Предыдущая публикация
ЖЕНЩИНЫ ВО ЛЖИ (7. финал)
ГЛАВА 13. ФИНАЛКРОВНЫЕ УЗЫ
АМАНДА
Вам приходилось воспитывать сына? Значит, вы не будете меня осуждать.
Я очень хотела вырастить его идеальным мужчиной – сильным, смелым, благородным и благодарным. Таким, какого я так и не встретила в своей жизни.
Мои родители – немецкие эмигранты, бежавшие с одним чемоданом из Восточной Германии в Штаты в разгар «холодной войны». Все мое детство прошло в скитаниях и унижениях. Только-только закончилась Вторая мировая, и ненависть к немцам прочно сидела в сердцах людей. Немцы! – это слово всякий раз выплевывалось нам в спину со страхом и презрением. Такое чувство возникает, когда смотришь на тигра в клетке: понятно, что он не опасен за толстыми прутьями, но он все равно остается хищником. Так же смотрели и на нас. Отцу удалось устроиться в прачечную – совсем не мужское занятие, но выбирать не приходилось. В мои обязанности входило помогать ему после школы. Каждый день я слушала, как его унижают. Бейжд с фамилией «Юнгханс» висел, как табличка позора.
- Поналезли в Америку изо всех щелей, как тараканы.
- Крысы бегут с тонущего корабля, а?
- Фашисты!
Отец стоял с приклеенной улыбкой и не возражал ни единым словом. А мне хотелось схватить его за лацканы старого пиджака и хорошенько встряхнуть: «Да ответь ты им хоть что-нибудь! Я не могу больше терпеть это!».
Едва закончив школу, я сбежала из дому, тайком обвенчавшись с Артуром Вудоллом – фермером из Алабамы. Он приехал в наш городишко на ежегодную ярмарку, рассказал, что с недавнего времени, как умер его отец, он заправляет процветающей фермой и мясной лавкой. Я слушала его и кожей чувствовала ветер свободы – это ж надо, каким богатством владеет!
В действительности оказалось, что ферма его – это пять акров поросшей сосновыми кущами земли и развалившаяся лачуга, а лавка давно уже не приносит никакой прибыли. На пыльном прилавке лежал гроссбух с длинным списком должников. Первое, что я сделала, так это вымела из лачуги паутину, а на окно лавки повесила объявление «В долг не отпускаем». И пошла по домам горожан – в том порядке, в котором они значились в списке.
- Но дорогая, - мямлил мой супруг. – Время тяжелое, откуда у людей деньги?
- Не знаю и знать не хочу! Если хотят есть на обед мясо, пусть платят за него! – отрезала я.
Мало-помалу, долги были выбиты, лавка стала приносить доход, а на ферме появились наемные работники. Артур начал пить, и всякий раз упрекал меня в том, что я лишила его не только друзей, но и доброго имени. Несчастный слюнтяй. Когда родился Эдвард, я перестала пускать его в спальню. Когда Эдди исполнилось пять, муж повесился в амбаре. Уверена, что он горит сейчас в аду.
С того дня мы в городе стали изгоями. А я решила, что раз соседи отвернулись от меня, то и мы от них отвернемся! Мне не было никакого дела до этих ничтожных людей. Все свое внимание я сосредоточила на воспитании Эдди.
Была ли я строга? Да, несомненно. Но я воспитывала его волю и характер! Он должен был вырасти кем-то, более достойным, чем его отец и дед.
Кто, кроме матери, знает, что лучше для ее ребенка? Никто! Разве понимает подросток, как важно учиться, не отвлекаясь на глупые игры или тем более, девочек? Разве мог Эдди, не имея никакого опыта, знать, какую профессию ему выбрать? Или какая женщина станет достойной женой?
Я прекрасно знала о его привязанности к этой продувной девчонке – Ребекке Фолкнер. Мало того, что мамаша была высокомерной стервой, так еще и католичкой! Я же воспитывала сына лютеранином. Видя, что мой Эдди страдает по этой беспутнице, я поняла – пора его женить.
Я выбрала ему достойную девушку, Шарлотту Галлахер из соседнего городка, ирландку по происхождению, но предки ее еще в эпоху колонизации перешли в протестантскую веру. Католикам трудно приходилось на землях английского короля. Скромная и тихая девушка, помогавшая мне во всех благотворительных мероприятиях, которые устраивала церковь. Родители воспитывали ее в строгости, и я не сомневалась – такая не будет забивать голову моему сыну разными глупостями. А если попробует – я и ее воспитаю, сделаю хорошей женой. На наследство, причитающееся ему от отца, я купила им прекрасную ферму с большим домом. Разве после этого меня можно назвать плохой матерью? Я сделала для своего сына все!
В Шарлотте я ошиблась. Сразу после свадьбы она начала ныть и жаловаться.
- Эдди странный, - говорила она, когда я приезжала проверить, как у них идут дела. – Ночами разговаривает во сне и все время зовет какую-то Бэкки.
- Не обращай внимания, это пройдет.
Но она не успокаивалась:
- Однажды проснулся посреди ночи, разбудил меня и спросил, кто я, - шептала она, таращась на меня испуганными глазами. – Я ответила: «Эдди, это я, Шарлотта, твоя жена!», а он вскочил и начал причитать: «Нет, мама, нет, мама!».
- Хватит! – я уходила, не желая слушать глупые разговоры.
Эта кукла не выдержала и полугода. Сбежала вместе с пузом, которое того и гляди начнет на нос лезть, под крылышко родителей. Я стегала Эдди ремнем и гнала возвращать эту глупую брюхатую корову обратно. Наша церковь, может, и признала теперь разводы, но я воспитана в старых традициях. Брак должен быть один и на всю жизнь. Они ведь давали клятву у алтаря. Эдди меня послушался – ну естественно! – и добросовестно ездил к ней и умолял вернуться. Но вредная девчонка стояла на своем, родители – тоже мне, верующие! – приняли ее сторону. В тот день, когда были подписаны бумаги на развод, я отхлестала Эдди по щекам и заявила, что он мне отныне не сын.
Но материнское сердце не может быть спокойным вдали от ребенка. Разумеется, я приезжала иногда проверить, как дела на ферме.
Шарлотта родила девочку, и даже позволила Эдди видеться с ней. Ко мне она тоже ее привозила, мне не было никакого дела до этого ребенка, родившегося вне брака. Но все же я вынуждена была приглядывать за ее воспитанием, все же, в ней течет кровь моего сына. Внучка грозила стать таким же глупым созданием, как и ее мамаша – я поняла это, когда она однажды осталась у Эдди на уикенд. Никакого воспитания и прилежания, Библию, как выяснилось, в руки не брала, а все, чем хотела заниматься, так это лазать по деревьям и прыгать со стремянки в сеновал. Но Эдди был привязан к дочери. На его лице всякий раз появлялась блаженная улыбка, когда он смотрел на ее забавы.
Однажды летом Шарлотта с дочерью заявилась непосредственно ко мне. Визит меня удивил.
- Хотела оставить Шэннон у отца на денек-другой, так он отказался, - заявила мамаша с порога. – Это вы его против дочери настроили?
Мне захотелось дать ей пощечину за такое высказывание.
- Как ты смеешь! – процедила я, готовясь прочитать отповедь и припоминая подходящие случаю цитаты из Евангелие.
- В общем так, - перебила меня эта нахалка. – Раз не хочет общаться, я вообще больше ребенка ему не привезу. Так и знайте.
Развернулась и ушла, уводя девочку. А я поехала на ферму.
И сразу увидела причину, по которой сын отказался оставить дочку на выходные. Причина сидела в его спальне, прикованная цепью к спинке кровати.
ШЭННОН
Женщина в черном платье быстрым шагом приблизилась ко мне, и я, наконец, увидела ее лицо. И мне показалось, что на меня взглянуло прошлое. Словно бы и не было этих десяти лет. Передо мной стояла миссис Вудолл (она никогда не разрешала называть себя бабушкой), а я перед ней превратилась в испуганную девятилетнюю девочку, не смеющую лишний раз открыть рот.
В голову пришла вялая мысль, что нужно бежать и предупредить Марджери, но голосу разума я больше не подчинялась, загипнотизированная властным взглядом бабки, как кролик – удавом.
- Когда же мы в последний раз виделись? – промяукала она. Таким тоном, наверное, разговаривала ведьма с заблудившимися в лесу детишками. – Ах, да! – одновременно с «да!» стукнула закрываемая Амандой дверь. – Когда арестовали твоего отца, верно? Ты приехала вместе со своей беспутной мамашей, которую ФБР вызвало на допрос. И эта блудница вавилонская принялась выстеливаться перед всем участком, рассказывая, каким мой сын был беспросветным психом.
К концу фразы милая улыбка сползла с ее лица.
- Ты сидела у стола одного из детективов и боялась поднять на меня глаза. Скажи, детка, тебе хоть раз за эти десять лет было стыдно? Ты хоть раз вспомнила своего папочку?
Я молчала, опустив голову, как школьница, которую вызвали «на ковер».
- А ведь он любил тебя, Шэннон! Действительно, любил. Когда я навещала его в Холманской тюрьме, он всякий раз о тебе спрашивал. Все ждал, что ты его навестишь. Почему ты вычеркнула его из своей жизни, Шэннон? Господь Бог заповедовал нам: «Почитай отца своего…». Но ты его просто стерла из памяти…
… «Эй, висельница! Твоего папашу приговорили к смертной казни! Ты смотрела, когда он убивал тех старух?»…
- Я никогда бы не смогла стереть его из своей жизни, - прошептала я.
- Неужели? – Миссис Вудолл натянуто рассмеялась. – Что ж ты даже на казнь его не приехала? А ведь он ждал тебя, Шэннон, ждал до последней секунды. Тебя и эту потаскуху Фолкнер. Крутила хвостом перед моим мальчиком, свела его с ума. Это она виновата в том, что он делал, она, а не я! Хотя эта лгунья, Тэйлор Эмери, написала в своей книжонке, что на психику Эдди решающее влияние оказало строгое воспитание матери! Ха! Меня – упрекать в неправильном воспитании?! Да я жизнь положила на алтарь благополучия своего ребенка! Иди сядь!
Она ткнула пальцем в сторону кровати, и я покорно присела на краешек, отчаянно пытаясь понять, что же мне делать.
- Когда я поняла, - продолжала Аманда, расхаживая по комнате, - что Эдди не спасти, я долго не могла прийти в себя. У меня отняли все – все, что составляло мою жизнь! Сына приговорили к смертной казни, внучка отреклась, соседи отвернулись. В их глазах я была монстром, породившем на свет такое же чудовище! И тогда я поняла, что мне остается только одно – восстановить справедливость. Отомстить. Наказать тех, кто действительно виновен в крахе моей жизни и жизни моего единственного ребенка. Я продала обе фермы, лавку и дом в городе, и начала осуществлять свой план. На это ушло три года. Три года, чтоб найти вас всех!
- Шэннон? – раздалось из-за двери. – С кем ты там разговариваешь?
Я хотела закричать, чтоб Марджери бежала и вызывала полицию, но в этот момент в мой висок уткнулось что-то холодное. Краем глаза я увидела черную рукоять пистолета.
- Только пискни, - прошипела Аманда и пошла в двери, не опуская руки, держащей ствол.
Мардж даже понять не успела, кто перед ней, как миссис Вудолл втащила ее в комнату и швырнула к кровати.
- Села на пол! И без глупостей. Не то пристрелю обеих!
Марджери прижалась к моим ногам и прошептала:
- Это она, мадам Белинда!
Аманда, между тем выглянула в коридор и прислушалась.
- Ее зовут Аманда Вудолл, - ответила я. – Она мать… Эдди.
Миссис Вудолл услышала мои слова. Дверь в коридор осталась открытой. Взмахнув пистолетом, она рассмеялась:
- И бабушка нашей дорогой Шэннон!
Марджери вскинула на меня удивленные глаза и отползла в сторону с ошарашенным видом. А я снова почувствовала это почти забытое чувство – неприязненного страха. Так люди реагируют на паразитов вроде крыс: не страшно, но лучше обойти стороной. Сколько раз на меня так смотрели?
- Простите меня, - прошептала я, глядя на Марджери. Но вместо нее ответила миссис Вудолл:
- Что? Просишь у нее прощения? Значит, перед ней ты чувствуешь вину, а перед своим отцом – нет? Да ты ее глупее своей мамаши! Ведь это она помогла мне все провернуть, она! О, да, Трикс Кэндалл, ты мне оказала столько неоценимых услуг! Твоим талантам конца и края нет: беспринципная лгунья, блестящая актриса, мошенничество с чеками научило ее подделывать почерк! Ведь это она написала письмо от имени полковника! И анкету заполнила от твоего имени, после того, как стащила у тебя тетрадь!
Аманда прошлась по комнате, выдвинула стул на середину и села к нам лицом.
- А ведь с нее-то все и началось! Как только я нашла тебя, Трикс, я поняла – все кусочки паззла сошлись идеально! Теперь все мышки в клетке! Как я тут начала рассказывать своей внучке, ради осуществления своего плана я продала все, что имела. Адвокат Эдди – Господи, сколько денег я отвалила этому проходимцу! – в качестве последней услуги добыл мне копии материалов дела. Там было и об анонимном звонке. Рядом с датой, временем и фразировкой карандашом была сделана пометка: «Трикс Кэндалл?». Полиция шла за тобой по пятам, милая Трикс. Копы знали, что ты движешься на запад, к границе штата, что вряд ли будешь уходить по федеральной трассе и постараешься придерживаться проселков и мелких городков. Наконец, в Миддлтауне они нашли свидетеля – он опознал тебя и твою колымагу, сказал, что ты хотела сменить машину, и он послал тебя к Эдди, на ферму «Саннибрук». Это было часа за полтора до анонимного звонка. Долго же ты колебалась. Я изучала все газетные статьи, посвященные тебе, все твои преступления, знала, что ты снова в бегах и носишься где-то между Джорджией и Северной Каролиной. Но наткнулась я на тебя совершенно случайно. Это еще одно подтверждение того, что Бог на моей стороне, не так ли? Как только я тебя наняла, я сразу поняла, что пришло время переходить от плана к действию.
- Зачем вам это все? За что вы нам мстите? За безумие вашего сына? – Марджери, прислонившись к стене, не сводила глаз с пистолета, который миссис Вудолл держала на коленях.
- Лично тебе – за твое лицемерие, Трикс. Всю жизнь таскалась по притонам, торговала наркотиками обманывала людей, воровала, мошенничала – и на тебе! Решила проявить свой гражданский долг! Показать благородство! Тебе ли осуждать моего сына, тварь? Скольких людей ты оставила без денег, а то и без жизни? Ту девушку в банке, как ее там? Джуди Тремонт, не ты ли приложила ее по голове?
- Это вышло случайно…
- Прекрасное оправдание! Обожаю такие фразы: «Я не хотела», «Это вышло случайно». Ну тогда и Бэкки Фолкнер случайно соблазнила Эдди и разумеется, она этого не хотела! Так кого же тут винить? Ладно. Того и гляди, вернется ваша неугомонная писака, Тэйлор. А нам предстоит еще очень длинный разговор. Мне и моей внучке, Трикс. Ты здесь больше не нужна.
В первую секунду я даже не поняла, что произошло. Да и Марджери, кажется, тоже. Сначала я увидела, как она резко дернулась, а после беспомощно взглянула вниз, на свою грудь и зажала руками расползающееся красное пятно. И только потом до моего сознания дошел звук выстрела.
Марджери медленно завалилась на бок.
- Нет! – закричала я.
- А ну, тихо! Пошла вперед!
Она рывком подняла меня с кровати и поволокла из комнаты, потом по коридору, лестнице, гостиной и через веранду в сад. Едва переставляя ноги, не чувствуя боли от хватки, с какой Аманда вцепилась мне в предплечье, я думала только об одном: как скоро Дилан, устав ждать моего звонка, приедет в пансион и, найдя тело Марджери, вызовет полицию?
В саду торчал мистер Дэш. Он возился в цветнике, занимаясь прополкой. Аманда уткнула ствол мне в левый бок, прижавшись так, чтоб его не было видно. Старик бросил на нас взгляд, но не проявил никакого интереса. Я раздумывала, стоит ли простить его о помощи, но миссис Вудолл прочитала мои мысли:
- Только пискни, и я тут же пристрелю его! Неужели, ты надеешься на помощь этого выжившего из ума старика?
А между тем, мы приближались к маленькой сторожке на краю сада, в которой, как я помнила и жил немой садовник. Внутри – широкая грязная комната, заваленная хламом, каким-то тряпьем и садовыми инструментами. На деревянном необтесанном столе – грязная посуда, пепельницы и рассада в ящиках. Отшвырнув ногой засаленный половик, Аманда открыла квадратную дверцу подпола. Ручкой служило железное кольцо.
Открыв люк, она толкнула меня к краю:
- Лезь вниз!
На ощупь отыскивая ступени, я спускалась в кромешную тьму. Наконец, ноги встали на твердый пол. Через пару секунд Аманда оказалась рядом и, пошарив в темноте, щелкнула выключателем. Под потолком загорелась лампочка. Я ожидала увидеть тесный подпол, какой мог поместиться под маленькой сторожкой. Но желтый круг света не охватывал и половины огромного помещения, в котором мы оказались. Я от удивления ахнула.
- Сюрприз! – проскрипела миссис Вудолл и толкнула меня вперед. – Да, дом этот – просто находка. Его построил Кэйд Барлоу, когда вернулся с Гражданской войны. Время было неспокойное – ну не мне тебя учить истории! – Кэйд был офицером Конфедерации и естественно, состоял в Ку-клукс-клане. Здесь он прятал своих подельников, может, опасался, что Шерман со своей армией вернется, не знаю. Но подвал пансиона соединен с подвалом сторожки, а еще из него есть подземный ход, выводящий прямо в лес. Тут я и жила все то время, пока следила за вами. Мне даже не нужно было подниматься из-под земли
Помещение разделилось на два коридора. Аманда не свернула в боковой ход, а повела меня дальше прямо до двери, обитой железными пластинами. В скважине торчал большой старинный ключ. Повернув его дважды, она открыла дверь и толкнула меня внутрь.
Над входом загорелась тусклая лампочка.
- Бабушка сегодня полна сюрпризов! – взвизгнула Аманда.
В глубине комнаты, у опорного столба, лежала груда тряпья. Джинсовые штанины, раскинутые в разные стороны, розовая блузка…
- Пора просыпаться! – орала Аманда. Комок у столба зашевелился.
- Лекси! – закричала я и хотела броситься к ней, но рука с пистолетом остановила меня.
- Ааааа! Не так быстро!
Лекси с трудом подняла голову и откинула с лица пряди волос. На ноге звякнула цепь.
- Шэннон…. – пробормотала она, и по щекам потекли слезы, оставляя грязные разводы.
- Главное представление начинается! – возвестила Аманда, размахивая пистолетом. – Когда ты позвонила в пансион и заявила, что нужен номер на двоих, так как приедешь с подругой, я подумала, что план мой провалился. Нужно было собрать только тех, кто имел отношение к истории Эдди. Но потом я поняла, что ты сама приготовила себе испытание! Лекси не хотела участвовать в моем невинном розыгрыше, - она подошла к ней и потрепала по щеке. – Отказывалась сидеть в подвале. Пришлось привести ее сюда под дулом и приковать цепью. Жаль, что мне не удалось вернуть ту цепь, которую использовал Эдди. Ну да ладно, эта тоже подошла, так ведь, дорогая?
Дверь позади меня осталась распахнутой, Аманда отошла к Лекси, я хотела броситься бежать и звать на помощь, но что если она убьет мою Лекс? Да и кто услышит мой голос из-под земли? Что если я не добегу до ступеней?
- Ну-ка, детка, напомни, до каких пор дотягивается твоя цепь? Примерно пять шагов, верно? Вот сюда достанешь?
Лекси не отвечала и только умоляюще смотрела на меня. Казалось, у нее не был сил пошевелиться, и Аманде пришлось рывком поднять ее на ноги.
- Здесь, - миссис Вудолл подняла руку, показывая мне пистолет, - осталась одна пуля. Я положу его вот сюда, на пол, ровно между вами. И уйду, закрыв дверь с другой стороны. Вам придется решить, девочки, кто из вас отсюда выйдет. Потому что дверь откроется только тогда, когда я услышу выстрел. И эту комнату покинет только одна из вас. Придется решить самим, кто именно!
Я уставилась на Аманду, не веря своим ушам. Вот оно какое, безумие в чистом виде! Лихорадочно соображая, что делать, я пыталась оттянуть время.
- Вам это с рук не сойдет…
- А мне нечего терять! Ничего у меня не осталось! Даже если меня поймают – в чем обвинят? Кэтрин повесилась сама, никому и в голову не придет, что я помогла ей. Ты убила Марджери и – возможно! – Лекси. Ведь это ты – дочь маньяка! Ну а если живой выйдет Лекси, в чем я сомневаюсь, то кто поверит полубезумной девице, просидевшей в подвале без еды четверо суток? Мало ли что ей померещилось? А Тэйлор напишет еще одну замечательную сказочку про генетическую предрасположенность и тягу к убийствам, передающуюся по наследству! Они решат, что ты сама все подстроила, дочь чудовища, знаменитого Эдди-Садовника. Ну, хватит болтать. Мне плевать, что со мной будет, даже если меня приплетут к этому делу. Меня в этом мире ничего не держит.
Она подошла ко мне в упор. Нас разделяло только дыхание и тонкий слой спертого воздуха.
- Ну что, Шэннон? Ты все еще осуждаешь своего отца? Он тоже убивал ради того, чтобы выжить Он не мог иначе. Посмотрим, что ты теперь скажешь.
Она оттолкнула меня в угол, подальше от двери. Лекси не спускала с меня умоляющих глаз. Бежать наперегонки до пистолета? Она и пальцем пошевелить не в состоянии! Что же делать? Выстрелить в дверь? Глупо. Выстрелить в сторону, сказать Лекси, чтоб лежала, не шевелясь, а когда Аманда откроет, забить ее рукояткой? Мне хотелось выть от ужаса.
Аманда встала посреди комнаты.
- Ну как, готовы, девочки?
- Еще бы! – ответил голос Тэйлор, и в этот же момент хлопнул выстрел.
От неожиданности я отпрыгнула в сторону и, натолкнувшись на стену, упала. Кто-то душераздирающе завизжал. Чей-то силуэт бросился ко мне и схватил за руки, я в ответ начала отбиваться.
- Тихо, Шэннон! – услышала я голос Дилана. Он обхватил меня и поднял на ноги. Аманда на полу, неестественно скривившись, потом перекатилась на другой бок, не переставая стонать. Из-под бедра расползлась кровавая лужа. Подскочившая Тэйлор ногой отшвырнула пистолет, вывалившийся из рук Аманды. Возле входа стоял мистер Дэш с дробовиком в руках. Я бросилась к Лекси и обняла, наконец, подругу.
- Дилан, не стой тут столбом, иди наверх и найди какой-нибудь болторез! Чертова цепь… Ну а мне откуда знать? Спроси у мистера Дэша, он же немой, но не глухой! – командный голос Тэйлор успокоил меня лучше любого лекарства. – Тихо, дорогая… Скорая уже едет... Дилан, захвати воды! Шэннон, отшвырни пистолет подальше. Вот, правильно. Ну-ну, милая, все кончено…
Я обнимала Лекси и гладила ее волосы, обливаясь слезами.
- Мы нашли Марджери, - сказала мне Тэйлор. – Она ранена.
- Слава Богу! – воскликнула я. – Она жива.
- Да, она смогла рассказать, что миссис Вудолл увела тебя куда-то. Дилан как раз приехал в пансион. Я вызвала полицию и скорую, собиралась броситься искать вас в лес. Потом мне пришло в голову объяснить все мистеру Дэшу. И он показал нам. Думаю, он и понятия не имел, что тут творилось. Иначе не допустил бы этого.
Я взглянула на Аманду. Она перестала кататься по полу и выть, сидела, скрючившись у стены, обхватив раненую ногу.
- Жаль, что вы не можете спросить Бэкки, - злобно прошептала она. – Та бы вам сказала… - миссис Вудолл кивнула на Лекси: - Она никогда не будет прежней.
АМАНДА
Жалею ли я о том, что сделала? Нет.
Горжусь ли я своим сыном? Да.
Он выживал, как мог. Ненависть и любовь – два противоположных чувства, главные двигатели этого мира. Когда я узнала, что мой сын – тот самый серийный убийца, который год держал в страхе два штата, которого журналисты окрестили Садовником за то, что он прикалывал к груди своих жертв живой цветок лилии, и которого целый год не могли поймать ни полиция, ни ФБР, я испытала невероятное чувство гордости. Это – мой сын. И, что бы он не делал, для меня он будет делать это лучше других.
Я ни секунды не осуждала его.
ЭПИЛОГ
« - Эй, висельница! Твоего папашу приговорили к смертной казни! Ты смотрела, когда он убивал тех старух?»
Я до сих пор слышу эти голоса. Насмешливые крики своих одноклассников. Чувствую, как в затылок мне ударяется огрызок яблока, как за шиворот запихивают жука.
- Что сделал папа? – спросила я у матери, впервые вернувшись домой в слезах, с портфелем, полным камней и разодранных учебников. Мама целовала меня в макушку и тяжко вздыхала.
Помню ли я отца? Смутно. Что вообще есть воспоминания? Набор запахов, цветов и ощущений. Я помню яркое лето, жужжащих пчел и аромат сена. Молчаливый отец улыбался, глядя, как я прыгаю с чердака амбара в огромный стог сена. Он смотрел на меня по-доброму и чуть удивленно, словно на какое-то чудо, не понимая, что он имеет отношение к его существованию.
Бабку Аманду – так между собой мы называли ее с мамой, хихикая, я помню гораздо лучше. Она не менялась – вечно в черном, злобная, с поджатыми губами и вечно чем-то недовольная.
- На что бабушка все время злится? – спрашивала я мать.
- На наше с тобой присутствие в ее идеальной жизни, - загадочно отвечала мама и трепала мне волосы. – Не обращай на нее внимание.
После ареста серийного убийцы, Садовника, травили не только меня. Мать заставили уволиться, газон перед нашим домом каждое утро был завален мусором, на гараже всякий раз появлялись ужасные надписи.
«Проваливайте…» - таково было общее послание.
Мы уехали в Атланту примерно через месяц после ареста. Мама несколько раз ездила на допросы, но в огромном городе нас никто не знал. Мать вернула нам свою девичью фамилию и велела навсегда забыть о том, что у меня был когда-то отец и бабка. Когда я подросла, она рассказала мне обо всем, что он сотворил. Да я и сама к тому времени уже разузнала.
***
Как странно вернуться в Пайнвуд после всего, что случилось. Полтора месяца прошло, лето заканчивалось, а с ним и каникулы. Скоро начнется учеба, я собиралась устроиться на подработку в исследовательский центр при университете, помогать в составлении многотомника по истории Гражданской войны.
Эти полтора месяца мой телефон разрывался от звонков. Тэйлор каждый день жаждала убедиться, что у меня все хорошо. Она не представляет без меня жизни и хочет сделать меня героиней своей книги – да, да! Должна же она описать все то, что произошло с нами. Не соглашусь ли я написать что-то типа постдневника? Полковник Хэмптон соизволил позвонить лично и пригласить меня взглянуть на его письма. Он ознакомился с моими статьями на военную тематику. Не каждый день встречаешь юную леди, столь увлеченную этими героическими событиями прошлого. В общем, он ждет меня в любое удобное для меня время.
Я не имела ни малейшего желания возвращаться сюда. Но звонки полковника звучали все чаще, и уважения ради, я решила, что съезжу только на день, лично поблагодарю его за оказанное доверие и скажу, что это исследование для меня потеряло актуальность.
И только один из настойчиво звонивших номеров оставался безответным. Номер Дилана.
Не останавливаясь в городе, я проехала прямо к «Коттонхиллу». Встретили меня гораздо радушней, чем в первый раз. Полковник сам вышел меня встречать – именно такой, каким я его и представляла: статный, седовласый, с аккуратной бородкой. Он прихрамывал на правую ногу и поэтому опирался на трость.
- Наконец-то! С приездом, мисс Галлахер!
Фитцпатрик тоже пропищала: «с приездом» и протянула руку к моей сумке. Я позволила ее забрать.
- Прошу! – широким жестом Хэмптон указал мне на вход в гостиную, где я уже не раз бывала. – Когда вы сообщили мне, что приезжаете, я сразу бросился перелопачивать архив. Отобрал для вас самое интересное! Есть письмо, где мой дед на трех листах описывает Геттисберг! А также дневник моей бабки, она ездила на фронт, искать тело брата… Трагическая судьба…
- Полковник Хэмптон, я приехала сказать, что не смогу остаться у вас и проводить исследовательскую работу, - бухнула я, едва дождавшись паузы в его монологе. Он посмотрел на меня, как ребенок, которому сказали, что Рождества в этом году не будет. Мне показалось, что он даже постарел.
- Как..? – пролепетал он. – Но почему? Вы столько времени работали над этой темой… Не понимаю…
Я сдержанно извинилась и еще раз поблагодарила его. Поднявшись, чтобы уйти, я взглянула на полковника, и он показался мне самым несчастным стариком в мире. Сердце сжалось.
- Ну что ж, - произнес он, наконец. – Если вдруг передумаете… Дайте знать. Я буду ждать. Мне уже в этой жизни не встретить человека, разделяющего мои интересы и взгляды на историю Юга. Современные исследователи так и норовят все оболгать. Очень жаль…
- Полковник Хэмптон! – решилась я. – Я все еще увлечена этой темой и даже собираюсь участвовать в написании многотомника по истории Гражданской войны. И мне очень хочется поработать с вами и вашим личным архивом.
Он расплылся в счастливой улыбке.
- Но я соглашусь только при одном условии. Вы помиритесь со своей дочерью, Лили.
Улыбка медленно сползла.
- Что вам известно о моих отношениях с Лили? – растерянно пробормотал он.
- Да практически все, - честно призналась я.
Она тоже звонила мне. Я навестила ее перед возвращением в Атланту, она все еще была в мотеле и ждала приезда мужа. Мы обменялись номерами. Позже она рассказала, что приехал Дик, пришел в Коттонхилл, мягко отставил в сторонку сопротивляющуюся Фитцпатрик, не слушая громовых угроз полковника, поднялся наверх и забрал своего сына. Лили говорила, что пойдет на все, вплоть до судебной тяжбы. Но ей очень жаль одинокого отца. Она бы хотела закончить все мирно.
- Вас это совершенно не касается, - дрожащим от возмущения голосом ответил, наконец, полковник. Я пожала плечами:
- Другого ответа я и не ждала. Но попытаться стоило.
Уже повернувшись к выходу, я услышала:
- Почему вас это волнует?
Помедлив, я ответила:
- Не сомневаюсь, что вам известно, в каком переплете я побывала в свой первый приезд в Пайнвуд. Также вы знаете, кто я и кто мой отец. И последние десять лет я жалела о том, что родилась именно его дочерью. Вы хотите, чтоб ваши внуки с содроганием слушали про то, что их дед – жестокосердное чудовище? Чтоб Лили проклинала вас до конца ваших дней? Так вот, пока у вас еще осталась эта возможность, сделайте все, для того, чтобы не испортить жизнь своей дочери. Чтоб ваши внуки гордились героем-дедом, как вы сейчас гордитесь своим. Не прерывайте связь поколений. Простите, что отняла время.
Я не спеша вышла из гостиной и направилась к входной двери. Эх, так и не судьба мне покопаться в этих письмах!
- Шэннон! – окликнул он меня. – Я подумаю над вашими словами. Спасибо за участие и… до встречи.
Я улыбнулась и вышла.
***
Вывеска кофейни «Веселая чашка» казалась потускневшей. Или это потому, что сегодня пасмурно? Скоро ведь осень.
Народу внутри почти не было: пара школьников старшего возраста у музыкального автомата, да фермер, уплетавший картошку фри. Дилан поднял голову на звон колокольчика и тут же залился краской. Я, не сдерживая улыбки, села у самого края барной стойки.
«Только не говори со мной о том ужасе, который происходил тогда, - молила я мысленно. – Я не брала трубку, потому что не хочу, чтоб нас связывало только это. Не с тобой, Дилан!».
Он медленно подошел ко мне, пытаясь принять спокойный вид. Но я видела, как сжались его губы.
- Привет, - ласково сказала я, пытаясь вложить в голос всю свою полуторамесячную тоску о нем.
- Привет, - тихо ответил он и поднял, наконец, глаза. – Вот и ты.
- Да уж, - нервно усмехнулась я. – Как ты?
Он пожал плечами и вместо ответа задал вопрос:
- Проездом или по делам?
Я хитро улыбнулась и тоже пожала плечами.
- Слышал про Трикс, - он не знал, куда деть руки и принялся переставлять стаканы. – Рад, что ей дали условный срок. Я следил за процессом, читал в интернете.
- Да, - кивнула я. Ее причастность к последнему ограблению не доказали, и на судью огромное впечатление произвело ее геройство.
- Как там дела у Лекси? – спросил он. Самая тяжелая тема, я непроизвольно вздохнула. Он удивленно вскинул глаза.
- Мы не общаемся, - ответила я, не сумев сдержать слезы. Он вышел из-за стойки, и мы, наконец, обнялись. – Она перестала отвечать на звонки, - жаловалась я. – Тэйлор говорит, что это нормально. Я знаю, что она винит меня в том ужасе, который с ней случился. И я не могу отрицать! Кажется, сейчас она в реабилитационном центре. Надеюсь, ей там помогут.
Я с содроганием вспомнила затравленный взгляд Кэтрин, который она бросила на меня при первой встрече. Дилан гладил меня по плечам, уткнувшись губами в макушку.
- А я подал документы в твой колледж в Атланте, - сказал он вдруг. Я удивленно отпрянула от его груди, глядя во все глаза:
- Ты сделал это?! Правда, что ли?
- Да, - он смущенно улыбнулся. – Собеседование не прошел, но сказали, что не все потеряно. Можно попробовать на следующий год. А пока поищу в Атланте работу. Ты же за это время натаскаешь меня по истории?
- Конечно! – ответила я и, пища от радости, повисла на его шее.
Без сомнения, прошлое отпустить очень трудно. Но, как правило, это единственное условие для обретения счастливого настоящего.
Конец
Автор Любовь Минеева
#МистическиеИстории
Была ли я строга? Да, несомненно. Но я воспитывала его волю и характер! Он должен был вырасти кем-то, более достойным, чем его отец и дед.
Кто, кроме матери, знает, что лучше для ее ребенка? Никто! Разве понимает подросток, как важно учиться, не отвлекаясь на глупые игры или тем более, девочек? Разве мог Эдди, не имея никакого опыта, знать, какую профессию ему выбрать? Или какая женщина станет достойной женой?
Я прекрасно знала о его привязанности к этой продувной девчонке – Ребекке Фолкнер. Мало того, что мамаша была высокомерной стервой, так еще и католичкой! Я же воспитывала сына лютеранином. Видя, что мой Эдди страдает по этой беспутнице, я поняла – пора его женить.
Я выбрала ему достойную девушку, Шарлотту Галлахер из соседнего городка, ирландку по происхождению, но предки ее еще в эпоху колонизации перешли в протестантскую веру. Католикам трудно приходилось на землях английского короля. Скромная и тихая девушка, помогавшая мне во всех благотворительных мероприятиях, которые устраивала церковь. Родители воспитывали ее в строгости, и я не сомневалась – такая не будет забивать голову моему сыну разными глупостями. А если попробует – я и ее воспитаю, сделаю хорошей женой. На наследство, причитающееся ему от отца, я купила им прекрасную ферму с большим домом. Разве после этого меня можно назвать плохой матерью? Я сделала для своего сына все!
В Шарлотте я ошиблась. Сразу после свадьбы она начала ныть и жаловаться.
- Эдди странный, - говорила она, когда я приезжала проверить, как у них идут дела. – Ночами разговаривает во сне и все время зовет какую-то Бэкки.
- Не обращай внимания, это пройдет.
Но она не успокаивалась:
- Однажды проснулся посреди ночи, разбудил меня и спросил, кто я, - шептала она, таращась на меня испуганными глазами. – Я ответила: «Эдди, это я, Шарлотта, твоя жена!», а он вскочил и начал причитать: «Нет, мама, нет, мама!».
- Хватит! – я уходила, не желая слушать глупые разговоры.
Эта кукла не выдержала и полугода. Сбежала вместе с пузом, которое того и гляди начнет на нос лезть, под крылышко родителей. Я стегала Эдди ремнем и гнала возвращать эту глупую брюхатую корову обратно. Наша церковь, может, и признала теперь разводы, но я воспитана в старых традициях. Брак должен быть один и на всю жизнь. Они ведь давали клятву у алтаря. Эдди меня послушался – ну естественно! – и добросовестно ездил к ней и умолял вернуться. Но вредная девчонка стояла на своем, родители – тоже мне, верующие! – приняли ее сторону. В тот день, когда были подписаны бумаги на развод, я отхлестала Эдди по щекам и заявила, что он мне отныне не сын.
Но материнское сердце не может быть спокойным вдали от ребенка. Разумеется, я приезжала иногда проверить, как дела на ферме.
Шарлотта родила девочку, и даже позволила Эдди видеться с ней. Ко мне она тоже ее привозила, мне не было никакого дела до этого ребенка, родившегося вне брака. Но все же я вынуждена была приглядывать за ее воспитанием, все же, в ней течет кровь моего сына. Внучка грозила стать таким же глупым созданием, как и ее мамаша – я поняла это, когда она однажды осталась у Эдди на уикенд. Никакого воспитания и прилежания, Библию, как выяснилось, в руки не брала, а все, чем хотела заниматься, так это лазать по деревьям и прыгать со стремянки в сеновал. Но Эдди был привязан к дочери. На его лице всякий раз появлялась блаженная улыбка, когда он смотрел на ее забавы.
Однажды летом Шарлотта с дочерью заявилась непосредственно ко мне. Визит меня удивил.
- Хотела оставить Шэннон у отца на денек-другой, так он отказался, - заявила мамаша с порога. – Это вы его против дочери настроили?
Мне захотелось дать ей пощечину за такое высказывание.
- Как ты смеешь! – процедила я, готовясь прочитать отповедь и припоминая подходящие случаю цитаты из Евангелие.
- В общем так, - перебила меня эта нахалка. – Раз не хочет общаться, я вообще больше ребенка ему не привезу. Так и знайте.
Развернулась и ушла, уводя девочку. А я поехала на ферму.
И сразу увидела причину, по которой сын отказался оставить дочку на выходные. Причина сидела в его спальне, прикованная цепью к спинке кровати.
ШЭННОН
Женщина в черном платье быстрым шагом приблизилась ко мне, и я, наконец, увидела ее лицо. И мне показалось, что на меня взглянуло прошлое. Словно бы и не было этих десяти лет. Передо мной стояла миссис Вудолл (она никогда не разрешала называть себя бабушкой), а я перед ней превратилась в испуганную девятилетнюю девочку, не смеющую лишний раз открыть рот.
В голову пришла вялая мысль, что нужно бежать и предупредить Марджери, но голосу разума я больше не подчинялась, загипнотизированная властным взглядом бабки, как кролик – удавом.
- Когда же мы в последний раз виделись? – промяукала она. Таким тоном, наверное, разговаривала ведьма с заблудившимися в лесу детишками. – Ах, да! – одновременно с «да!» стукнула закрываемая Амандой дверь. – Когда арестовали твоего отца, верно? Ты приехала вместе со своей беспутной мамашей, которую ФБР вызвало на допрос. И эта блудница вавилонская принялась выстеливаться перед всем участком, рассказывая, каким мой сын был беспросветным психом.
К концу фразы милая улыбка сползла с ее лица.
- Ты сидела у стола одного из детективов и боялась поднять на меня глаза. Скажи, детка, тебе хоть раз за эти десять лет было стыдно? Ты хоть раз вспомнила своего папочку?
Я молчала, опустив голову, как школьница, которую вызвали «на ковер».
- А ведь он любил тебя, Шэннон! Действительно, любил. Когда я навещала его в Холманской тюрьме, он всякий раз о тебе спрашивал. Все ждал, что ты его навестишь. Почему ты вычеркнула его из своей жизни, Шэннон? Господь Бог заповедовал нам: «Почитай отца своего…». Но ты его просто стерла из памяти…
… «Эй, висельница! Твоего папашу приговорили к смертной казни! Ты смотрела, когда он убивал тех старух?»…
- Я никогда бы не смогла стереть его из своей жизни, - прошептала я.
- Неужели? – Миссис Вудолл натянуто рассмеялась. – Что ж ты даже на казнь его не приехала? А ведь он ждал тебя, Шэннон, ждал до последней секунды. Тебя и эту потаскуху Фолкнер. Крутила хвостом перед моим мальчиком, свела его с ума. Это она виновата в том, что он делал, она, а не я! Хотя эта лгунья, Тэйлор Эмери, написала в своей книжонке, что на психику Эдди решающее влияние оказало строгое воспитание матери! Ха! Меня – упрекать в неправильном воспитании?! Да я жизнь положила на алтарь благополучия своего ребенка! Иди сядь!
Она ткнула пальцем в сторону кровати, и я покорно присела на краешек, отчаянно пытаясь понять, что же мне делать.
- Когда я поняла, - продолжала Аманда, расхаживая по комнате, - что Эдди не спасти, я долго не могла прийти в себя. У меня отняли все – все, что составляло мою жизнь! Сына приговорили к смертной казни, внучка отреклась, соседи отвернулись. В их глазах я была монстром, породившем на свет такое же чудовище! И тогда я поняла, что мне остается только одно – восстановить справедливость. Отомстить. Наказать тех, кто действительно виновен в крахе моей жизни и жизни моего единственного ребенка. Я продала обе фермы, лавку и дом в городе, и начала осуществлять свой план. На это ушло три года. Три года, чтоб найти вас всех!
- Шэннон? – раздалось из-за двери. – С кем ты там разговариваешь?
Я хотела закричать, чтоб Марджери бежала и вызывала полицию, но в этот момент в мой висок уткнулось что-то холодное. Краем глаза я увидела черную рукоять пистолета.
- Только пискни, - прошипела Аманда и пошла в двери, не опуская руки, держащей ствол.
Мардж даже понять не успела, кто перед ней, как миссис Вудолл втащила ее в комнату и швырнула к кровати.
- Села на пол! И без глупостей. Не то пристрелю обеих!
Марджери прижалась к моим ногам и прошептала:
- Это она, мадам Белинда!
Аманда, между тем выглянула в коридор и прислушалась.
- Ее зовут Аманда Вудолл, - ответила я. – Она мать… Эдди.
Миссис Вудолл услышала мои слова. Дверь в коридор осталась открытой. Взмахнув пистолетом, она рассмеялась:
- И бабушка нашей дорогой Шэннон!
Марджери вскинула на меня удивленные глаза и отползла в сторону с ошарашенным видом. А я снова почувствовала это почти забытое чувство – неприязненного страха. Так люди реагируют на паразитов вроде крыс: не страшно, но лучше обойти стороной. Сколько раз на меня так смотрели?
- Простите меня, - прошептала я, глядя на Марджери. Но вместо нее ответила миссис Вудолл:
- Что? Просишь у нее прощения? Значит, перед ней ты чувствуешь вину, а перед своим отцом – нет? Да ты ее глупее своей мамаши! Ведь это она помогла мне все провернуть, она! О, да, Трикс Кэндалл, ты мне оказала столько неоценимых услуг! Твоим талантам конца и края нет: беспринципная лгунья, блестящая актриса, мошенничество с чеками научило ее подделывать почерк! Ведь это она написала письмо от имени полковника! И анкету заполнила от твоего имени, после того, как стащила у тебя тетрадь!
Аманда прошлась по комнате, выдвинула стул на середину и села к нам лицом.
- А ведь с нее-то все и началось! Как только я нашла тебя, Трикс, я поняла – все кусочки паззла сошлись идеально! Теперь все мышки в клетке! Как я тут начала рассказывать своей внучке, ради осуществления своего плана я продала все, что имела. Адвокат Эдди – Господи, сколько денег я отвалила этому проходимцу! – в качестве последней услуги добыл мне копии материалов дела. Там было и об анонимном звонке. Рядом с датой, временем и фразировкой карандашом была сделана пометка: «Трикс Кэндалл?». Полиция шла за тобой по пятам, милая Трикс. Копы знали, что ты движешься на запад, к границе штата, что вряд ли будешь уходить по федеральной трассе и постараешься придерживаться проселков и мелких городков. Наконец, в Миддлтауне они нашли свидетеля – он опознал тебя и твою колымагу, сказал, что ты хотела сменить машину, и он послал тебя к Эдди, на ферму «Саннибрук». Это было часа за полтора до анонимного звонка. Долго же ты колебалась. Я изучала все газетные статьи, посвященные тебе, все твои преступления, знала, что ты снова в бегах и носишься где-то между Джорджией и Северной Каролиной. Но наткнулась я на тебя совершенно случайно. Это еще одно подтверждение того, что Бог на моей стороне, не так ли? Как только я тебя наняла, я сразу поняла, что пришло время переходить от плана к действию.
- Зачем вам это все? За что вы нам мстите? За безумие вашего сына? – Марджери, прислонившись к стене, не сводила глаз с пистолета, который миссис Вудолл держала на коленях.
- Лично тебе – за твое лицемерие, Трикс. Всю жизнь таскалась по притонам, торговала наркотиками обманывала людей, воровала, мошенничала – и на тебе! Решила проявить свой гражданский долг! Показать благородство! Тебе ли осуждать моего сына, тварь? Скольких людей ты оставила без денег, а то и без жизни? Ту девушку в банке, как ее там? Джуди Тремонт, не ты ли приложила ее по голове?
- Это вышло случайно…
- Прекрасное оправдание! Обожаю такие фразы: «Я не хотела», «Это вышло случайно». Ну тогда и Бэкки Фолкнер случайно соблазнила Эдди и разумеется, она этого не хотела! Так кого же тут винить? Ладно. Того и гляди, вернется ваша неугомонная писака, Тэйлор. А нам предстоит еще очень длинный разговор. Мне и моей внучке, Трикс. Ты здесь больше не нужна.
В первую секунду я даже не поняла, что произошло. Да и Марджери, кажется, тоже. Сначала я увидела, как она резко дернулась, а после беспомощно взглянула вниз, на свою грудь и зажала руками расползающееся красное пятно. И только потом до моего сознания дошел звук выстрела.
Марджери медленно завалилась на бок.
- Нет! – закричала я.
- А ну, тихо! Пошла вперед!
Она рывком подняла меня с кровати и поволокла из комнаты, потом по коридору, лестнице, гостиной и через веранду в сад. Едва переставляя ноги, не чувствуя боли от хватки, с какой Аманда вцепилась мне в предплечье, я думала только об одном: как скоро Дилан, устав ждать моего звонка, приедет в пансион и, найдя тело Марджери, вызовет полицию?
В саду торчал мистер Дэш. Он возился в цветнике, занимаясь прополкой. Аманда уткнула ствол мне в левый бок, прижавшись так, чтоб его не было видно. Старик бросил на нас взгляд, но не проявил никакого интереса. Я раздумывала, стоит ли простить его о помощи, но миссис Вудолл прочитала мои мысли:
- Только пискни, и я тут же пристрелю его! Неужели, ты надеешься на помощь этого выжившего из ума старика?
А между тем, мы приближались к маленькой сторожке на краю сада, в которой, как я помнила и жил немой садовник. Внутри – широкая грязная комната, заваленная хламом, каким-то тряпьем и садовыми инструментами. На деревянном необтесанном столе – грязная посуда, пепельницы и рассада в ящиках. Отшвырнув ногой засаленный половик, Аманда открыла квадратную дверцу подпола. Ручкой служило железное кольцо.
Открыв люк, она толкнула меня к краю:
- Лезь вниз!
На ощупь отыскивая ступени, я спускалась в кромешную тьму. Наконец, ноги встали на твердый пол. Через пару секунд Аманда оказалась рядом и, пошарив в темноте, щелкнула выключателем. Под потолком загорелась лампочка. Я ожидала увидеть тесный подпол, какой мог поместиться под маленькой сторожкой. Но желтый круг света не охватывал и половины огромного помещения, в котором мы оказались. Я от удивления ахнула.
- Сюрприз! – проскрипела миссис Вудолл и толкнула меня вперед. – Да, дом этот – просто находка. Его построил Кэйд Барлоу, когда вернулся с Гражданской войны. Время было неспокойное – ну не мне тебя учить истории! – Кэйд был офицером Конфедерации и естественно, состоял в Ку-клукс-клане. Здесь он прятал своих подельников, может, опасался, что Шерман со своей армией вернется, не знаю. Но подвал пансиона соединен с подвалом сторожки, а еще из него есть подземный ход, выводящий прямо в лес. Тут я и жила все то время, пока следила за вами. Мне даже не нужно было подниматься из-под земли
Помещение разделилось на два коридора. Аманда не свернула в боковой ход, а повела меня дальше прямо до двери, обитой железными пластинами. В скважине торчал большой старинный ключ. Повернув его дважды, она открыла дверь и толкнула меня внутрь.
Над входом загорелась тусклая лампочка.
- Бабушка сегодня полна сюрпризов! – взвизгнула Аманда.
В глубине комнаты, у опорного столба, лежала груда тряпья. Джинсовые штанины, раскинутые в разные стороны, розовая блузка…
- Пора просыпаться! – орала Аманда. Комок у столба зашевелился.
- Лекси! – закричала я и хотела броситься к ней, но рука с пистолетом остановила меня.
- Ааааа! Не так быстро!
Лекси с трудом подняла голову и откинула с лица пряди волос. На ноге звякнула цепь.
- Шэннон…. – пробормотала она, и по щекам потекли слезы, оставляя грязные разводы.
- Главное представление начинается! – возвестила Аманда, размахивая пистолетом. – Когда ты позвонила в пансион и заявила, что нужен номер на двоих, так как приедешь с подругой, я подумала, что план мой провалился. Нужно было собрать только тех, кто имел отношение к истории Эдди. Но потом я поняла, что ты сама приготовила себе испытание! Лекси не хотела участвовать в моем невинном розыгрыше, - она подошла к ней и потрепала по щеке. – Отказывалась сидеть в подвале. Пришлось привести ее сюда под дулом и приковать цепью. Жаль, что мне не удалось вернуть ту цепь, которую использовал Эдди. Ну да ладно, эта тоже подошла, так ведь, дорогая?
Дверь позади меня осталась распахнутой, Аманда отошла к Лекси, я хотела броситься бежать и звать на помощь, но что если она убьет мою Лекс? Да и кто услышит мой голос из-под земли? Что если я не добегу до ступеней?
- Ну-ка, детка, напомни, до каких пор дотягивается твоя цепь? Примерно пять шагов, верно? Вот сюда достанешь?
Лекси не отвечала и только умоляюще смотрела на меня. Казалось, у нее не был сил пошевелиться, и Аманде пришлось рывком поднять ее на ноги.
- Здесь, - миссис Вудолл подняла руку, показывая мне пистолет, - осталась одна пуля. Я положу его вот сюда, на пол, ровно между вами. И уйду, закрыв дверь с другой стороны. Вам придется решить, девочки, кто из вас отсюда выйдет. Потому что дверь откроется только тогда, когда я услышу выстрел. И эту комнату покинет только одна из вас. Придется решить самим, кто именно!
Я уставилась на Аманду, не веря своим ушам. Вот оно какое, безумие в чистом виде! Лихорадочно соображая, что делать, я пыталась оттянуть время.
- Вам это с рук не сойдет…
- А мне нечего терять! Ничего у меня не осталось! Даже если меня поймают – в чем обвинят? Кэтрин повесилась сама, никому и в голову не придет, что я помогла ей. Ты убила Марджери и – возможно! – Лекси. Ведь это ты – дочь маньяка! Ну а если живой выйдет Лекси, в чем я сомневаюсь, то кто поверит полубезумной девице, просидевшей в подвале без еды четверо суток? Мало ли что ей померещилось? А Тэйлор напишет еще одну замечательную сказочку про генетическую предрасположенность и тягу к убийствам, передающуюся по наследству! Они решат, что ты сама все подстроила, дочь чудовища, знаменитого Эдди-Садовника. Ну, хватит болтать. Мне плевать, что со мной будет, даже если меня приплетут к этому делу. Меня в этом мире ничего не держит.
Она подошла ко мне в упор. Нас разделяло только дыхание и тонкий слой спертого воздуха.
- Ну что, Шэннон? Ты все еще осуждаешь своего отца? Он тоже убивал ради того, чтобы выжить Он не мог иначе. Посмотрим, что ты теперь скажешь.
Она оттолкнула меня в угол, подальше от двери. Лекси не спускала с меня умоляющих глаз. Бежать наперегонки до пистолета? Она и пальцем пошевелить не в состоянии! Что же делать? Выстрелить в дверь? Глупо. Выстрелить в сторону, сказать Лекси, чтоб лежала, не шевелясь, а когда Аманда откроет, забить ее рукояткой? Мне хотелось выть от ужаса.
Аманда встала посреди комнаты.
- Ну как, готовы, девочки?
- Еще бы! – ответил голос Тэйлор, и в этот же момент хлопнул выстрел.
От неожиданности я отпрыгнула в сторону и, натолкнувшись на стену, упала. Кто-то душераздирающе завизжал. Чей-то силуэт бросился ко мне и схватил за руки, я в ответ начала отбиваться.
- Тихо, Шэннон! – услышала я голос Дилана. Он обхватил меня и поднял на ноги. Аманда на полу, неестественно скривившись, потом перекатилась на другой бок, не переставая стонать. Из-под бедра расползлась кровавая лужа. Подскочившая Тэйлор ногой отшвырнула пистолет, вывалившийся из рук Аманды. Возле входа стоял мистер Дэш с дробовиком в руках. Я бросилась к Лекси и обняла, наконец, подругу.
- Дилан, не стой тут столбом, иди наверх и найди какой-нибудь болторез! Чертова цепь… Ну а мне откуда знать? Спроси у мистера Дэша, он же немой, но не глухой! – командный голос Тэйлор успокоил меня лучше любого лекарства. – Тихо, дорогая… Скорая уже едет... Дилан, захвати воды! Шэннон, отшвырни пистолет подальше. Вот, правильно. Ну-ну, милая, все кончено…
Я обнимала Лекси и гладила ее волосы, обливаясь слезами.
- Мы нашли Марджери, - сказала мне Тэйлор. – Она ранена.
- Слава Богу! – воскликнула я. – Она жива.
- Да, она смогла рассказать, что миссис Вудолл увела тебя куда-то. Дилан как раз приехал в пансион. Я вызвала полицию и скорую, собиралась броситься искать вас в лес. Потом мне пришло в голову объяснить все мистеру Дэшу. И он показал нам. Думаю, он и понятия не имел, что тут творилось. Иначе не допустил бы этого.
Я взглянула на Аманду. Она перестала кататься по полу и выть, сидела, скрючившись у стены, обхватив раненую ногу.
- Жаль, что вы не можете спросить Бэкки, - злобно прошептала она. – Та бы вам сказала… - миссис Вудолл кивнула на Лекси: - Она никогда не будет прежней.
АМАНДА
Жалею ли я о том, что сделала? Нет.
Горжусь ли я своим сыном? Да.
Он выживал, как мог. Ненависть и любовь – два противоположных чувства, главные двигатели этого мира. Когда я узнала, что мой сын – тот самый серийный убийца, который год держал в страхе два штата, которого журналисты окрестили Садовником за то, что он прикалывал к груди своих жертв живой цветок лилии, и которого целый год не могли поймать ни полиция, ни ФБР, я испытала невероятное чувство гордости. Это – мой сын. И, что бы он не делал, для меня он будет делать это лучше других.
Я ни секунды не осуждала его.
ЭПИЛОГ
« - Эй, висельница! Твоего папашу приговорили к смертной казни! Ты смотрела, когда он убивал тех старух?»
Я до сих пор слышу эти голоса. Насмешливые крики своих одноклассников. Чувствую, как в затылок мне ударяется огрызок яблока, как за шиворот запихивают жука.
- Что сделал папа? – спросила я у матери, впервые вернувшись домой в слезах, с портфелем, полным камней и разодранных учебников. Мама целовала меня в макушку и тяжко вздыхала.
Помню ли я отца? Смутно. Что вообще есть воспоминания? Набор запахов, цветов и ощущений. Я помню яркое лето, жужжащих пчел и аромат сена. Молчаливый отец улыбался, глядя, как я прыгаю с чердака амбара в огромный стог сена. Он смотрел на меня по-доброму и чуть удивленно, словно на какое-то чудо, не понимая, что он имеет отношение к его существованию.
Бабку Аманду – так между собой мы называли ее с мамой, хихикая, я помню гораздо лучше. Она не менялась – вечно в черном, злобная, с поджатыми губами и вечно чем-то недовольная.
- На что бабушка все время злится? – спрашивала я мать.
- На наше с тобой присутствие в ее идеальной жизни, - загадочно отвечала мама и трепала мне волосы. – Не обращай на нее внимание.
После ареста серийного убийцы, Садовника, травили не только меня. Мать заставили уволиться, газон перед нашим домом каждое утро был завален мусором, на гараже всякий раз появлялись ужасные надписи.
«Проваливайте…» - таково было общее послание.
Мы уехали в Атланту примерно через месяц после ареста. Мама несколько раз ездила на допросы, но в огромном городе нас никто не знал. Мать вернула нам свою девичью фамилию и велела навсегда забыть о том, что у меня был когда-то отец и бабка. Когда я подросла, она рассказала мне обо всем, что он сотворил. Да я и сама к тому времени уже разузнала.
***
Как странно вернуться в Пайнвуд после всего, что случилось. Полтора месяца прошло, лето заканчивалось, а с ним и каникулы. Скоро начнется учеба, я собиралась устроиться на подработку в исследовательский центр при университете, помогать в составлении многотомника по истории Гражданской войны.
Эти полтора месяца мой телефон разрывался от звонков. Тэйлор каждый день жаждала убедиться, что у меня все хорошо. Она не представляет без меня жизни и хочет сделать меня героиней своей книги – да, да! Должна же она описать все то, что произошло с нами. Не соглашусь ли я написать что-то типа постдневника? Полковник Хэмптон соизволил позвонить лично и пригласить меня взглянуть на его письма. Он ознакомился с моими статьями на военную тематику. Не каждый день встречаешь юную леди, столь увлеченную этими героическими событиями прошлого. В общем, он ждет меня в любое удобное для меня время.
Я не имела ни малейшего желания возвращаться сюда. Но звонки полковника звучали все чаще, и уважения ради, я решила, что съезжу только на день, лично поблагодарю его за оказанное доверие и скажу, что это исследование для меня потеряло актуальность.
И только один из настойчиво звонивших номеров оставался безответным. Номер Дилана.
Не останавливаясь в городе, я проехала прямо к «Коттонхиллу». Встретили меня гораздо радушней, чем в первый раз. Полковник сам вышел меня встречать – именно такой, каким я его и представляла: статный, седовласый, с аккуратной бородкой. Он прихрамывал на правую ногу и поэтому опирался на трость.
- Наконец-то! С приездом, мисс Галлахер!
Фитцпатрик тоже пропищала: «с приездом» и протянула руку к моей сумке. Я позволила ее забрать.
- Прошу! – широким жестом Хэмптон указал мне на вход в гостиную, где я уже не раз бывала. – Когда вы сообщили мне, что приезжаете, я сразу бросился перелопачивать архив. Отобрал для вас самое интересное! Есть письмо, где мой дед на трех листах описывает Геттисберг! А также дневник моей бабки, она ездила на фронт, искать тело брата… Трагическая судьба…
- Полковник Хэмптон, я приехала сказать, что не смогу остаться у вас и проводить исследовательскую работу, - бухнула я, едва дождавшись паузы в его монологе. Он посмотрел на меня, как ребенок, которому сказали, что Рождества в этом году не будет. Мне показалось, что он даже постарел.
- Как..? – пролепетал он. – Но почему? Вы столько времени работали над этой темой… Не понимаю…
Я сдержанно извинилась и еще раз поблагодарила его. Поднявшись, чтобы уйти, я взглянула на полковника, и он показался мне самым несчастным стариком в мире. Сердце сжалось.
- Ну что ж, - произнес он, наконец. – Если вдруг передумаете… Дайте знать. Я буду ждать. Мне уже в этой жизни не встретить человека, разделяющего мои интересы и взгляды на историю Юга. Современные исследователи так и норовят все оболгать. Очень жаль…
- Полковник Хэмптон! – решилась я. – Я все еще увлечена этой темой и даже собираюсь участвовать в написании многотомника по истории Гражданской войны. И мне очень хочется поработать с вами и вашим личным архивом.
Он расплылся в счастливой улыбке.
- Но я соглашусь только при одном условии. Вы помиритесь со своей дочерью, Лили.
Улыбка медленно сползла.
- Что вам известно о моих отношениях с Лили? – растерянно пробормотал он.
- Да практически все, - честно призналась я.
Она тоже звонила мне. Я навестила ее перед возвращением в Атланту, она все еще была в мотеле и ждала приезда мужа. Мы обменялись номерами. Позже она рассказала, что приехал Дик, пришел в Коттонхилл, мягко отставил в сторонку сопротивляющуюся Фитцпатрик, не слушая громовых угроз полковника, поднялся наверх и забрал своего сына. Лили говорила, что пойдет на все, вплоть до судебной тяжбы. Но ей очень жаль одинокого отца. Она бы хотела закончить все мирно.
- Вас это совершенно не касается, - дрожащим от возмущения голосом ответил, наконец, полковник. Я пожала плечами:
- Другого ответа я и не ждала. Но попытаться стоило.
Уже повернувшись к выходу, я услышала:
- Почему вас это волнует?
Помедлив, я ответила:
- Не сомневаюсь, что вам известно, в каком переплете я побывала в свой первый приезд в Пайнвуд. Также вы знаете, кто я и кто мой отец. И последние десять лет я жалела о том, что родилась именно его дочерью. Вы хотите, чтоб ваши внуки с содроганием слушали про то, что их дед – жестокосердное чудовище? Чтоб Лили проклинала вас до конца ваших дней? Так вот, пока у вас еще осталась эта возможность, сделайте все, для того, чтобы не испортить жизнь своей дочери. Чтоб ваши внуки гордились героем-дедом, как вы сейчас гордитесь своим. Не прерывайте связь поколений. Простите, что отняла время.
Я не спеша вышла из гостиной и направилась к входной двери. Эх, так и не судьба мне покопаться в этих письмах!
- Шэннон! – окликнул он меня. – Я подумаю над вашими словами. Спасибо за участие и… до встречи.
Я улыбнулась и вышла.
***
Вывеска кофейни «Веселая чашка» казалась потускневшей. Или это потому, что сегодня пасмурно? Скоро ведь осень.
Народу внутри почти не было: пара школьников старшего возраста у музыкального автомата, да фермер, уплетавший картошку фри. Дилан поднял голову на звон колокольчика и тут же залился краской. Я, не сдерживая улыбки, села у самого края барной стойки.
«Только не говори со мной о том ужасе, который происходил тогда, - молила я мысленно. – Я не брала трубку, потому что не хочу, чтоб нас связывало только это. Не с тобой, Дилан!».
Он медленно подошел ко мне, пытаясь принять спокойный вид. Но я видела, как сжались его губы.
- Привет, - ласково сказала я, пытаясь вложить в голос всю свою полуторамесячную тоску о нем.
- Привет, - тихо ответил он и поднял, наконец, глаза. – Вот и ты.
- Да уж, - нервно усмехнулась я. – Как ты?
Он пожал плечами и вместо ответа задал вопрос:
- Проездом или по делам?
Я хитро улыбнулась и тоже пожала плечами.
- Слышал про Трикс, - он не знал, куда деть руки и принялся переставлять стаканы. – Рад, что ей дали условный срок. Я следил за процессом, читал в интернете.
- Да, - кивнула я. Ее причастность к последнему ограблению не доказали, и на судью огромное впечатление произвело ее геройство.
- Как там дела у Лекси? – спросил он. Самая тяжелая тема, я непроизвольно вздохнула. Он удивленно вскинул глаза.
- Мы не общаемся, - ответила я, не сумев сдержать слезы. Он вышел из-за стойки, и мы, наконец, обнялись. – Она перестала отвечать на звонки, - жаловалась я. – Тэйлор говорит, что это нормально. Я знаю, что она винит меня в том ужасе, который с ней случился. И я не могу отрицать! Кажется, сейчас она в реабилитационном центре. Надеюсь, ей там помогут.
Я с содроганием вспомнила затравленный взгляд Кэтрин, который она бросила на меня при первой встрече. Дилан гладил меня по плечам, уткнувшись губами в макушку.
- А я подал документы в твой колледж в Атланте, - сказал он вдруг. Я удивленно отпрянула от его груди, глядя во все глаза:
- Ты сделал это?! Правда, что ли?
- Да, - он смущенно улыбнулся. – Собеседование не прошел, но сказали, что не все потеряно. Можно попробовать на следующий год. А пока поищу в Атланте работу. Ты же за это время натаскаешь меня по истории?
- Конечно! – ответила я и, пища от радости, повисла на его шее.
Без сомнения, прошлое отпустить очень трудно. Но, как правило, это единственное условие для обретения счастливого настоящего.
Конец
Автор Любовь Минеева
#МистическиеИстории
Следующая публикация
Комментарии 4