Я никогда не забуду этот крик....

Так может кричать смертельно напуганный ребёнок или молоденькая девушка. Но не то, что я собирался убить. Круглые жёлтые глаза смотрели прямо мне в лицо безо всякого выражения. Пасть, полная мелких, острых зубов, была широко открыта, из неё исходил тонкий жалобный крик, и я хотел только одного: чтобы этот крик прекратился, чтоб существо замолчало. Топор в руке вдруг стал неподъёмно тяжелым. Сердце колотилось, словно в груди звенел набат, мне было дурно. Тёмная пелена близкого беспамятства застилала глаза — нет, я не могу. Ни за что. У меня и выбора-то не было. Или нингё, или я. Зачем только я прочитал чёртову книгу.

Я был совершенно не готов к тому, что скоро умру. Осознание близкой смерти произошло не сразу. Оно не переродило меня, не переделало, лишь заставило судорожно искать пути возможного спасения. Когда всё кончено и надежды нет, люди и за соломинку готовы ухватиться. А вдруг это та самая соломинка? И она, такая хрупкая и тонкая, поможет выбраться из страшной беды? О диагнозе я узнал недавно, месяца три назад. Говорят, так чаще всего и происходит, случайно. Обращаешься в больницу по пустяковому поводу и вдруг узнаёшь, что всё, тебе пора. Не поверил, конечно — что за чушь, мне только двадцать три, это не может произойти со мной, я практически бессмертен! — Приведите дела в порядок. Предупредите близких, — видно было, как не хотелось, как трудно было врачу говорить такое, — я выпишу рецепт, старайтесь не пропускать приём лекарства… — А это поможет? — я отстранённо заметил, как легкомысленно, беспечно звучат мои слова. Я ещё не осознал, что произошло. Такое трудно принять сразу. — Не поможет. Но состояние облегчит. Поверьте, так будет лучше… Когда я вышел на улицу, то какое-то время был ещё собой. Шальным, бесстрашным. Иллюзия прежней жизни защитила меня от безумия, как подушка безопасности. Над городом шёл дождь. Теплый, летний. После такого дождя на небе расцветает особенно яркая радуга, а молодая майская листва упоительно пахнет радостью и счастьем. Мимо пробежала смешная девчушка без зонта, мимоходом глянула на меня и улыбнулась — просто так, потому что май, и дождь, и лето совсем близко. И тут меня накрыло. Я понял. Понял, что это лето — последнее для меня, что от всего огромного прекрасного мира — моего мира — мне скоро не останется ни клочка земли, ни глотка воздуха, и это уже навсегда, и я не увижу больше ничего. Никогда. Испугался я так сильно, что чуть не умер уже тогда, прямо в сквере, под ласковым майским дождём. И иногда жалею, что этого не случилось. А потом подумал: ну нет, так легко я не сдамся! И с тех пор я хватаюсь, конечно, за каждую соломинку, до которой могу дотянуться. За каждую, даже крошечную, надежду, которая ожидаемо разбивается вдребезги. *** Бессмертие. Это ведь не миф, не выдумка. Бывает так, что тот самый пресловутый ген старения не срабатывает, и человек живёт себе сто, двести лет — пока не надоест. Вечный Жид — исключение. Для него тысячи лет — наказание, а не награда. А для прочих простых смертных — легче не бывает. Съешь что-нибудь волшебное или выпей. И живи вечно. И глубинный страх, что таится в каждом из нас, не вернётся никогда. Мой диагноз подтвердился, а потом ещё и ещё раз. Ошибки не было. Оставалось либо смириться, либо искать выход. Мне было страшно некогда, я торопился. Я читал. Читал всё, что можно было найти — про чудесные исцеления, волшебные обряды и вещества, дарующие здоровье и бессмертие. Тот приступ тёмного ужаса, накрывший меня под дождём, больше не повторялся. Я был готов и не подпускал страх близко, но постоянно чувствовал внутри его присутствие. И знал, что если я не найду выход — этот спрут утянет меня в чёрную бездну безумия. И я так и не найду выход. С каждым днём я узнавал больше: про амриту суров и амброзию Зевса, про золотые яблоки Идун и ягоды Гильгамеша. Но это было далеко, так далеко — и по времени, и по расстоянию. Дальний Восток потому и Дальний, что находится на краю света. На краю великого океана. И я жил именно там. Китай — через границу. Япония — через море. Моё любимое холодное море, где вода цвета бирюзового стекла. Оно пообещало мне спасение и надежду. Надежду на бессмертие. *** Никто не знал, откуда взялись нингё. По легенде древней и невнятной, они были детьми морского дракона — неудачными, нелюбимыми детьми. Сверкающая чешуя, рыбий хвост, шерстистый торс обезьяны — и звонкий детский голос. Когда чудище попадало в рыбацкую сеть, случалось плохое: цунами, войны, неурожаи. Был способ обмануть судьбу: нингё следовало немедленно убить. Однажды, много веков назад, маленькая японка Яо-Химэ съела кусочек странной жареной рыбы: отец пожалел выбрасывать добычу. В пятнадцать лет девочка перестала расти и потом, позже — стареть. Она прожила восемьсот лет в облике юной девушки и умерла, когда ей самой такая жизнь стала в тягость. Глупая. Как можно расстаться с этим миром, даже если тебе восемьсот? Как отчаянно нужны мне эти годы, которых у меня нет! Я бы, не раздумывая, сделал всё, что требуется. Лишь бы никогда больше не ощущать под сердцем тяжёлый ледяной ком. Я лишь однажды заглянул в лицо смерти — и не хочу повторения. Я закрыл книгу. Ихаро Сайкаку, «Встреча с русалкой, стоившая жизни самураю». Ну вот же, вот доказательство, что нингё существуют. И это лишь одна легенда из многих. Карта звёздного неба висела на стене моей комнаты давно, уж не помню, кто и когда её повесил. Боги и герои, волшебные животные — они веками смотрели на простых смертных там, внизу, под ногами. Что им за дело до людей? У бессмертных богов свои игры. Почему я решил, что могу поймать русалку, кто б мне сказал. И почему я решил, что смогу убить её? А потом съесть? *** — Давай. Ты сможешь. Акира протягивает мне кусочек мяса. Мы его поджарили, конечно. Мясо. Прямо там, на берегу, на костре. Море спокойно. Маленькие волны еле слышно плещут о берег. Оранжевое пламя костра разгоняет тьму, освещает прибрежный песок, большие валуны и разделанную тушу неподалёку. Как хорошо, что подоспел Акира, что не пришлось убивать самому. Не знаю, хватило бы мне духу опустить топор на голову чудовищной русалки. Её крик до сих пор звенит в моих ушах. Давясь, я глотаю горячее мясо. Слёзы льются из глаз по щекам, капают на одежду. Я не вытираю их. Это не важно. Ничто больше не важно, кроме одного: я буду жить! *** Круглые желтые глаза смотрят прямо мне в лицо без всякого выражения. Непрестанный крик несётся из открытой пасти — тонкий, детский, невыносимый. Я сделал невозможное. Выловил нингё в одиночку, в дикой бухте на окраине мира. Акиры, моего друга и спутника, со мной больше нет. Не буду рассказывать, как он погиб. Это сейчас не важно. Важно то, что я остался один. И топор с каждой секундой всё тяжелее, и уже невмоготу поднять его и опустить. Даже для того, чтоб наконец прекратить этот нескончаемый, невыносимый вопль — невмоготу. И я плачу, понимая, что всё кончено. И нингё смотрит мне в лицо. И кричит.. . #МистическиеИстории Автор Наталья Морозова