Осень.

Тишина в посёлке дачном,
И пустынно-звонко на земле.
Паутинка в воздухе прозрачном
Холодна, как трещина в стекле.
Сквозь песочно-розовые сосны
Сизовеет крыша с петушком;
В легкой, дымке бархатное солнце -
Словно персик, тронутый пушком.
На закате, пышном, но не резком,
Облака чего-то ждут, застыв;
За руки держась, исходят блеском
Два последних, самых золотых;
Оба к солнцу обращают лица,
Оба меркнут с одного конца;
Старшее - несёт перо жар-птицы,
Младшее - пушинку жар-птенца.
Новелла МАТВЕЕВА родилась в Царском Селе, сегодня ей исполняется 90 лет.
Во время войны из-за авитаминоза ослепла, в госпитале ребенка кормили сырой морковкой, и глаза открылись.
Окончила всего четыре класса, но много читала, уроки на дому ей давала мама, сама школьная учительница, она же научила дочь играть на гитаре, но музыкальной грамоты Новелла не знала и записывала мелодии своих песен не нотами, а только ей понятными знаками на гитарном грифе.
После войны прозябали в нищете. Отца объявили «врагом народа», матери с детьми пришлось поселиться при детдоме в Щёлковском районе, в каменной шестиметровой каморке, «очень студёной-даже искры мороза выступали на стенах».
В 16 лет в детдоме пасла коров, а в редкие перерывы сочиняла наброски стихов и рассовывала их по карманам.
Семь лет проработала пастушкой, потом устроилась прислугой в семью военного.
И тут случилось чудо, ее стихи попали в «Комсомолку», в редакции прочли, опешили и срочно отправили к редкому таланту делегацию, «на деревню дедушке», ни фамилии, ни адреса не знали.
«Язык довел» до барака, куда они вошли и застыли.
В захламленной комнате, похожей на склад, при слабом дневном свете из крошечного окошка с трудом разглядели маленькую фигурку, лежащую в пальто на матраце, поверх наваленных тюфяков…
Новеллу забрали в Москву, поселили в специальной квартире для собкоров, девушки из редакции ее накормили, привели врача и тут обнаружили, что на ней нет нижнего белья, она даже не знает, что это такое. Собрали деньги, сбегали в галантерею, купили все необходимое…
На Высших литературных курсах при Литинституте познакомилась с поэтом Иваном Киуру, из семьи репрессированных советских финнов.
Они поженились и прожили вместе 29 лет, поражая окружающих невероятной преданностью друг другу, пренебрежением к быту и замкнутостью - в свой Мир для двоих они никого не допускали.
Замкнутой она была с детства, тяготела к уединению, избегала общения с внешним миром, публичности. Иван взял на себя все трудности быта, читал со сцены ее стихи, ругался с редакторами, - он знал не только языки, но и владел языком обычного человеческого общения, которым не владела она.
Мечтала о странствиях и путешествиях, но сама, из-за мучившей с детства болезни Меньера (заболевание внутреннего уха, влияющее на вестибулярный аппарат), дальше развалюхи-дачи на Сходне нигде не была.
Жили они не просто в бедности, а в нищете, редко зарабатывая литературным трудом, который был почти не востребован.
При этом в доме, где на всём лежала печать горестей, болезней, говорили только о стихах, сохраняя высоту духа и творческое горение.
Они ощущали себя частью природы, во время прогулки останавливались, уступая дорогу муравью и говорили в один голос:
«Пусть парень пройдёт».
После смерти мужа, она осталась совсем одна.
Наступил новый век и о Новелле Матвеевой забыли, а она продолжала уединенно и созерцательно жить, зимой в крохотной квартире, летом на вконец развалившейся даче, - но даже соседи не замечали ее присутствия, словно её и не было на земле.
Как-то пожилой сосед зашел к ней….он и сообщил о её смерти.
«…Я стараюсь избегать всякого зла. Я считаю, что если верить в Бога, а я в него верую, то никакие обстоятельства не страшны будут»
Новелла Матвеева, в крещении Вера.
7 октября 1934-5 сентября 2016
(81 год)
#ЛарисаБравицкая