Глава 29
В кабинете становилось всё жарче. Кондиционер БК-1500 барахлил и хрипел, не выдавая положенной ему прохлады. Командир дивизии медленно ходил около меня, ступая тяжёлыми шагами по деревянному полу. В кабинете тишина нарушалась только скрипом половиц и тяжёлым дыханием Кувалдина. Странное награждение. Ощущение такое, что представление на эту награду пошло в обход всех начальников, а Валерий Иванович лично забирал её в отделе кадров Министерства Обороны. Енотаев посмотрел на меня и показал на коробку.
– Открой, – тихо сказал он. Давно мне не было так любопытно узнать, что в коробке. Предвкушение такое, будто сейчас смотришь, какую оценку получил на экзамене. Сняв крышку, я обнаружил внутри коробки медаль «За отвагу». Узнаваемый внешний вид этой, поистине святой награды, ни с чем не спутать. Лента серого цвета с двумя продольными синими полосками по краям. Сама медаль серебряная, выполненная в форме круга с изображением трёх летящих самолётов и танка. Проверил удостоверение к награде. В нём был записан я. Странно, что эта награда была вручена мне. Как представлю, сколько солдат и офицеров получили эту медаль за подвиги на поле боя, комок к горлу подступает.
– Надеюсь, вы и впредь будете соответствовать этой награде, товарищ Клюковкин, – сказал подполковник Тростин, встав из-за стола и подойдя ко мне.
– Буду, товарищ подполковник, – ответил я.
– Не сомневаюсь. Поздравляю, – произнёс командир бригады, пожал мне руку и вышел из кабинета. Кувалдин сел на своё место и взглянул на меня.
– Знаю, что вы не из офицеров моей дивизии. Тем более не рядовой или ефрейтор одного из полков. Не брали опорные пункты и не прыгали на стреляющий пулемёт. Но я умею слушать боевых товарищей. Они мне сказали, что лейтенант Клюковкин достоин быть награждённым. Вы проявили мужество и отвагу. В сложной ситуации спасли людей и выполнили боевую задачу. Так, что носите эту награду с гордостью, – сказал командир дивизии и хлопнул по столу ладонью.
– Теперь к делу. Что у тебя, Геннадьич? В этот момент в кабинет вошёл Батыров. Сопин сделал паузу, пока Димон подойдёт ближе к столу. Как только мой командир звена встал рядом со мной, Игорь Геннадьевич продолжил.
– Мы определили, где у духов укрепрайон. Место очень сложное. Так просто туда не добраться, – выложил Сопин карту на стол. Он указал на стык двух седловин в юго-восточнее Махмудраки. Местность здесь не такая гористая, как в остальной части хребта Гиндукуш.
– На фотопланшете видно, что в этой зоне сразу два укрепрайона – Ибрахимхейль и Кубадхейль. Каждый стоит на возвышенности и держит подходы к основному объекту. Вот, кстати, и он, – указал на фотопланшете место расположения самой базы. Можно разглядеть несколько зенитных установок, траншеи и огневые точки.
– В феврале мы уже зачищали этот район, но дальше укрепрайонов не прошли. А там и к Панджшеру начали готовиться, – сказал Кувалдин.
Судя по объёму задач и характеристике объекта, одной группой спецназа здесь не обойтись. Нужно грамотно высадить десант и сделать это на разных направлениях.
– Если не секрет, что там на этой базе? – спросил Димон.
– Не секрет. Это что-то вроде учебного центра духов. Там готовят расчёты ПЗРК. Можно сказать, это финальная точка перед выходом душманов на охоту за вертолётами и самолётами, – рассказал Сопин.
Всегда думал, что основная подготовка ведётся в Пакистане. Там много подобных учебных баз, замаскированных под лагеря беженцев.
Видимо, ещё не успели в соседней стране наши западные «партнёры» организовать подобную сеть. Решили готовить на месте и тут же отправлять в бой.
– Какие будут предложения? – спросил Батыров.
Рвётся в бой! Ему бы про академию думать, а он ещё повоевать решил. Хотя, на его месте я бы тоже не смог отсидеться. Командир дивизии подошёл к карте и упёрся в стол своими огромными кулаками. Кувалдин был знатно напряжён. Настолько, что капли пота стекали у него по вискам.
– Пойдём сразу с трёх направлений, а одним батальоном перекроем выход в долину. Ваши подразделения готовы? – спросил у Сопина командир дивизии.
– Пару дней и будем готовы к десантированию. Что по погоде? – спросил Игорь Геннадьевич у Енотаева.
– Приемлемо. Небольшую дымку в утренние часы обещают и температуру высокую. Условия рабочие, – ответил Ефим Петрович.
Кувалдин повернулся к нам с Димоном и внимательно посмотрел. Следом также уставились на нас Енотаев и Сопин. Как будто от нас команды ждут какой-то.
– Чего молчите, стратеги? – спросил Енотаев.
– Нас всё устраивает, – ответил я.
– Клюковкин, сейчас уши оторву. Мысли излагай, – сурово сказал Кувалдин. В том что командир может оторвать уши, у меня сомнений не было. Тут как бы и голову можно потерять, если оценивать силище комдива.
– Вы, мужики, мыслите очень нестандартно. Сейчас нам нужно знать ваше видение, насколько возможно высадить десант в этой местности.
– Не проще ли всё там сровнять с землёй? – предложил Батыров, но я его толкнул в плечо, чтоб он так больше не умничал.
– Не позорься, академик. На местность глянь. Там сплошные ущелья и горы. И кишлаки вокруг с детьми, женщинами и стариками. Ещё есть мысли? Может уши оторвать? – сказал ему Кувалдин. Командир дивизии прав. Самолёты могут бомбить сколько угодно, но горы они не обрушат. Наведение и прицеливание в этой местности с большой высоты очень сложное. Точность будет слишком маленькой.
– Тут нужен десант с тремя зонами высадки. Одна из которых будет в непосредственной близости от огневых точек главного объекта, – предложил я и указал на карте предполагаемые места, где можно приземляться.
– С запада и востока. А с Севера не получится? – спросил Кувалдин.
Енотаев посмотрел на меня. Всем видом он показывал, что понял, о чём я хочу сказать. В северной части этой базы была горная гряда, отделяющая само расположение духов от небольшой долины. В той местности находилось несколько кишлаков, с которых вполне могут прийти к душманам подкрепления.
– Здесь слишком высокие горы. Сесть у нас получится и взлететь тоже, но вам сложно будет спускаться вниз. Тут одни скалы, – заметил Батыров.
– Мой командир верно говорит. Наше предложение – высадить вас непосредственно рядом с базой. Тут низина и высохшее русло реки. Есть где примоститься. Кувалдин посмотрел на Сопина и был недоволен этой идеей.
– Вы предлагаете разведчикам бежать в гору? Под огнём из ДШК и пулемётов. Вас там самих положат, – возмутился комдив.
– Валерий Иванович, а я другого варианта не вижу. Через горную гряду мы незаметно не пройдём. Нас увидят с кишлаков. Ещё и в спину получим удар, – объяснил Сопин.
– А если высадить вас на горный склон и вы будете прыгать по скалам, вас эти же пулемёты и расстреляют. Будет как в тире, – добавил Енотаев и Сопин согласился с ним. Командир дивизии сомневался в подобном манёвре. Пока ещё мне было непонятно, кто именно проводит эту операцию. Не вижу здесь генералов или полковников из командования 40й армии. А ведь эта база, очень важный объект.
– Готовимся, товарищи. Зам командующего улетел в Анаву. Так что и я туда полечу, чтобы довести наши предложения. Ефим Петрович, есть лишний вертолёт? – спросил командир дивизии.
– Для вас, всегда найдётся, – ответил Енотаев, подошёл к телефону и начал звонить на аэродром, чтобы готовили вертолёт. Дверь кабинета открылась, и в помещение молча вошёл тот самый майор Турин. Форма
отглажена, туфли начищены, а сам он улыбается так, будто жевательную резинку рекламирует.
– Всё уже обсудили, Валерий Иванович? – спросил особист.
– Да. Что по обстановке в кишлаках? – спросил Кувалдин.
Турин подошёл к столу и сел, достав из папки большой блокнот.
– Всё спокойно. Главное, чтобы среди участвующих не было слива информации. Мне бы увидеть план операции…
– Его ещё нет, товарищ майор. Появится он нескоро. Вы же не возражаете, если я его сначала обговорю с заместителем командующего армией? – перебил Турина комдив.
– Разумеется. Остальные, надеюсь, понимают, что пока всё держать от своих людей в секрете? – объявил Вячеслав Иосифович. Енотаев раздал указания по телефону и направился на выход, забрав меня и Димона. Как только мы вышли в коридор, Ефим Петрович, ещё раз напомнил о запрете разговоров на тему операции. В это время из кабинета комдива вышел и Вячеслав Иосифович.
– Вас, всё же, наградили, товарищ Клюковкин? – спросил у меня Турин, увидев коробку в руках.
– Да, всё верно.
– Интересно, как это получилось, что всех награждали там, а вас здесь?
– Так уж вышло, – произнёс я.
– Угу. А ваш командир эскадрильи ничего не хочет по этому поводу сказать? – спросил особист, повернув голову в сторону Енотаева.
Комэска усмехнулся и не промедлил с ответом.
– Клюковкин – человек негордый. Ему торжественная обстановка ни к чему. Я ответил на ваш вопрос?
Турин кивнул и, широко улыбаясь, пошёл в свой кабинет. Да, комэска не совсем хорошо относится к товарищу особисту.
– Ефим Петрович, а вы с ним не дружите, верно? – спросил я.
– А чего с ним дружить? Это он нам привёз «наводчика», который указал дом в Махмудраки. Когда я к нему пришёл, чтобы рассказать про выкрутасы Берёзкина, то застал замполита в его кабинете. Чай пили с рахат-лукумом. Схвачено всё было у члена Военного Совета. При любом провале он остаётся чистым.
Мы вышли на улицу и комэска махнул водителю, чтобы тот подогнал машину. Ефим Петрович продолжал сокрушаться от встречи с Туриным.
Внешность этого особиста и правда располагает к общению. Но в этом и есть главный подвох людей его рода деятельности.
– Скользкий тип. И зачем же он прикрывает Берёзкина? – задал вопрос Батыров, взяв предложенную Енотаевым сигарету из пачки.
– Не знаю. Надеюсь, что это ради общего блага. У особистов работа не сахар. Да и об истории с экипажем Чкалова, всё же, было доложено «наверх», – ответил ему Ефим Петрович.
– Но ни я, ни Батыров не давали показаний. Кто-то другой? – уточнил я.
– Да. Я дал показания. Вы думали, что я просто так буду стоять в стороне и смотреть, как он гробит и калечит моих подчинённых? Пришлось доложить об этом напрямую командующему ВВС 40й армии. Там даже ваших показаний не потребовалось. Сегодня вы видели
товарища Берёзкина в последний раз. Его командировка закончилась.
Прекрасно! Вроде комэска говорит с такой интонацией, будто месть состоялась. Но пока Павла Валерьевича просто вывели из-под удара.
Машина подъехала, подняв в воздух клубы пыли. Моментально волосы покрылись желтоватой «мукой», а во рту стал скрипеть песок.
– Получается, Берёзкин уезжает, не получив награду, но и наказания избежал, – подытожил я.
– Всё верно. Уезжает передавать боевой опыт в Саратовское лётное училище. Вот и думай. То ли повезло Берёзкину, то ли не повезло училищу. Через несколько минут мы уже были в жилом городке. Задач на меня сегодня никаких не вешали. Ни основных, ни дополнительных, вроде склеивания карты или помощи штурману в расчётах.
Сделав небольшой силовой комплекс на турнике и пробежку по территории городка, я воспользовался баней. Мы первыми в жилом городке соорудили у себя данный уголок отдыха и уюта. Прекрасно
же, когда на улице 30-40°, а ты выходишь из парилки, где температура доходит и до 100°. Сразу кажется, что на улице прохладнее.
Для строительства применили лучший из имеющихся материалов – доски от бомботары и ящиков от снарядов реактивной системы залпового огня РСЗО «Град». Второй материал ценился больше всего. Доски от их ящиков были достаточно длинные и шпунтованные.
Собирали спирт на бартер артиллерии всей эскадрильей. Даже Енотаев доставал из личных запасов.
Войдя в парилку, я застал там и Батырова. Похоже, Димон сидел уже не первую минуту и изрядно покраснел.
– Попариться зашёл? – спросил Димон, вытирая полотенцем мокрое от пота лицо.
– Да, – односложно ответил я и подошёл к печке.
В роли нагревателя воды и парилки мы использовали всё тот же «поларис» – металлической самодельной печи. Топлива для него у нас было много, так что проблем с нагревом не было.
– Что думаешь про операцию? – задал ещё один вопрос Батыров, пока я плескал воду на камни.
– Сложная, но выполнимая. Я вернулся к скамейке и прилёг на неё.
– Сань, мы с тобой так и не поговорили насчёт Берёзкина. Ты когда вышел, он мне сказал написать о твоём поведении. Я отказался и сказал, что не буду на тебя докладывать, – проговорил Батыров.
Зачем передо мной сейчас оправдываться? Думал бы лучше, как в академию добираться
будет, как семью перевозить. А он всё меня задобрить хочет.
– Димон, хорош. Я понял, что парень ты ровный. Не обижаюсь на тебя.
– Правда?
Наивный, как первоклассник. Естественно, мне не понравился поступок Батырова. Но пускай, думает, что всё хорошо. А то не отстанет.
– Конечно. Спи спокойно и не переживай. Ты свою звезду заслужил. Если кто-то скажет против, я того порву на британский флаг.
После посещения бани, я с чистой совестью и телом, направился в палатку. Однако, было одно симпатичное препятствие, которое мне не позволило зайти внутрь. Недалеко от нашей палатки, переминаясь с ноги на ногу, стояла младший сержант Леночка. Несмотря на вечер и жаркую погоду, девушка подкрасила губы помадой и ресницы.
Как будто случайно.
– Саша, а я вас жду. Мы тут готовили у себя в модуле. И я вам несколько пирожков оставила. Они с яйцами и луком, – протянула мне газетный свёрток Лена. Не знаю, от кого приятнее запах – от свежеиспечённых пирожков или от духов девушки. Оба аромата в обстановке, где пахнет только керосином и выхлопными газами, кажутся волшебными.
– Спасибо. Вы в гости или просто поздороваться? – спросил я.
– Просто увидела, что вы побежали куда-то. Потом пошли мыться вроде…
– Следите за мной? – спросил я и Лена засмущалась.
По-моему, клиент готов. Во мне уже начинает играть мужское животное начало. Зря, что ли в бане мылся!
– Леночка, а хотите, я вам вертолёт покажу? Тут недалеко. Они правда на ремонте, – предложил я.
– Очень хочу. Мы там вдвоём будем? О! Контакт начинает устанавливаться. Всё идёт по плану.
– Абсолютно. Мешать нам никто не будет. Я на минуту в палатку и вернусь. Вот и пригодились вещи, что я нашёл у товарища Клюковкина дома. Оказывается, он хранил в квартире большой запас «предохранительных» средств. Несколько штук я предусмотрительно взял с собой.
– Саня, ты куда такой довольный? – поинтересовался Батыров, который лежал на кровати и читал газету.
– Меня ждут великие дела. Есть у кого бутылочка взаймы? Ну, для подогрева, – спросил я.
Тут же активизировался Бага.
– Брат! Вот возьми. «Киндзмараули»! Берёг для особого случая. Вдруг в госпиталь попаду, – дал мне бутылку вина Баграт.
– Верну с процентами, братишка, – хлопнул я «пятюню» своему коллеге.
– Мармелад возьми. Чтоб во рту сладенько было. Я люблю, когда мне…
– Мага, без подробностей. Тоже пригодится, – поблагодарил я ещё одного товарища, засовывая всё в вещмешок. Через несколько минут мы с Леной уже подходили к стоянке сломанных вертолётов. Это
было что-то вроде нашей технико-эксплуатационной части. В вечернее время тут были только двое часовых, с которыми я быстро договорился.
– А вы же сказали, что тут никого? – спросила Лена, когда мы подошли к вертолёту.
– Социалистическое имущество нужно охранять кому-то. Они нам мешать не будут. Я открыл дверь в грузовую кабину вертолёта и пропустил вперёд Лену.
– Ну, мы же только посмотрим, верно? – спросила девушка, поднимаясь по стремянке.
И посмотрим, и потрогаем, и попробуем. Всё тихо, аккуратно и страстно.
– Конечно, Леночка. Никаких лишних фраз и действий, – ответил я.
Девушка внимательно рассматривала вертолёт изнутри. Её интересовало всё – от того как он летает и насколько это всё сложно. Внутри было жарковато, и я сразу предложил Лене
снять китель её формы.
– Действительно. Жарко и ничего попить нет? – спросила Лена.
– Есть, но слишком сладкое. От него может и голова закружиться, – ответил я.
– Вы что, вино взяли? – удивилась Лена, присаживаясь на скамью и отбрасывая в сторону китель. Даже не надо присматриваться. Леночка была без нижнего белья. Через светлую футболку было очень хорошо видно, насколько набухли её крупные соски. Мужское начало взыграло с новой силой.
– Чисто случайно. Если хотите, могу сбегать за водой из верблюжьей колючкой.
– Нет! Я вино с Нового года не пила. Давайте, – согласилась Лена.
Только я достал бутылку, как увидел, что товарищ младший сержант расстегнула у себя пуговицу на штанах. Затем медленно поползла вверх футболка, и прекрасные груди явились моему взору.
– Знаете, Лен, а может, повременим с вином. Есть у нас дела поважнее, – предложил я и мигом сбросил на пол один из матрасов, который всегда экипажи таскают с собой на перелёты.
Девушка сначала прикрыла грудь, а потом аккуратно подползла ко мне.
– Можно и повременить.
Через минуту, я уже был сверху Леночки и нежно целовал её в губы. Страсть захлёстывала, а температура внутри грузовой кабины повышалась
– Саша, а вы очень… серьёзно… настроены… сегодня, – поглаживала меня между ног Лена.
– Сегодня готов на всё. Наши тела всё ближе друг другу. Чувствую её каждой клеткой. Ещё немного и нас уже не оторвать друг от друга никому. Кроме кого-то третьего!
– Клюковкин! Срочно на вылет! Очень срочно! – послышался громкий бас Баги. Захотелось выругаться. Как же не вовремя! Но следующий голос, застал меня врасплох.
– Саша! Я приехала, родной! – заорала Тося. Она то что тут делает?
– Бегом одеваемся, – говорю я Лене, натягивая футболку.
– А что случилось?
– Лена, ты же не хочешь предстать перед моим товарищем в голом виде. Давай шустрее. Едва мы успели одеться, дверь в кабину отъезжает в сторону. Тося взбирается на стремянку и внимательно рассматривает меня и Лену. За спиной Тоси жестикулирует руками Бага, мимикой и всем видом показывая, что он не виноват. Рядом один из солдат с любопытством заглядывает в кабину.
(продолжение следует...)
#СтихиИПроза