Анна Бруша. Иди к черту, ведьма. Гл. 10-12

Глава 10   На следующий день после расставания с Евой Варфоломей проснулся, посмотрел в окно и сразу почувствовал, что мир изменился. Нет, вид за окном не имел к этому ощущению никакого отношения. Там все так же стояли венецианские особнячки, светилось небо такой же невероятной голубизны, а море все так же плескалось и разбегалось стремительными волнами, когда по его глади скользили вапоретто. Варфоломей натолкнулся на удивленные взгляды туристок, которые стремительно пронеслись на катерочке, и вспомнил, что лучше все-таки одеться. Натягивая штаны, черт ощущал пустоту и некоторую незавершенность. Проще говоря, он был в растрепанных чувствах.  Едва проглотив маленький шот эспрессо (горячего, черного и крепкого, как самое адское пекло), он отправился к Евиному отелю. Естественно, немедленно обнаружилось, что «обе сеньоры уехали в аэропорт». Парень на ресепшене зачем-то уточнил, что они «улетели в Москву, а там наверняка очень холодно». Он даже энергично потер локти, стараясь продемонстрировать, насколько.  Варфоломей не оценил актерские способности, но, глядя на эту неуклюжую пантомиму, понял, что давно не видел Амадея. И вообще: нужно же как-то возвращаться? В телефоне раздались протяжные гудки. Амадей не отвечал. Тогда Варфоломей нашел вай-фай и попробовал найти билет на самолет в Москву.  Но если с людьми можно включить чертовское обаяние, чертово внушение, немного колдовства — все то, что помогло черту без загранпаспорта преодолеть две границы — то с электронным разумом это не работало. На сайте каждой авиакомпании требовалось ввести номер паспорта. Холодный зависающий электронный разум был непреклонен. «Введите паспортные данные пассажира», — повторялось на всех языках. Варфоломей уже подумывал связаться с Амадеем с помощью одного нехорошего ритуала, когда его телефон ожил и завибрировал.  — Звонил, Варфоломей? Привет, — раздался в трубке бодрый голос Амадея. — Как дела? — Нормально. Я тут, в Венеции... — Ох... вот черт! — выругался Амадей. — Точно. Ты в Венеции.  Воцарилась неловкая пауза. Варфоломей решил подтолкнуть разговор в нужное ему русло.  — Неплохо было бы вернуться в Москву... — Эм-м... да, конечно. Не то чтобы я забыл, а просто закрутился. Знаешь, как оно бывает? Продержишься еще пару деньков? Мне тут нужно одно дельце... — Угу.  — Я тебе перезвоню. Ты... в общем... ну... увидимся.  Амадей скомканно закончил разговор и быстро отключился.  Варфоломей остался предоставлен самому себе. Он слонялся по городу без всякой определенной цели, прислушивался к разговорам и в итоге с ним произошло то, что происходит со всеми туристами. Варфоломей зверски захотел есть. Без всякой задней мысли он завернул в первый попавшийся ресторанчик, сел за столик... К нему подошел демон и спокойно положил меню. Варфоломей уставился на демона, как... Пусть сравнение не блещет оригинальностью, зато точно: как баран на новые ворота. Демон кивнул и неспешно удалился за барную стойку, где принялся с усердием протирать стаканы.  Варфоломей машинально открыл меню, но продолжал смотреть на демона. А тот закончил с бокалом, взял с полки пузатую бутылку и плеснул рубинового вина. Так же неторопливо он вернулся к столику Варфоломея: — От заведения, — сказал демон и поставил вино. Варфоломей кивнул.  — Кстати, — продолжил демон, — очень рекомендую во-от эту штучку.  Он быстро пролистал меню, из подушечки его указательного пальца показался длинный загнутый коготь, которым он постучал по нужной строчке.  — Это прямо белиссимо. Я сейчас.  Демон ненадолго оставил Варфоломея. Встретил и проводил к свободному столику пару пожилых немцев, быстро принес несколько заказов с кухни, перекинулся парой шуток с компанией французов и снова оказался перед Варфоломеем, чтобы как ни в чем не бывало продолжить разговор.  — Нечасто тут чертей встретишь. Сам откуда? — Из Ада. — Это понятно! Я про страну, в которой ты устроился. Сразу видно, что иностранец. В смысле — не из Италии.  — В России. Из Москвы. — Традиционно. — А ты что здесь делаешь? Из какого мира? Демон метнулся к стойке, принес себе бокал вина и расположился напротив.  — Болтаю с посетителями, помогаю определиться с блюдами... Еще и кормят бесплатно, а кухня тут бесподобная. Шикарная работа. Я Александр.  Варфоломей тоже представился. Потусторонние сущности пожали руки. Черт удивился, что демон назвал имя, но проигнорировал вопрос о собственном мире. Александр оказался демоном разговорчивым. Не прерывая дружеской беседы с Варфоломеем, он кружил по залу и разносил заказы. А еще постоянно бросал странные взгляды на рога Варфоломея, пока тот с аппетитом ел что-то умопомрачительно тушеное в невероятнейшем соусе.  Убедившись, что посетители заняты своими тарелками, Александр взял еще бокал вина: — Послушай, Варфоломей, можно задать тебе... эм... вопрос?  Варфоломей кивнул. — Твои рога... Я вижу, они скрыты магией от людей. А нельзя ли сделать так, чтобы человечки могли их видеть? Варфоломей удивленно поднял бровь, а демон вздохнул.  — Просто есть очень хорошая возможность твоими рогами подзаработать.... Предложение черта озадачило, а так как времени у него был вагон, разузнать, что к чему, показалось нелишним. В ожидании ответа Александр напрягся и слегка занервничал. — Ты извини, что я вот так? Просто сущность с рогами не часто встретишь, а дело верное.  — И что надо делать рогами?  — Нет, рогами ничего. Они просто должны быть.  Александр набрал в грудь побольше воздуха: — Нужно поработать демоном по вызову.  Варфоломей поперхнулся. Демон быстро отодвинулся.  — Послушай, не спеши отказываться. Я все объясню.  Варфоломей раздумывал, как далеко следует послать демона, но, видимо, соус обладал волшебным умиротворяющим действием, поэтому черт решил посмотреть, что же последует дальше. — Это как? Почувствовав, что в ближайшее время морду ему бить не собираются, Александр придвинулся ближе и положил локти на стол. — Все благодаря Дэну Брауну, — шепотом начал демон. — Он до того популяризировал всякие тайные общества, что их развилось видимо-невидимо. Адова бездна. — Ну-ну... — голос Варфоломея звучал слишком уж спокойно.  — Так ты, похоже, не знаешь, кто такой Дэн Браун? — проницательно спросил демон и попытался натолкнуть Варфоломея на мысль: — «Ангелы и демоны» не читал? Ну хотя бы кино? «Код да Винчи» тоже неплох... Не найдя в лице Варфоломея признаков узнавания, добавил: — Эх, жаль, но неважно. Короче говоря, сейчас повылезала куча всяких мистиков, оккультистов, ну и всяких таких товарищей. Есть ребята серьезные, но в основном так... — Александр махнул когтистой рукой. — Некоторые занимаются тем, что вызывают демонов, чтоб нам поклоняться. Энергии тратят... кучу. Понимаешь, бери эту самую энергию и голыми руками загребай...  — Поклоняться демонам? — От такой абсурдной мысли Варфоломей расхохотался, но увидел, насколько серьезным стал демон, и спросил: — Ты не шутишь? — Какой там. Есть два подхода. Одни, значит, поклоняются и считают, что если нас, демонов, умилостивить, мы будем исполнять их жалкие желания. Варфоломей даже перешел на исконный чертовский диалект.  — Удивительно! — воскликнул он на чертовом. — И что — исполняете? — Нет конечно, — ответил демон, выразительно фыркнув. — А чего люди желают? — Ой, скукота. Одно и то же. В первой тройке — власть, деньги, вечная молодость. Вот никак не возьму в толк, отчего каждый пятый, вызывающий демона, хочет быть властелином мира? Варфоломей пожал плечами, но вопрос был риторический, и Александр бодро продолжил: — Так... И второй подход. Эти ставят всякие ловушки, стараясь нас запугать и подчинить, чтобы мы (опять же!) исполняли всякие желания.  — Это более неприятно. И чего желают? — Да того же самого. Не сказал бы, что неприятно. Начертят мелом на полу какую-то чертовню... без обид... бормочут что-то невнятное, покачиваются в балахонах... Ничего, что представляло бы реальную опасность. Но мне первые тоже больше нравятся. Подход, что ли, душевный какой? Я вот не люблю, когда на меня кричат: «Склонись передо мной, демон, служи мне!». Раздражает. Даже аллергия начинается. Я по этому поводу даже к гомеопату обращался. Кстати, выписали очень хорошие крупинки. Разговор грозил свернуть совсем не в ту степь. Гомеопатические крупинки Варфоломея не интересовали.  — Так зачем тебе нужны мои рога? — Такой момент... Люди, они ж не видят магии, пока носом в нее не ткнешь. Они, тварюшки, такие упертые, что видят только то, что хотят. И тут хоть стой, хоть падай. А я, понимаешь ли, не вписываюсь в их представление о демонах. Проводя сложный и трудоемкий ритуал, они ожидают, что демон обязательно будет рогат, по возможности — мохнат, с хвостом... — Тут Александр осекся и, стесняясь, продолжил: — Желательно являться в мантии и языках пламени. — Мантия же загорится! — проницательно заметил Варфоломей.  — Чужое горе никого не трогает. Все дело в завышенных ожиданиях. Некоторые вообще верят, что голова должна быть козлиной. Ну, это совсем чудаки. И тут, представь, являюсь я... Что им аура, что им демоническая сила? Этим людям даже когтей мало! Демон быстро выпустил впечатляющие когти. Кончики вонзились в стол и оставили десять маленьких точек. — Они во мне видят обычного человека, — продолжал сокрушаться Александр. — Да, грустно, — сказал Варфоломей.  — А энергии хочется. Свеженькой, чистой... м-м-м...  Помолчали. Александр снял фартук и аккуратно повесил его на спинку стула.  — Да, непросто... — посочувствовал Варфоломей.  — Угу, — откликнулся демон. В его глазах зажглась надежда. — Так что ты думаешь? Энергию поделим пополам.  Он задумался и уточнил: — Семьдесят на тридцать. Мне семьдесят, тебе — тридцать процентов.  Варфоломей присвистнул. Не то чтобы он серьезно рассматривал предложение Александра, но демоническая деловая хватка вызывала... уважение. — Но рога-то у меня, — напомнил черт. — Да, но тащить на ритуал тебя буду я? Всю работу по прохождению кругов — я, — демон принялся загибать пальцы, — разрыв пространства и времени — снова я. Черт покачал головой.  — Торгуешься! Это хорошо! — в голосе Александра послышалось уважение. — Как тебе шестьдесят на сорок? А?  — Кстати, каким образом собираешься высчитывать процент энергии? — спросил Варфоломей.  — Как обычно, — последовал лаконичный ответ. — Чуть не забыл! Эти... которые нам поклоняются... они всякие бонусы обязательно предоставляют. Типа задабривают.  — Бонусы? — Или приветственный набор. Обычно входят: черная кошка, девственница, уродливая чашка и кривой ножик. Готов все это тебе отдать.  Неизвестно, как далеко мог зайти разговор, если бы в ресторан не влетела Вера Сергеевна собственной персоной. Она стремительно направилась к столику, который занимали черт и демон. Полы черного кардигана развевались подобно крыльям. Волосы не были собраны в гладкую прическу, наоборот, имели дикий вид, щеки гневно пылали, а глаза... метали молнии. — Где этот проклятый черт?! — Вера? Вера Сергеевна? — Варфоломей не ожидал такого явления. — ДА! Варфоломей, скажи мне, где Амадейка? — Понятия не имею, — честно ответил Варфоломей. — Он исчез вообще-то.  — Ох, как же я зла! Нет... я не зла. Я просто в бешенстве. Как же он меня бесит!  Александр беззастенчиво прислушивался к разговору, от чего у него даже слегка заострились уши.  — Исчезни, демон! — властно приказала Вера.  — Может, кофе принести? — поинтересовался Александр, вспомнив о своих профессиональных обязанностях официанта, но с места не двинулся. — Кофе не надо. Я уже выпила сегодня четыре чашки. Ох, сердце болит... — Как вы меня нашли? — Варфоломей был потрясен. — Это какая-то человеческая магия? — Ой, — отмахнулась ведьма. — Через приложение «Мои друзья».  Варфоломей удивленно уставился в экран своего телефона.  Вера ткнула пальцем.  — Вот, где человечки за руки держатся. Я тебя добавила и теперь могу видеть, где ты находишься. Так, на всякий случай. Чертов черт Амадейка свой телефон выключил...  Демон и черт удивленно переглянулись.  Вера потихоньку остывала. — Я бы выпила чаю. Вот уйду от него... будет знать.  Она расправила складку на блузке.  — Эм-м, — многозначительно сказал Варфоломей. — В Москву, что ли, теперь ехать... Или еще здесь побыть? — вслух размышляла Вера.  Казалось, она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не замечала ничего вокруг.  — В Москву я бы вернуться не отказался, — сказал Варфоломей. — Только у меня паспорта нет, и я не могу купить билеты.  — Это не проблема, — отмахнулась Вера. — Решим в два счета.  — А как же ритуал? — подал голос демон. — Сорок три процента, — искушающим шепотом добавил он.  — Извини, в другой раз. С детства ритуалы не люблю. Так что придется тебе без рогов выкручиваться.  Варфоломей взял под руку Веру Сергеевну. — В Москву, в Москву, — сказал он, не осознавая, что почти цитирует классика русской литературы. *** На следующий день после расставания с Варфоломеем Ева вернулась в Москву. Она распрощались с Мариной в аэропорту, и девушки разлетелись в стороны, как две птицы. Обе горячо и фальшиво обещали друг другу «звонить и писать» и «обязательно выбраться в какую-нибудь теплую страну поваляться на пляже». После солнечной Италии все краски казались тусклыми, словно кто-то выключил яркость. Путешествие оставило в душе Евы ощущение незавершенности и ожидания перемен. Говоря проще, она была в растрепанных чувствах.  Перед тем, как войти в подъезд, Ева замерла и огляделась. На какую-то секунду ей показалось, что Варфоломей тоже вернулся. И вот прямо сейчас появится. Подойдет к ней, коснется руки, и...  Естественно, никакого «и» не последовало. Ева стряхнула с себя это маленькое наваждение, на время отложив мысли о новом знакомом.  Выход из отпуска получился резким, как прыжок в прорубь. Москва требовала включиться в привычный ритм: немедленно раздались звонки, неотвеченные письма и уведомления в мессенджерах заявляли о себе красными трехзначными цифрами.  Пришлось срочно, практически не распаковав чемодан, рисовать иллюстрации для журнала. Задача была несложной, к тому же редакция неожиданно расщедрилась на предоплату, что было вдвойне приятно.  Так что Ева с головой ушла в работу. *** Вера Сергеевна и Варфоломей сидели в самолете, ожидая взлета.  — Да, сюда вы с Амадейкой не так летели, — в голосе ведьме слышалось злорадство. Варфоломей промолчал. Отличие частного самолета от эконом-класса было столь разительно, что он не видел смысла это обсуждать. — Позвони ему еще раз, — попросила Вера.  Черт нажал кнопку вызова, но телефон абонента был выключен. Он покачал головой.  — И часто он так пропадает? — Нет, — Вера задумалась. — Обычно я знаю, где его носит. По проходу прошла стюардесса, проверяя, пристегнуты ли пассажиры и подняты ли все шторки иллюминаторов.  — Ладно, скоро я все выясню. Голос Веры прозвучал так резко и угрожающе, что стюардесса обернулась.  Варфоломей поерзал в кресле, пытаясь поудобнее устроить ноги. Получилось не слишком хорошо. Он посмотрел на Веру. Та сидела, сжав подлокотники своего кресла. Между бровями залегла глубокая складка.  — А как вы встретились? — спросил Варфоломей.  — М-м-м... — отозвалась она.  А потом повернулась к своему соседу, который смотрел в иллюминатор, и тихо, но твердо приказала: — Спи! Голова мужчины свесилась на грудь. Он глубоко вздохнул и послушно засопел. — Ни к чему нам случайные слушатели. Все равно лететь скучно, почему бы и не рассказать? Тем более никакого секрета в этом нет. Вера придвинулась к Варфоломею, их локти соприкоснулись.  — Русь — не Европа какая-нибудь. У нас всегда было много ведьм, и мы пользовались уважением... Ну, почти всегда. Случись что у человека: занедужил, или там, зависть заела, хочет соседскую скотину попортить, к кому бежать? К ведьме, конечно. Или муж бывает ревнив... Кто поможет смягчить крутой нрав? Снова ведьма. Я в себе с детства этот талант чувствовала, и глаз у меня знаешь, какой был? Ух! Берегись.  Вера улыбнулась воспоминаниям и продолжила: — Жила я себе, горя не знала. Бывало, иду, а мне бабы гостинчик суют: маслице свеженькое или пирог какой. Отвары я им разные готовила. Ну, всякое, конечно, бывало, но совсем темного я не делала. Но как-то приехал к нам в деревню один... Мужик видный, но злой шибко. Лютость в нем была нехорошая. Глаз на меня положил, проходу не давал. Попробовала я отворот на него сделать. Не помогло, еще хуже стало. Ходил и ходил, окаянный. И все повторял, что его буду. И тут вдруг, как назло, двое ребятишек пропали. Сгинули в лесу, как не бывало. И поползли по деревне слухи, что, мол, я их извела. Тут уж ничего не поделаешь, народ доверчивый, впечатлительный. В общем, вломились ко мне в избу. ЭТОТ во главе. Связали веревками крепко. Он меня за косу выволок и шепчет на ухо: «Ну что, ведьма, теперь все по-моему будет». А народ вокруг шумит, ярится: «Ведьма! Ведьма!». Ну и, само собой, предложения разные. Сжечь, утопить, на костер, в колодец... А этот гад только ухмыляется: «Одно твое слово, ведьма, и все закончится». Я молодая была и глупая. В смысле, принципиальная. «Нет, — говорю ему, — не бывать этому». Да и странная надежда у меня была, что люди в себя придут. Для той деревни я много хорошего сделала. Но куда там. Как обезумели. Все темное, что в них было, поднялось. Крови им хотелось. И уже забыли про деток пропавших, лишь бы кого-то обвинить. И этот, конечно подсуетился. Придумал, значит, что сейчас ведьму сжигать нельзя. В тот год и правда лето засушливое было. Разумная мысль, между прочим... Он сказал, что и в колодце меня топить не следует. Вода паршивой станет. Вера улыбнулась: — Вздумай они меня в колодец, Варфоломей, я бы точно его отравила. А ЭТОТ говорит: «Я ведьму сам утоплю, чтобы она никого проклясть не успела перед кончиной». И такую речь убедительную завернул, я аж заслушалась. Было в нем что-то странное. Это я гораздо позже поняла. Может, он сам колдовством баловался. Не знаю. Как бы там ни было, потащил он меня в чащу, к омуту нехорошему и глубокому. Забегая вперед, скажу, что люди все-таки глупость сделали. Надо было им энергию куда-то девать. А как ведьму топят, посмотреть не удалось. Мой домишко подожгли. Нашлись умы светлые, но недалекие, скверну они так изводили. Так вот деревня и сгорела. Потом молва пошла, что я их всех прокляла. Знаешь, я чего не люблю? Вот сделаешь какое-нибудь сложное и темное колдовство — никто не заметит. Все на природу спишут. А когда палец о палец не ударишь, и, так сказать, ни сном ни духом, так бегают вокруг и кричат: «Ведьма! Ведьма!».  Вера принюхалась: — О! Скоро обед будет. Я почему-то очень люблю еду в самолете. Не знаю даже — почему. Вроде и невкусно, но мне нравится. Действительно, показались тележки.  — Что для вас? Рыба с рисом или курица с макаронами? Стюардессы попытались разбудить мужчину у иллюминатора. — Ой, он до Москвы точно не проснется, — сказала Вера.  Словно в подтверждение ее слов мужчина громко всхрапнул.  Варфоломей и Вера выбрали курицу. Черт вяло ковырял белесые комочки в соусе. Еда почти не имела вкуса. — На чем я там остановилась... А! Вера продолжила: — Так вот. Притащил он меня к омуту. Ну, понятное дело, сразу топить не собирался. Но я ему в бороду зубами вцепилась и рванула со всей злостью. Клок хороший... Красоту мужскую основательно попортила. Он рассвирепел, разъярился, схватил. Я кричу, кусаюсь: «Чтобы тебя черти взяли!». И тут прямо из омута выходит голый Амадейка. Отфыркивается: «Это, кто ж сюда-то портал... Здравствуйте, люди добрые». Ну и что ты думаешь? Этот не растерялся, взял меня и в черта кинул, а сам нож достал. Мы с Амадеем в омут упали. На мне еще путы. Так бы и утопла, но Амадей вытащил. Я пришла в себя, а меня сам черт по щекам хлопает. Смотрю я, а ЭТОТ лежит, и нож его у него же в сердце торчит. Вот так. Ну, тут я села, черта оценила и говорю ему: мол, все: раз ты меня спас, я теперь с тобой останусь. А ведьмы слов на ветер не бросают. Осталась.   Глава 11   Через знакомых до Евы дошли сведения, что ее кроликов вовсю эксплуатируют. Пришлось разбираться с этой неприятной ситуацией, поэтому вместо того, чтобы ехать за Григорием, Ева поехала на встречу с режиссером.  Режиссер Арсений измучил еще двух художников, но в итоге остановил выбор на Евиных иллюстрациях. Как это часто бывает, художника норовит обидеть каждый. Задумав Еве попросту не платить, Арсений провернул «кроличью подставу».  Решение было простым, как все гениальное. Режиссер привлек какого-то студента, который изменил Евиных кроликов до неузнаваемости (кстати, студенту тоже не заплатили). У Арсения имелось много недостатков, но он был человеком последовательным, и раз уж собрался не заплатить одному художнику, своих принципов придерживался до конца.  Так вот, студент «дорабатывал» кроликов. Чуть поменял форму ушей, чуть округлил глаза, удлинил лапы... Персонаж лучше не стал. При взгляде на кролика возникало стойкое ощущение, что зверек перенес тяжелую нехорошую болезнь и хочет, чтобы его избавили от мучений. В нем все еще угадывалась тень первоначального Евиного замысла, но... когда она увидела ЭТО, ужасно расстроилась.  Ева устроила жуткий скандал. Для порядка угрожала отправиться в суд, хотя понимала, что сие утопия. К сожалению, это понимал и Арсений. — Очень хорошо, — холодно сказал он, — обращайтесь в суд.  Далее последовало «Так мог нарисовать кто угодно», «Ничего уникального», «Посредственно».  Каждый режиссер по природе своей манипулятор. Важная часть профессии — это умение вдохновлять людей, но вместе с ним бонусом идет навык втаптывать в грязь, отнимать радость, лишать моральных сил. Арсений подошел к задаче основательно.  Ева поняла, что проиграла. Кража работы и обесценивание ее труда с ней уже случались. Но отступила Ева с «поля битвы» красиво. Просто поднялась в середине тирады. Элегантно послала Арсения и его проект по известному адресу и ушла. Она не собиралась держать в себе обиду, но иногда чувствуешь себя слабой.  Ева сжала зубы от отчаяния и боли. Бывают дни, когда все складывается. Пробки в десять баллов, такси вызвать совершенно нереально, город стоит, машины истерически сигналят, МЧС объявило очередное штормовое предупреждение... И надо же было именно сегодня надеть Туфли! Да, те самые, которые она достала перед отъездом в Италию!  Утром, когда Ева собиралась на встречу, это казалось хорошей идеей. Когда она ходила в них по квартире, туфли обещали удобство. Но все врут. Даже обувь. И теперь стопы горели адским пламенем, пальцы болели, а на пятках была сорвана кожа. Теперь-то она вспомнила, почему убрала их подальше.  Шаг. Еще шаг.  Ева мечтала вернуться домой и дать волю слезам. Она представила, как входит в свою до ужаса пустую квартиру и заваливается на кровать, а потом решила, что сделает крепкого чая, зажжет свечи и накроется пледом с головой. Сегодня она будет отчаянно жалеть себя в гордом одиночестве.  Дождь хлынул бурным потоком, словно кто-то сверху повернул пожарный вентиль. И надо же было так сложиться, что до дома оставалось каких-то несчастных триста метров! Ева сжала губы и упрямо двинулась к цели со скоростью старой одноногой черепахи.  Каждый шаг был мукой. Ева скорректировала план. Как только она доберется до дома и обретет способность нормально передвигаться, туфли отправятся жить в подъезд. Пусть ищут себе другую хозяйку!  — Гуляете? — У тебя привычка возникать из ниоткуда, Варфоломей? — почти огрызнулась Ева.  Она остановилась, чтобы перевести дух.  — Почему из ниоткуда? Я недавно прилетел из Венеции. — Ага… Ева кивнула и натянуто улыбнулась.  — Эта вода с неба — довольно неприятное явление... Варфоломей не подозревал о страданиях Евы, ему просто хотелось с ней поговорить.  — Да... — Ева сделала шаг, каблук подломился, — неприятно. Ой... — Ты идешь как-то странно, — проявил мужскую наблюдательность Варфоломей.  Ева скрипнула зубами: — Я очень натерла ноги, выкину эти туфли к чертям собачьим.  Варфоломей усмехнулся. — Не думаю, что чертям нужны твои туфли. Помочь?  — Мне поможет только одно... Когда я доковыляю до дома и сниму это. Ева никак не ожидала, что Варфоломей шагнет к ней и поднимет на руки. Даже вскрикнула и в первую секунду попыталась вырваться. Варфоломей удержал ее и быстро пошел к подъезду.  — Я не уроню. Ева устроилась поудобнее и обхватила его за шею. Варфоломею было приятно держать Еву. Он чувствовал, что она слегка дрожит, и ему немедленно захотелось избавить ее от мокрого платья и согреть.  — Спасибо, — сказала Ева, не зная, что еще добавить.  Она не привыкла к тому, чтобы ее носили на руках, и такая забота ее просто ошеломила Варфоломей занес Еву в подъезд. Продолжая удерживать, попросил: — Нажмешь кнопку? Ева вызвала лифт. — С доставкой до дверей квартиры? — поинтересовалась она. — Ага, — подтвердил Варфоломей.  — Тебе не тяжело? А то здесь я уже могу сама... На это черт только хмыкнул. — Ты очень легкая.  Маленькие лифты не созданы для такого способа транспортировки. Ева задела ногой зеркало.  — Ладно, отпусти... — смеясь, попросила она.  Варфоломей очень бережно поставил ее на пол, и на несколько секунд Ева оказалась в его объятиях.  — Какой этаж? — спросил он. Голос звучал хрипловато. — Восьмой.  Мокрое платье облепило фигуру Евы, ничего не скрывая, но оставляя простор воображению. Под тканью угадывались очертания напряженных сосков. Варфоломей откровенно рассматривал Еву, любовался. Желание избавить ее от туфель и этого чертового платья становилось навязчивым.  Ева впитывала его восхищение, оно возвращала ей душевные силы, вытесняло неприятные ощущения, захватившие душу после разговора с Арсением. Она снова подумала о своей постели. Рыдать весь вечер под пледом в одиночестве расхотелось, теперь она пыталась представить там Варфоломея. Будет ли он таким же чутким, как в тот момент, когда поднял ее на руки? Захотелось прижаться к нему, ощутить его объятия еще раз. Секунды текли. Ева кусала губу, принимая решение. Грохот открывающихся дверей показался обоим оглушительным.  Ева вышла, стуча каблучками. Варфоломей последовал за ней. Он не давил своей энергией. Давая Еве пространство, остановился в нескольких шагах от нее.  — Заходи... — решилась Ева, и ее сердце бешено заколотилось.  Они проскользнули в квартиру.  Ева прошла на кухню, рухнула на табуретку и постаралась расстегнуть застежку на туфлях. Ремешок намок, а пальцы чуть дрожали. Ева лихорадочно думала, правильно ли она поступает. — Будешь чай, Варфоломей? — крикнула она.  — Можно... — отозвался черт. Какое-то время он наблюдал за сражением Евы с застежкой, а потом сел прямо на пол, накрыл ее руки своими ладонями. — Давай я.  Он расстегнул, а потом снял туфлю, та упала на пол с громким стуком. Потом освободил вторую ногу. Ева поставила пылающие огнем стопы на прохладную плитку.  — Как хорошо! Варфоломей погладил Евину лодыжку и массирующими движениями принялся надавливать на напряженные икры. Ева вздрогнула от этого неожиданного удовольствия и едва не застонала. Движения Варфоломея были уверенными, он нажимал достаточно сильно, принося облегчение уставшим мышцам. Ева покачивалась на волнах удовольствия, она отдалась своим ощущениям и прикрыла глаза.  — Ты очень красивая, Ева, — Варфоломей провел пальцем по ноготкам с жемчужно-розовым лаком, а потом надавил на чувствительную точку посередине стопы. — Такие маленькие ногти, ими совсем нельзя царапаться.  Черт усмехнулся. Для него Ева выглядела удивительно беззащитной. Никаких клыков, когтей, даже хвоста, которым можно было бы стегнуть, как плеткой. Кожа очень нежная и тонкая.  Ева не могла вникнуть в смысл комплимента и едва не мурлыкала от приятных ощущений, которые дарили руки Варфоломея.  Варфоломей оставил Евины ножки. Она открыла глаза и выжидающе посмотрела на него.  Он подал ей руку и помог подняться. Потом очень медленно потянул молнию на платье. Раздался тихий «вжу-ух». — Ты дрожишь... — Замерзла. Варфоломей притянул Еву: — Так теплее? Жесткая большая ладонь поглаживала ее позвоночник, вынуждая выгибаться навстречу мужчине. — Да, — прошептала Ева.  Она больше не сомневалась. Ее руки обвили Варфоломея и начали свое исследование. Маленькие ладошки проникли под рубашку, и Ева на секунду смутилась. Она не подозревала, до какой степени Варфоломей волосат. Машинально поглаживала жесткую шерсть.  — Ты такой теплый... Сгорая от любопытства, Ева помогла Варфоломею избавиться от рубашки. Кончиками пальцев она прочертила дорожку по груди к животу, остановившись около пряжки ремня на его джинсах. Он поцеловал. Ева отвечала, пробуя пока еще незнакомый вкус его губ. Рука Варфоломея переместилась Еве на грудь, дразняще лаская по краю кружева. Ей нравилось, что Варфоломей не торопится, она была в восторге от его силы. Ева погладила его плечи, попыталась обхватить бицепс. Чувствуя упругость мышц, сделала мысленную пометку узнать, каким спортом занимается Варфоломей.  Вдохнула запах мужчины, потерлась щекой о его грудь, как кошка. Показалось, что Варфоломей пахнет пряностями. И почему-то вспомнился запах зажженных спичек.  — Ев-а... Звуки собственного имени отозвались в ее теле легкой вибрацией. Варфоломей легко подхватил Еву и посадил на кухонный стол. Холодная капля сорвалась с ее волос и потекла по шее. Ева вскинула голову, и Варфоломей немедленно воспользовался этим, проведя губами от уголка ее рта вниз, к шее... Слегка сжал зубами тонкую кожу, вызывая довольный вздох.  Ева обняла Варфоломея. Теперь ее руки поглаживали его спину, спускаясь все ниже и ниже. Черт опомнился, отстранился и поймал Еву за запястья: он решил быть честным.  — Я должен предупредить... эм-м... Возможно, ты к такому не привыкла. Тебе не видно сейчас, но... у меня хвост. — Хвост? — Ева решила, что это метафора и Варфоломей стесняется называть вещи своими именами. — Что с ним?  — С ним все нормально, — ответил черт. — Хвост как хвост. Просто не удивляйся.  — Думаю, мы разберемся, — мурлыкнула Ева и с любопытством спросила: — Он что, слишком?.. — Довольно длинный.  Ева посмотрела Варфоломею в глаза.  — Тогда нам нужно быть осторожными... — сказала она.  Варфоломей порадовался, что ему встретилась Ева. Она так спокойно отнеслась к новости про хвост! Черт уже собирался рассказать про рога, но его так увлекли поцелуи, Евина грудь и то, как она выгибалась навстречу его ласкам, что разговоры показались лишними. Обоим хотелось большего.  Ева пьянела от предвкушения любви. Ей хотелось в постель, чтобы Варфоломей сжимал ее еще сильнее, ласкал, чтобы их тела переплетались.  — Давай переместимся, — взмолилась Ева. — Спальня там...  Она соскользнула со стола, соблазнительно прижавшись всем телом к Варфоломею, взяла его за руку и потянула за собой. Дождь за окном не прекращался. Стало так темно, словно наступил поздний вечер или даже ночь. Ева чуть подтолкнула Варфоломея к кровати и устроилась сверху, сжимая его бедра своими. Ее пальцы подобрались к молнии на джинсах... Очень хотелось посмотреть на «хвост». Тем более что мужчины нередко склонны к преувеличениям. А заявка была интригующая. Варфоломей в это время освободил Еву от кружевного плена бюстгальтера. Его руки ласкали, заставляя ее почувствовать себя желанной и прекрасной.  Неожиданно раздалось странное жужжание. В кровати что-то завибрировало. Варфоломей пошарил под собой рукой и извлек игрушку из Амстердама. Даже в полутьме он увидел, как Ева покраснела.  — О, черт! — сказала она. — Эм-м... это не мое. Это моего кота.  По лицу черта скользнула поистине дьявольская улыбка. Он кивнул и отбросил резиновое зеленое чудовище в сторону.  — Это... — Ева приложила ладони к пылающим щекам, попыталась отстраниться, — Это...  — Твоего кота, я понял.  Черт поймал Еву в кольцо своих рук и подмял под себя. Оказавшись сверху и перехватывая инициативу, он решительно прервал ее слабые попытки все объяснить. Поцелуем. Сладким. Нежным, жарким поцелуем, лишающим всякого желания говорить.  И... да, ему определенно нравилось, как Ева смущалась. Она была полной противоположностью искушенной демоницы, поэтому Варфоломей решил не шокировать ее раньше времени. Он компактно свернул хвост и бдительно следил за тем, чтобы до него не добрались.  На секунду Ева застыла в его руках. Варфоломей чуть отстранился, упираясь кулаками в матрас. Давал время принять ее же собственные желания. Ева видела, как вздулись и прорисовались вены на его предплечьях.  — На чем мы остановились? — Варфоломей провел рукой по ее телу, а потом неторопливо избавил Еву от трусиков.  Ева хотела этого мужчину, но не могла поступиться собственной безопасностью. — Секунду... Она извернулась, перевернулась на живот и свесилась с кровати. Варфоломей лежал рядом, поглаживая ее ноги и чуть сжимая ягодицы. Дразнил. Пока он покусывал Еве плечо, та рылась в тумбочке.  — Нашла, — она извлекла блестящий квадратик и протянула мужчине. Заминка была недолгой. Удивительно, что в двух, в общем-то, непохожих мирах техническая мысль развивалась в одном направлении и приняла одну форму.  И вскоре Ева таяла от наслаждения. Она обхватила ногами поясницу Варфоломея и качнулась к нему. Он поддержал ее движение. Сначала размеренно, затем — плавно наращивая темп.  Внезапно Варфоломей остановился.  — Пожалуйста, — шептала Ева, извиваясь в его руках... — Мне сделать — так? Варфоломей дразняще подался вперед.  Ева укусила его в плечо. — Еще, — нетерпеливо взмолилась она и впилась руками в его плечи.  Теперь Ева поняла смысл выражения «владел телом». Ее телом именно владели, заставляя испытывать новые эмоции и ощущения, и Еве это нравилось. Варфоломей погружал ее глубже и глубже в наслаждение, оставалось только покорно принимать удовольствие. Принадлежать ему и откликаться.  Варфоломей любил ее вдохновенно и горячо, забывая обо всем. Он был счастлив. Правда, несколько раз ему пришлось как следует извернуться, чтобы хвост не был нащупан нежными руками, скользящими по его спине и бедрам.  Глава 12   Ева проснулась и посмотрела на затылок спящего рядом Варфоломея. Улыбнулась воспоминаниям прошлой ночи. Страсть, нежность, горячие ладони на груди и прерывистое мужское дыхание у самого уха... Она не верила в судьбу, совпадения и случайности. Всегда считала, что отношения — это труд. Еще не верила, что можно найти любовника в своем же подъезде. Анекдот!  Ева покраснела. Надо же, поступила почти как Маринка в Венеции. Весь опыт говорил о том, что не бывает фантастического секса в первую ночь. Нужно привыкнуть друг к другу... феромоны должны как-то синхронизироваться. Тем не менее это произошло, и она была возмутительно довольна.  Ева повернулась к Варфоломею спиной, по ее бедру что-то скользнуло, и она запустила руку под одеяло. Ей показалось, что она нащупала веревку. «Это еще здесь откуда?» — подумала Ева и потянула «веревку» на себя. Потом потянула сильнее... и, наконец, дернула.  С хвостами нужно обращаться аккуратно. Хвост — это продолжение позвоночника. Варфоломей резко проснулся: — Гр-р-р… хвост! — рыкнул он. — Осторожнее! Ева выпустила хвост и вскрикнула. Хотя наличие хвоста у вчерашнего любовника было открытием неординарным, шокировало ее не это. И даже не мысль, как можно не заметить хвост у того, с которым провела бурную ночь (у Евы даже вылетело из головы, что Варфоломей честно пытался ее предупредить). Сейчас ее внимание было приковано к его лбу. У мужчины, который лежал рядом, росли самые настоящие... рога.  — Р-р-рога, — сказала она.  — Что? — Эм... ничего.  Ева вскочила с кровати: — Я... я сейчас.  Варфоломей сел и потянулся: — Зачем было за хвост тянуть? У Евы дернулся глаз.  — Я в ванную, — сказала она и бросилась прочь из спальни.  «Я схожу с ума. Я схожу с ума» — повторяла она.  Ева закрыла дверь и тихонечко вскрикнула: ее собственное отражение преподнесло неслабый сюрприз. Волосы неопределенного светлого цвета стали темными. Ева схватилась за прядь. Почти черная, та отливала благородным шоколадным оттенком.  Ева удивленно моргнула, включила воду и сунула голову под струю. Тихо зашипела — вода оказалась слишком холодной. Потом опять глянула в зеркало. Мокрыми волосы выглядели совершенно черными. Ева лихорадочно поискала разумное объяснение. Вариант с собственным безумием был отодвинут подальше. Логично предположить, что это розыгрыш.  Ева сузила глаза. Что же получается? Ей встретился полный безумец? Сначала довел до оргазма, а перед тем, как она проснулась, нацепил рога, хвост и перекрасил ее волосы в черный цвет? Ее пронзил страх, даже коленки слегка задрожали. Новая теория отдавала еще большим безумием.  — Ева? У тебя все нормально? — Минуту, я сейчас! Она зажмурилась, постояла несколько секунд и решила выйти, надеясь, что временное помутнение прошло и все ей просто привиделось. Ева открыла дверь, осторожно высунулась. С кухни доносилось что-то вроде нескладного пения, гремела посуда. Она с опаской пошла на звук.  Абсолютно голый Варфоломей как раз наливал чайник. При свете дня Ева отлично видела мохнатую спину. Ее взгляд спустился ниже... Хвост! Хвост покачивался в такт пению. Мелодия была знакомой, но Ева никак не могла сообразить, что же это за песня.  Варфоломей повернулся и улыбнулся. Рога, естественно, никуда не делись. И нет, они не выглядели бутафорскими. Вполне себе органично росли.  Черт заметил взгляд Евы, устремленный на его лоб.  — Ты что... — осторожно спросил он, — видишь мои рога? Ева издала едва тихий писк, так она пыталась сказать: «Да, черт возьми, я вижу твои рога. Что это за...». Она кивнула.  Варфоломей отставил чайник и деловито поинтересовался: — А хвост? Ева снова кивнула.  — Хм... — сказал черт, — плохо. Так не должно быть... по идее.  Ева схватилась за стеночку и осторожно осела на пол. Варфоломей оценил обстановку, налил в кружку воды и прошлепал босыми ногами к Еве.  — Вот... попей.  Ева послушно выпила воды, но это не вернуло дар речи. Более того: перед глазами заплясали нехорошие зеленые круги.  — Ч-ч-ч-что, — выдавила она из себя, — я схожу с ума? Вчера рогов и хвоста не было. — Были, Ева... Посмотри на меня! Варфоломей попробовал поднять Еву, чтобы посадить на стул, но она сжалась, поэтому он устроился рядом на полу.  — С тобой все в порядке. Правда, ты не должна была это увидеть. Понимаешь, я черт. Ева открыла один глаз: — К-к-какой черт? — Ну, обыкновенный, — ответил Варфоломей. — Хотя нет, — усмехнулся он. — Я все-таки неправильный черт.  — Черт... — повторила Ева, — Ты что, сумасшедший? Больной? — Нет. Совершенно здоров.  — Но у тебя рога! — Рога — это нормально, — поделился Варфоломей.  — И хвост, — упорствовала Ева.  — Хвост — это тоже хорошо. Варфоломей говорил уверенно.  — Ты голый, — сказала Ева. — На кухне.  — Не очень люблю одежду. Приятнее так.  Евин мозг зацепился за привычное понятие. Ей вдруг стало невероятно весело. — То есть... ты нудист? — Это еще что такое? Звучит, как что-то нехорошее, — нахмурился Варфоломей.  — Ну, это такие люди, которые любят ходить голыми, — сообщила Ева.  Она подумала, стоит ли потрогать рога Варфоломея, и решила, что это было бы невежливо.  — Если не считать того, что я не человек, можно сказать и так, — подумав, произнес Варфоломей.  Оба замолчали.  — Черт, значит, — наконец сказала Ева. — Угу.  — А что ты сделал с моими волосами? — Ничего.  Ева покусывала губу: — Но они потемнели.  Варфоломей пожал плечами.  — Неожиданно, конечно, — сказала она. — Знаешь, у меня никогда не было, чтобы вот так... Конечно, всякие козлы встречались, но... Ты-то не козел. Хотя мог и предупредить.  Ева мысленно сама себе отругала. Предупредить о чем? Она представила, как выглядел бы разговор. Варфоломей: «Ева, я черт. У меня есть рога и хвост». Ева: «Ох, ничего себе, как интересно!». Она тряхнула головой, отгоняя этот бред. Вид у Варфоломея был виноватый. — Мог бы. Но вчера как-то не случилось подходящего момента.  Ева серьезно кивнула, а потом расхохоталась. Смех перешел во всхлипывания: она скатывалась в истерику.  — Вот черт, — повторяла она. — ВОТ ЧЕРТ! — Да, — сказал Варфоломей и поднялся. — Похоже, мне пора.  Ева не двинулась с места. Варфоломей собрал одежду и подошел к двери.  — Я пойду? — спросил он.  — Наверное.  Ева бросила взгляд на Варфоломея, взявшегося за дверную ручку. — Лучше тебе одеться, — спокойно сказала она.  — Точно. Я что-то не подумал.  Повисла неловкая пауза. Черт торопливо оделся, а потом вышел, осторожно закрыв за собой дверь. Ева дико захохотала. Ситуация показалась ей безумно забавной.  — Вот почему, почему именно мне так везет?! Нет, это какое-то форменное безумие.  Ева поднялась. Черт — чертом, но сегодня нужно поехать к родителям и забрать кота. Кот — это святое.  Она машинально выпила чаю, оделась, собрала сумку и отправилась на вокзал. В электричке за окном мелькали пейзажи, так же мелькали Евины мысли. Идею записаться к психиатру она отбросила почти сразу, потому что совершенно не сомневалась в том, что видела. Взяв прядь волос, Ева принялась ее рассматривать, пропуская между пальцами. Волосы еще немного потемнели и приобрели затаенную красную искру. Ева думала о Варфоломее. В голове всплывали воспоминания о его губах и руках, отзывающиеся в каждой клеточке ее тела. Тело сформировало собственное мнение о черте, в то время как мозг и сознание спорили, приводя разумные и неразумные доводы.  Ева едва ли присутствовала на семейном обеде. Она была глубоко погружена в себя, отвечала невпопад и односложно, чередуя «Да», «Ага», «Нормально» и глубокомысленное «М-м-м».  Она сама не заметила, как съела четыре пирожка с картошкой и невольно сломала Григорию всю игру «Я обиделся, блудная хозяйка, вымаливай прощение у такого шикарного кота, как я». Суровые и холодные котовьи взгляды пропали впустую.  *** Варфоломей вернулся домой. Бесы радостно пошуршали под ванной, но встречать не вышли: были чем-то заняты. Зато на кухне черт обнаружил настоящий самовар и связку румяных баранок.  — Откуда притащили? — пробурчал Варфоломей себе под нос.  Он налил чаю, отломил баранку и, не обращая внимания на вкус, сжевал. Потом подумал о Еве. Человеческая женщина ему понравилась. Очень. С ней он почувствовал себя счастливым, а то, как она приняла известие о его чертовской натуре и происхождении, внушило оптимизм. Учитывая уровень здешней магии, осведомленности о других мирах и прочем потустороннем, Ева держалась молодцом. С женщинами сложно во всех мирах — эту истину черт усвоил прочно. Варфоломей подумал, что просто даст Еве время, чтобы она сама могла разобраться со своими чувствами. Приняв это потрясающее по своей простоте решение, он глубоко, удовлетворенно вздохнул, съел еще одну баранку и сосредоточился на другой проблеме. Никогда в жизни черт не проводил столько времени без дела. Отсутствие цели напрягало.  И тут он снова подумал о Еве... *** Ева занесла Григория домой, высвободила из переноски, снабдила самым любимым кормом. Она пребывала в лихорадочно-рассеянном состоянии. Поговорить с Варфоломеем было жизненно необходимо. Разобраться. В конце концов, люди встречают чертей не каждый день.  Поэтому Ева отправилась в шестьдесят седьмую квартиру к Алене Игоревне, которая знала все про всех в их подъезде. Путем нехитрой манипуляции удалось выяснить номер квартиры Варфоломея. Телефона черта у нее по-прежнему не было. Это стало своеобразной традицией их встреч. Вооруженная информацией, Ева снова вернулась к себе. Глаза лихорадочно блестели.  — Гриша, что ты думаешь о чертях? — спросила она и быстро исправилась: — Если предположить — чисто гипотетически — что они существуют.  Кот о чертях совершенно не думал. Он исследовал свои владения с видом «И что вы тут без меня понаделали».  — А то, Гриша, нужно что-то решать. Вот теперь я знаю, где он живет.  Григорий не понял, о чем речь, подумал и решил потереться о ноги Евы, а потом принести ей в зубах фантик из своей фантичной заначки. Посчитав кошачий долг исполненным, он залег на кровать и мгновенно погрузился в сон.  Ева почесала его за ухом и сообщила: — Я скоро вернусь.  Кот приоткрыл один глаз, но потом снова быстро заснул, хотя и отметил, что его человек сегодня ведет себя очень странно.  *** Варфоломей не сильно удивился, когда раздался звонок в дверь. Не торопясь подошел и посмотрел в глазок. Открыл.  — Ты голый, — сказала Ева вместо приветствия. — Ева?  Ева очень старалась смотреть Варфоломею в глаза и не пялиться на его рога. Черт посторонился. — Заходи...  Она отметила, что обстановка в квартире вполне себе человеческая.  «Нужно было что-то выпить для храбрости, — подумала Ева. — Валерьянки... ну или пустырника».  Бесы высыпали в коридор, один почти пылал от любопытства. — Исчезните! — рявкнул черт, нахмурив брови.  — Что? — удивилась Ева и шагнула назад.  — Это я не тебе, Ева. Это... неважно... бесы.  Ева кивнула, как будто поняла, о чем речь. Она продумала несколько вариантов того, как начнет разговор с Варфоломеем, и теперь понимала, что ни одна из заготовок не годится.  — Хочешь чаю? У меня есть баранки, — светским тоном предложил Варфоломей. — Да, спасибо, — Ева ухватилась за подсказку. Варфоломей исподтишка наблюдал за ее реакцией. Еву можно было читать, как открытую книгу: на лице ясно отражались все эмоции.  — У тебя самовар, так интересно, — сказала она. Варфоломей сложил руки на груди.  — Хм... да. Сегодня утром, — начала Ева, — меня несколько удивило, что у тебя обнаружились рога.  Черт понимающе кивнул. — Я, честно говоря, не встречала... м-м-м... рогатых мужчин. И в чертей я не верила. — А теперь веришь? — Эм... — Ева сморщила нос, потом отпила чай. — Нет, и сейчас не особенно.  Варфоломей кивнул.  — В общем-то, правильно, чего в нас верить.  — А можно, я твои рога потрогаю? И хвост тоже?  Варфоломей наклонил голову. Ева осторожно дотронулась до кончика рога — острый. Потянула, проверяя... Погладила все три завитка: — Слушай, а зачем они? Вы, черти, как рога используете? Бодаетесь? Варфоломей невольно рассмеялся: в голосе Евы звучало такое искреннее и неподдельное любопытство!  — Нет... Какой-то специальной функции они не несут, — черт смутился. — То есть рога — украшение мужчины. Оригинально. А хвост? Варфоломей поднялся, и Ева начала свое исследование. Пальцы от кончика поднимались все выше и выше... Варфоломей вздрогнул, хвост дернулся из Евиных рук.  — Щекотно! — Ого! У тебя шерсть на спине дыбом встала! И мурашки на руках.  — Хвост — очень чувствительная часть. — Прикольно, — только и сказала Ева. Она продолжала рассматривать Варфоломея и пришла к выводу, что голым он выглядел удивительно органично. Была в этом какая-то правильность. Вообще сейчас он напомнил ей древнее языческое божество.  — М-м-м... — глубокомысленно изрекла Ева и тяжело вздохнула. — Значит, ты черт.  — Точно, — Варфоломей улыбнулся.  В ванной раздалась возня и приглушенные шепотки.  — Я на секунду. Беспокойные создания. Он ушел и сделал внушение бесам. Они опять затихли.  Ева отломила со связки баранку и теперь теребила ее в руке. Стол покрывали крошки, но она этого не замечала. — А я сегодня нашел работу, — поделился Варфоломей, расположившись напротив. — Спасибо тебе за идею.  — Мне? — удивилась Ева.  У нее возникло ощущение нереальности происходящего. Она сидит в квартире своего рогатого соседа-черта, и они ведут совершенно обыкновенный разговор.  — Слушай, у вас, людей, оказывается большая проблема с пониманием друг друга. В общем, дали мне тестовое задание. Буду теперь заниматься переводами.  — Отлично, я рада, — только и смогла сказать Ева. Ощущение нереальности усилилось. — Черт-переводчик, — задумчиво протянула она. — Знаешь, что я тебе скажу? — Что? — спросил Варфоломей.  Ева заметила, что глаза у него не слишком человеческие. Зрачок все время менял форму: то становился квадратным, то вытягивался в узкую полоску, а в самой глубине словно бы горело пламя.  — Ты хоть представляешь, как это все сложно... — Переводить? Я посмотрел — ничего особенного. Текст странноватый, но в остальном... — Да при чем здесь перевод! Я о другом... Ты представляешь, сколько на планете Земля людей? Тебе не понять, как сложно при этом встретить нормального мужчину.  Варфоломей мотнул головой, признавая, что ему не понять и к такому пониманию он не стремился.  Ева продолжила: — И вот ты оказываешься в Венеции. И нет бы мне задуматься, что таких встреч, как у нас с тобой, не бывает. Шанс такому случится — один на миллион. Ты встречаешь симпатичного, забавного, сильного, сексуального мужчину, который знает кучу языков... Варфоломей коротко улыбнулся. Определения Евы ему польстили. Мужчины во всех мирах обожают, когда их хвалят.  — И что? Он оказывается не человеком!  — Да, — подтвердил Варфоломей. — У вас такой мир замкнутый! Вы думаете, что единственные разумные существа во вселенной. Но можно же шире смотреть на вещи?  — Можно... Но не каждый день узнаешь, что черти существуют, — заметила Ева. — Еще скажи, что инопланетяне бывают. Зеленые человечки! — Про инопланетян ничего не могу сказать, сам не встречал, — ответил Варфоломей.  — Знаешь, я могла ожидать, чего угодно. Можно легко нарваться на ипохондриков, нарциссов, эгоистов всех мастей, просто странных типов, нытиков, маминых сынков... У меня как-то был свой личный маньяк. Увидел меня где-то и преследовал. Писал странные письма и часами караулил в подъезде. Жутковато, скажу я тебе, — Еву понесло. — Нет, как правило, все это сразу видно, но некоторые маскируются. Весьма удачно. Как-то меня угораздило сходить на свидание с «практикующим садистом». Он себя так называл. Вроде парень как парень. Симпатичный. Нас подруга познакомила. Кстати, я из-за него больше не пью газировку на свиданиях. Представь: при первой же встрече человек тебе говорит, что он «доминант»? И предлагает «провести в мир своих темных желаний». Вот тут-то у меня кола из носа и пошла. Сразу, значит, доминант, — и все тут. Я проверять не стала. Ну, понятно, что остался он со своими желаниями... И знаешь, я вот сейчас подумала: хорошо, на самом деле, что все так быстро выяснилось. Все сэкономили время и нервы. Но бывает еще хуже! Например, парень всем хорош! И умный, и симпатичный, и смотрит на тебя влюбленными глазами, а ты понимаешь, что он тебе вот вообще никак. Совсем. И подбешивает, и вообще не твой. И наконец... Варфоломей очень внимательно слушал и не перебивал.  — ...самое ужасное. Он тебе нравится. Всем хорош. Но ты не нравишься ему, — щеки Евы раскраснелись. — Он на тебя не смотрит и не замечает, ты для него пустое место, и... и... все. Ты понимаешь, как сложно? Это же какой-то Ад! Ева вздохнула. Варфоломей вылил из ее чашки остывший чай и налил новый. Бесов слышно не было. Пока Ева говорила, они незаметно перебрались на кухню и расселись на плите, подперли щеки трехпалыми ладошками и развесили уши.  — И вот я встретила тебя. У тебя — рога и хвост. Ты... любишь ходить голым. Итак, — очень строго спросила Ева, — какие еще сюрпризы у тебя в запасе? Потому что, черт возьми, ты мне понравился. Очень. И мне... Она замолчала и не договорила «...было так хорошо с тобой». — Сюрпризы?.. — Варфоломей развел руками. — Даже не знаю. Я белый. — Ок. Блондин с голубыми глазами. Мечта. Я вообще-то спрашиваю про недостатки и тайные пороки.  Брови Варфоломея удивленно взлетели вверх, но он благоразумно решил не просвещать Еву касательно оттенков черного. Ева тяжело дышала, словно только что пробежала стометровку за рекордное время.  — Так что мы будем делать, Ева? — спросил Варфоломей и сам же ответил на свой вопрос: — Предлагаю сегодня остаться у меня.  Ева кивнула, выпрямилась и с достоинством сказала:  — Только у меня кот с дачи вернулся. Обычно я кормлю его часов в девять вечера. Продолжение завтра. Фото от пинтерест