Фото автора
А.Л.Ж.И.Р

Карагандинский ИТЛ. Акмолинская область. Казахстан.


Февраль 1940 г


Лида плакала, держа в руках младенца. Ее дочери всего месяц, она была настолько слаба, что плохо ела. Вот-вот, казалось, ее маленькая жизнь оборвется, толком не начавшись. В чем провинилась ее дочка Настенька, появившись на свет в этом ужасном лагере?

В том, что ее отец предал свою Родину... Говорят, дети за отцов не отвечают? Отвечают, так же, как и их матери.


Вихрем промелькнули в который раз воспоминания. Вот она узнает, что ее муж ходит в одну подпольную организацию, вот она со страхом каждый раз смотрит в окно, едва заслышав шум. Она просила, уговаривала его хотя бы ради будущего ребенка отказаться от своей затеи, но он с глупым упрямством твердил, что будущее за такими, как он.. Забыл, видно, годы революции, когда сам был ребенком.

Лида уехала тогда к матери, побоявшись за свою жизнь, мать уговорила ее подать на развод, чтобы не накликать на себя беду. Выйдя из учреждения, где она написала заявление с просьбой развести ее с Иволгиным Сергеем Игнатьевичем, она направилась домой и вдруг, открыв дверь, увидела лицо испуганной матери и двух людей в форме.


Ее арестовали как жену изменника Родины. И доводы, что именно сегодня она подала заявление, были для них пустыми и ничего не значащими. На допросе они выяснили, какая причина побудила ее развестись, и наивная двадцатилетняя девушка, будучи в положении, рассказала все, как на духу. И не смогла ответить на логичный вопрос следователя:


- Почему же вы к нам сразу не пришли, раз все знали? Значит, покрываете его, и развод - это лишь формальность.


Она что-то бормотала про свою любовь к Родине, про любовь к Сереже, про ребенка, но на все это следователи лишь ухмылялись.

Сергею дали вышку, ей же, как беременной женщине, к тому же судья все же учла заявление о разводе, дали ей три года.


Шел пятый месяц беременности когда ее в холодном, битом забитом вагоне, везли в Акмолинский лагерь как члена семьи изменника Родины.


Лида была стойкой, но тем не менее, она каждой своей клеткой ощущала страх перед будущим, когда у нее родится ребенок. Это должно случиться в феврале, когда холодные степные ветра будут насквозь продувать лагерный барак.

Лида работала на заготовке камыша, которым поросло озеро, находящееся на территории лагеря, а в декабре ее перевели в швейный цех. Роды начались раньше, в конце января, девочка родилась слабенькой и едва дышала. Лиду отпускали из цеха, чтобы покормить ее в "мамкином доме", где за малышами присматривала Алевтина, нянечка, одна из заключенных имеющая медицинское образование.

Но девочка не набирала вес, она слабела и иногда принималась будто бы постанывать.


- Не выживет она у тебя, - Майя, ее соседка по бараку, сочувственно посмотрела на Лиду.


- А что мне делать? - заливаясь слезами, спросила Лида. - Ей материнское тепло нужно, ласка, а меня отпускают раз в три часа покормить ее и все, до вечера она лежит в детском бараке, никому не нужная. Знаешь, какой там холод? Дырки хоть и по затыкали, да с потолка дует. - Маечка, я так боюсь, что она не выживет.. Ей не место здесь, не место... Мама приедет только через три месяца, а вдруг я не успею ей ее отдать?


Лида рыдала в голос.

Когда Настенька родилась, начлаг разрешил послать матери весть и она ждала этого дня, трясясь в волнении.


Майя ворочалась всю ночь, а под утро, увидев Лиду, которая кормила девочку, тихо произнесла:


- Я могу помочь.


- Чем ты мне можешь помочь? - равнодушно спросила Лида. - У нас теперь кроме надежды ничего нет...


- Ты же знаешь, что через пять дней я выхожу на свободу, - Майя улыбнулась, а Лида завистливо вздохнула.


- И как ты мне поможешь?


- Ты ведь из соседнего города, из Ульяновска, вот я и отвезу Настеньку к твоим родителям.


Лида в страхе прижала девочку к себе, представив, что она может разлучиться с крошкой.


- Зачем тебе это?


- Моя дочь была такого же возраста, когда ее не стало в голодные тридцатые годы., - пояснила Майя. - Я не смогу жить нормально зная, что я вновь могла помочь крохотному человечку выжить, но не сделала этого.


- Я не могу, - покачала головой Лида. - Я боюсь.


- Выбор за тобой, - пожала плечами соседка. - Или она у тебя здесь обретет свое последнее пристанище на лагерном кладбище, либо у ребенка будет хоть малейшая возможность выжить. Решай сама...


Лиде было сложно, в голове крутились разные мысли, но она понимала, что Майя права - дочь слабела день ото дня, она то постанывала, то кричала, а врач качала головой и прямо говорила:


- Твоя девка не жилец.


За день до освобождения Майи, Лида пошла к начлагу и обратилась к нему с просьбой. Тот согласился отпустить ребенка с Майей, не хотел портить себе статистику.


Когда Майя с ребенком на руках выходила за ворота лагеря, Лида упала на землю и громко заплакала от жалости к себе и дочери. Но тут же подошла начальница швейного цеха и увела Лиду к начальнику лагеря.


- Осужденная Иволгина Лидия Павловна, вы переводитесь в строительную бригаду.


Лида молча и обреченно кивнула. Какая теперь разница? Территория лагеря постоянно расширялась, прибывали новые заключенные и строились новые бараки. Руками женщин, отбывающих наказание.


Ей нужно жить, выживать ради дочери. Два с половиной года еще потерпеть и она сможет вернуться домой и прижать к себе свою крошку. Какой она станет в этом возрасте? Выживет ли она? Хоть бы Майя благополучно добралась до матери.


Ей оставалось только ждать. Приедет ли теперь мама на побывку?


Переписка разрешалась, но только раз в полгода, и лишь одно письмо, это было написано в приговоре. Но свидание раз в год...


И вот май месяц, скоро должны прибыть родственники ЧСИР, Лида с надеждой ждала этого дня.


- Иволгина, в комнату для свиданий! - крикнул конвоир.


Лида вошла в комнату и развела руки, обняв свою похудевшую и быстро постаревшую мать.


- Мамочка, как я рада тебя видеть. - Лида заплакала, прижимая ее к себе.


- Я очень скучала, дочка. До сих пор не могу принять правду. Ну , а где же моя внучка? - она озиралась по сторонам. А у Лиды похолодело все внутри.


- Как? Я думала, я надеялась, что Майя привезет тебе мою дочь.


- Какая Майя? И где моя внучка? - сдвинув брови, спросила мать.


Женщины поговорили и выяснилось, что Майя не приезжала и не привозила никого.


- У меня адрес ее есть в Димитровграде. Может быть они там? - Лида обреченно провела рукой по уставшему лицу.


Мать печально кивнула, не надеясь, что найдет свою внучку.


А когда она уехала, Лида мерила шагами барак, думая о том, что же случилось? Вариантов было два - либо дочь не перенесла дорогу, либо с Майей что-то случилось. И тут вдруг в голове что-то застучало. А что если и третий вариант есть? Вдруг Майя решила девочку оставить себе? Но зачем? Сейчас не то время, сейчас лишний рот на счету.


Ответы на эти вопросы она найдет спустя годы... А пока...


В 1941 году многих женщин перевели в швейный цех, чтобы снабжать армию формой, а для этого ее надо было шить в большом количестве.

Ближе к осени в 1942 году Лида ежеминутно думала о том, что ей осталось недолго. Вот-вот и ее освободят. Начальник лагеря уже сказал как-то вскользь, что готовит документы на освобождение.

И вдруг у нее ломается старенькая швейная машинка. Мастер руками разводил, говоря, что прибор старый и уже нельзя починить, вышел из строя. Лида всю ночь пыталась сама машинку наладить, но куда уж ей, если даже мастер не справился?


За порчу имущества Лиде "накинули" еще год..

.https://m.dzen.ru/id/5ce684868a9ef700b21a18c7?_csrf=37d0703c99c3c9057fda83272a7c4c88bdf55e20-1713329664684-10000000413956975-7981229511697413017:0&sid=6765036235676324