Предыдущая публикация
СЕРДЕЧНЫЙ ДОКТОР.
Как Василий Образцов создал новейшую методику диагностики заболеваний.
«Лучший новогодний подарок» - так окрестили врачи всего мира доклад русского доктора Василия Парменовича Образцова, который он сделал в январе 1910 года на первом съезде русских терапевтов. Тогда профессор Киевского университета Образцов рассказал, как диагностировать инфаркт миокарда при жизни пациента. С этого дня началась история лечения этой грозной болезни.
Но и медицинская карьера Образцова тоже началась с подарка. Раздумав идти в попы, сын бедного священника из Грязовца по окончании вологодской семинарии в 1870 году решил продолжить учёбу. Однако выбор у него был невелик: из всех светских наук выпускникам семинарий позволялось изучать только медицину. Вот Образцов и решил отправиться в Петербург и там поступить в Медико-хирургическую академию. Но поскольку денег на дорогу не было, в столицу он отправился пешком. Крёстная мать, некогда выучившая маленького Васю читать и открывшая его страсть к науке, дала ему на прощание старинный петровский рубль — это и был тот самый первый подарок, подстраховка для мальчика в большом городе.
Подстраховка Василию не понадобилась — одарённый от природы удивительно острым зрением и тонким осязанием, он обладал ещё абсолютным слухом и красивым тенором, а поскольку в семинарии будущий терапевт выучил церковную службу наизусть, то на всякий праздник имел гарантированную подработку в хоре. С петровским же рублём Василий не расставался, как с талисманом.
Окончив академию и став земским доктором, Образцов с недоумением обнаружил, что в Великом Устюге, куда занесла его судьба, наука не нужна. Жители этого восьмитысячного городка имели всего три диагноза — сифилис, алкоголизм и систематическое недоедание, иногда сочетая все три их сразу. Наверное, поэтому Василий так обрадовался началу русско-турецкой войны в 1877 году, в которой он был обязан принять участие как младший врач выдвижного госпиталя.
Правда, резервный батальон на переправе в Зимнице, который Образцов обслуживал как медик, тоже не радовал разнообразием. Болгария удивила русских солдат обилием и качеством плодов, собиравшихся даже в бедных крестьянских хозяйствах. «Чего мы этих болгар освобождаем, они ж богаче нас живут?» — изумлялись русские солдаты и вкушали плоды. А затем страдали животом и становились пациентами Образцова. Были, конечно, и раненые, но по большей части то, чему учили в академии, не пригождалось. Вскоре юный доктор обнаружил, что уже не понимает содержания статей в медицинских журналах, но зато на
войне щедро платили. По завершению боевых действий Образцов впервые в жизни получил на руки тысячу рублей золотом. Поэтому в Великий Устюг он больше не вернулся, а поехал доучиваться в Германию за свой счёт.
⠀
По возвращению на Родину, защитив степень доктора медицины, Образцов решил продолжить армейскую службу в Киевском военном госпитале. Киев был избран им как крупный южный город, где люди болели не только от водки, грязи и голода. Надежды так же вселяла и близость к университету, где можно было слушать лекции и работать в лаборатории.
⠀
Но Киевский университет оказался не похож на немецкие: чужих туда пускали неохотно, даже за деньги. Госпиталь был также не похож на немецкие — там было слишком грязно. «Страшно было не воровство, а свинство, работать в таких условиях просто невозможно», - вспоминал Образцов впоследствии, а тогда высказывал подобное по прямоте своей начальнику госпиталя... Одним словом, на четвёртый год Образцов наконец всем надоел и получил предписание о переводе в Минский военный госпиталь. То есть в ссылку. И тогда перед молодым доктором встал вопрос: подчиниться, чтобы гарантировать содержание молодой жены и шестилетней дочери, или выйти в отставку и попробовать кормиться частной практикой. И Образцов избрал второе.
⠀
Оказалось, что частная практика хорошо стимулирует мысль. А ещё даёт возможность полностью сосредоточиться на работе. Именно тогда Образцовым была разработана специальная методика исследования брюшной полости - новый метод пальпации - что в те годы без особых дополнительных исследований давало возможность точно определить больной орган.
Так, однажды (это было в 1886 году) обследуя страдающего запорами 55-летнего чиновника, Василий Парменович сумел прощупать поперечную ободочную кишку. В те времена считалось, что такое возможно только в патологических случаях. Устанавливать местонахождение внутренних органов, а тем более различать, который из них болит, не умели. Склифосовский на вопрос о диагнозе отвечал «воспаление (опухоль) брюшной полости», и только при операции выяснялось, что это — аппендицит, колит или рак тонкого кишечника.
⠀
Образцов же довёл пальпацию до совершенства: он научился прощупывать практически любой орган брюшной полости. От больных в его маленькой частной клинике не было отбоя. Вскоре Василий Парменович обзавёлся дорогим выездом, купил поместье в деревне, роскошный дом и оборудовал свою больницу и лабораторию по новейшему слову техники. А в 1893 году его пригласили в Киевский университет, в котором oн проработал до конца своих дней, заведуя терапевтической клиникой медицинского факультета.
⠀
Образцов с невероятной точностью ставил диагнозы, а вот лечить, как сам признавался, он не любил. За это коллеги прозвали его «терапевтом-нигилистом». Понимая, как мало помогали тогдашние лекарства, Василий Парменович редко направлял пациентов к аптекарю, делая ставку на физиотерапию, диету и особенно на хирургию. Ни один консилиум перед серьёзной операцией в Киеве не обходился без Образцова. Иногда он просто молчал или говорил: «Не знаю, братцы! Не могу сказать» Но уж если выносил суждение, то ошибался редко.
⠀
Его диагнозы были шедеврами. Так, однажды он предположил, что очередное «воспаление брюшной полости» у пожилой дамы было вызвано каловым камнем величиной с горошину в просвете аппендикса. И это полностью подтвердила операция. В наши дни такая точность не всегда достигается даже с использованием рентгена.
⠀
Образцов был настолько талантливым диагностом, что говорили так: если бы он больше ничего не сделал, кроме разработки метода глубокой пальпации, то лишь благодаря этому вошёл бы в историю медицины и всего человечества. Но в конце ХIХ столетия его не только не поддерживали, но даже откровенно высмеивали. Метод диагностики, разработанный Образцовым поначалу вызвал скептические высказывания в медицинской печати, ведь медицина того времени утверждала, что прощупать желудок или кишечник невозможно и считала это выдумкой, которая граничит с шарлатанством.
Один из киевских профессоров тогда заявил: «Ну, знаете, я думал, что Образцов чудак, а он совсем идиот. Говорит, что можно прощупать кишечник!» Однако диагноз, устанавливаемый Образцовым, почти всегда подтверждался при операции или разрезе.
⠀
Но всего этого Образцову было мало. Он стремился описать новые формы болезней, для чего нужна была целая больница пациентов и студенты-помощники. С больницей всё получилось: частная практика за два года так прославила его, что городская дума пригласила Образцова заведовать терапевтическим отделением Александровской больницы. Но к студентам министр народного просвещения Делянов Образцова не подпускал.
⠀
Министр был из тех людей, кто желает всё контролировать, каждое назначение он подписывал лично и требовал полицейское дело на любого преподавателя в самой дальней точке Империи. Оказалось, что 10 лет назад в Великом Устюге Образцов сочувствовал агитаторам, которые «ходили в народ» (а им сочувствовал любой интеллигентный человек, заброшенный в Великий Устюг). Кто знает, как долго ещё бы не научились диагностировать инфаркт, если бы в один из дней не заболел животом командующий войсками Киевского военного округа генерал Драгомиров. Он знал Образцова ещё с войны, где они вместе «спивали» на переправе в Зимнице. Образцов умело и быстро вылечил его, а Драгомиров поручился за политическую благонадёжность своего врача.
⠀
Ждать от Университета предложения возглавить кафедру частной патологии и терапии Образцову долго не пришлось - вскоре он набрал свою «команду мечты» и начал работать. А проверял годность студента доктор очень просто: один раз показав пальпацию органов брюшной полости, он приглашал кандидата к постели другого пациента и предлагал ему стул.
Большинство садились так, что прощупывать было несподручно, и отбраковывались. Первым сделал всё правильно будущий «капитан команды» Николай Дмитриевич Стражеско, который отличался особой ловкостью. Однажды, гуляя по Новоелизаветинской улице, в последний момент он сумел выхватить из-под колёс экипажа молоденькую гимназистку. Как следует разглядев девушку, Николай нашёл её красавицей да и влюбился. Вот только ни имени, ни адреса он не спросил. Три года безрезультатно фланировал Стражеско по Новоелизаветинской улице в надежде увидеть её, но гимназистка всё не появлялась. Когда же улица стала Пушкинской, а Стражеско приняли в команду к Образцову и пригласили к нему домой в гости, оказалось, что гимназистка эта - Наталья, дочь Василия Парменовича. А вскоре Стражеско стал зятем своего учителя. Вместе они оборудовали Александровскую больницу на средства Образцова от частной практики и начали охоту на сердечные патологии.
⠀
В декабре 1899 года в их больницу привезли первого пациента, у которого они сумели при жизни диагностировать инфаркт. Это был 49-летний инкассатор артели. Его тошнило, знобило и мучила отдающая в левую руку боль в грудине. Интерн Стражеско предположил, что у больного «ревматизм грудины» и тихонько пробормотал: «А не есть ли это закупорка венечных сосудов сердца?» (коронарных артерий). Образцов обернулся к нему и произнёс: «Вероятно, Вы правы». Когда больной через трое суток умер, патологоанатом подтвердил диагноз.
⠀
Следующий случай уже скоро - в то время Образцов отправился в Вену, где на съезде немецких терапевтов рассказывал, как различать колит и энтерит, и больного наблюдал один Стражеско. 57-летний железнодорожник Иван Пышкин, огромного роста и очень тучный, поднимаясь по лестнице, вдруг почувствовал сильную одышку. Симптомы были похожие, и через неделю пациент умер. Стражеско сохранил препарат его сердца с некротизированным миокардом, и по возвращению Образцова из командировки решено было следующего такого больного показать студентам.
Пока такого пациента ждали, в жизни доктора Образцова кипели нешуточные страсти. На его жизнь покусился профессор патологии Владимир Линдеман, этнический немец, который жил и работал в Российской империи вот уже много лет. В 1908 году он женился на молодой княжне Варваре Владимировне Чегодаевой и скоро обнаружил, что жена ему неверна. А увлеклась она ни кем иным, как 57-летним Василием Образцовым. Прямо на университетском совете Линдеман назвал Василия Парменовича подлецом и швырнул ему через стол перчатку.
⠀
Образцов до этого никогда не брал в руки оружия, тогда как Линдеман был известен как профессиональный стрелок и охотник. Он всюду хвалился: «Я всажу этому негодяю пулю в лоб с одного выстрела!» И даже быстро нашёл секунданта, хотя участвовать в этой дуэли никто не хотел. Его ассистент Николай Вашетко согласился лишь потому, что хотел стать доцентом... Казалось, глава русской терапевтической школы обречён. Киевский губернатор Алексей Гирс вызвал в себе Вашетко и велел замять это дело любым путём. Но противники всё никак не примирялись: Образцов действительно влюбился в княжну и подумывал развестись с женой и обручиться с Варварой Владимировной. Линдеман же жаждал крови...
⠀
На всякий случай секунданты дуэлянтов приобрели две одинаковые пары пистолетов, чтобы пару с боевыми патронами как-нибудь подменить на другую, заряженную пыжами. Кроме того, уговорили Линдемана увеличить дистанцию с 12-ти шагов до 15-ти. Отмерять должен был секундант Образцова, химик Реформатский, ростом 2 метра 15 см. Когда он старательно шагнул пошире 15 раз, обманутый муж сказал, что негодяи превращают его дуэль в фарс, в котором он участвовать отказывается. На этом и разошлись. А вскоре доктор
Образцов развёлся и таинственным образом сумел договориться о венчании, хотя разведённых тогда не венчали. В 1909 году Варвара Владимировна в законном браке родила дочь Евгению, а ещё через два года сына Василия.
Но исследования сердечных заболеваний Образцов не прекращал даже в сложные времена. Пытливая мысль учёного была направлена на выяснение вопросов диагностики такого заболевания, известного в народе как «разрыв сердца». Многочисленные наблюдения, исследования, работа у постели днём и ночью, кропотливые расспросы больных и их родственников - всё это позволило Василию Парменовичу, вместе со Стражеско впервые описать прижизненную симптоматику инфаркта миокарда, который врачи в то время диагносцировать почти не умели. Проанализировав все случаи, Василий Парменович выявил все критерии, по которым надо ставить диагноз «инфаркт», и чем быстрее, тем лучше. «Боль за грудиной, как при стенокардии, становится постоянной, а пульс прощупывается только на сонной артерии, поскольку сердце работает лишь частью своего мышечного аппарата», - писал Образцов записки для своего будущего доклада. Вообще он не любил писать, и часто доклады за него составлял Стражеско. Когда стало известно, что на Новый год Василий Парменович едет в Москву, богатые киевские сердечники скупили билеты в его вагоне и всю дорогу приставали к нему с вопросами. Как смеялся потом Стражеско, высадка Образцова на Брянском вокзале в Москве в окружении пациентов напоминала въезд Христа в Иерусалим.
⠀
Это был день наивысшего триумфа Василия Образцова. Его доклад о причинах инфаркта и правилах его диагностики вызвал такой восторг среди коллег-врачей, что слава о великом русском докторе вскоре гремела уже по всему миру. Многие именитые зарубежные врачи приезжали в Россию, чтобы лично набраться опыта у Василия Парменовича. И он никому не отказывал - до тех пор, пока не обнаружил у себя диабет и стенокардию и не оставил свою профессорскую должность, уступая путь молодым. Начались сложные революционные годы, которые Образцов провёл в одиночестве.
⠀
По рассказам современников, после начала гражданской войны и революции, Варвара Чегодаева, вторая жена Василия Парменовича, вместе с детьми выехала за границу. Большинство профессоров, среди которых был и Николай Стражеско, забрав свои семьи, уехали в Крым. Таким образом Василий Парменович 1917 - 1920 годы провёл в Киеве один - в охваченном войной городе, власть в котором переходила из рук у руки.
⠀
Здоровье профессора становилось всё более слабым - опираясь на собственные ощущения, он написал последний доклад в своей жизни «О болевых ощущениях при заболеваниях сердца», а летом 1920 года у Образцова случился инсульт. Последствия его оказались роковыми: подвижность правой руки и способность говорить были утрачены. Из-за этого последние пациенты, которых он ещё принимал на дому, перестали обращаться к Василию Парменовичу, и великого учёного обступила бедность. Говорили, что его страдания были настолько невыносимыми, что он несколько раз совершал попытки самоубийства. «Когда по улицам Киева шёл человек в стареньком потёртом сером пальто, то никто не мог узнать в этой фигуре профессора Образцова. Его помнили высоким, красивым, с гордой осанкой. Василий Парменович был в Киеве заметной фигурой, в него часто влюблялись женщины», - вспоминал Б.Трусевич, когда-то бывший учеником великого доктора.
⠀
Зима 1920 года стала последней в жизни Василия Образцова. Из-за тяжёлого состояния здоровья и отсутствия какого-либо заработка у него не было даже денег, чтобы купить дрова - температура в спальне достигала 2-4 градусов ниже нуля. 12 декабря, не выходя из квартиры, он заболел пневмонией, перенести которую пожилой организм уже не смог. Ученики, видя беспомощность своего учителя, отвезли его в больницу для бедных при Покровском монастыре, где Василий Парменович и скончался. В его старом пальто монахини монастыря, которые заботились о докторе в последние дни его жизни, потом нашли сильно помятую купюру - тот самый заветный петровский рубль, который когда-то дала ему крёстная.
Следующая публикация
Комментарии 4
сделал сообщение о том, что у здоро
вых людей, кроме общепризнанных
двух сердечных тонов, существует
третий, уловить который может толь
ко ухо. Ученый настаивал на двойном
прослушивании сердца — стетоско
пом и ухом. «За лишних несколько
минут, — писал ученый, — потра
ченных на два приема выслушива
ния сердца вместо применявшегося
до сих пор одного, мы будем воз
награждены большим количеством
данных, большим количеством фак
тов, на которых должны строить свои
представления о состоянии сердца,
а вместе с тем и большей способно
стью и возможностью вовремя при
йти на помощь к «заболевшему серд
цу», этому благородному, верному
и часто до глубокой старости неуто
мимому работнику человеческого
организма».
Василию Парменовичу Образцо
ву не суждено было дожить до глу
бокой с т а р о с т и , смерть наступила
за месяц до семидесятилетия. Жизнь
выдающегося клинициста можно
охарактеризовать словами Томаса
Эдисона: «1 % гения и 99 % потения».
Еще при жизни ученого друзь...Ещёа два года до смерти Образцов
сделал сообщение о том, что у здоро
вых людей, кроме общепризнанных
двух сердечных тонов, существует
третий, уловить который может толь
ко ухо. Ученый настаивал на двойном
прослушивании сердца — стетоско
пом и ухом. «За лишних несколько
минут, — писал ученый, — потра
ченных на два приема выслушива
ния сердца вместо применявшегося
до сих пор одного, мы будем воз
награждены большим количеством
данных, большим количеством фак
тов, на которых должны строить свои
представления о состоянии сердца,
а вместе с тем и большей способно
стью и возможностью вовремя при
йти на помощь к «заболевшему серд
цу», этому благородному, верному
и часто до глубокой старости неуто
мимому работнику человеческого
организма».
Василию Парменовичу Образцо
ву не суждено было дожить до глу
бокой с т а р о с т и , смерть наступила
за месяц до семидесятилетия. Жизнь
выдающегося клинициста можно
охарактеризовать словами Томаса
Эдисона: «1 % гения и 99 % потения».
Еще при жизни ученого друзья из
дали сборник медицинских статей,
посвященных блестящей врачебной
и научно-педагогической деятель
ности В. П. Образцова. Все, что было
потом — памятник на территории
Александровской больницы, мемо
риальная доска на здании клиники,
бронзовая медаль с профилем Об
разцова и память о созданной им
первой терапевтической школе, —
это для будущих поколений.