Лодка обладала плохой мореходностью и зарывалась в волну. Наружная носовая палуба работала как большой горизонтальный руль, так что лодка была склонна к самопроизвольному погружению. Носовое орудие постоянно находилось в воде и поэтому не имело смысла. При волнении вода заливалась в боевую рубку, замыкала контакты, так что частенько трап оказывался под напряжением, и экипаж било током. В котельной вода постоянно хлестала через вентиляторы, так что кочегары вынуждены были все время носить прорезиненные плащи, зюйдвестки (штормовые шляпу) и бахилы. Иногда вода заливалась в трубы, из топок било пламя, и не один кочегар тогда лишился бровей.

Если надводная мореходность типа К желала оставлять лучшего, то с подводной было еще хуже. Лодка была слишком длинной, и выровнять ее под водой стоило огромных усилий, и было тонким искусством. Плохая плавучесть носа и плоская палуба приводили к тому, что лодка очень легко сваливалась в пикирование на дно.

При этом, из-за величины корпуса относительная его прочность была гораздо ниже, чем у обычных подлодок. Как объясняли современники, куриное яйцо почти такое же прочное, как страусиное. Но если бы у страусиного яйца была бы такая же скорлупа, как у куриного, оно было бы очень хрупким. Так что у этих лодок предельная глубина погружения была примерно в два раза ниже, чем у обычных. Склонность быстро погружаться и при этом малая предельная глубина были крайне плохим сочетанием.

Котлы топились сырой нефтью. Цистерны с ней были открыты снизу, так что нефть фактически плавала над водой. Эта система должна была облегчить работу по выравниванию лодки, так как вода вытесняла топливо и не нужны были дополнительные расчеты уменьшения веса цистерн. Но на глубине давление приводило к просачиванию нефти на жилые палубы, и она хлюпала под ногами. И это было еще полбеды. При качке нефть смешивалась с водой и топки от такой эмульсии гасли.

Главным преимуществом подлодок всегда была скрытность. Часто слабее надводных судов, субмарина может быстро погрузиться и скрыться от противника. Ключевое слово тут быстро. Но с этим-то у К и были проблемы.

На лодке следовало загасить топки, сложить трубы, перекрыть задвижки труб и вентиляторы, эвакуировать котельную, заполнить балластные цистерны и нырнуть. Крышки труб и вентиляторов плотно задраивались, любой посторонний предмет, попавший под крышку, создавал течь. На этот случай в лодке были выскотехнологичные датчики системы «отправить матроса посмотреть». Благо времени было достаточно. В спокойной обстановке лодка готовилась к погружению около получаса (!), в экстренной не менее пяти минут. Рекорд принадлежал К-8, которая умудрилась погрузиться «всего» за 3,5 минуты.

Хотя лодка была большая, но экипаж жил не особенно комфортно. Хуже всего приходилось кочегарам. Они работали в страшной жаре в плащах и бахилах, так как вода постоянно заливалась внутрь. Матросы спали в тесных кубриках. Заглушенные, но раскаленные котлы создавали в лодке парилку еще долго после погружения. Офицеры жили лучше, у них была просторная кают-кампания и даже ванна.

***

Где-то к середине 1917 стало ясно, что немецкий Флот Открытого Моря (ВМФ) не стремится выходить в открытое море. Генеральное Сражение, скорее всего, не произойдет. Зачем же тогда нужны лодки типа К, что с ними делать?

Субмарины отправили на противолодочную операцию, патрулировать моря в составе надводного флота. За летнюю операцию 1917 английский флот 37 раз засекал немецкие подлодки, 11 раз атаковал и не потопил ни одной. За это время немцы потопили восемь судов.

Однако К7 все же сумела отличиться. Сначала ее атаковали собственные эсминцы, приняв за вражескую. Лодке удалось уклониться и избежать глубинных бомб. Всплыв, экипаж сумел убедить соотечественников не атаковать, показав опознавательные знаки. Через несколько часов лодка наткнулась на немецкую, они обменялись залпом торпед. Английская торпеда попала в немецкую лодку и не взорвалась. Немцы все же были напуганы скоростью К7 и бежали.

В ноябре того же года 12-я флотилия подлодок сопровождала флот у берегов Норвегии. Там К4 умудрилась протаранить К1. Лодка стала медленно тонуть. Тогда экипаж сняли, а лодку потопили, чтобы не досталась врагу.

Это лишний раз убедило подводников, что действовать в составе флотилий – плохая идея. Главная проблема была в том, что лодки в надводном положении очень невысоко высовывались из воды. Налететь на нее надводному судну или коллеге было не легко, а очень легко. Огни тоже были совсем невысоко над водой, и их часто не видели за волнами.

Тем временем тонувшую К-13 после ремонта включили в состав флота. Люди с других лодок делали все, чтобы на нее не попасть, она считалась проклятой. Для пресечения суеверий К13 переименовали в К22. Потом ее включили в состав 13-й флотилии.

«Битва» у острова Мэй

Зимой 1918 года произошло событие, которое современники окрестят «битвой при острове Мэй». Во время него погибнут две подводные лодки, еще две будут повреждены и погибнут более сотни человек. И все это без столкновения с противником.

В декабре 1917 года подлодки типа К перевели на новое место, в шотландский городок Росайт. На К7 сменился командир, им стал молодой капитан-лейтенант Сэмюэл Марион Гортон Гравенер. Он был из аристократической, но обедневшей семьи и пошел в подводный флот, потому что там больше платили. Гравенер поселил жену в гостиницу «House Inn», там уже жило много офицерских жен. Название было источником шуток для подводников. (House Inn звучит так же, как Hawse Inn, «Гостиница Клюз (или Отверстие)», такой вот нехитрый флотский юмор).

В его честь на лодке устроили вечеринку в большим количеством крепкого алкоголя. Как скоро выяснил Гравенер, жизнь в порту на лодках К была непрерывной пьянкой. Экипажи воспринимали службу на лодках как игру со смертью и заливали страх виски. Те, кто не боялся, все равно воспринимали подлодки К как нечто неправильное.

Хоть подводники и недолюбливали тип К, но все же стремились придать своей лодке собственный шарм. Экипаж К9 звал свою лодку «Собачья». (Игра слов – K-nine звучит так же, как canine, собачья). В рубке подлодки была табличка со словом «Гарм». Так звали собаку Георга V, но вообще это имя чудовищного, четырехглазого пса, охраняющего царство мертвых в скандинавской мифологии. Мрачновато вышло.

К9 отправилась на модернизацию. Экипаж предвкушал месячный отпуск в Лондоне, но по дороге с лодкой произошел довольно типичный случай. Лодка попала в шторм и волны загасили топки. Капитан приказал погрузиться, но под крышку вентилятора попала банка с краской, она не могла закрыться, а вытащить банку нельзя было из-за сильных волн. Разжечь топки никак не могли. Тут же сломался дизель и капитан всерьез думал над оставлением лодки. Но потом ее все же смогли взять на буксир.

***

В начале 1918 года адмирал Битти решил провести большие учения. Их цель была проверить механизм развертывания флота и поддержать боеспособность команд. Часть кораблей, около 40, должно было выйти из Росайта, где и находились лодки К.

Уже сам выход в море был задачей сложной. Он должен был проходить в полной темноте и радиомолчании, через довольно узкий фарватер в минных заграждениях реки Форт, только с кормовыми огнями.

В 18:30 операция началась. Первым вышел флагман, «Корейджес», за ним 13-я флотилия лодок, первым флагман 13-й, крейсер «Итюриел», затем К11, К17, К14, К12, К22. За ними пристроились четыре линейных крейсера, потом флагман 12-й флотилии «Фэйрлесс», за ним четыре лодки К4, К3, К6, К7. За ними остальной флот. Вся флотилия выстроилась в цепочку по схеме.

Почти сразу «Корейджес» наткнулся на небольшую флотилию тральщиков, которых никто не предупредил о начале операции. Флагман флота миновал их. На море упал туман и флагман 13-й, «Итюриел», потерял из вида ведущего.

К14 шла третьей после 11-й и 17-й. Командир Хартботтл увидел, как коллеги впереди вдруг свернули с маршрута. Пока он гадал, почему, лодка чуть не наскочила на внезапно вынырнувшие из тумана суденышки. Это были тральщики.

Хартботтл скомандовал уклониться влево, 14-я это сделала, но почти сразу рулевой крикнул, что руль заклинило. Была опасность, что идущая сзади К12 врежется в них, но она благополучно обошла 14-ю. Хартботтл посчитал, что и К22 последует за ней в хвосте.

Тем временем руль заработал и 14-я решила вернуться на курс. Одновременно с тем, как у К14 заклинило руль, на К22 потеряли из вида впереди идущую К12. Лодка отклонилась влево. Вдруг недалеко впереди вспыхнули ходовые огни какого-то судна. Это была К14. Вахтенный офицер К22, Дикинсон, скомандовал отвернуть, но лодка шла слишком быстро и плохо слушалась руля. На полном ходу нос 22-й врезалась в бок 14-й.

Матросы попадали в отсеках. Дикинсон скомандовал стоп-машины и задраить водонепроницаемые двери. Когда прибежавший на центральный пост командир 22-й де Бург поинтересовался, что случилось, Дикинсон ответил, что скорее всего, они врезались в К12.

На К-22 вода затопила носовой торпедный отсек, но никто не пострадал. На протараненной К14 все было хуже. Систер-шип протаранила ее в левый бок, где были жилые отсеки. Два человека там мгновенно захлебнулись. На центральном посту находился старший помощник Гэвин.

Он побежал задраивать дверь перед затапливаемой кают-компанией, находящийся перед центральным постом. Но кроме водонепроницаемой двери там была дополнительная, деревянная, которая должна была «создавать уют». Деревяшка раскололась и заклинила вход. Помощник сверхчеловеческим усилием смог выбить ее и задраить отсек, чем спас всех на борту. Хартботтл просигналил на К22, чтобы они сообщили на флагман о столкновении и попросил 22-ю, чтобы она осталась с ними, так как не могли двигаться и боялись, что лодка скоро затонет.

Тем временем на «Итюриел» и не подозревали о столкновении. К12 пристроилась за К17, думая, что это 14-я. Радиограмму о катастрофе на «Итюриел» приняли и расшифровали только через час.

Две лодки стояли рядом. С 14-й непрерывно выпускали ракеты, на 22-й ярко горели огни. Сзади идущие крейсера шли прямо на лодки. К счастью, они вовремя заметили ракеты и огни и обошли лодки. На субмаринах люди с замиранием сердца наблюдали, как крейсера проскакивают мимо в темноте.

Замыкающий 2-ю флотилию, крейсер «Инфлексибл», только что потерял своего ведущего. На крейсере увидели белый огонь впереди и решили, что это ведущий. Но это была К22. На лодке увидели, что всего в 100 метрах на них идет на полной скорости крейсер. В отчаянии капитан де Бург отдал приказ отворачивать и крикнул на крейсер: «Какого …? Что вы делаете?!». Там увидели ошибку, но было поздно. Крейсер врезался в лодку, отрубил ее носовую часть и снес ей топливную и балластные цистерны, а затем, не останавливаясь, пошел вперед.

И 14-я, и 22-я держались на воде. Де Бург отдал приказ зажечь на 22-й дополнительные огни. Раздражительный унтер-офицер Мот, который чуть не погиб на К13 (22) год назад, сказал: «Если эти уроды и сейчас не заметят нас, сэр, они просто слепые».

Тем временем на «Итюриеле» ломали голову над неправильно зашифрованной радиограммой, где говорилось, что столкнулся некий пароход и К12. Через 20 минут приняли второе сообщение, в котором указывалось, что столкнулись К12 и К22. Командующий 13-й флотилией Лейр отдал приказ разворачиваться. Он спланировал маршрут так, чтобы разойтись с позади идущими кораблями. На лодки флотилии был отдан приказ следовать за флагманом. При этом Лейр дал радиограмму о том, что разворачивается, но по неизвестной причине она была передана с большим опозданием.

Через минуту после разворота Лейр с удивлением увидел, что ему прямо навстречу идет флагман 2-й флотилии, «Аустралиа». Оказалось, что флотилия не совсем точно следовала маршруту. Юркий «Итюриел» сумел уклониться от «Аустралии», а затем ее сопровождения, но лодки были слишком медлительными, поэтому пытались выполнить маневры самостоятельно. Буквально чудом кораблю и лодкам удалось увернуться от столкновения, но К17 в результате отстала.

Позади 2-й флотилии крейсеров шла 12-я флотилия подлодок: легкий крейсер «Фиэрлесс», за ним К4, К3, К6 и К7. Командовал флотилией капитан Литтл. Он уже знал о столкновении К22 и К14, но флотилия вроде бы миновала точку столкновения.

В тот момент, когда с «Аустралии» подали сообщение об опасной встрече с 13-й флотилией, на «Фиэрлессе» уже видели впереди чужие ходовые огни. Первые два судна разошлись с крейсером, должно было пройти мимо и третье. Это была К17. На крейсере ждали, что неизвестное судно обойдет их слева, но то и не думало это делать. В последний момент Литтл скомандовал «Полный назад», но было поздно.

В следующую секунду крейсер «Фиэрлесс» глубоко врезался в лодку. Он сотрясся, люди падали и разбивали себе головы о механизмы. В двух носовых отсеках открылась течь.

На К17 прямо перед столкновением успели задраить отсеки. Лодка затряслась, погас свет. В носовые отсеки хлынула вода, от затопленных аккумуляторов поднялось облако хлора. Тем не менее, весь экипаж на тот момент выжил и смог подняться на палубу. Стоя там, люди наблюдали, как нос их лодки уходит под воду. По мере того, как субмарина тонула, люди прыгали за борт. Через восемь минут после столкновения К17 ушла под воду.

На К4, следующей сразу за своим флагманом «Фэйрлесом» услышали с него сирену «полный назад». На лодке снизили скорость и уклонились влево. На идущей следом К3 не ожидали такого маневра и еле уклонились от столкновения.

Тем временем на флагмане 13-й флотилии, следующей к месту столкновения К14 и К22, даже не подозревали о том, что их лодка К17 была утоплена. Следующая за «Итюриэлом» К12 чудом уклонилась он столкновения с К6. Идущие встречным курсом лодки смогли враз повернуть вправо. В ходе этого на К6 потеряли впереди идущую К3. Вахтенный на К6 Сэнфорд, как ему показалось, тут же нашел ее огни и пошел на них. Но это оказалась К4, которая резала курс К6. Сэнфорд скомандовал полный назад, но было поздно.

С «Фэйрлеса» корабельный врач увидел столкновение и подумал, что К4 была подбита немецкой торпедой, такой фонтан воды взметнулся над водой. К6 врезалась в систер-шип под прямым углом со страшной силой. Она почти перерезала К4 пополам. Капитан К6 Лейтон приказал задраить переборки и подать сигнал бедствия и предупреждение сзади идущей К7, которая могла наскочить на них в любой момент.

Командир К7 Гравенер служил на лодке совсем недавно, но уже распознал их коварный характер. Следуя в строю, он всегда держал на пару сотен большую дистанцию, чем было положено уставом, хотя и получал за это выговоры. Гравенер услышал передаваемую сиреной букву «Д», что значило, что суда должны держать дистанцию. Он приказал снизить ход и включить бортовые огни. И это оказалось спасительным, когда из темноты спереди вынырнула стоявшая К-6. Повернуть удалось уже впритирку. Гравенер только перевел дух, как впереди возникла еще одна лодка. К7 шла прямо на нее, уклониться было уже невозможно, как вдруг лодка быстро затонула и К7 успела только коснуться ее килем.

Пока Гравенер озирался, пытаясь понять ситуацию, его осветили прожектором с «Фиэрлесса» и приказали спасать людей. Флагман 12-й и К7 приготовились вытаскивать экипаж потонувшей К17, который почти в полном составе, 56 человек, барахтался на поверхности.

5-я флотилия линкоров, которая шла позади 12-й флотилии подлодок, понятия не имели о двух столкновениях. Первого спасшегося уже втащили на борт К7, когда эсминцы сопровождения промчались прямо по месту трагедии. Винты эсминцев порубили большую часть людей, находящихся в воде. Спаслось только девять.

«Итюриел» и единственная лодка 13-й флотилии наконец подоспели к столкнувшимся К14 и К-22, но оказалось, что их помощь не требуется и лодки, а также поврежденный «Фиерлесс» добрались своим ходом до гавани. На следующий день море и берег были тщательно обысканы, но никаких следов погибшей К4 найти не удалось.

После учений, которые прошли без дальнейших происшествий, было проведено расследование.

Почему заклинил руль К14, так и не удалось выяснить. Никаких поломок в нем не было обнаружено. Капитаны тральщиков заявили, что не видели ни подлодки, ни остальную эскадру. Что же заставило подлодки отвернуть? Вопрос остался без ответа.

Вина за инциденты была возложена на командиров пяти подлодок. Высшее командование даже слышать не хотело о каких-то технических проблемах типа К. Однако сами подводники сделали другие выводы.

Их можно уложить в короткую формулу: лодки имели «скорость эсминца, но радиус разворота линейного крейсера и оборудование мостика дозорного катера». Но кто же будет слушать подводников в таком деле? И эпопея с типом К продлилась еще много лет.

Осталось сказать, почему описанный инцидент называется «Битвой у острова Мэй». Это чисто саркастическое название, которое событию дали моряки. Напоминаю, что во время него погибло две лодки и больше сотни моряков. Представляете, чего могли бы добиться британцы, если бы все же столкнулись с противником?

События у острова Мэй были на много лет засекречены.

К значит «Крах»

Во время перехода к острову Мэй пассажиром К22 был капитан-лейтенант Губерт Джонс. Смерть двух друзей на погибших подлодках его опечалила, но не разочаровала в типе К, и весной 1918 он получил командование на К15. Джонс гордился своим судном и дал ему громкий девиз: «Хотя я погружаюсь в глубины, я всплываю более прекрасной».

К15, как и другие, отправили патрулировать воды Северного моря. В первый же день похода начался шторм и вода попала в дымовые трубы, погасив топки и залив котельную. Лодка начала медленно погружаться кормой вперед, не реагируя на усилия экипажа. Из-за неисправности насосов воду не могли откачать восемь часов, только потом подлодка всплыла. Это был далеко не единственный инцидент с самопроизвольным погружением типа К. До поры до времени экипажам везло, так как Северное море довольно мелкое. Но не везде.

Командир лодки К3 Шоув был известен во флотилии тем, что постоянно носил с собой белую крысу. 2 мая 1918 года лодка потеряла управление и ударилась о дно на глубине 81 метр. Предельная глубина для подлодок типа К была 50 метров. Давление помяло весь корпус, обшивка пошла волнами. Но лодка сумела всплыть.

Примерно в то же время британское Адмиралтейство заказало еще шесть лодок типа К. Несмотря на все неудачи, оно было уверено в своей правоте. Более того, в его недрах зрели проекты еще более хтонические, чем огромные паровые подлодки.

Адмирал Фишер (вообще, разумный человек, отец британского подводного флота) предложил идею «подводного дредноута», лодки, вооруженной 305-миллиметровым орудием. Свою идею он мотивировал тем, что английские торпеды никуда не годны. Действительно, в то время «британские торпеды могли все, что угодно, кроме одного — топить вражеские корабли. Они выскакивали на поверхность, и тогда противник легко от них уклонялся. Они зарывались глубоко в воду, проходя под килем цели. Они ломались пополам. А если какой-то торпеде и удавалось поразить цель, взрывалась эта торпеда далеко не всегда… Фишер написал Джеллико: «Помощник начальника отдела торпедного вооружения и «Вернон» (главная школа торпедистов) последние 4 или 5 лет действовали даже хуже, чем последние идиоты. Наши торпеды никуда не попадают, а если и попадают, то вреда от них не больше, чем от опилок»». (Д. Эверит). После войны было построено четыре таких «дредноута». Орудие было длиной свыше 15 метров и весило 60 тонн.

Однако вернемся к типу К. К концу войны репутация лодок была настолько отвратительной, что моряки всячески избегали на них служить. Адмиралтейство пыталось обелить лодки, печатая статьи, наполненные чисто кабинетными теориями, как ловко будут использоваться эти лодки в будущих морских боях. Авторы статей прибегали и к сомнительному аргументу, который в наше время издевательски называют «аналоговнет», когда писали «ни одна другая нация не строила ничего подобного». Также в статьях упоминались наилучшие достижения лодок, скромно умалчивая о проблемах.

После войны К включили в составе единой флотилии в состав Атлантического флота. За последующий год К15 дважды теряла управление и падала на дно, на К8 случился пожар, К14 затопила вода через вентиляторы.

Весной 1920 у К5 появился новый командир, опытный подводник Джон Геймс, а уже в начале лета на учениях лодка клюнула носом и воткнулась в ил. Только с большим трудом ее удалось извлечь.

В январе 1921 года состоялись большие учения с участием подлодок К. Во время них первой погрузилась К5. К-9 долго не могла погрузиться и задачу провалила. К22 наоборот не могла всплыть, пришлось применить экстренную продувку цистерн, и лодка была условно уничтожена.

Через час обнаружилось, что К5 была потеряна. Через несколько часов корабли обнаружили большое нефтяное пятно и несколько обломков. Еще одна лодка типа К унесла весь экипаж с собой на дно. Вероятная причина аварии была потеря управления и падение на дно. В месте гибели дно обрывалось в подводную пропасть. Можно представить, как экипаж в последней попытке всплыть слышал в ужасе, как хрустит шпангоут лодки, чтобы в следующую минуту быть раздавленным как в кулаке великана.

Адмиралтейство не прокомментировало катастрофу но выразило глубокое сожаление.

Морское командование упрямо цеплялось за идею действия лодок в составе эскадр. Во время учений 1922 года эсминец протаранил лодку Н42. Погибло 26 человек. В том же году другой эсминец протаранил другую лодку, к счастью никто не пострадал. В 1924 году линкор протаранил и потопил лодку L24, погибло 43 человека.

К началу 1930-х годов на лодках серии К произошло множество инцидентов, к счастью не фатальных, зато погибло две из четырех подлодок серии М, тех самых, что с огромным орудием.

Последняя лодка типа К пошла на слом в 1931 году.

***

В 1954 году американцы построили подводную лодку с паровой турбиной. Но дымовых труб и вентиляторов на ней уже не было. Воду кипятил атомный котел. Начинается эра атомных субмарин.

А эпопея типа К остается трагичной и поучительной. К сожалению люди не любят учиться.

Источник: Канал "Лига историков"