Я с детства жил в выдуманном мире, меня почему-то тянуло туда.

Я и сейчас продолжаю мечтать. Все думают, что я рассеянный. Нет, я не рассеянный — я просто нахожусь в этом своем придуманном мире. И мне там очень интересно.
В тот момент, когда теряешь любопытство к жизни — считай, ты умер. Когда перестанешь радоваться разным вещам — природа, человек, который рядом, просто разные любые мелочи, которые заслуживают восхищения — тогда становишься старым. А пока тебе интересно, ты молод.
Я думаю, чтобы ребенок не стал испорченным, как Эрик в «Игрушке», достаточно просто с ним разговаривать. Надо внимательно его слушать, а не прерывать: «Поговорим потом, сейчас я занят». Нет никакого «потом». Потом ты тоже будешь занят. Если не отвечать на вопросы ребенка, рано или поздно он престанет их задавать и закроется от вас.
У нас с Жераром Депардье действительно сложился особый дуэт. Даже когда мы вдвоем просто заходили в кафе, все вокруг начинали улыбаться. (…)
Глядя на Жерара, сразу видишь, что он обладает физической силой. Это правда, он силен и импозантен, но при этом очень раним. Я же, наоборот, с первого взгляда произвожу впечатление страшно неуклюжего слабого человека — но за этим кроется сильный характер. Как в басне Лафонтена «Дуб и трость». Наверное, в этом секрет успеха нашего дуэта в кино у зрителей.
Я чувствую, что русские мне близки отчасти и потому, что они несколько чрезмерно выражают как свою радость, так и свое горе. Жерар как-то сказал, что я не столько «высокий блондин», сколько князь Мышкин. И мне, несомненно, лестно подобное сравнение. Возможно, русские с такой легкостью приняли меня за своего именно потому, что во мне есть что-то от князя Мышкина.
Люди стали одиноки, все сидят дома у телевизора. А между тем, чтобы получить истинную радость от комедии, ее надо смотреть в компании на большом экране в кинотеатре. Когда смотришь по-настоящему смешной фильм в кино, реагируешь на него не только ты, но и сидящие вокруг зрители. И хотя никто друг друга не знает, в зале создается атмосфера единения. Общность зрительного зала, будь то театр или кино, рождает чувство сопричастности.
Я пессимист, но пессимист радостный. Для выхода из пессимизма у меня есть путь — это юмор. И я иду только по этому пути.
Пьер Ришар