Покажи дорогу, брат Около часа Гриша гнал свой рыжий от пыли БМП, ориентируясь на хорошо видимые колеи двух джипов. На пикапах стояла вездеходная резина с крупным протектором, который безжалостно перемалывал всё живое в степи и оставлял заметный след, который ни с чем не перепутаешь. Потом колея ушла влево и исчезла с выездом на грунтовую дорогу. Дорога имела естественное глиняно-каменное покрытие и была утрамбована до такой степени, что даже во время нечастых дождей её никогда не размывало. Конечно, и следы пропали. Дорога проходила где-то в километре от кишлака. Нужно было искать съезд с дороги двух машин с широкими колёсами. Григорий вёл БМП, как было приказано, ближе к правому краю дороги. Все сидели на броне, вглядываясь в следы на обочине. А вдруг водила джипа вильнёт на обочину, наследит и этим успокоит, что направление движения выбрано верно. Лица пацанов были злы и сосредоточены. Цель у всех была одна – найти и покарать. Иногда попадались участники дорожного движения. Оказалось, им по пути с небольшим караваном, состоящим из двух гружёных верблюдов и ишака. Обгоняли, не сбавляя скорости. Выхлопные газы под большим давлением больно ударили по глазам «кораблей пустыни». Верблюды попытались встать на дыбы, а ишака вообще сдуло с дороги. Дед-погонщик ещё долго что-то кричал и махал клюкой им вслед. А навстречу, с разрывом в пять километров, попались два старых грузовичка «Форд», до неба нагруженных всякой деревенской рухлядью, с детьми на самом верху. Грузовики дёргались, хлопали газами, чадили, угрожая окружающей среде катаклизмами, но как-то двигались вперёд. – Стоять! Стоять, Гриня! – заорал вдруг Злой. Машина чуть съехала на обочину и остановилась. Злой спрыгнул с брони и побежал назад. Через минуту вернулся, залез на броню и протянул Платону скомканную голубую пачку из-под сигарет «ТУ-154» с самолётиком на этикетке. – Во! Видел! – торжественно произнёс Злой. – И что? – не понял Платон. – А то, что такие сигареты только летуны курили. Им коллеги по заказу из Ташкента «болгарию» возят, – ответил за Злого догадливый Бес. – Понял. Думаешь, сигареты из сгоревшей вертушки? – спросил Беса Платон. – Да, только вот кто из моджахедов вдруг закурил «болгарию»? Непонятно! Поехали, разберёмся! – крикнул Оторбай, а именно так двадцать лет назад мама назвала своего узкоглазого сыночка, а не Бес. Чем ближе к населённому пункту, тем чаще начали встречаться едущие и идущие навстречу дехкане. Съезда с дороги большого диаметра колёс никто так не заметил. Невольно начали закрадываться сомнения. Больше всех мучился Платон. «Хоронить и лечить…» – вспоминал он разговор со взводным Ивановым. А если не было ни раненых, ни убитых? Нет, не может быть! Наверняка Сашка просто так не ушёл на тот свет. А подбитый пикап? Нет, всё правильно! Ищем раненых. Но сначала на кладбище. Кладбище увидели издалека. Когда-то огороженное невысоким, а теперь и вовсе развалившимся забором, оно находилось на пологом склоне невысокого холма, в километре от первых домов кишлака. БМП остановилась у прохода на кладбище. В машине остался экипаж, а остальные, развернувшись в цепь, пошли между плит надгробий в поисках свежих могил. Вскоре Яша-санитар поднял автомат над головой и крикнул: – Здесь! – потом подумал и добавил, – кажется. – Всё у вас, у евреев, не слава Богу! – кричал на бегу Злой, озираясь по сторонам, – кажется ему. Где? Яша насупился, обидевшись на православного грубияна, и показал на три небольших бугорка свежей земли. Злой присел и запустил в землю свои руки-лопаты. – О! Точно! Земля ещё нагреться не успела. Молоток, Яшка! – похвалил Злой, сделав вид, что не понял, почему у Яши надулись пухлые губки. – Едем в кишлак. Если это не эпидемия в кишлаке свирепствует, значит это те, кто нам нужен, – хрипло сказал Платон, почуяв верный след. Центральная улица кишлака позволяла воспользоваться бронированным транспортом. Они медленно ехали, добросовестно перемешивая гусеницами дорожную пыль, осколки глиняной черепицы и бараньи катышки. Открывались деревянные калитки в дувалах, высовывались тревожные бородатые лица мужчин или любопытные женские, закрытые платками под нижние ресницы. БМП останавливалась, Бес попытался вежливо спросить, где найти старосту. Но двери моментально закрывались, Бес переходил с пушту на матерный русский, и Гриша давил на газ, рисуя на белых заборах чёрные каракули выхлопными газами. Вскоре всё это надоело. Гриша стал невнимателен на поворотах. Завалил один забор, обрушил угол жилой постройки при развороте. А командир экипажа повернул башню и всадил три тридцатимиллиметровых снаряда в отдельно стоящую овчарню. Оставшиеся в живых овцы разбежались, бешено блея и бодая хлипкие загородки. – Духи! Сегодня у вас незапланированный шашлык намечается! – зло крикнул Злой. – Лёх, смотри! Нас услышали, – сказал Бес, показывая на конец улицы. В их сторону не спеша шли с напряжёнными лицами трое мужчин, в традиционной афганской одежде. С брони спустились Платон и Бес. Они отошли метров двадцать от машины, показывая, что какое-то доверие ещё осталось. Мужчины были не молодыми, судя по седине в бородах, где-то за пятьдесят, то есть раза в три постарше второй стороны переговоров. На шаг вперёд вышел мужчина в более чистом халате, с чёрными чётками в руках и представился. Бес перевёл, но потом сказал, чтоб Платон не парился и называл деда просто – Нури. Когда Лёха сказал, что он – Платон, и что он – старший, деды это как-то быстро усвоили и закивали головами. – Уважаемый Нури, я хотел узнать, от какой болезни умирают жители вашего кишлака? И не нужна ли наша помощь? – спросил Платон, глядя себе под ноги. – Уважаемый Платон может не беспокоиться, все жители кишлака здоровы, чего мы желаем и русским солдатам, – весело перевёл Бес. – Не может быть. Нам сказали, что только сегодня на вашем кладбище похоронили трёх мужчин. Вы же знаете об этом! – пошёл в наступление Платон. Пока старики в замешательстве обсуждали эту новость между собой, Платон подозвал Злого и объяснил план действий: – Забирай всех и парами прочешите окрестности кишлака. Должны побежать тараканы. Эти старые барбосы пришли нам мозги компостировать, отвлекать и время тянуть. Давай бегом, как ты можешь! На связи, – подтолкнул в спину Злого Платон, придав пинком нужное ускорение. – Не может быть, уважаемый Платон, старейшины о похоронах знали бы, – ответил староста, чуть склонив голову, – может быть, это чужих людей похоронили на нашем кладбище? – А такое может быть? Конечно, я вам верю, уважаемый Нури. Сейчас все вместе идём на кладбище и откапываем свежие могилы. Если там ваши жители, о смерти которых вы не знали, мы уйдём. Если там мужчины с огнестрельными ранениями, я заберу из вашего кишлака всех мужчин возрастом от 14 до 50 лет. И сюда приедут много русских солдат. Так вас устроит? А? Старейшины или, как вас там? – резко заявил Платон и для острастки передёрнул затвор АКСа. Бес перевёл сказанное Платоном, недружелюбно посматривая на старосту и нервно щёлкая указательным пальцем по спусковому крючку. Старейшины опять начали толкаться, обсуждая нагрянувшую на кишлак беду. Бес прислушивался к их разговорам и молча кивал Платону. Но ответа от стариков дождаться так и не пришлось. Зато в портативной рации раздался довольный голос Злого: – Вот всегда удивлялся тебе… ну, ладно! Короче, поймали мы тут двух кавалеристов. К вам идём! – Каких кавалеристов, Злой? – пытался выяснить Платон, но рация молчала. Через пять минут в конце улицы появился смешенный отряд кавалеристов и пехоты. Впереди шёл, с пулемётом на плече и, пугая дехкан довольной физиономией, Злой. А за ним конвой вёл под уздцы двух ишаков. На первом сидел улыбающийся Яша-санитар. Это Злой так извинялся перед ним. На втором ишаке сидел весь перебинтованный дух, на вид лет двадцати пяти. А замыкал шествие средних лет местный афганец со связанными руками. Конец верёвки был намотан на руку Араратика. Платон задал только один вопрос старосте кишлака: – Ваши люди? Старики, ничего не сказав, опустили головы. Гриша запустил двигатель, заполнив улицу грохотом и сизо-чёрным дымом. Сначала попытался культурно выехать задним ходом, но потом плюнул, разрушил разворачиваясь чей-то дувал, и поехал малым ходом на выезд. Решили пройтись через кишлак пешком, тем более, что ишаки за Гришей не успевали. Допрос решили учинить не на глазах у всего «колхоза», а так… ближе к кладбищу. Нужно было торопиться, поэтому начали на ходу. Первого допрашивали раненого. – Как тебя зовут? – Мехмет. – Это вы сожгли русский вертолёт? – Нет. – Где тебя ранили и когда? – Плохой выстрел на охоте. Сегодня. С братом на горных козлов охотились. – Здесь до ближайших гор и козлов пол дня на машине ехать. У вас есть машина? – Нет, только ишаки. – Значит, говоришь, что брат тебя с козлом перепутал? Мехмет неожиданно застонал, закатил глаза и чуть не упал с ишака. Араратик вовремя подставил плечо и дух удержался. Дёрнулся на помощь и брат Мехмета. – А тебя как зовут? – Далер. – Мехмет твой брат, Далер? – Да, младший. – Почему ты хотел брата убить? – Кто? Я? Он брат мой! Его русские… – Где его русские ранили, Далер? Далер понял, что сказал не то, что нужно было, и больше на вопросы не отвечал. Дальше он шёл молча, изредка постанывая и в досаде пиная сапогом камни. Платон с Бесом пришли к выводу, что они на правильном пути. Доехав до кладбища, ишаков отпустили. Они далеко не ушли, тут же у забора стали щипать пожухлую осеннюю траву. Довольный Яша подходил ко всем и пытался поделиться своими впечатлениями от верховой езды. Дело в том, что со слов Яши, за двадцать лет он ещё ни на ком не ездил. Наоборот! Как говорила его мама, Фира Самойловна, все ездили на слабохарактерном Яше. И как вам это нравится? Дольше всех его слушал, конечно, Злой. Мирился. Злой молча прислушивался к этому допросу «на ходу» и ему не нравились ни вопросы, ни ответы. До заката времени оставалось не так много и, если не расколоть этих двоих, то банда просто уйдёт. Злой подошёл к Платону и угрюмым голосом сказал: – Платон, что спрашивать, я знаю. Дай мне! Время же теряем… – Бес, переводи, – кивнул головой Платон, понимая, что шансов разговорить душманов у них мало и нужно менять тактику допроса. Злой подошёл к Араратику и вполголоса сказал, обращаясь только к нему: – Арарат, попридержи Платона, если что… Тот молча кивнул головой, отдал свой пулемёт напарнику и подтянул ближе к себе за верёвку, связанного старшего брата Далера. Злой подошёл к раненному Мехмету, достал свой трофейный нож из дамасской стали и стал медленно разрезать и снимать бинты с его груди. – Меня интересует только один вопрос – где сейчас твой отряд? Расскажешь, и твой брат останется жить, – тихо говорил Злой, срезая ленты окровавленного бинта. – Я не знаю, – испуганно отвечал душман, – наш командир Мансур никому не доверяет. Отряд каждый раз ночует в разных местах. Тем временем Далер рвался к младшему брату, что-то кричал, просил. Бес сначала что-то начал переводить, типа: «Отпустите, он не знает», а потом они со Злым полностью переключились на Мехмета. – Если тебя привезли раненного в твой родной кишлак, значит и они все местные, из твоего или соседних кишлаков. Так? Значит и база у вас где-то рядом. И не в горах, в горы машины не затащишь, – логично размышлял Бес. А в это время Злой, закончив срезать бинты, вставил два пальца в рану духу и чуть провернул. Двигатель Гриша не глушил, но крик боли Мехмета заставил механика поглубже натянуть на голову шлем, спрятаться в башне и закрыть люк. Далер упал на колени и отчаянно рыдал, пытаясь спрятать лицо и не смотреть на брата. Но рядом был Араратик. Он за волосы поднимал голову старшего брата и заставлял смотреть. Платон сначала нервно курил, спрятавшись за машиной, потом залез через люк в десантный отсек, сел и закрыл глаза. – Если ты, Мехмет, ничего нам сейчас не расскажешь, мы убьём твоего брата, вернёмся в твой кишлак и на твоих глазах убьём твою мать, жену твоего брата, детей… А знаешь почему, Мехмет? Мехмет поднял голову и ненавидящим взглядом посмотрел на Злого. Бес вытащил из магазина автомата патрон и дико заорал: – Потому что ты, Мехмет, убил моего брата! Ты, шайтан, убил! – кричал он, проталкивая большим пальцем патрон, калибра 5,45 в рану моджахеду. От болевого шока Мехмет потерял сознание. Злой подошёл к старшему брату, присел на корточки и спросил, глядя в глаза: – А скажи мне Далер, правду говорят, что если правоверного повесить, то он в свой правоверный рай не попадёт, а весь род его будет проклят? Так? А? Далер закрыл глаза и упал, скрутившись в позу эмбриона, громко завыл, выводя из психического равновесия даже самых стойких. Яша ушёл читать надписи на надгробных плитах. Ещё двое отошли «в дозор». Пришёл в себя Мехмет. Он смог даже встать на ноги и дико смотрел на, торчащий из его раны капсюль патрона. Кровь уже не шла. Злой подошёл к БМП и громко постучал сапёрной лопаткой по броне. Открылись все люки. – Командира своего зови, – сказал Злой наводчику. А когда из люка показался командир БМП, Злой велел развернуть башню так, чтобы ствол пушки был под 90 градусов к машине. Башню развернули, а ствол опустили. А потом все молча наблюдали, как Бес привязывает к стволу верёвку, а Злой внизу вяжет петлю. Подволокли орущего Мехмета, одели на него удавку, затянули, чуть приподняли ствол пушки, поставив духа на цыпочки, и ещё раз спросили: – Мехмет, где сегодня будет ночевать твой командир Мансур? По всему было видно, что, если ответа не будет, ствол пушки пойдёт вверх… – Я всё скажу! Дайте карту, я покажу, где сейчас Мансур! Нет! Это не Мехмет! Это орал, разрывая голосовые связки, его старший брат – Далер! – Платон! Лёха, быстро сюда! Карту давай, – торопился «ковать по горячему» Злой. Из люка десантного отсека выскочил Платон, на ходу доставая из планшета карту. – Показывай! Этого пока не снимать, пусть повялится, – крикнул Бес. Далер щурился, недовольно цокал языком, не разобравшись сразу в русском варианте карты своего района. Потом, узнав рисунок очертания реки, нашёл свой кишлак и уверенно ткнул пальцем, что-то всхлипывая, объяснил Бесу. Бес терпеливо дождался, пока Далер закончит, и перевёл: – Они ночуют сегодня здесь. Это заброшенная опиумная сушилка. Когда здесь выращивали мак, то сюда свозили сырец и тут сушили. Машины прячут под навесами, а сами спят в двух глинобитных сараюшках. Пока тепло, нормально. Есть пост. Там постоянно три человека и пулемёт. Вот здесь он. – От нас 26–27 километров, до темноты не успеем, но и им спешить, уже вроде, некуда, – успокоившись, сказал Платон, – не ожидал от тебя, Злой, спасибо. Не ожидал, что такой… злой! – Всегда, пожалуйста, командир! Обращайся! – Слушай, а ведь я только сейчас понял, что ты ответа ждал не от младшего Мехмета, а от старшего брата… Откуда ты знал, что именно он расколется? – Ну, да! Старшие, они всегда слабее. Они же всю жизнь младших защищают и опекают. По себе знаю. Вот и сейчас… Так и так не выдержал бы пыток над младшим. Но долго держался! У меня фантазия уже не работала… Как Гриша не газовал, прогревая двигатель боевого коня, два одиночных выстрела всё равно были слышны. Потом из-за забора кладбища вышли Араратик и Бес с сапёрными лопатками. До заката успели. На мусульманском кладбище добавились ещё две свежие могилы. (продолжение следует...) #СтихиИПроза