Глава 25
На стоянке уже шла погрузка грузов в вертолёты. Ящик за ящиком, мешок за мешком, солдаты постепенно заставляли всё пространство грузовой кабины. Сабитович командовал бойцами, показывая куда лучше поставить груз. Солнце продолжало припекать, нагревая своими лучами обшивку вертолёта. В воздухе кружили вертолёты, а с полосы в это время взлетал огромный Ил-76. Рёв четырёх двигателей нарастал. Через несколько секунд Ил-76 оторвался от полосы, сопровождаемый
парой Ми-24. «Илюша» начал набирать высоту по спирали, отстреливая тепловые ловушки. Смотреть за этим зрелищем можно долго. Вернувшись к вертолёту, я обнаружил, что погрузка застопорилась. Карим спорил с прапорщиком, который привёз груз.
– Ну, перегруз уже. Куда ты мне суёшь эти шайбы, – возмущался Сабитович.
– Да я знаю, что вы и не с таким весом взлетаете. Про ваш экипаж говорят, что вы и на себе другой вертолёт утащить сможете, – объяснял ему прапорщик, показывая на большой тёмный мешок.
– Я тебе повторяю, что мы не возьмём. Карим показал мне на резервуар для воды, который пытались нам загрузить.
– Сань, ну я понимаю что надо. Но ведь не взлетим! – ругался Карим.
– Мужики, ну хоть сколько возьмите. Там парни уже не помнят, когда мылись последний раз, – просил прапорщик. Из кабины вышел Батыров и тоже начал объяснять, что взять уже больше не можем. Я заглянул внутрь. Грузовая кабина была заполнена ящиками и мешками. Даже с этим грузом взлететь будет крайне сложно, а тут ещё и воды нужно взять. Но при большом желании можно будет взлететь.
– Карим, ну третью часть этого резервуара мы взять сможем. Тяжело, но сможем. Ты топливо уже заправил? – спросил я.
– Пока нет.
– Чуть меньше возьмём керосина и на площадке выключимся. Как раз нам хватит, – предложил я.
– Саня, мы прилетим уже с мигающим табло аварийного остатка, – сказал Батыров.
– И что? Давай парни там вшами обзаведутся, а мы зато инструкцию соблюдём. Так, что ли? Батыров тоже почесал затылок и дал добро на загрузку. К вертолёту подогнали комбинированную поливомоечную машину (КПМ) и стали наполнять резервуар. Он постепенно раздувался, превращаясь в огромную шайбу. Решено было взять примерно 500 литров. Иначе и правда не взлетим. Тут своё слово решил сказать Берёзкин.
– Почему задерживаете вылет? Погрузка должна была закончиться 10 минут назад, – возмущался он, подойдя к вертолёту и заглянув внутрь.
– Воду заправляли, товарищ полковник, – объяснил Батыров.
– У вас перегруз. Жить надоело? – спросил член военного совета, зайдя внутрь грузовой кабины.
Павел Валерьевич продолжил ворчать, хотя сам только что гнал всех вперёд. А тут устроил лекцию по центровке вертолёта.
– Значит, так. Часть коробок выгрузить. Доставим следующим рейсом.
– И когда он будет? – спросил у замполита прапорщик.
– Вам доведут. Живее! Я ещё другой вертолёт пойду проверю, – сказал Берёзкин и вышел из грузовой кабины. Батыров посмотрел на меня. Будто совета ждёт какого-то.
– И как теперь быть? – спросил Димон.
– Никак. На борту вертолёта кто командир? Подумай и прими решение. Я бы забрал весь груз.
Судя по серьёзному выражению лица Батырова, он решил отказаться выполнять команду Берёзкина. И Павел Валерьевич это почувствовал. Он отошёл на несколько метров от вертолёта и повернулся к нам. Надо было видеть его изумление, когда привозившие груз сели в ГАЗ-66
и уехали со стоянки.
– Вы моей команды не слышали, товарищ старший лейтенант? – громко сказал Берёзкин, возвратившись к нам.
Тяжеловато было этому полковнику в бронежилете. Лицо заливал пот, а сам он уже прерывисто дышал. Снял бы уже, да ходил как мы налегке. Толку сейчас от бронежилета никакого.
– Слышал. Но командиром экипажа являюсь я. И мне определять, сколько и чего брать на борт, – сказал Батыров.
– Вот оно что?! Вы, товарищ старший лейтенант, забываетесь. Или вы думаете, что за ваши подвиги вам всё простят?
– Возможно, и нет. Но груз я довезу. Потом у вас будет право меня дисциплинарно наказать.
Павел Валерьевич прицокнул и ушёл к вертолёту Чкалова. Я посмотрел на Батырова и заметил, какой он был взволнованный. Не с первого раза, но ему удалось достать из кармана пачку сигарет.
– Ты на меня пагубно влияешь, Клюковкин, – произнёс Димон.
– Только не говори, что ты сильно переживаешь по этому поводу, – улыбнулся я, похлопав по плечу своего командира звена.
У Батырова сигарета выпала из рук.
– Вот что ты за человек, Клюковкин. С тобой и покурить нельзя нормально.
– Так ты бросай.
– Если брошу, я тебя в первом же полёте придушу. У меня уже нервов не хватает с тобой летать. Мы же постоянно в переделках, – покачал головой Димон.
– Зато не скучно. Пошли запускаться. В кабине было уже совсем некомфортно. Чувствуется жар от металлических панелей и
запах старых тканей парашютов.
– Окаб, 105й, группе запуск, – запросил Берёзкин.
– 105й, разрешил. На площадку информацию о вылете передали, – ответил руководитель полётами.
– Понял. Группа, запускаемся, – продублировал команду Берёзкин.
Правильно, что на пост в Анаву передали информацию. Вот только как это было сделано. Нас ведь духи могут прослушивать.
Двигатели запустились. Через приоткрытый блистер в кабину поступал обжигающий воздух, но если закрыть его, будет ещё хуже. Сидишь и обливаешься потом. Такое ощущение, что Березкин специально медлит, чтобы побольше нас ушатать.
– 105й, 207му. К выруливанию готов, – доложил Батыров.
– Понял. Ждём, – недовольно ответил в эфир Берёзкин.
Вертолёт Леонида тоже был запущен и однозначно готов выруливать. Да и Ми-24 давно запущены. Вот только рядом с вертолётом Берёзкина стоит машина, а бортовой техник загружает в десантный отсек свёртки. Что такого он собрался перевозить?
– 105й и 106й выруливаем. 207й в паре с 210 м за нами, – скомандовал Берёзкин, когда его борттехник сел в десантный отсек и закрыл створку. Ми-24 выполнили контрольное висение и начали взлетать. Причём как взлетели, так и ушли вперёд. Мы ещё только разгонялись по полосе, а наше прикрытие ушло на несколько километров вперёд.
– Вот так прикрытие! – возмутился Батыров, как только мы оторвались от полосы и заняли расчётную высоту полёта по маршруту.
Леонид летел справа, но частенько вылезал вперёд. Постоянно Димону приходилось его притормаживать. Наше прикрытие так и летело впереди. Ощущение такое, что прикрывают сами себя.
– 105й, 106му. Скорость большая. «Пчёлы» не успевают за нами, – вышел в эфир ведомый Берёзкина.
– Успевать должны. Скорость у нас расчётная, – ответил ему Павел Валерьевич. Получается, что прикрытие вертолётов – дело самих вертолётов. А товарищ Берёзкин в очередной раз проявляет дурашлёпство. Видимо, решил в глазах генерала-лейтенанта Целе-
вого показать себя боевым лётчиком.
– А куда они летят? – спросил Карим, когда увидел, что пара Ми-24 отклонилась от маршрута. Слева видна знаменитая Чарикарская «зелёнка». В ней могло быть очень много духов, поэтому и маршрут выбирался такой, чтобы обходить её стороной. Но Березкин решил пролететь над ней.
– 105й, мы с маршрута ушли, – сказал в эфир ведомый Павла Валерьевича.
– Здесь пройдём.
– Под нами «зелёнка», – громче сказал 106й.
– Нормально. Проведём заодно и разведку. Батыров посмотрел на меня, и я ему показал рукой лететь прямо.
– Не уходи с маршрута. У нас груз, ведомый рядом. Мы отвечаем за них, – сказал я. Жаль, что экипаж ведомого Берёзкина – заложник ситуации. Он и оставить не может его, и повлиять не получится на решения старшего их группы. «Крокодилы» выполнили пару виражей над «зелёнкой»и пристроились к нашей паре. На подлёте к Анаве встали в вираж и начали запрашивать у Берёзкина готовность площадки, но он только буркнул что-то непонятное в эфир. Местный кишлак находился прямо под самой горой. Над нами кружились Ми-24, наконец-то, осуществляя прикрытие. К месту предполагаемой посадки уже едут машины под разгрузку вертолёта, оставляя за собой огромные клубы пыли.
– 207й, садись и выгружайся, – ответил ему Павел Валерьевич.
– 207Й, 106му, площадка готова. Можно садиться, – ответил нам ведомый Березкина.
– Понял, 106й, – ответил Батыров. Батыров покачал головой и начал строить заход для посадки. Тяжёлой машине не так уж и просто выдерживать режим снижения. Вокруг сопки и скалы. Проходим несколько холмов и тут же нас бросает вниз. Димон успевает удержать вертолёт, чтобы он не рухнул на площадку на повышенной скорости.
Подняв клубы пыли, Димон грубо приземлил вертолёт. Следом заходит Чкалов и буквально плюхается на площадку. Пару раз его вертолёт даже оторвался от земли, словно прыгающий мячик.
Пока солдаты разгружали наш вертолёт, я подошёл к Чкалову. Тот тщательно осматривал стойки на предмет повреждения.
– Ударил так ударил об планету, – расстроено смотрел на вертолёт Леонид.
– Всё целое, но посадка была грубая, – сказал я, прикрываясь от порывов ветра, несущих пыль.
– Сань, как думаешь, Батыров не станет мозги делать, если мы над Махмудраки пролетим? – спросил Лёня.
– Зачем тебе это?
– Ну, посмотрим, что и как там. Разведку сделаем.
– Ерунду не говори. Берёзкина наслушался? Чкалов задумался, но по его лицу было видно, что он настроен серьёзно. Только не полетим мы над Махмудраки. Лишний раз подставляться не нужно.
– Сань, ну ладно тебе! А вдруг кого-то там обнаружим. Доложим в штаб, нам разрешат отработать.
– Лёня, ты давай лучше выгрузку контролируй. По поводу пролёта над Махмудраки забудь. Не нужно создавать себе трудности, а потом героически их преодолевать. Чкалов что-то проворчал и ушёл в сторону. Как только закончили выгрузку, начали выполнять запуск. Перед этим на одну из сопок зашёл Берёзкин и завис в метре от поверхности. К нему подбежали несколько солдат и забрали
свёртки. Наверное, «очень нужная» периодическая печать, без которой служба на посту будет неполноценной. Через пару минут мы произвели взлёт. По спирали набрали высоту и заняли курс на Баграм. Леонид пристроился справа. Ми-24 впереди нас в 500х метрах. Следуем за ними, но Берёзкин снова ведёт нас в Чарикарскую долину.
– 105й, ответь 207му. Мы уклоняемся от курса, – доложил Батыров.
– 207й, идём с этим курсом, – ответил Берёзкин.
– 105й, в этот район заходить нельзя. Отворачиваем на курс 150°, – настоятельно произнёс Батыров, но Берёзкин слушать ничего не хотел.
– Выполняй указание, 207й. Идём с этим курсом.
Я выдержал небольшую паузу, чтобы дать Димону самому решить этот вопрос. Но он молчал.
– Командир, отворачивай на курс 150°, – настойчиво повторил я, но Батыров ничего не делал. Тем временем мы подошли к Чарикарской долине. Уже можно разглядеть участок дороги, ведущей в Кабул. Местность с большим количеством мелких деревьев и кустарников.
И это весьма хорошее подспорье для духов. Начнут стрелять по нам, и мы даже не увидим откуда.
– 105й, 207му, я парой отворачиваю на курс 150°, – произнёс Батыров и начал менять курс. Медленно пошли разворачиваться, а Берёзкин тем временем продолжал полёт в район «зелёнки». Предчувствие у меня не самое хорошее.
– 105й, пуск справа! – в эфир громко доложил Леонид.
Я сразу начал отстреливать ловушки, а Батыров маневрировать. Из района «зелёнки» потянулся белый шлейф выпущенной ракеты. Димон ушёл вниз. Резко спикировали и вынырнули у самой земли, подняв в воздух пыль и камни.
– Вижу цель. 106й, работаем! – скомандовал Берёзкин.
Ми-24 начали отрабатывать по позициям духов. Но кого они там разглядят… Пока Ми-24 работали по земле, Батыров продолжал запрашивать Леонида, но тот молчал. Развернувшись, мы обнаружили, что к земле быстро снижается Ми-8. Из левого двигателя
шёл чёрный дым, а сам вертолёт болтало из стороны в сторону.
– Пожар левого двигателя! – в эфире начала говорить «печально известная женщина».
– 210й, иду на вынужденную, – доложил Леонид.
Он всё ближе к земле. Батыров разгоняет вертолёт, чтобы быть в районе падения Ми-8 как можно быстрее. А это время Берёзкин повторяет свою любимую мантру.
– Шагом поддержи! Шагом поддержи!
– Да заткнись! Садится он! Не мешай! – громко ответил за Леонида Батыров. Прям с языка снял! Горящий Ми-8 всё ближе к земле. Видно, что притормаживает. Поляна, на которую он садится не очень большая, но с виду ровная. Пламя из двигателя усиливается. Перед самой
землёй вертолёт слегка накренился и коснулся поверхности.
Ми-8 Леонида завалился набок и поднял огромный столб песка и камней в воздух.
– Димон, давай снижаться, – сказал я и показал на свободный участок в 100 метрах от горящего вертолёта. Мы уже приближались к земле, как из Ми-8 выскочили три человека. Каждый пытался сам себя потушить, перекатываясь в пыли. Вертолёт объят тёмно-красным пламенем, а вверх поднимается чёрный дым. Только мы коснулись поверхности, как я и Карим выбежали из вертолёта, устремившись к нашим товарищам. Жар от горящего вертолёта был сильнее Афганского солнца. Гул, с каким шло горение, перебивал свист винтов за спиной. Я подбежал к первому из них. Это оказался Чкалов. Он уже не горел, но выглядел очень плохо. Тело тряслось, зубы стучали. Лицо у Чкалова сильно обгорело и покрылось волдырями. Комбинезон в районе плеча
практически расплавился и прилип к телу.
– Сели, сели, сели, – трясся Лёня.
(продолжение следует...)
#СтихиИПроза