ВЕДЬМА НИ ЗА ЧТО НЕ ОСТАВИТ свою вещь тому, кто не обладает магическими способностями.

Моя свекровь, Эмилия Павловна, часто доставала из шкафа мое будущее наследство - старую кулинарную книгу, исписанную от руки, - и говорила:
-Это книга тебе, Катерина, достанется.
Она от матери к дочери передается, но уменя сын. Ее сын, то есть мой муж Артем, всегда смущался и бормотал:
-Ну, мама, зачем Кате твоя старая книга? Она что, великий кулинар?
Все знали про мои «таланты», у меня даже яичница не получалась. И он старался из рук матери ту потрепанную книгу забрать и убрать обратно в шкаф. Эмилия Павловна кивала и говорила:
-Когда у меня этой книги не было, я тоже готовила не слишком хорошо. Но вот когда она у меня появилась...
Про кулинарную книгу свекровь так же рассказывала, что писать ее начала еще прабабка, продолжили бабушка, мать, потом и сама Эмилия. Свекровь еще хвасталась, что она сама несколько рецептов вписала.
-Может быть, и у тебя получится, Катенька, что-то новенькое сюда добавить, - хитро подмигивала мне свекровь.
Мой муж багровел и пунцовел от этих слов. Я вежливо улыбалась. Готовить, как уже говорила, я не любила. Я была искусствоведом, и кулинарная книга свекрови могла меня заинтересовать разве что с точки зрения исторического артефакта. Ирония и загадка состояли в том, что Эмилия Павловна умерла во время трапезы. Свекровь нашли сидящей за богато сервированным столом, перед ней стояла тарелка с недоеденным запеченным паштетом. Но также были приборы на трех человек - тарелки с тем же паштетом, от которого остались крошечки..
Полиция даже заподозрила что-то криминальное. Однако никто Эмилию Павловну не убивал, не отравлял. Артем смертью матери, конечно, был огорчен, но, как мне показалось, не удивлен. Не удивлялся он и тому загадочному факту, что его матушка скончалась за сервированным столом,
за которым с кем-то явно трапезничала. Когда полиция расспрашивала Артема, кто мог прийти к матери, он лишь пожимал плечами и туманно говорил, что у нее было несколько приятелей, с которыми он сам лично не был знаком. Это была правда, я тоже не припомню, чтобы к свекрови хоть ‚ кто-то приходил.
Вообщем Эмилия Павловна умерла. Про свое «наследство», кулинарную книгу, я, конечно, и не вспоминала. Меня тогда больше интересовал роскошный чайный сервиз свекрови, который ее муж привез из Германии в 50-ые годы. Вот где была для меня настоящая ценность! Но спустя какое-то время я про книгу все-таки вспомнила. Спросила у мужа, однако он помотал головой, сказав, что понятия не имеет, куда книжонка подевалась. А еще через какое-то время Артем тоже умер. Сильным здоровьем он никогда не отличался. Я долго горевала, но после потихоньку пришла в себя и даже нашла силы разобрать вещи покойного мужа. И вот в самом дальнем углу кладовки, в одной из коробок со всяким барахлом, , я внезапно наткнулась на ту самую кулинарную книгу, завернутую в мягкую ткань.
Выходит, книга не потерялась и ее не выбросили, а муж ее прибрал и спрятал, солгав мне. Но зачем? Почему? Я вспомнила, что он всегда к этой книге относился если не с опаской, то с какой-то настороженностью и явно ее не любил. Хотя, что в ней было такого?
Я развернула книгу. Одни рецепты! Они, конечно, писались от руки, большая часть -чернилами. Но что могло быть нехорошего в рецепте яблочного пирога или соуса из брусники? Чего боялся мой муж?
Я ничего не понимала. Но книгу из тряпочки извлекла и поставила на полку. Может быть, когда-нибудь я соберусь по ней что-нибудь приготовить - в качестве дани памяти и мужу, и его матушке - чудеснейшей Эмилии Павловны.
Однако «когда-нибудь» наступило очень скоро. Однажды я стала ощущать явственный запах черничного пирога. Я принюхивалась, пытаясь определить, откуда идет аппетитный аромат. И в конце концов поняла - от кулинарной книги!
Я не могла в это поверить, решила, что мне мерещится, я просто хочу черничного пирога.
У Эмилии Павловны они всегда получались великолепными, и я по ним соскучилась. Наверное, стоит попробовать испечь его самой, но я сильно сомневалась, что у меня, криворукой, что-то может получиться. Однако пирог вышел восхитительным! Я была изумлена.
Неужели я сама такую вкуснятину испекла? С моими-то кулинарными «способностями»? Меня данный эксперимент воодушевил, и я принялась готовить и другие, не самые сложные рецепты из книги Эмилии Павловны.
Чем больше я готовила, тем больше странного находила в этой ее книге. Там как будто появлялись другие рецепты! Они - вы не поверите! — словно вырисовывались поверх других текстов. Хотя такого, конечно, просто не могло быть. Новые «инструкции», которые то появлялись, то исчезали на страницах книги, всегда носили странные названия. Например: «Сморчки в сметане, как любит Иосиф Владимирович» или «Ореховый пудинг для Пульхерии Тихоновны и Харисы Никодимовны».
А еще я видела «Сливочные вафли для услады души Манечки», «Котлетки с молочным соусом, чтобы Серафима не плакала», «Артишоки отварные пикантные, только их и ест любезный Эрнест Петрович», «Плов с тыквой и фруктами всегда удачный для вредины Зинаиды», «Сырные крокеты для счастья Николаши». Ну и в том же духе, Я не знала, как относиться к таким рецептам. Может быть, это шутка какая-то? Дьявольская? Иначе почему эти рецепты я не всегда могла найти на страницах книги? Я даже закладки делала! Но толку не было. Закладка оставалась на месте, а рецепт исчезал, чтобы появиться на другой странице.
Другая на моем месте сожгла бы эту книгу, посчитав ее чертовней. Но я этого делать не торопилась. Как-никак я была научным сотрудником музея, почти ученым, и мне хотелось разобраться в этом феномене. Чаще других на страницах появлялся «Ореховый пудинг для Пульхерии Тихоновны и Харисы Никодимовны». Однажды я решила рискнуть его приготовить, чтобы узнать, какой он на вкус, и вообще посмотреть, что случится, если следовать «появляющемуся-исчезающему рецепту». К нему стояла приписка: «Готовить пудинг не ранее 19 часов и не позднее 22 часов вечера». Странное, конечно, указание. Но раз велено - так и будет.
Мой пудинг был готов к 9 часам вечера. В квартире витал сладковатый аромат орехов, и у меня слюнки потекли. Не зная, что дальше делать с блюдом, я просто выставила его на стол. Сняла фартук, ополоснула руки... И тут в дверь квартиры постучали.
Глянула в глазок - никого не было.
Однако стук раздался снова.
-Кто там?» - с опаской спросила я.
-Конечно же, мы, а кто еще может быть? - ответил женский голос с ноткой возмущения.
Я открыла дверь и моему взору предстали две почтенные дамы - в старинных нарядах, голубом и розовом. Как Искусствовед, я сразу определила, что платья были подлинными - одни кружева чего стоили. А все эти складочки на хрустящем шелке! Такие носили приблизительно в самом начале ХХ века. Возраст дам приближался к 60-ти годам. Круглолицые, румяные - настоящие: матроны.
-Вы совсем не Эмилия Павловна! - изумились незнакомки.
-Ну, да. А вы, сударыни, кто? - поинтересовалась я, чувствуя себя замарашкой на фоне этих особ в шелках. -Этот же вопрос мы хотели бы и вам задать, - отозвались дамы, осматривая меня с головы до ног. - В последний раз наш ореховый пудинг пекла Эмилия Павловна
- Она умерла, - ответила я.
Гостьи переглянулись.
-Очень жаль, она была добрейшей женщиной, - вздохнула дама в голубом.
-А какие пудинги у нее получались, - мечтательно закатила глаза вторая, в розовом. - Значит, кулинарной книгой теперь владеете вы? Я кивнула.
-Тогда приятно познакомиться, - дама в голубом протянула мне пухлую ручку, унизанную перстнями. - Я - Пульхерия Тихоновна.
-А я - Хариса Никодимовна, —женщина в розовом тоже протянула мне руку.
-Меня зовут Екатериной Андреевной.
Дамы приняли это к сведению, но уточнили:
-А кем вы приходитесь Эмилии Павловне?
- Невесткой - не стала я скрывать. Дамы изумились.
-Как странно! -воскликнули они. - Эта книга должна предаваться родственникам по женской линии.
Так велит колдовской закон.
Я была в шоке. Какой еще закон?
-Эмилия Павловна передала ее мне, - только и ответила я. Дамы снова переглянулись.
-Судя по запаху, пудинг у вас удался, Пульхерия Тихоновна потянула носом, что тоже странно, так как вы обычная женщина, и не только не могли бы его испечь, но и рецепта увидеть. Я развела руками - дескать, извиняйте.
Пульэхерия Тихоновна строго на меня посмотрела:
-Надеюсь, дорогая, у вас хватило ума не добавлять никаких иных ингредиентов в рецепт?
-Только то, что было указано, — ответила я, ругая себя за свой эксперимент, который, кажется, выходил из-под контроля.
-Предупреждаем сразу, ни в коем случае не добавляйте то, что не нужно, и не заменяйте одни продукты на другие, - сказала Хариса Никодимовна и погрозила мне пальцем, - иначе может прийти неизвестно кто.
А кто может еще прийти? Но я не успела про это спросить, так как дамы, шурша шелками, решительно направились пробовать мой пудинг. Они потребовали, чтобы я отнесла его в гостиную, ибо «только так приличные люди и кушают».
Я поставила перед ними чайные чашки из сервиза, доставшегося мне от свекрови, и они сразу его узнали:
-Да-да, мы тоже из этих очаровательных чашечек пили чай у Эмилии Павловны
Самое интересное, что они запретили мне пробовать пудинг!
-Нет, дорогая, он для таких как мы, — вежливо улыбнулись дамы, -а вам его кушать нельзя, вы находитесь еще по эту сторону. Возьмите лучше конфетку из этой прелестной менажницы.
Я не посмела возражать. Гостьи съели пудинг, выпили чай и откланялись. На прощание они сказали.
-Раз уж у вас все получилось, то готовьте и дальше мы будем рады приходить в гости. На нашей стороне совсем нет пудингов, а мы его так любим! Но помните, дорогая, ни в коем случае не меняйте ингредиенты!
Пульхерия Тихоновна и Хариса Никодимовна вышли, я закрыла за ними дверь и сразу прильнула к глазку - за дверью никого не было, дамы просто исчезли.
Это что же, ко мне сейчас на чай приходили призраки? Но не больно-то Пульхерия Тихоновна и Хариса Никодимовна в своих шуршащих шелках походили на привидения. Но факт оставался фактом - выходило, что исчезающие рецепты со странными названиями в кулинарной книге Эмилии Павловны предназначались для... даже не знаю для кого, но явно не для людей из нашего мира. Теперь я понимаю, чего опасался мой муж. Он все знал! И, похоже, пытался от меня скрыть тот факт, что его мать была ведьмой!
Я убрала посуду за потусторонними гостьями, ощущая, как ореховый аромат все еще витает в комнате. А затем уселась на диван и принялась листать кулинарную книгу с особенным чувством. Что бы еще такого приготовить? Вскоре вместо рецепта селедки под шубой проступил «Расстегай узорчатый с рыбой и яйцом - слабость и радость чернобрового камер-юнкера Платона Рудольфовича», Вот до сих пор думаю, стоит ли его готовить...
.
©Автор : Другая жизнь. Магические истории.