Период нашего кандагарского "младенчества" закончился. Мы пообвыклись в стране, присмотрелись к населению, обустроились, вооружились, подготовили людей и довели "до ума" технику. Все притерлись и сработались. Судьба ли, "мудрое" кабульское начальство дало нам такую спасительную передышку, уже было не важно. Пришла пора браться за дело. Зачитываемые на совещаниях боевые сводки по 40-й армии, не пугали, а лишь раззадоривали: а мы-то когда? И дело было не в интернациональном зуде и излишней воинственности - одолела скука, однообразное и бедное на события течение нашей жизни. Масса мероприятий, с которыми уже явно "перебарщивал" политотдел, поддерживая наш боевой накал, достали. Казалось, еще пару месяцев такой "кислятины" и безделья, и мы "перегорим", сожрав друг друга. Хотелось свободы, простора и дела. Поэтому, получив, наконец, долгожданный приказ готовиться к рейду, все облегченно вздохнули. В глазах солдат появилась непривычная серьезность и озабоченность. Я же, всем своим видом, старался демонстрировать небрежную уверенность старого вояки, которому подобные рейды - дело плевое. Меня опять охватило знакомое возбуждение, я, как застоявшийся в стойле боевой конь, нетерпеливо бил копытом и грыз удила: наконец-то! Суворовское училище, военное новосибирское, два года службы в Карелии - 8 лет меня готовили к этому дню! Пришло время отдавать долги, а заодно, и узнать, чего стою. К своему первому рейду бригада готовилась основательно, как невеста к свадьбе, стараясь предусмотреть каждую мелочь. Больше мы так не готовились никогда. Позже рейды стали обыденностью, привычной, хоть и опасной работой. Все встало на свои места, а многое, казавшееся ранее обязательным, отлетело ненужной шелухой. Особенно в нашей политработе. А пока, в политотделе, нас загружают "по уши" планом обязательных мероприятий по подготовке к рейду. Озабоченно чешем затылки, еле успевая записывать: что, где и к какому сроку. Когда это все успеть? Опять, как всегда, ночь кормить, к утру - зарезать? Когда успеть провести все эти партийные, комсомольские, общие собрания, совещания, инструктажи, политчасы - в роте, во взводах, с сержантами, солдатами, активом? Ну, явный же перебор, словно впереди не рейд, а Сталинградская битва, где - "ни шагу назад!" А главное, где найти время, как это все "утрясти" со своими командирами и так уже задолбанными разными "вводными", а тут еще мы, как зубная боль, со своими планами. И тоже: "ни шагу назад!", позади - политотдел! Со своими - я нахожу нужное понимание. Ротный, скрепя сердце, дает добро, и мы, не фанатея, проводим самые необходимые. В роте - общие собрания: "В рейде -действовать по- фронтовому!" Во взводах - комсомольские: " О личном вкладе...; с сержантами - совещание: "Об ответственности сержантов..." Ну, и в который уже раз - занятия по мерам безопасности, с традиционной отметкой в "Великой книге". А 1мср, по установившейся традиции и не без подсказки политотдела, обратилась к личному составу бригады с призывом: "Бить врага, как его били однополчане - фронтовики: смело, умело и дерзко!" На общебригадном митинге призыв был единогласно поддержан. На очередном совещании в политотделе получаем инструктаж по ведению спецпропаганды среди населения и борьбе с листовками. Предполагается, что в рейде, мы, совместно с представителями афганской армии, будем вести разъяснительно-агитационную работу в кишлаках. Для этого неплохо бы найти в ротах по солдату-переводчику. Таким у нас оказался рядовой Норов. Особо встает вопрос о почте. Главное - организовать ее бесперебойную доставку в рейд. Это - вопрос политический! Поэтому, с нашей стороны: во-первых, добиться, чтобы в ротах все солдаты написали письма домой, предварительно бойцам разъяснив, что писать можно, а чего - нельзя. А во-вторых, назначить из числа охраны ответственных за сортировку и дальнейшую передачу почты. В бригаде все усиленно готовятся к строевому смотру. Проверяется форма одежды, экипировка, оружие. У каждого взводного - шашка НСП-ОД (наземный сигнальный патрон оранжевого дыма), для обозначения себя и переднего края. У бойцов, кроме положенного, должны быть: ИПП (индивидуальный перевязочный пакет), таблетки пантоцида для обеззараживания воды ( на вкус - чистая хлорка), две записочки с адресом и ФИО в нагрудном кармане и в специальном брючном "пистончике" на случай ранения или гибели. Почему две? А это какая половина бойца останется... За рейд бумажки превращались в труху и писались новые. А потом, когда боевые выходы, сопровождения колонн и засады, понеслись бесконечной чередой, на записки и вовсе махнули рукой. Я всегда, по наивности, думал, что на случай войны, у нас-то обязательно где-то на складах, припасены специальные медальоны, как в начале Отечественной. Куда там! Их даже не предусматривалось! Словно не было тех четырех лет войны, словно и не разыскивают до сих пор поисковики по полям и лесам безвестных солдат, радуясь каждому найденному медальону! Почему? Кто там сидит, наверху? Чем думают? Казалось бы, чего проще, сделать как у немцев! Скопировать, как уже было с их солдатскими котелками! У немцев, к примеру, у каждого солдата, на шее был обязательно алюминиевый овальный жетон с просечкой посередине. У убитого похоронная команда или сослуживцы обламывали половину и забирали с собой. Вторая часть - оставалась на убитом. Найдут человека с целым медальоном, значит - пропавший без вести, а с половинкой - он учтен и место его гибели известно. Кроме того, медальоны удобны: проверять их старшинам одно удовольствие - бойцам только пуговицу расстегнуть! Все организовано, все продумано до мелочей! Вот бы и нам так! Но мы, весь Афган, все с записочками и проходили... В отличие от солдат (так и хочется предположить крамольное: что их учитывать?), у офицеров жетоны были: небольшие, овальные, алюминиевые, с личным номером и надписью " ВС СССР." Носили их, где придется: на шее, в кармане, ключах, браслетах. Я - в "пистончике" брюк, уповая на целостность своих "половинок" Перед самым выходом, всем бойцам было приказано, в целях маскировки, спороть красные погоны, в которых мы ходили, как и положено мотострелкам. Решение правильное: алые погоны видно за версту! И как это мне раньше в голову не приходило? В Союзе об этом даже не задумывались! Ведь действительно, главное назначение военной формы - быть максимально приспособленной для боя. А тут, как на свадьбу собрались! Но тогда возникает резонный вопрос: почему вся пехота Советской армии продолжает ходить в красных погонах? Эта форма для чего: для мира или для войны? А если для войны, значит тоже, как и здесь, придется спарывать? Сотни тысяч красных погон - на помойку? Какой-то абсурд! Одновременно, я и многие офицеры спарываем свои офицерские погоны, цепляя звездочки прямо на китель, чтобы не выделяться для снайперов. Наверное, зря, мы все равно выделяемся: портупеями, полевыми сумками, радиостанциями. Помощник НачПО по оргпартработе к-н Чечель обвиняет нас в позорной для офицера трусости. Мы, в свою очередь, приводим статистику гибели офицеров из-за бросающихся в глаза отличий в форме. Какой смысл в дурацкой браваде? Мнения разделились, каждый остается при своем. Командование бригады - в стороне, не настаивает и не третирует. Но спор подтверждает: с нашей формой что-то не то. На смотре не было еще одной "вещицы" - обязательных флажков! Представить такое в Союзе было немыслимо! Здесь же, сразу стало понятно: махать флажками - полный идиотизм! Это все равно, что напялить на себя желтый балахон кришнаита среди серо-зеленой массы! Не успеешь сказать даже "Харе...", как Кришну будут славить уже другие, более мудрые воины. А там, в Союзе, флажки были у каждого офицера в чехольчике на ремне: белый и красный. Главная их задача: обеспечить визуальное управление подразделениями на марше и поле боя в режиме радиомолчания. Схема команд содержалась в Строевом уставе. Флажки я не любил. Они помехой болтались на ремне, норовя попасть между ног и прищемить самое дорогое. На учениях, флажки как назло, застревали в самый ответственный момент, когда на глазах начальства, надо было соколом выпорхнуть из командирского люка. Единственное, на что флажки годились - это подавать команды на стрельбище, да стучать по каскам нерадивым бойцам, лупившим из калаша куда не глядя. Зато, как красиво смотрелись флажки с генеральской вышки, на высоком полигонном холме, на учениях в Союзе, где среди бескрайнего поля последовательно, из батальонных колонн в ротные, затем, во взводные, синхронно развертывалась железная лавина полка! Да что там полка, - дивизии! Зрелище завораживало. Равнодушных - не было. Только ради одного этого стоило затевать учения! А командование, как судьи на фигурном катании, строго оценивало синхронность, быстроту и ровность линий. И вот - апогей учений, самый красивый момент: развертывание в боевую линию! Команда - и с командирских машин четким пунктиром заалели флажки: "Внимание!" Через секунды, их дублируют командиры поменьше, и тут, среди зеленого поля, яркими маками, разом взмывает море красных флажков! Тут же, к красным добавляются белые ,флажки раскидываются в стороны - "В боевую линию!" И лавина мгновенно развертывается для атаки! Мощь и непобедимость! Комок в горле! Все понимают: враг обречен! Какие там снайперы, когда дивизия наступает? Закатают в асфальт! Подумать только, сколько кровушки было выпито у офицеров из-за этих самых флажков, сколько выговоров объявлено, сколько бессонных ночей потрачено, сколько командирской смекалки проявлено! Особенно с красной материей, монопольно принадлежавшей политотделам. А начальство, на смотрах, все фанатело, придирчиво, как на показе мод, прохаживаясь перед строем. Спрос рождал предложение. Возникали даже целые стилистические направления моды на флажки: классика, минимализм, модерн... В каждом полку устанавливалось строгое однообразие: какие и из чего должны быть чехольчики, какие ручечки, крашеные или под лаком, каков цвет. Особо удачливые "дизайнеры" даже могли рассчитывать на успех в карьере... И вот, теперь, флажки не нужны! Как ненужным и устаревшим оказалось многое... Готовясь к рейду, часть офицеров, подглядев у летчиков, скрепляет рожки автоматов по два, "валетом", связывая их жгутом или изолентой. Я так не делаю: автомат становится громоздким и тяжелым. С летчиками понятно: они их связывают, чтобы не таскать подсумки, а нам-то зачем? Перезаряжать придется все равно, а в подсумок они не залезут. И главное, есть серьезная опасность погнуть или забить песком отверстия магазина - 100% задержка при стрельбе! За каждым батальоном закреплен свой особист - контрразведчик, "молчи-молчи" по-нашему. У нас - капитан, свойский мужик. Вечерами частенько гостит в офицерской палатке. Болтает с нами о том, о сем, "про жизнь", как я с солдатами. Но мы-то понимаем: обстановка сложная, враг не дремлет, на нас надеются. Одним словом, мастер. Кроме общевойскового, бригадного, политотдел проводит и свой смотр готовности политработников к рейду. Мы, как коробейники, раскладываем предметы своих трудов и ждем "высочайшего вердикта" шефа. А раскладывать было чего. ак и на учениях, в Союзе, на каждую боевую машину назначался агитатор из числа наиболее подготовленных солдат. Ему готовилась специальная папочка с агитматериалами для бесед. Предполагалось, что в перерывах между боями, он будет "агитировать" своих товарищей, разъясняя политику партии, правительства и т.д. Любимый сюжет для съемки армейских корреспондентов! Почти классика жанра. Так и представляешь: в центре, с газетой в руках, чтобы видно было название, сидит агитатор, а вокруг, любопытной кучкой, сгрудились солдаты, словно им вот-вот зачитают долгожданный приказ на дембель. Под снимком обязательная надпись: "Бойцы командира такого-то изучают материал XXV съезда КПСС" Надуманность этой сцены вызывало улыбку. Даже мне, политработнику, представить такое было невозможно. Но начальство требовало. Будет, не будет, агитировать - это дело десятое, а папочки с материалами вынь, да положь! Кроме агитаторов, на каждый взвод назначался редактор "боевого листка". Ему готовился пенальчик из- под выстрела от гранатомета, куда укладывались бланки "боевых листков" с карандашами. Для вывешивания "боевых листков", сколачивались специальные стойки с фанеркой на коле от палатки. Якобы, после боя, где-нибудь на привале, воткнут эту стоечку с "боевым листком" и все кинутся его читать. На деле, читал бы его только я (чтобы чушь какую-нибудь не написали), да залетные проверяющие. И если в расположении бригады "боевые листки" имели хоть какой-то смысл, то в рейдах, это становилось полным идиотизмом, бестолковой тратой драгоценных минут отдыха. Это стало понятным почти сразу. Поэтому, не "бодаясь" с начальством, мы вскоре молча забросили это дело и папки агитаторов, пеналы редакторов, стойки боевых листков успешно валялись в машинах до очередного политотдельского смотра. Но главной головной болью каждого ротного замполита была походная ленинская комната. Я долгое время считал , что это - чисто наше, советское, изобретение, так сказать, "агитационный перегиб". Как же я был поражен, когда в "Похождениях бравого солдата Швейка" узнал, что "походным" был даже алтарь у фельдкурата Каца! Вот, оказывается, откуда "ноги" растут! Просто у капиталистов был боженька, а у нас - Владимир Ильич. Как выглядел походный алтарь, Гашек описания не оставил, а ленкомната у меня, в Афгане, была в форме фанерного ящика - планшета 1*0,8 м, раскладывавшегося, как книжка. Этакий политработничий "складень". Внутри, ( исправляя ошибку Гашека, перечисляю только для истории) на ватманских листах, обязательно строго по перечню, находились: - портреты членов и кандидатов в члены политбюро ЦК КПСС - заветы Ленина и требования партии к ВС СССР - краткие выдержки из материалов последних съездов и пленумов КПСС - выдержки из речей и книг Л.И. Брежнева. - успехи страны на стройках пятилетки - империализм - источник войн. Но это - только на одной стороне "складня"! На другой - "дела роты": информация об Афганистане, фото отличившихся в боях, список актива и листок "Молния". Самое сложное - было умудриться, ничего не упустив, все это впихнуть в ограниченное пространство. Перечень строго контролировался. Эту нудноту никто никогда не читал. Разве что наша "политработничья братия", обреченная на это самой службой: я, как главный "творец", НачПО с офицерами политотдела на строевом смотре, да проверяющие из Кабула. Для них же ленкомната, что походная, что стационарная, была настоящим подарком судьбы, золотым дном. Глянул - и ты уже не зря жуешь свой политработнический хлеб. Поэтому, как не изгаляйся наш брат-замполит, а все одно, какую-нибудь архиважную цитатку да пропустишь! Вот уже проверяющему - и маслице на хлеб! К примеру, едет человек изучать состояние идеологической работы в бригаде, а в ленкомнатах об этом - ни слова! Крамола и идеологическая слепота! И это в то время, когда в Афганистане бесчинствуют западные разведки, разбрасываются антисоветские листовки! Следом едет другой, по дисциплине... Правда, в ленкомнате есть могучая отмазка: слова самого В.И.Ленина. Но этого уже недостаточно. И скажут: мало того, что в подразделениях бардак, у них даже в ленкомнате о дисциплине нет ничего! Несмотря ни на что, в рейдах наша ленкомната оказалась штукой нужной, полезной и даже незаменимой. Она у нас служила "армейским достарханом" - обеденным столом. Положишь "складень" на камешки, газетками застелишь и - готово: старшина уже сервирует "разносолами"! А нарисовались где-нибудь, на горизонте, кабульские камикадзе - проверяющие, - газетки убрал, ящичек развернул и к борту БТРа прислонил. Наглядная агитация - в действии! А если еще и солдатик любопытный какой-нибудь подойдет, дескать, что это там выставили - вообще бальзам для проверяющих: народ интересуется! Замполиту - зачет! К счастью для нас, проверяющие из Кабула ездить к нам в рейды почему-то не любили, а "пили кровь" исключительно в местах постоянной дислокации, поэтому, мечта каждого из нас была одна: скорее в рейд, где свобода, риск, настоящее, без показухи , дело. Однажды, когда очередной раз "чесали" Кандагар, я мотанулся в бригаду что-то дополучить и попал как раз " из огня в полымя" : прямо в руки изнывающих от скуки проверяющих! Бедняги извелись, их можно было понять: проверять-то надо, командировка кончается, а все, как назло, в рейде! И вдруг, подарок судьбы: свежая кровь! И пока я получал необходимое, они, вцепившись клещом, ходили следом, пытая: как у тебя это, как у тебя то? А походная ленинская комната, где? Как, где,- отвечаю, - как и положено, в рейде. Желаете посмотреть? Поехали со мной - все покажу! Сами убедитесь. Не-е-е, мы не можем, - отвечают. У нас сегодня - борт на Кабул! Недостатки тебе, конечно, устранить надо: документацию подправить, "боевые листочки" обновить. Хоть протоколы партийных собраний роты у тебя посмотреть не успели, да ты и сам знаешь: съезд партии только прошел, в свете его решений... Ну, будь! Успехов! Первый рейд сразу показал: агитаторы, якобы "проводящие" беседы; "боевые листки", "выпускаемые" между боями; походные ленинские комнаты, - все это давно отжило, закостенело, покрылось вековой пылью, еще с гражданской. Тогда не было ни газет, ни радио, а неграмотных солдат надо было как-то агитировать за Советскую власть. И это было оправдано, а сейчас-то зачем? Но, сказать это напрямую, дураков нет: не поймут наверху! Навешают ярлыков, обвинят в политической близорукости, пошлют к дессиденту свору проверяющих, и останется "умник-правдолюб" вечным начальником клуба. А еще "подставишь" своего командира, подпортив карьеру и ему. Кому это надо? Поэтому, и после Афганистана, в Союзе, я продолжал носиться с походными ленкомнатами, фанерками для "боевых листков" и папками агитаторов. Смотр завершен, но "шеф" не доволен, назначает новый. Мы понуро разбредаемся, унося свое добро, переделывать, переписывать, перекрашивать. Перед рейдом, данные всех солдат заношу в специальную "портянку", оставшуюся еще с Бабочино. Очень удобно: знаешь, кто - в какой машине, полные Ф.И.О. бойцов, чем вооружены, расположение машин в колонне. Наконец, к рейду все готовы: боеприпасы загружены, техника заправлена, сухпай получен, водой запаслись. Ждем приказа. (продолжение 8 главы читать здесь http://artofwar.ru/l/lukinow_w_a/text_0090.shtml ) #СтихиИПроза