Деревни Кожевникова и Черепанова

Давно кануло в Лету то время, когда деревни, расположенные на обоих берегах Ангары, переселялись из зоны затопления. Среди нескольких десятков ангарских деревень были и деревни Кожевникова с Черепановой. Впервые упоминаются эти деревни в 1723 году, стало быть, в этом году им было бы 300 лет, не будь они затоплены Братским водохранилищем.

Деревни Кожевникова и Черепанова в архивных документах впервые упоминаются в 1723 году. Относились они к Илимскому острогу. Черепанова тогда называлась ещё Ярофеевска, основал её Василий Ярофеев и имела она один двор и одного пашенного крестьянина.
Через 170 лет в 1893 году относились эти деревни к Яндинской волости Балаганского уезда и входили в приход Распутинской Троицкой церкви. Жили в д. Ерофеевская (второе название Черепановское) – 179 крестьян и 14 поселенцев (т.е. ссыльных за разные преступления), Кожевникова (второе название Гамаюнова) – 97 крестьян и 11 поселенцев.
Расстояние между Кожевниковой и Черепановой было шесть километров, а между Черепановой и Распутино – восемнадцать.

Деревня Кожевникова

Из дневника археолога Николая Ивановича Витковского, ведённого им во время поездки по реке Ангаре в 1882 году:
«Деревня Кожевникова расположена на широкой прибрежной полосе; пашни тоже по склонам.
Здесь встретился первый поселенец «Скепской губернии», обзаводящийся своим домком и обещающий в будущем хорошего гражданина. Построил уже избушку, сбил печь из глины – кирпичей здесь не знают – и топить её, просушивает. Полное устройство одной избы обойдется, по его словам, в 70 рублей. «В строку живу, хлебца присеваю, ну и бьюсь кое-как; живу с девкой, двое детей у нас уже есть, а повенчаться по здешнему месту, очень трудно, больно дорого стоит: поп воротит за венец тридцать рублей, а где мне их взять, вот и живу, не венчавшись. Бог простит, он все видит». А от почтенных батюшек не раз приходилось слышать, что «мужик здесь дик, груб, дерзок». Пожалуй, поневоле сделаешься таким.
Другой поселенец, ямщичит на карбазе – этот – саратовский, большой охотник прихвастнуть. Тоже обжился, но, по-видимому, навсегда останется на легких чужих работах. «Семь лет бегал, дай годок потерплю, подумал себе, потерплю и не стало тянуть, хлебца стал маленько присеивать, родительница не забывает; осенью в лес хожу, белку бью. Промысел был бы и ладен, да все достается тому, кто тебе дает деньги, хлеба, пороху в тайгу, потом ему все и отдать, а он платит, сколько вздумается».
В прошлом году, по рассказам, боровая белка переходила во время страды на правый берег реки, по избам было её полно, да некому было бить, а в тайге осенью почти не было».

Из воспоминаний уроженки деревни Кожевниковой Екатерины Николаевны Гамаюновой

«Деревня Кожевникова раскинулась на левом берегу Ангары, напротив деревни Карды. Была она небольшой, в две улицы, в два десятка дворов. Избы, большей частью пятистенные, рубились с прицелом на детей и внуков.
Наш дом стоял на нижней улице, тянувшейся вдоль берега. Из окон дома виден был большой остров, который мы почему-то называли Байкалом, хотя на лоцманской карте 1957 года обозначены два острова: Берёзовый и Байкалов, разделённые между собой узкой мелководной протокой. Вдоль берега, сколько мог видеть глаз – кусты черёмухи, боярки, смородины… отец мой, Николай Трофимович Гамаюнов, работал тогда бакенщиком, а мама, Евдокия Максимовна, была единственным фельдшером на несколько деревень в округе. Старшая сестра Татьяна училась в Распутинской семилетке. Альбина (она на год старше меня) и я в школу ещё не ходили. Младшим в семье был Шурик, родившийся в Карде в 1957 году.
Семья Григория Ефимовича и Василисы Филипповны Гамаюновых жила на верхней улице, позади которой слева стояла животноводческая ферма, напротив – конный двор и поскотина, гумно и конная молотилка, справа – кладбище. На Мельничном ручье, в среднем его течении, стояла мельница, на которой мололи не только зерно, но, при желании, и сушёную черёмуху.
В деревнях Кожевникова и Черепанова наиболее распространёнными были две фамилии – Гамаюновы и Замарацкие. Почти все жители этих и окрестных деревень состояли в близком или дальнем родстве друг с другом. Так, Григорий Ефимович Гамаюнов доводился родным братом моей бабушки по отцовской линии, Матрёне Ефимовне, жившей в Черепановой».

Деревня Черепанова

«До революции, по рассказам стариков, хлеб здесь хорошо родился, урожаи большие собирали. Зимой по Илиму на Лену возили продавать. С пашней работы хватало: деревья сначала чертили, чтоб они засохли, потом рубили, корчевали… До советской власти земельные наделы делили на мужское население только, а луга – на мужское и женское.
В сороковые – пятидесятые годы двадцатого века д. Черепанова и Кожевникова относились к Кардинскому сельсовету, к нему же относилась и Шайдарова.
В 1944 – 1945 годах председателем Кардинского сельского совета работал Замарацкий Андрон Алексеевич, живший в деревне Черепанова. Чтобы попасть на работу, ему надо было переправиться на противоположный берег Ангары.
Секретарём в сельсовете тогда работала Воронцова Клавдия Ивановна. Избой-читальней заведовал Воронцов Антон, зоотехником на ферме был Рыбкин Валентин.
Учительницей в войну была Капустина Нина Васильевна, её мужа звали Ким.
Продавцом работала Нина Ивановна Горячкина, а председателем колхоза был Горячкин Даниил.
Кожевникова располагалась на левом берегу Ангары, в шести километрах от Черепановой, вниз по течению. Черепанова стояла на р. Дымчаре, на обоих берегах. В километре от деревни была мельница. Кожевникова была напротив Карды.
Во время войны в этих деревнях жили переселенцы из Украины.
В Черепановой Захар Ильич Замарацкий гнал деготь. А Николая Дмитриевича Замарацкого хотели отправить в Москву на ВДНХ за то, что лошадей вывел и много жеребят сохранил, но началась война. А в сорок седьмом он умер…
В Черепановой колхоз одно время назывался «Память Ильича», председателем колхоза был Абрам Егорович Аникин, перед затоплением – Андрей Ефимович Гамаюнов.
До войны в Черепановой учителем работал Николай Павлович Корнилов. Я с ним встречался в Иркутске в восьмидесятых. Он в то время жил в Красноярске, стал кандидатом педагогических наук.
В Черепановой школа была и раньше, а в Кожевникову под школу дом перевезли из Черепановой, по реке сплавляли…
Оба моих деда: Иннокентий Иванович Гамаюнов и Ефим Александрович Гамаюнов были участниками русско-японской войны 1904 – 1905 годов.
У нас до войны хлеб тоже хорошо родился, только тридцать третий год был голодным.
В войну землю обрабатывать рук не хватало, запустили много…»
Михаил Трофимович Гамаюнов родился в 1932 году, в д. Черепанова. Жил в Карде, в середине девяностых поставил дом в Подволочном, переехал туда. Умер в сентябре 2003 года, похоронен в Усть-Уде)».