Бывают рекорды — ожидаемые.

Но, даже свершаясь, они все равно потрясают своей неожиданностью, своей громогласностью. Расскажу об одном из таких рекордов.
…Брожу по спортивной базе в Эшерах. Наблюдаю. Нахожу незнакомые черточки в его облике — и они меня подкупают. Слушаю о нем слова — и они меня удивляют. Тем более что снова и снова речь идет о рекорде мира. Может, самом загадочном из всех установленных ранее: 2.40 в прыжках в высоту! Рудольф Поварницын.
По-моему, рекорд мира, установленный Паклиным на Универсиаде в Японии,— 2.41 уже был не из ряда сенсаций. Рекорд мира Шеберга (2.42) тоже. Почему же так много говорили о рекорде именно Поварницына? Только потому, что он мало кому был известен? Или были какие-нибудь еще неизвестные нам причины?
Сразу договоримся, что не будем опускаться до сплетен. Прыжок на 2.40 был. И он засчитан в качестве рекорда мира. Но и спустя три года он продолжает будоражить умы. И мой — в том числе. Вот почему и обращаюсь я за ответами на свои вопросы к тренеру. Володе, Владимиру Николаевичу Кибе. Ему 36 лет. Личный рекорд в прыжках в высоту — 2.25. Чемпион страны в закрытых помещениях. Призер многих чемпионатов СССР. По образованию — экономист, но не сумел расстаться со спортом (наверное, нам лучше иметь хорошего тренера, нежели плохого экономиста, который смотрит в окно и думает: «А что там за ребята прыгают через скакалку?»)…
Год 1985-й. Июль. На чемпионате СССР в Ленинграде Поварницын взял в квалификационных соревнованиях 2.25, и неоднократный чемпион СССР Валерий Середа по-товарищески сказал Кибе: «Рудик готов прыгнуть 2.35». Киба принял это к сведению, хотя опыт подсказывал: между потенциальными возможностями и фактическим результатом — пропасть.
11 августа. Кубок СССР в Донецке. Задача Поварницына — выполнить норму мастера спорта международного класса — 2.29. Соревнования рядовые. В условиях малой конкуренции, думалось, планка поднимется быстро, и Киба купил билет на вечерний поезд в Киев. Днем было жарко — плюс 35. Тренер сидел на трибуне, а спортсмен бегал к крану, мочил полотенце, прикладывал к голове. Прыгунов оказалось немного, срединих — четыре мастера спорта международного класса. Поварницын среди них — самый высокий и легкий, рост 201, вес 71 килограмм. Такое соотношение физических данных редкость, но это худоба не дистрофика, а полноценного прыгуна.
Все было нормально, но Рудольф — человек общительный — в этот раз ни с кем не говорил. Был полностью занят только прыжками. Он прыгнул на 225 см — личный рекорд. В этот момент Киба посмотрел на часы — через сорок минут отходил поезд. Товарищи заказали такси, и машина ждала у входа. В момент тренерских сомнений Поварницын прыгнул на 2.29, и Киба удовлетворенно выдохнул — задача выполнена. Но прыжок крутился в сознании, и он подумал: «Это ведь не конец», махнул рукой товарищам: «Уезжайте без меня, как-нибудь доберусь» — и остался.
Дальше Рудольф взял 2.32. С маленькой подсказкой тренера — 2.35. Если до этого был спокоен и не проявлял особых эмоций, то тут заметно обрадовался. По радио объявили: «Повторен рекорд Украины, установленный экс-рекордсменом мира Владимиром Ященко», и Поварницын посмотрел на тренера: «Какую высоту заказывать?»
Здесь стоит передохнуть и представить себя на месте тренера. Логика подсказывает лучше восходить постепенно, а значит согласно правилам ставить 2.38 — новый рекорд Европы. Но сознание, как компьютер, работает безостановочно, и он не сомневается, можно выше. И тогда сказал свои любимые слова: «Вперед и с песней. 2.40!!!»
Говоря откровенно, каждый из нас мечтал бы сказать такие слова ученику.
Что же было на стадионе? Соревнования по легкой атлетике — невесть какое событие. Но, напомню, соревнования проводились в Донецке, где проживает рекордсмен мира по прыжкам с шестом Сергей Бубка. Он также принимал в них участие и обещал подарок землякам. Между секторами, где проходили прыжки в высоту с шестом и без него, расстояние значительное. Естественно, все фотокорреспонденты облюбовали один сектор. Народ на трибунах спокоен. Все ждали прыжка Бубки, хотя планка только на высоте 5.55.
А в соседнем секторе планка установлена на высоте рекордной — 2.40. Первая попытка — пристрелочная. Рудольф разбежался, проверил разбег, убедился в правильности, но прыгать не стал. Так бывает — прицелился. Сделал вторую попытку — неудачно. Но уверенность осталась, и он вышел на третью попытку.
В такой ситуации Киба подошел к ограде и услышал слова ученика: «Я очень устал, и сил у меня нет». А Киба ответил: «На одну попытку силы найдешь. Сделай ее, не думая о цифрах. Порадуйся прыжку, у тебя так ладно все получается. Сегодня ты уже все сделал. Осталась одна попытка».
Малоизвестный прыгун Рудольф Поварницын разбежался и чисто, без технических помарок прыгнул. С того момента 2.40 — рекорд мира!
Только после этого все осознали, что произошло. Если говорить честно, сам тренер сразу ничего не осознал. И его понять можно. Рекорды мира устанавливаются не каждый день. Это напоминало неожиданный выигрыш: купил лотерейный билет за рубль, а выиграл пять. Приятно и радостно.
И — началось! Поздравления и телеграммы, с грифами и без. И откуда только взялись китайские, шведские и японские репортеры! Спортсмен Поварицын скромно жил в общежитии, и ехали к нему прямо туда. В нарушение всех правил проникали в здание ночью, задавали и задавали вопросы. От всего этого головушка должна была закружиться. Тренер наблюдал за всем со стороны, изредка думая, что за все надо расплачиваться…
Я впервые увидел Поварницына на Кубке Европы в Москве. Рекорд ведь прогремел, вызвав массу разговоров, и мы Поварницына ждали. Длинный, худой, в модной рубашечке, издали он напоминал молодого Вана Клиберна, И вокруг него, счастливо-радостного, оживленного, ликующего, возникало людское завихрение. Было забавно наблюдать, как раздавал он автографы. Народ жаждал его видеть, его фотографировали, и уж не знаю по чьей инициативе, подозреваю по его личной, он взгромоздился на барьерчик, отделяющий выход с трибун, и сидел, горделиво поглядывая по сторонам: «Вот, мол, я какой. Смотрите все».
В момент, когда он раздавал автографы, он не производил впечатления человека, который кого-то боится. И тренер это не учел. Преимущество, а главное, спортивное нахальство, какое спортсмен получает в таких случаях (на определенное время, естественно),— вполне очевидно. Но только оно кратковременно, едва хватает, чтобы поддержать свой престиж.
Кубок — соревнование особое. От каждой страны участвует один спортсмен. В канун подачи заявки усиленно обсуждались три кандидатуры: Паклина (2,36), Авдеенко (2.35) и Поварницына (2.40). Тренеру сказали: «Решай. Если Поварницын в состоянии представить команду достойно, мы заявим его. Тем более настаивает пресса, все хотят видеть рекордсмена в деле».
Только теперь Киба серьезно задумался. Легко сказать: «Вперед, и с песней», но помимо наступления надо видеть и пути отхода, что мало изучается в спорте. И тренер Киба дрогнул и сказал: «Нет!» Принимая его сторону, допускаю мысль, не захотел Киба быть авантюристом, подставлять под удар спортсмена, еще не готов он полностью к такому испытанию. Да, есть железные, стальные, непобедимые, но их меньше, чем простых и обыкновенных. Рудольф Поварницын относится к последним.
А что же сам рекордсмен? Он бразды правления доверил тренеру: «Решайте вы!» Тренер сказал: «Нет!»
Сегодня я спросил у Кибы, в чем твоя неправота? И он честно ответил: «Я изменил себе». Киба позволил пошутить: «Из управленца в промышленности я /превратился в бухгалтера домоуправления». Действительно, ни с того ни с сего, как в песок, ушло спортивное самолюбие, проснулся бухгалтер и на деревянных счетах стал просчитывать, что приобретет и что потеряет от выступления на Кубке и он сам, и его ученик. Уже в ходе соревнования тренер понял ошибку. Кубок выиграл чех Звара с результатом 2.29, высота вполне доступная для Поварницына в тот момент.
Это сегодня, когда за плечами три зимы и два лета, тренер без сомнений говорит: «Я был неправ». Прошло три года, и ясно до конца одно: надо было «заявляться», надо было прыгать!..
Журналисты — народ дотошный. Не увидев Поварницына на Кубке Европы, они выдавили из Кибы признание, что рекордсмена мира можно увидеть 30 августа на чемпионате Украины в том же Донецке. В шахтерскую столицу прибыла шведская телегруппа. Объяснение простое: экс-рекордсмен мира швед Шеберг — молодой, но скандальный — потребовал документального подтверждения любого прыжка Поварницына, чтобы потом путем математических расчетов рассчитать возможность того прыжка на 2.40.
Для начала шведы спросили, какой результат он планирует сегодня? Рудольф ответил: «Уверен в прыжке на 2.30». И прыгнул 2.30. Это было заснято. Могло быть и выше.
Обещанные 2.30 взяты. Поварницын поставил планку на высоту 2.37, разбежался, но произошел редкий случай — он упал на спину перед планкой. Он продолжал прыгать, хотя и смотрел себе под ноги. И чуть-чуть не взял высоту 2.37. Шведы все снимали.
Киба спросил шведов, как они оценивают прыжки Поварницына? Шведы сказали, что вопросов у них нет: в Швеции они пересчитают траекторию прыжка на высоте 2.30 и математически подтвердят возможность прыжка на 2.40.
Поварницын уехал к родственникам, заболел ангиной и отлежал две недели. Вернулся в Киев, а там вызов для участия в матче СССР — Япония — США. Матч — в Токио.
Он ни разу не выезжал за границу, и вдруг такая возможность! Переболел и не готов? Но об этом ведь знают только он и тренер. Может ли произойти чудо? Они на это надеялись. «Боевой вес» — 71 килограмм, а приехал на сборы — 67. И это при росте 201 см. Тренер и спортсмен надеялись, что Рудольф выправится. Но в спорте, как и везде, своя бюрократия, и Кибе официально сказали: «Нужно засылать списки участников, получать визы, передавать по телексу состав команды. Да или нет?» А Киба хотел еще две недели посмотреть, подправить, «поколдовать», а потом, уже будучи уверенным, сказать: «Да». Ответ требовали досрочно, и тренер сказал «Да».
Снова ставлю себя на место тренера. Мог ли он лишить спортсмена возможности участвовать в престижном матче? Не знаю. Чудеса в спорте, наверное, бывают, но лишь тогда, когда хорошо подготовленный, хотя и неизвестный атлет становится первым. Других чудес не бывает. Не припомню случая, чтобы неподготовленный выиграл.
Они провели первую тренировку. Это было жуткое зрелище. Поварницин не мог взять два метра. К концу сбора он преодолел 2.24, но то был не прыжок, а вопль отчаяния: «Хочу ехать!» Он хотел поехать и утвердить свое доброе имя,
На тот матч от СССР вышли трое: чемпион мира Авдеенко, рекордсмен мира Паклин и экс-рекордсмен Поварницын (рекорд уже принадлежал Пак-лину — 2.41). Подсвеченный юпитерами олимпийского стадиона, Рудольф получил нулевую оценку, не взяв начальную высоту. Чуда в спорте не произошло.
Здесь нас больше интересует сознание самого Поварницына, ощущения в моменты, когда он три раза прыгает неудачно. Восемьдесят тысяч зрителей. Ажиотаж! Интерес максимальный. Блицы! Интервью! А у него одна проблема — отползти от края и не рухнуть в пропасть. Были мелочи: дождем смыло разметку, судьи не выполнили просьбу о начальной высоте — поставили выше. Но все это из разряда «чуть-чуть»… Приехал — соревнуйся, числишься среди сильных — доказывай! Его колотило, трясло, была полная неразбериха чувств и ощущений…
Глядя на Кибу, думаю, что его трудно сравнивать с кем-нибудь из тренеров. Изучая стиль его работы, думаю, что исследование методов управления в экономике наложило свой отпечаток на его мировоззрение как тренера. Блок экономических знаний не распался. Экономист — это ведь особый характер: не действовать, не просчитав все выгоды или убытки. И Киба представляет особый вид тренера-управленца, не терпящего ничего лишнего. В огромном хаосе сигналов, поступающих извне, системный подход позволяет выбирать главное, позволяет увидеть стержень проблемы. Киба и в разговоре таков: он может делать массу лирических отступлений и расшифровок, детализировать идею, но он не теряет конечную цель разговора и заключение, к которому ведет. За семь лет работы в качестве тренера он числит себе в активе подготовку шести мастеров спорта международного класса по прыжкам в высоту. Что-то не припоминаю тренеров его возраста, которые бы могли столь эффективно управлять подготовкой.
И вот такому, скажем прямо, не простому тренеру попался никому не ведомый спортсмен. Было это осенью 1980 года в Таллине на Всесоюзном дне прыгуна. В том же секторе, где Киба заканчивал свою спортивную карьеру, начали прыгать юноши. Среди них был долговязый, нескладный Поварницын. Тогда их различала существенная разница: Киба — 2.18, а Поварницын — 1.95. Чем ему понравился спортсмен? Ростом? Не только. Он еще увидел двигательную полноценность и высокие возможности. Мальчик был легкий, он красиво разбегался, в его движениях чувствовалась эстетика, гармония. Киба увидел искру в глазах, подметил внутреннее »горение.
Недавно я встретил Рудольфа Поварницына на осеннем сборе в Эшерах. Забытого журналистами. Это уже был не тот петушок, который раздавал автографы в Лужниках. Если хотите, в его лице появились черты трагизма, и никто из нас никогда не узнает, что же действительно происходило и происходит в его душе, в сознании, в сердце…
Три года он пытается догнать самого себя. Каждая тренировка превращается в соревнование того Поварницына с Поварницыным Этим. Временами кажется, что тренер теряет нити управления, а спортсмен на каждую тренировку приходит, как на решающее сражение. Каждый прыжок — это воспоминание о 2.40… Элементарная логика подсказывает: единственный путь к новому рекорду — это укрепление плацдарма для его штурма. Надо прыгать и прыгать 2.30, как говорят спортсмены, «на разы».
Не время перечислять соревнования, когда, одолев и 2.25 и 2.27—2.29, он просил установить и 2.42… В Болгарии он прыгнул на 2.26 и тут же заказал 2.35… Нет! На мемориале Знаменских — 2.26, пропускает 2.30 и 2.35. Нет!
Как победитель он имеет право следующей высоты. Программа «Время» показала один из прыжков на 2.42 с чуть-чуть задетой планкой. Значит, можно? Значит, взять ее — реально? Но почему же не получается? Поварницын готовится к Играм доброй воли. И 4 июля 1986 года в шесть вечера, моделируя старт, который будет через четыре дня, из пяти раз четыре прыгнул на 2.37. Те самые «разы», что гарантируют будущую надежность прыжка. Тем более он прыгал, как говорят, «стулом», то есть не изгибаясь над планкой, а «по-пижонски», нарочито не в полную силу. После тех прыжков Поварницын слишком часто повторял слово «фишка». Слово это равнозначно любимому словечку моей спортивной молодости: «Пруха!» Вышел сегодня на тренировку, а у меня — пруха. Это, когда не хочешь, а тебя несет на высокий результат.
Почему вспомнил о прыжках «на стуле»? У прыгунов свои расчеты: тот, кто прыгнул на тренировке «на стуле», может прибавлять себе 12—15 см в соревнованиях. 2.374-12=2.49. Для ровного счета 2.50! Было отчего снова закружиться головушке. Было. И она закружилась: вот он, звездный час! Было 2.40. А сейчас — пусть не 2.50, пусть 2.45. Пусть даже 2.40! Он не боялся и восторженно спрашивал у самого себя: «Но я же могу прыгнуть пятьдесят?!» Вот сейчас поставлю и прыгну. А соревнования через пять дней… Нет!
Зимой 86-го вместе с Бубкой он уезжает в турне по Америке. В серии соревнований он взял 2.22, 2.22, 2.25, 2.18. По приглашению рекордсмена мира Стоуна он едет к нему на стадион и трижды берет 2.33, чем приводит того в неописуемый восторг. Приезжает на открытый чемпионат США и, установив начальную высоту 2.23, получает ноль…
Что, делать с тобой, Рудольф Поварницын?
Тренер пытался объяснить никчемность философского подхода. Надо думать не о празднике, а о буднях. «Ты и так в тот раз превысил личный рекорд на 14 сантиметров — это чудо. Надо возвращаться назад, начинать заново». Поварницын соглашался с разумными доводами тренера. Но, оставаясь наедине с собой, снова и снова твердил: «Я должен побыстрее вернуть рекорд».
Анализируя все происшедшее, тренер начал искать новую опору. По его мнению, опытный психолог способен вывести Рудольфа из этого состояния и что-то укрепить в его будущем. И Киба знакомится с психологом И. Калинауска-сом…
Спортсмен покоится на трех китах: функциональное состояние+техническое мастерство-{-психологический порядок. Нужно было учиться «уходить в себя» и «уметь сосредоточиваться». Я ставлю слова в кавычки, поскольку, глядя на высоту 2.40 — средняя высота наших квартир, даже мысленно не могу представить, как это — запрыгнуть на потолок. Все трудно в спорте, но упражнения, связанные с законом земного притяжения,— самые трудные.
Воздержусь от изложений прописных истин, это тема другого разговора. Но если верить тренеру, Поварницын обучился искусству набирать психоэмоциональное состояние, адекватное роду деятельности, то есть прыжкам в высоту. Допустим. Психолог помог установить личные рекорды в тренировочных тестах. Это интересно, но относится к тем же «чуть-чуть» (поскольку в этих упражнениях никто в мире не соревнуетчся…).
Не пытаюсь постичь каскад личных рекордов, какие достигнуты в отдельных упражнениях при помощи психологических манипуляций. Я — тренер-прагматик, для меня рекорд города, установленный на областных соревнованиях, важнее рекорда мира на заранее спланированной тренировке. Не исключаю, что в тренировочных забавах под психологическим подогревом Поварницын малость «подызносился». О том, что психологический настрой помогает, сомневаться не приходится. Один выдающийся спринтер, добиваясь незабываемых побед, стоя на старте, представлял всех стоящих рядом зверями, которые сейчас его убьют (ни больше ни меньше!). Это придавало ему дополнительные силы. И такое бывает…
Сейчас для Кибы не секрет: в тренировках Поварницын слишком часто поднимался на максимальные высоты. Говоря образно, часто в будни забирался в карман, а когда выезжал на «ярмарку», платить уже было нечем. Создалось впечатление, что Киба разуверился в успехах науки и лечит Поварницына, как земский врач. Это современный врач, не сомневаясь, мгновенно вкалывает «дозу», а земский ощупывает, расспрашивает, ищет, сомневается: «А вот тут, батенька, у вас не болит?» Он его врачует, вместо того чтобы мгновенно вылечивать. А лечить есть что и кого. Мне кажется, все происшедшее — маленькая трагедия: сначала взлететь так высоко, а потом на глазах у всех карабкаться по краю обрыва, обрывая ногти, чтобы не очутиться в пропасти забвения. Не исключаю, что на этом пути были ошибки, что само по себе не удивительно. Но сейчас Киба думает правильно: как вывести Поварницына из прорыва.
И спортсмен Поварницын теперь занимается закаливанием, обливанием холодной водой. Из рекордсмена мира он стал рядовым физкультурником (все возвращается на круги своя), помня, что здоровье — главный фундамент, без которого нечего думать о спорте. Да, Поварницын слишком вольно трактовал понятие «спортивный режим»… Но теперь все это — в истории. Отсекается все, что несовместимо с высокой формой и грузом весит на плечах, не позволяя прыгать выше.
Все тогда же, в ноябре 1987 года, на всесоюзном сборе прыгунов в Эше-рах, я наблюдал за тем, как он готовится к олимпийскому сезону-88. По всей стране гуляла осенняя непогода, а здесь было плюс 25. И Поварницын трудился, как никогда. Он батрачил на плантациях Господина Прыжок. Главное — попасть в себя!
Попадет ли в себя Рудольф Поварницын?
Когда мы прощались с Кибой, я предложил ему написать на дверях номера гостиницы, где жил, результат Поварницына в 1988 году. Я уважаю тренеров, которые просчитывают вперед и не ошибаются. Рудольф Поварницын о результате, написанном на двери, не знает. Он только начинал восхождение по лестнице, ведущей на Олимпиаду в Сеул. До олимпийского лета было еще время, а первые результаты этого года: 2.27, 2.26, 2.29, 2.32…