба Нюра вошла в подъезд, оборачиваясь и следя за тем, чтобы Лида следовала за ней. Сто раз ее звать не нужно было, желудок от голода сводило и очень хотелось пить.

Баба Нюра накормила ее кашей на воде, дала кусок серого хлеба и налила стакан чая, кинув в него кусок сахара.

Поев, Лида рассказала женщине свою историю. Баба Нюра лишь головой качала.

- Ни о каком ребенке речи не было. Пришла бумага в сороковом, как сейчас помню, весной дело было. В ней сообщалось, что Майя померла в больнице от воспаления легких. Там следы ищи.

Денег на дорогу до Троицкого не было, Лида пошла на станцию и попросилась на разгрузку вагонов. Отработав две недели и живя в одном из вагонов, она наскребла на дорогу и на питание, а затем отправилась в путь.

В больнице ей дали сведения, в записях сохранилось, что Скворцова Майя Ивановна поступала в больницу и скончалась. Хоронили за счет государства.

- А ребенок? При ней был ребенок?

- Ребенок был, - кивнула женщина с "гулькой" на голове, поправив воротник белого халата. - В детский дом девочку отправили, вот, запись есть.

- Где этот детский дом? - Лида всполошилась, она напала на след и ей везло.

Женщина подробно рассказала, как добраться до детского дома и Лида поспешила по указанному направлению.

- Девочка, месяц от роду действительно к нам поступала весной сорокового года, звали ее Настей со слов женщины, у которой изъяли ребенка. Женщиной той была Скворцова Майя Ивановна.

- Настенька - моя дочь, - обрадовалась Лида.

- А чего же вы детьми разбрасываетесь? - сурово посмотрела на нее директриса.

- Я должна была так сделать... - Лида тихо поведала ей свою историю и директриса сочувственно посмотрела на нее, но в глазах все равно стояла тень брезгливости как к бывшей осужденной.

- Я понимаю ваши чувства, но увы, помочь ничем не могу. Девочку удочерили в сорок первом году. Мы ее выходили и отдали ее в новую семью, когда девочка окрепла. К тому времени она уже сама ходила.

- Кому вы ее отдали? - заплакала Лида.

Но женщина лишь покачала головой и сняла очки:

- Вы должны понять, что я не имею права разглашать такие данные. Девочка была сиротой, поступила к нам на совершенно законных основаниях.

- Но она моя дочь! - Лида уже не сдерживала слезы.

- Послушайте, девочке сейчас уже три с половиной года, она других людей называет мамой и папой, у нее есть семья и свое видение. Не нужно вам ее искать. Как мать, я вас понимаю, но так же, как мать, вы должны тоже понимать всю ситуацию. Ну, допустим, вы найдете приемных родителей девочки, каким-то чудесным образом ее заберете. А дальше что? У вас ни работы, не имени в обществе. Давайте прямо, можно? Вам сложно будет найти работу, к тому же есть вероятность, что и жилья у вас нет. Вы говорите, мама умерла в сорок втором? За год ее комнату могли отдать кому-то другому. Куда вы приведете ребенка и на что его будете кормить?

Лида вздохнула, услышав горькую правду. Квартиру, в которой они с мужем жили, конфисковали. А комната матери наверняка уже перешла в другие руки. Как комната Майи...

- Ступайте, я вам ничего не скажу.

Лида вышла из кабинета и направилась по коридору к выходу. Это конец, она никогда не найдет свою дочь...

https://m.dzen.ru/id/5ce684868a9ef700b21a18c7?_csrf=37d0703c99c3c9057fda83272a7c4c88bdf55e20-1713329664684-10000000413956975-7981229511697413017%3A0&sid=6765036235676324