Разбуди меня. Анна Литвинова (гл. 22-24)

Глава 22

Илья

Вот ведь я чувствовал! Прям всем своим шестым и остальными, какие дальше по счету, чувствами ощущал, что все это плохо кончится, что не надо было пускать Аню сюда!

Я предусмотрительно остался стоять в прихожей, и теперь с нарастающей яростью слышал каждое слово, доносящееся из гостиной. Аню не видел, но прекрасно представлял, что она сейчас испытывает. Ее отец оказался лишь осеменителем, без права называться как-то по-другому. И сейчас он методично уничтожал последние крохи ее уважения, любви и сочувствия к себе, как к родственнику.

Я чувствовал, как пелена злобы вспарывает разум, заставляя всем своим нутром желать разорвать в клочки, уничтожить, изгнать любое воспоминание о его существовании из истории этого мира. Челюсть частично трансформировалась, отчего во рту стало тесно от зубов, а из горла вырвался сдавленное рычание. Я дернулся от неожиданного звука и глубоко и часто задышал, возвращая себе контроль над телом и разумом. Эмоции мне мало помогут, если я хочу навсегда избавить Аню от ее родителя, а импульсивность так и вовсе может погубить. Противник был силен, очень, но и у меня имелась пара козырей в рукаве. Я уже не тот маленький мальчик, на этот раз у меня хватит сил защитить ту, что мне так дорога.

Тихо поманил Дениса в квартиру, чтобы друг смог прикрыть мой тыл, пока я не разберусь с этим уродом. Остальные в этой квартире оборотнями не являлись, я чувствовал, поэтому Дена хватит с лихвой. Теперь осталось выбрать момент для эпичного появления…

И тут я услышал, как этот подонок красочно описывает варианты будущего Ани, причем ей великодушно даже предоставили право выбора. Ожидание мгновенно превратилось в настоящую пытку. Внутри все переворачивалось от сочувствия к любимой и желания разнести все здесь к чертям. Волк яростно рвался наружу, чувствуя угрозу своей паре. Тянуть дальше не имело смысла.

— Вечер добрый, господа, — протянул я, делая шаг в комнату и обозревая выражение крайнего удивления на лицах мужчин, и облегчения — у Ани, — боюсь, что планы придется пересмотреть. Мы против.

Лицезреть обескураженные и растерянные лица оказалось недолгим удовольствием. Ее отец пришел в себя очень быстро, вновь вернув себе гордый и надменный вид. Он узнал меня, но даже не попытался сделать вид, что воспринимает, как серьезного соперника. Зря, он еще не знает, как сильно заблуждается на мой счет. Недооценивать противника самая большая глупость в поединке.

Во время нашего разговора, если это можно так назвать, я часто поглядывал на Аню, которую удерживал высокий темный парень с бесстрастным выражением лица. Я еле удержался, чтобы не переломать ему все конечности с шагом в сантиметр. Ничего, его я оставлю на десерт и объясню, насколько недопустимо его поведение в отношении Ани в частности, и всех девушек, в общем.

Вот зря я ей ничего не рассказал, ох зря! Ведь знал же, что этого не избежать! Но все равно тянул, надеясь непонятно на что…

И сейчас злость и предвкушение боя разбавлялись волнами страха за реакцию девушки и дикого сожаления от своей нерешительности в прошлом. Лишь бы не испугалась, не отвернулась! Лишь бы позволила потом все объяснить!

Я смог прошептать только одно слово — прости, надеясь хоть немного сгладить то, что сейчас произойдет. Краем глаза уловил, как утек как можно дальше ее бывший хахаль, на что я только презрительно хмыкнул. Полукровка! Недаром он оказался неспособен к обороту. Крыса не может стать волком!

Ее отец уже провыл вызов на бой, после чего, при всем моем желании, остановиться мы уже не могли. Я заметил возрастающее недоумение и испуг в ее глазах, но успел только подать знак Дену, чтобы приглядел за ней. И в эту же секунду трансформировался, практически одновременно с противником.

Он был силен, несомненно. Огромный и ширококостный, альфа обычно вырастал заметно выше и крупнее обычных оборотней, имея изначальное преимущество. Но я был сыном альфы, достигшим почти полной зрелости, поэтому практически не уступал ему ни в чем. Увидев секундное замешательство в ненавистных глазах, я почувствовал удовлетворение.

Тебе будет со мной очень непросто, сволочь.

Но вопреки ожиданию, бой не начался. И на этот раз дело было не во мне и не в белом звере напротив.

Произошло то, чего я так боялся. То самое, непоправимое, хлестнувшее едкой болью по внутренностям, почти останавливая сердце…. Громкий истошный визг ударил по барабанным перепонкам, вынуждая прижать уши. Но это было не самое страшное — я чувствовал, как от этого крика переворачивается сама душа, чуть было не заставив меня безумно заметаться вокруг Ани. Нервы натянулись до состояния струн, а желудок скрутило в тугой узел.

Потерянно обернувшись, я застыл. И увидел то, чего боялся больше всего на свете с момента нашей, такой долгожданной, встречи. Ужас. Всепоглощающий ужас, затопивший девушку до самой мелкой клетки, стирая разум, уничтожая чувства, отвергая такую реальность. И самое страшное, что при этом она смотрела на меня. Смотрела и видела чудовище.

Мгновение, и Аня выбежала из квартиры, а я еле сдержал жалобный скулеж.

Черт! Какой же я идиот!

Денис чуть замешкался, но кинулся следом за девушкой, а я остался. Остался, потому что ничего нельзя было уже изменить. Потому что я, наконец, получил шанс расквитаться с тем, кто испоганил нам жизнь. Потому что это бешеное чувство мести жило со мной все эти годы, не давая отчаяться окончательно.

Но именно в этот момент вдруг понял, что это ничто. Все, чего я жаждал эти годы и теперь получил, осыпалось пылью под лапы, потому что до меня наконец-то дошло, что цена оказалась несоразмерной.

Теперь мне оставалось только одно, и я сделаю это, даже если придется сдохнуть. Я избавлю свою девочку от этого чудовища. Даже если она никогда не захочет меня больше видеть. Даже если это окажется моим прощальным подарком.

Каким-то чудом, не иначе, я заметил смазанное движение сбоку и неловко шарахнулся в сторону, припав на одну лапу. Это меня и спасло — белая тень клацнула клыками рядом с шеей, вырвав несколько шерстинок. Я стремительно подобрался и отпрыгнул. И вот мы закружились в десяти шагах друг от друга, выискивая слабые места для нападения…

Бой не будет быстрым и простым, это мы оба понимали, не тратя сил на бесполезную возню. Только точные удары, только голый расчет.

Блондин жался к окну, практически вскарабкавшись на узкий подоконник, трясясь от страха и обливаясь потом. От него не стоило ждать ничего кроме большой характерного цвета лужи, или чего поароматнее. А вот тип, который до этого держал Аню, вызывал сомнения на предмет подлянки. Приходилось держать его в поле зрения, что мешало сосредоточиться полностью.

Я сделал рывок, метя грудью в плечо, пытаясь сбить с лап, чтобы затем было удобнее вцепиться в горло. Но противник был опытнее, поэтому только пошатнулся, успев зубами царапнуть мой бок. Пришлось вновь отскочить, но ненадолго. Новый выпад, не мой, и вот челюсти клацают в опасной близости от глаз. Я хватаю его за шкуру, роняя на пол, но тут же меня отбрасывает ударом задних лап. Я отлетаю на журнальный столик, разбивая его и падая на осколки. Удачно. Одновременно уворачиваюсь от попытки вцепиться в мою холку, своими клыками вспарывая шкуру на передней лапе этого нелюдя. В пасти появляется привкус крови, заставляя скривиться.

Еще бросок, и вот уже клубок из огромных звериных туш катается по полу, сшибая кресла, роняя технику, издавая утробные звуки, вперемешку с рыком. Мне удается прижать белого к полу, ударом лапы ломая ребра и вцепившись в шкуру на шее. Этого недостаточно, надо ухватиться поглубже, чтобы сжать трахею. Распахиваю на мгновение пасть, и тут мне на голову опускается что-то тяжелое, брызгая при этом во все стороны очередным фейерверком осколков…

На мгновение я теряю ориентацию, но этого хватает лежащему подо мной волчаре. Он успевает оттолкнуть меня, выворачиваясь и отбегая в сторону. Я яростно зарычал, хватая за бедро Давида, разбившего об меня большую напольную вазу. Клыки разрезают кожу, словно масло, лишая его возможности еще раз напакостить, и я одним движением лапы откидываю его к стене. Парень мешком сползает на пол после характерного хруста костей, теряя от удара сознание.

Лишь бы не сдох от кровотечения…

Но воспоминание о его хватке, оставившей наверняка синяки на руке Ани, стирает любое проявление гуманности во мне.

Белый тяжело дышит, подняв раненую лапу, но бой еще не окончен. Мы снова кружимся по комнате, периодически клацая зубами, и тараня друг друга. И снова удача сыграла на моей стороне. Очередной мой наскок совпал с тем, что противник неудачно зацепился за край ковра и рухнул на бок, не успевая отреагировать на мою атаку. Мне этого хватило, повторного приглашения не потребовалось…

Я сжал челюсти, сжимая его горло все сильнее и сильнее. Сдавленный хрип, перешедший в бульканье, звучал музыкой в моих ушах, а чаша мести, столько времени сосавшая из меня силы, наполнялась наконец-то болью поверженного врага.

Все почти решено. Теперь мы с Аней по-настоящему свободны. Я так долго этого ждал, что даже жаль, что через несколько секунд все закончится.

Но моей целью было вовсе не убийство.

Я брезгливо выплюнул его шкуру, сев рядом и наблюдая, как рассеивается предсмертная муть в чужих глазах, как приходит осмысление и понимание произошедшего. Убить его было бы слишком просто, и он с бессильной яростью понимал, что такого подарка он от меня не дождется. Не в этой жизни.

По правилам поединка, теперь его жизнь принадлежала мне. Теперь он весь до последней блохи принадлежал мне. Главой стаи я автоматически не становился, для этого мне надо было сразиться со всеми его потомками, да мне это было и не надо. Из Ани получится прекрасный вожак, лучшего не пожелаешь. А этот ублюдок теперь будет жить в полной зависимости от меня, испытывая унижение каждое мгновение, не в праве даже чихнуть без моего одобрения.

Впрочем, если он захочет освободить хотя бы душу, совершив прыжок с ближайшей скалы, я возражать не буду. Его преступления были одними из страшнейших по нашим меркам, поэтому вызов прозвучал на смертельный бой, поэтому и последствия были соразмерны. Я был удовлетворен.

Трансформация, и вот уже я в облике человека навис над белым волком.

— Теперь ты мой с потрохами, тварь, — я с силой обхватил его морду рукой, заставляя смотреть в глаза, — позже я решу, что с тобой делать. Будешь сидеть и ждать меня здесь, как преданная болонка, ты меня понял? В сторону Ани я запрещаю тебе даже смотреть. Иначе заставлю всю оставшуюся жизнь выгребать очистные сооружения всех ближайших населенных пунктов, вымаливая глоток чистого воздуха. Ясно?

Белый утробно зарычал, но тут же умолк, мелко задрожав. Это было сильнее его. Древние силы сковывали тело, лишая способности сопротивляться мне, причиняя нечеловеческую боль. Теперь он действительно не сможет навредить никому.

Я брезгливо откинул его пасть, демонстративно вытерев руки о штору. Найдя в гардеробе подходящие шмотки, взамен тех, что разлетелись на мне, столкнулся в дверях с Денисом. На мой вопросительный взгляд друг только отрицательно покачал головой, подтверждая самое худшее.

— Она уехала, брат. Я ничего не смог сделать, — попытался оправдаться Ден, виновато разводя руки.

— Ты не виноват, — я жестким усилием воли взял себя в руки и хлопнул друга по плечу, — если бы я не корчил из себя невесть что, этого бы не произошло. Сам во всем виноват. Надо было все рассказать ей сразу…

Повисло тяжелое молчание, до тех пор, пока мы не вышли на улицу, по инерции направившись домой. Я остановился, как вкопанный, оборачиваясь.

— Куда она могла отправиться? Черт, надо, наверное, вернуться и допросить этого… — у меня язык не поворачивался назвать его ее отцом.

— Нет, у меня есть идея получше, — озарило идеей физиономию Дена, — лучшая подруга наверняка осведомленнее формального родителя.

И мы практически бегом направились к себе, где в гордом одиночестве осталась подруга Ани, которую уговорили остаться «от греха подальше».



Аня

Я неслась по городу, превышая все мыслимые и немыслимые скоростные ограничения, рискуя, как минимум, быть заваленной штрафами по самую шею. Меня ощутимо колотило, а горло жестоко саднило от бурного проявления моих эмоций. Наверняка ведь завтра буду в лучшем случае хрипеть.

Я истерично расхохоталась, представив себя с перевязанным шерстяным шарфом горлом. Смех перешел в слезы, грозя вполне качественной истерикой. Пришлось прикусить до боли губу, ощутив тут же металлический вкус во рту. Странно, но боли я совсем не чувствовала.

Клянусь, я отвлеклась от дороги только на секундочку, на одно малюсенькое мгновение! Светофор моргнул, загораясь красным и разрешая движение пешеходам. Но если обычные люди успели сделать всего пару шагов, то велосипедист, решивший скоренько проехать на своем спортивном друге, вылетел практически сразу на середину дороги. Я одновременно двумя ногами уперлась в педаль тормоза, вдавив ее чуть ли не в дорожное покрытие, широко распахнула глаза от ужаса, и вывернула руль влево. Меня, как профессионального дрифтера, развернуло боком, и, стерев покрышки почти до основания, я остановилась на границе пешеходной разметки, напугав людей и себя до усрачки. Велосипедист уже уносился в закат, даже не заметив летевший на него автомобиль, а я, прилично приложившись головой о боковое стекло, так и не разжимая стальной хваткой вцепившиеся в руль руки, уронила на них голову и разрыдалась. Громко и некрасиво, размазывая слезы по лицу ладонями и совершенно немелодично шмыгая носом.

Люди давно прошли, светофор дал добро на движение машин, которые сигналили мне, перекрывшей полторы полосы из шести, но я ничего этого не видела и не слышала. Все то, что бушевало во мне на протяжении последнего часа, нашло выход именно так. Не самый плохой вариант, если подумать.

Не знаю, сколько я просидела в такой позе, устраивая локальный потоп в отдельно взятом транспортном средстве, когда резкий требовательный стук в стекло оторвал меня от процесса:

— Извините, с вами все в порядке? — перед водительской дверью стоял молодой паренек, судя по всему, из иномарки, стоявшей прямо за мной. Надо же, заботливый… таких уже мало осталось в этой жизни. Не объехал, гневными жестами и мимикой показывая, что он думает обо мне конкретно, и женщинах-водителях вообще, а остановился, проявив внимание к незнакомому человеку.

— Да, да, с-спасибо, — опустив стекло, я судорожно закивала, всхлипнув на последнем слове, — просто испугалась очень. Со мной такое бывает.

— Может, нужна помощь? Плечо, салфетки, или может глоток коньяку? — не ушел, и даже пошутил. Впрочем, довольно удачно. Я даже криво улыбнулась.

— Нет, не нужно, я уже почти в порядке, — отерла последние слезинки, снова громко шмыгнув носом. Как хорошо, что мне было лень сегодня краситься. И без этого видок, скорее всего, душераздирающий, — нам, девушкам, только дай повод поплакать. Но все равно спасибо.

— Да было бы за что, — пожал плечами парень и улыбнулся, прощаясь, — постарайтесь больше так не нервничать. И не гонять.

— Постараюсь, — вполне естественно теперь уже улыбнулась я на прощание и подняла стекло.



Глубоко подышала несколько раз носом и вновь завела мотор. Медленно вырулив на полосу, я аккуратно, как выпускник автошколы после покупки первой собственной машины, покатила по дороге, раздумывая. Эмоции отступили, и здравый смысл ворвался в голову, подняв насущные вопросы. И один из первых — куда же я направляюсь?

Посмотрела на часы и поняла, что уже около часа бессмысленно кружу по городу. Надо было где-то отсидеться, найти тихое место, где бы мне никто не помешал все обдумать и понять, как жить со всем этим дальше, желательно в одиночку. Безумно захотелось позвонить Ленке, но я отмела эту идею сразу — она первая, у кого будут интересоваться, где я.

И стоило только на миг представить, что Илья будет звонить подруге с расспросами, как ужас вновь начал сковывать внутренности ледяными щупальцами, перехватывая дыхание. Я остервенело мотнула головой, отгоняя непрошеные мысли и панику. Мне нужна была трезвая голова, хотя бы до момента, пока не решу вопрос с убежищем. Но в голову, как назло, ничего путного не приходило. Однокурсников я отмела тоже — с ними пришлось бы объясняться, а ни сил, ни желания не было. Семейная дача тем более не подходила, это следующее место поиска после Ленки.

И тут меня озарило, я даже легонько хлопнула себя по лбу в порыве самокритики. Когда умерла бабушка, то отец, занимаясь похоронами, обнаружил очень разозливший его сюрприз — домик, в котором она проживала последние годы, кстати, довольно большой и полностью благоустроенный, бабушке на тот момент уже не принадлежал. Недвижимость была переоформлена по дарственной за год до трагедии, но имя «счастливчика» отцу ни о чем не говорило. По официальной версии, они с бабушкой состояли в отношениях около двух лет, поэтому женщина и приняла такое решение, ведь ее сыну этот домик все равно был не нужен. А через неделю после того, как мне исполнилось восемнадцать, я получила заказное письмо, где лежала дарственная на этот дом.

По какой причине бабушка решила поступить именно так, намеренно скрыв от сына подаренную мне недвижимость, я не знала, но была ей очень благодарна. И никак не могла решить, что делать с домом — продавать было невыгодно, да мне и не хотелось, в жилье не нуждалась, сдавать не планировала… Поэтому домик просто тихо ждал своей участи, потихоньку зарастая травой. И теперь я еще раз горячо поблагодарила покойную бабулю за так пригодившийся мне именно сегодня подарок. Правда, Ленка о домике знала, но я сомневалась, что она о нем вспомнит, ведь рассказала ей очень давно, да и так, вскользь.

Через три с половиной часа я остановила машину около высокого забора из металлических прутьев, напоминавших торчавшие из земли пики. И тут меня накрыло осознание того простого факта, что ключей у меня нет. И не было никогда. В конверте тогда лежали только документы.

Да что за день-то такой сегодня!

Я вышла из машины и подошла к калитке. Так и думала — она была надежно закрыта, даже не дрогнув, когда я подергала за ручку. Перелезть забор тоже был не вариант, да и что потом делать? Снимать с петель входные двери? Я уперлась головой в прутья забора, чувствуя, как на глаза вновь накатываются слезы. Уже темнело и ощутимо похолодало, а вариантов, куда можно податься, у меня больше не было.

— Эй! Кто здесь? — старческий голос звучал откуда-то сбоку, вероятно, хозяин соседнего дома проявил бдительность.

— Я…тут…в общем, здесь жила моя бабушка, а теперь дом вроде бы мой. Но ключей у меня нет, вот. Не переживайте, я сейчас уеду, — откликнулась я уныло. Коротать ночь в машине было так себе идеей, ночью обещали заморозки.

— Анюта, это ты? — я повернула голову на голос и увидела весьма немолодого мужчину в спортивном костюме и с тростью в крепких руках. Он был мне не знаком, но откуда-то знал, как меня зовут. Во мне затеплилась крохотная надежда.

— Да, я. А мы знакомы?

— Лично, нет, — смех мужчины оказался приятным и каким-то теплым, что ли, — но Надя столько о тебе, то есть, о вас рассказывала, показывая кучу снимков, что у меня было ощущение, что вы выросли у меня на глазах.

— Можно на «ты», — я улыбнулась, — извините, но про вас бабушка никогда не рассказывала.

— Знаю, — теперь мужчина погрустнел, — она боялась реакции сына, поэтому наотрез отказалась официально оформлять наши отношения. Даже несмотря на то, что я ей семь раз делал предложение руки и сердца. Да что теперь уж говорить! Я благодарен судьбе за нашу встречу, и за отмеренное счастье. И последнюю волю ее я выполнил. Она очень хотела, чтобы домик тебе остался. Наказывала не продавать, сохранить его обязательно, говорила, что счастлива в нем будешь.

Мужчина вздохнул, задумавшись, пока я переваривала информацию. Его слова не казались мне странными. Теперь, зная истинное лицо своего отца, я полностью понимала ее решение. Любовь матери не застила разум, позволив принять правильное решение, в конечном итоге спасшее меня в такой сложный момент.

— Ой, а как вас зовут? — спохватилась я, когда захотела задать следующий вопрос, и поняла, что не знаю, как обратиться к мужчине.

— Геннадий Петрович, юная леди, — он слегка склонил голову и подмигнул мне, — но можно просто Геннадий. Мне так будет приятнее.

Я проглотила возражение, просто кивнув. Мне не сложно.

— А может, вы знаете, где могут быть ключи? Я, кроме документов, ничего больше не получала, а слесаря на ночь глядя, наверное, искать бесполезно…

— Что ты, девочка, какой слесарь, — спохватился Геннадий. Виноватые нотки скользнули в его голосе, — ключи у меня, в доме. Не стал я их тебе тогда пересылать, побоялся, что попадут не в те руки. Да и за домом приглядывал все это время, чтобы в негодность не пришел. Погоди минутку, сейчас все принесу.

Геннадий резко развернулся и быстро исчез в темноте. Я облегченно выдохнула, и, запрокинув голову, принялась разглядывать звездное небо. Вопреки опасениям Геннадия, я не злилась на него за самоуправство. Даже, скорее, была благодарна — дом за несколько лет без хозяина в негодность бы, конечно, не пришел, но проблем бы приобрел немало. А так — качественный присмотр за простое «спасибо». Надо будет оставить ему комплект ключей на «всякий случай», да и предложить вознаграждение за труды.

Я уже успела заметно продрогнуть, когда мужчина вернулся, неся в руках связку из нескольких разномастных ключей.

— Смотри, Аня, — объяснял он мне, открывая калитку, — здесь ключи от калитки, ворот, входной двери и хозяйственных построек, разберешься. Свет и воду я тебе сейчас включу, отопление включается и регулируется в подсобке, справа от входа.

— Отопление? — глупо повторила я, удивившись.

— Ну да, — хохотнул мужчина, оборачиваясь, — или ты собиралась печку топить?

— Нет, но… — я не договорила. Потому что действительно собиралась.

— Вот, вроде, и все. Хозяйничай, обживайся. Если что, обращайся, где живу, знаешь. — Геннадий махнул рукой в прощальном жесте и ушел, оставив меня одну.

Внутри дома оказалось намного лучше, чем я ожидала. Естественно, чувствовалось, что в нем уже довольно долго никто не живет, но, вопреки ожиданиям, было довольно чисто, спасибо соседу. Я прошлась по кухне, набрав воду и включив чайник. В шкафах обнаружились небольшие запасы — упаковка макарон, немного круп, несколько банок консервов, сахар, чай.

Я проголодалась и замерзла, поэтому очень обрадовалась, с энтузиазмом открыв банку тушенки обычным ножом, не найдя консервного. С урчанием голодного тигра орудуя вилкой, я прошла в гостиную. Всего в домике было два этажа. Второй был не полноценным, представляя собой большую спальню под крышей. На первом этаже располагались кухня, гостиная, хозяйственная комната со всякими щитками-счетчиками, туалет с душевой кабиной, и небольшая спальня. Мебель оказалась не новая, но очень уютная и удобная, накрытая тканью для сохранности.

Я убрала все покрывала, напилась сладкого горячего чаю и с удовольствием приняла не менее горячий душ. Все это время не позволяла себе думать о том, чему стала свидетелем, решив, что на сегодня достаточно с меня переживаний. Мне нужна была передышка, тем более, что глаза слипались от усталости, моральной и физической. А забравшись в постель и обняв подушку, уже почти проваливаясь в сон, я вспомнила Скарлетт О'Хару:

«Я подумаю об этом завтра»


Глава 23

Илья



Я метался по квартире со скоростью электровеника, то и дело подбегая к Ленке с одним и тем же вопросом в глазах. Но она неизменно отрицательно качала головой, отчего я продолжал свое движение из угла в угол.

Лена сидела на телефоне, обзванивая всех своих общих с Аней знакомых, выясняя, не появлялась ли она у них. Надо отдать должное этим людям, ни один не послал нас к черту или еще дальше, несмотря на неожиданные ночные звонки. Но все оказалось безрезультатным, о чем красноречиво говорило расстроенное лицо девушки, когда она обзвонила всех, а на улице уже наступило раннее утро. Ден сидел тут же, периодически принося кофе и обнимая Лену за плечи. Меня не решались трогать, да я и сам чувствовал, что нахожусь на грани.

В какой-то момент я резко остановился и рухнул в кресло, зарывшись руками в волосы и застонав от бессилия. Лена растерянно глядела то на меня, то на Дениса, машинально сжимая уже бесполезную трубку телефона в руках.

— Лена, пожалуйста, подумай хорошенько, — в сотый, наверное, раз попросил я, без особой уже надежды, — может у нее есть какой-нибудь друг детства или дальний родственник здесь, ну или где-то в области?

Девушка лишь вздохнула, покачав головой.

— Да нет у нее никого. Друзей всегда было немного, а о друзьях детства за все годы учебы я ни разу не слышала. У них, правда, еще дача была где-то за городом, но я адрес не знаю. Только мне кажется, что она вряд ли туда поедет.

— Почему? — поднял я голову. Все же это был хоть какой-то вариант.

— Ну, она в принципе там была только в детстве, класса с девятого перестав туда кататься. Ей там не нравилось почему-то, — пожала плечами Лена, — да и она же не глупая, понимает, что там ее будут искать в первую очередь.

Но это было хоть что-то. Я вскочил на ноги, собираясь вернуться на квартиру к Аниному отцу и узнать адрес дачи. Бездействовать не мог уже на грани сумасшествия, да и даже этот маловероятный вариант надо было отработать.

Я с ума сходил, набирая ее номер раз за разом, пока поздним вечером вчера равнодушный голос не сообщил мне, что «телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Мысли о том, что она неизвестно где, неизвестно с кем, возможно, находится в опасности, или нуждается в помощи, лишали меня всякого здравомыслия и логики. Волк внутри так вообще взбесился, требуя бежать и искать ее, уткнувшись носом в землю, так, что я с трудом сдерживал оборот. Ден с тревогой поглядывал на меня, но я, улучив момент, заверил его, что держу себя в руках и не собираюсь пугать еще и Лену. Друг сделал вид, что поверил, но, хвала богам, донимать не стал.

Каждые десять минут просматривал сводки в интернете, боясь увидеть сообщение об аварии с участием знакомой машины, отчего сердце каждый раз сначала обливалось кровью, а затем начинало биться быстрее от облегчения. К утру я уже дошел до того, что начал молиться, про себя, но очень отчаянно. Просил только одного — найти и понять, что с ней все в порядке. Если она позволит, тогда я объясню ей все. А если нет…что ж, тогда не стану ее заставлять. Значит, превращусь в тень самого себя, наблюдая за ней на расстоянии, живя только для того, чтобы она была в безопасности и счастлива. Я был готов и на это. Лишь бы с ней ничего сегодня не случилось. В конце концов, виноват в случившемся был только я один.

— А что с родственниками? — уточнил еще раз, направившись в прихожую.

— Кроме отца у нее никого нет, — пожала плечами девушка, притянутая за плечи уверенными руками Дениса, опершегося на косяк дверного проема, — мать она не помнит, жила с отцом, как ты знаешь. Была еще бабушка, но она давно умерла. Ой!

На возглас девушки мы с Деном синхронно вздрогнули, впившись взглядами в ее виноватое лицо с прижатой ко рту ладонью.

— Что? — подскочил я к ней в нетерпении, — что, Лена? Говори!

— Илюх, держи себя в руках! — шикнул на меня Денис, заставляя сделать шаг назад, — не пугай ее!

— Ладно, ладно, — я медленно вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться, — извини. Что ты вспомнила?

— Я плохо помню, но, кажется, года три или четыре назад, Аня говорила, что ей пришло письмо с дарственной на дом бабушки. Там как-то непонятно все было, вроде как наследство ей таким образом оставила. Но я не знаю, что потом дальше произошло с этим домом, она вполне могла его уже продать. Да и где он находится, я совершенно не представляю.

— Спасибо, ты чудо! — под возмущенным взглядом друга, я быстро чмокнул Лену в щеку, буквально на крыльях вылетая в двери.

Целых две зацепки давали шанс найти Аню, и я не собирался терять ни секунды. Узнать адреса дачи и дома бабушки у ее отца труда не составило, и уже через час я ехал на такси, подгоняя водителя и нервно ерзая на сиденье.

После недолгих раздумий, решил сначала ехать на дачу, потому что до нее было намного ближе. Потратив около двух часов, я выяснил, что Аня там не появлялась. Путь до домика ее бабушки пролегал через весь город в другой район области, что, учитывая разгар рабочего дня, обернулся простаиванием во всевозможных пробках. В итоге, к нужному поселку мы подъехали уже под вечер. Дорога оставляла желать лучшего, поэтому, несмотря на мои вопли, водитель ехал медленно, матерясь на погоду, дорожников, чиновников, государство, и меня за компанию.

Вдруг острое чувство опасности накрыло с головой, заставив меня на мгновение застыть, переваривая непонятные ощущения. Ощущение нарастало, меня ощутимо тряхнуло, а внутреннее чутье вовсю вопило о том, что моей паре грозит опасность и что ей сейчас очень страшно. Я на ходу вылетел из машины, выпрыгнув на дорогу чокнутым зайцем, услышав вслед виртуозный мат таксиста, и понесся туда, куда вел меня взбесившийся волчий зов.

Услышав сдавленный вскрик Ани вдалеке, я на мгновение замер, а затем непроизвольно обернулся, приземлившись на четыре лапы и дикими скачками преодолевая оставшееся расстояние. Лишь бы успеть!



Аня



Проснулась непривычно поздно — стрелки часов успели перевалить за полдень. С удовольствием потянувшись, я огляделась, на миг удивившись незнакомой обстановке, а затем вновь упала на подушку, закрывая лицо руками и издавая невнятный стон.

Воспоминания нахлынули лавиной, сметая хорошее настроение и спокойствие неконтролируемым потоком. Хотя теперь, без одуряющего чувства страха и беспомощности, вчерашние события воспринимались гораздо легче. По крайней мере, желания биться в истерике больше не возникало.

Я никогда не верила в сказки, не любила литературу в жанре фэнтези и фантастики — это был любимый конек Ленки, — не смотрела соответствующие фильмы, предпочитая приключения и романтику. Поэтому сейчас явственно ощущала разрыв всех шаблонов в своей бедной голове, пухнущей от невероятности и нереальности увиденной мною картины.

Итак, что мы имеем? Илья и мой отец (тут я мысленно поморщилась, похоже, с этого дня буду считать себя сиротой) оказались невероятно большими собаками, которые вчера подрались из-за меня в моем бывшем доме. Причем, черного пса я уже до этого видела дважды, около подъезда. Сомневаюсь, что это просто совпадение, поэтому можно смело предположить, что Илья за мной так присматривал. Теперь понятно, за что он извинялся вчера. Но меня волновало только три вопроса.

Первый — если мой отец может превращаться в такого пса, то означает ли, что я так тоже могу? Представляя такую возможность, мне было страшно и любопытно одновременно, но, здравый смысл мне подсказывал, что если двадцать с лишним лет не ощущала в себе ничего необычного, то вряд ли такая способность у меня есть. Тут я неожиданно вздохнула, с удивлением ощутив, что это меня огорчило. Невероятно, учитывая, как меня вчера напугали эти создания.



Ну и третий — как дальше жить с этим знанием? Тут было сложнее. Представить, как общаться дальше с Ильей, отцом (с ним, впрочем, не обязательно после всего случившегося, даже очень нежелательно, я бы сказала), зная, что в любой момент зверь может вырваться на волю…Ведь если стычка с отцом заставила проявиться вторую натуру парня, то где гарантия, что не возникнет ситуации, когда я спровоцирую его сама? Что тогда?

В голове крутились картинки, возможные сюжеты, обрывки невнятных мыслей, мешая думать трезво. Я потрясла головой и встала с постели, отправившись умываться. После душа и двух чашек сладкого чая, полностью, наконец-то, успокоилась. За все время встреч с парнем, я не заметила в нем какой-либо агрессии или неадекватности и жестокости. Он ни разу не позволил себе ничего лишнего, ну, если не вспоминать ту ночь на берегу реки. Да и тогда не было ничего из того, что бы я сама не хотела. Так что напрашивался только один вывод — нам надо было поговорить. Я хотела получить ответы на свои вопросы, чтобы окончательно решить, что делать дальше. В любом случае, бросать учебу перед самым дипломом было жалко. Да и ехать мне пока некуда и не на что, разве что остаться в этом домике. Но невозможно сидеть здесь вечно, да и глупо это. Придя к таким выводам, я ощутила огромное облегчение, даже дышать стало легче.

На самом деле меня беспокоила еще одна вещь — что делать с отцом. Ведь после вчерашнего стало ясно, как божий день, что оставлять меня в покое он не намерен. Слишком значимую роль я должна сыграть на шахматной доске его распланированной реальности. Настолько значимую, что он готов был похитить меня, ломая и покоряя своей воле. Настолько, что он был готов забыть, что я его дочь, а не безликая пешка…

Проглотив комок горечи, встряхнулась и решительно вышла из дома. Машина стояла прямо перед крыльцом — вчера я ее загнала во двор. Гаража тут не было, поэтому пришлось оставить ее под открытым небом.

Я решила остаться здесь на пару дней, подумать, разобрать бабушкины вещи, да и просто отдохнуть. Обозначив мысленно галочку — не забыть потом написать Ленке, чтобы не волновалась, — я направилась в небольшой магазинчик, находившийся метрах в двухстах от моего домика. Консервы это хорошо, но организм требовал нормальной еды. Хорошо, что карточка и телефон оказались в куртке, а не в сумочке…

До вечера я крутилась, сначала наготовив жареной картошки с мясом и овощным салатом, затем обследовав дом и заглянув во все комнаты. Я вытряхнула многочисленные покрывала, которыми была укрыта мебель, смахнула пыль и протерла полы. Обнаружив два толстых фотоальбома, больше часа рассматривала фотографии, черно-белые и цветные, большие и маленькие, групповые и одиночные, узнавая на них бабушку и отца. Многие были подписаны, но имена ничего мне не говорили, позволяя только догадываться, кто есть кто.

Моих собственных фотографий было мало, но на одной из них я сидела на руках у красивой стройной светловолосой женщины, счастливо улыбаясь и обнимая ее за шею. Мама…Жаль, что не удалось расспросить бабушку о том, что с ней случилось. Теперь, наверное, мне и вовсе никогда не удастся этого узнать…

Я захлопнула альбом и вышла на улицу. Солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая все вокруг в красноватые тона. Было довольно прохладно, поэтому застегнула куртку, поглубже уткнувшись в белый шарф, намотанный на шею в два ряда. Здесь было так спокойно, так тихо, так одуряюще вкусен воздух, что все проблемы казались чем-то нереальным, не из этой жизни. Можно было притвориться, что все это произошло не со мной, оставшись за границей этого поселка. И все, на самом деле, хорошо. И бабушка скоро позовет попробовать мои любимые пирожки с картошкой…

Меня отвлек шум подъехавшей машины — возле ворот остановился удивительно знакомый большой черный автомобиль, от чего меня окатило легкой волной страха.

Как он меня нашел?

Я застыла на месте, наблюдая за тем, как Артем открывает калитку, которую так опрометчиво забыла запереть, и с легкой полуулыбкой заходит во двор, приближаясь ко мне.

— Привет, — он остановился в паре шагов от меня, поднявшись на крыльцо.

— Привет, — я очень старалась, чтобы голос не задрожал, выдавая мой страх, — что ты здесь делаешь?

— А ты разве не рада меня видеть? Я так старался, примчался к тебе, не жалея сил и времени, — он сделал шаг ко мне, а я машинально отшатнулась, получив издевательскую ухмылку в ответ.

— Зачем? Мне казалось, что мы уже обо всем договорились. И как ты вообще меня нашел?

Я судорожно размышляла, как сделать так, чтобы парень уехал. В том, как он сейчас себя вел и разговаривал, я не узнавала прежнего Артема, а этого незнакомца откровенно боялась. Да и после вчерашнего ни на что хорошее надеяться не приходилось.

В этот миг я сильно пожалела, что здесь так уединенно. Даже если буду кричать, то не факт, что меня сразу услышат. Да и если услышат…Меня здесь никто не знает, станут ли вмешиваться, это большой вопрос. Артем — здоровый, сильный мужчина, связываться с таким себе дороже. Оставалось только попытаться убедить его оставить меня в покое самой.

— Кто договорился? — он протянул руку и погладил меня пальцем по щеке, вызвав приступ отвращения, — а я с тобой, милая моя, ни о чем не договаривался. Это ты возомнила, что можешь что-то решить сама, и всех это устроит. Но в жизни так не бывает. А найти тебя было проще простого — твой телефон отследили еще вчера, дело пяти минут для специалиста.

— Это незаконно! — начала я возмущенно, но меня тут же оборвали издевательским хохотом.

— Ты мне еще про права человека расскажи и невмешательство в частную жизнь, — Артем откровенно веселился, — в этом мире прав тот, кто платит. Удивительно, что ты этого еще не поняла.

— Это твой мир, не мой, — возразила я, делая еще шаг назад и упираясь спиной в деревянные перила.

— Да ну? — парень приблизился ко мне практически вплотную, пугая еще больше, — то, что ты до сих пор живешь своими сопливыми фантазиями, не делает его другим. Просто пора тебе вернуться в реальность, девочка моя. Хватит, шутки кончились. Сейчас ты спокойно соберешь вещи и сядешь в машину.

На лице Артема не осталось ни тени от улыбки. Он не шутил.

— И что тогда? — мой голос звучал глухо, но руки ощутимо подрагивали, что не укрылось от цепкого взгляда парня.

— Я отвезу тебя к себе, где ты поживешь, пока я не организую нашу свадьбу в самое ближайшее время. Затем ты будешь примерной женой и в самое ближайшее время родишь мне наследника. А потом еще одного. Будешь заниматься домом и детьми, все, как и планировалось с самого начала.

— Кем планировалось? — я уперлась руками в грудь парня, подошедшего вплотную, пытаясь оттолкнуть его от себя.

Его присутствие душило, не давая вдохнуть полной грудью. Я уже десять раз пожалела, что оказалась здесь одна! Но следующая мысль заставила меня похолодеть — ведь если он сейчас увезет меня, то найдут меня ох как не скоро. Никто просто не поймет, где меня искать, да и как узнают, надо ли?

— Я тебе уже говорила, что у нас нет будущего, — я посмотрела ему прямо в глаза и медленно, как человеку с умственной отсталостью, попыталась донести, — я не выйду за тебя замуж, Артем. Никогда.

— Думаешь? — он склонил голову набок, скрестив руки на груди, — вот не зря я говорил своему отцу, что не стоит соглашаться. Знаешь, солнышко, а ведь мне эта свадьба ни на одно место не сдалась.

Я опешила. Все стало еще непонятнее.

— Тогда зачем ты меня преследуешь? — в действиях Артема теперь я не видела вообще никакого резона.

— А потому, радость моя строптивая, что ты уже принадлежишь мне. Целиком и полностью, со всеми потрохами.

— Что за бред? — происходящее все больше напоминало какой-то сюрреализм, в котором я не улавливала ни логики, ни смысла.

— Тебя продали, если тебе так понятнее. За очень-очень большие деньги. Поэтому у тебя нет выбора, — в голосе парня появились нотки угрозы, — ты будешь со мной, пока мне не надоест. Твой отец несколько лет назад вложился в одно очень сомнительное предприятие, потеряв практически все деньги и оставшись должным очень серьезным людям. Эти люди шуток не понимали и могли просто его убить, не заморачиваясь вопросами морали. Поэтому он пришел к моему отцу и попросил дать ему в долг, так как к тому времени его репутация оставляла желать лучшего, отчего даже банки отказались с ним сотрудничать. Мой отец согласился, но в обмен потребовал мой союз с тобой. Видишь ли, я полукровка. Да, да, не надо так удивленно на меня смотреть. К обороту я не способен, но вот наши с тобой дети — это совсем другое дело. Учитывая положение твоего отца, я в будущем займу по праву место лидера стаи, осуществив мечту своих родителей. Да и свою, что скрывать. В принципе, наш официальный союз мне ни к чему. Я бы с удовольствием поразвлекался с тобой пару лет, а после того, как получил наследника, просто выкинул из своей жизни. Знаешь ли, ты совсем не в моем вкусе, любоваться на тебя до конца своих дней не входило в мои планы. Но тут твой отец был непреклонен, настаивая на свадьбе. Что ж, договор есть договор. И я, если ты помнишь, пытался с тобой по-хорошему, а ты мои старания совсем не оценила.

И тут Артем резко развернул и прижал меня к стене, сомкнув пальцы на моей шее, заставив всхлипнуть от неожиданности и испуга.

— И если ты думаешь, что твои истерики что-то изменят, то ты глубоко ошибаешься, — пальцы сжались сильнее, мешая дышать, — ты выйдешь за меня, даже если мне придется тащить тебя туда связанной и с кляпом во рту. Только учти, милая, что чем дольше ты будешь сопротивляться, тем хуже тебе же и будет. Я очень люблю укрощать строптивых девочек, — он наклонился и провел языком по моей щеке к виску, заставив дернуться, — а у нас с тобой вся жизнь впереди.

Я была раздавлена. Неужели это правда? И все, что меня ожидает в этой жизни, это союз с Артемом, в роли безропотной игрушки в постели, регулярно рожающей отпрысков на радость их отцу? Боже, это не может быть правдой! Ущипните меня, я хочу проснуться и понять, что это просто ночной кошмар, который забудется через пару часов!

Внутри было мерзко и холодно. Нерадостная картина моего будущего, так ясно сейчас всплывшая перед глазами, вызвала у меня сдавленный всхлип, затопив волной отчаяния и безысходности. Я не хочу!

И тут же пришло четкое понимание того, что я так жить не смогу. Золотая клетка с трехразовым питанием и приложением в виде ненавистного мужчины в моей постели была не для меня. И если уж так случится, что Артему удастся осуществить эту свадьбу, заперев меня, я просто наложу на себя руки. Такая жизнь не имела для меня смысла.

Но прежде, чем это произойдет, Артем испытает всю силу моего сопротивления. Так просто он меня не получит!

— Нет! — взвизгнула я, надеясь на эффект неожиданности, — отпусти меня!

И изо всех сил пнула его по голени. И безумно удивилась, когда попала…

Парень разжал руки, отшатнувшись и сдавленно выматерившись от боли. Я с силой оттолкнула его, кинувшись в дом, надеясь запереться там и позвать на помощь, но не успела. Мужская рука вцепилась в мое плечо, разворачивая на ходу, разрывая куртку.

Я вскрикнула от боли и неожиданности, встречаясь с ним взглядом. В глазах Артема плескалось неприкрытое бешенство, но волны адреналина кипели в моей крови, выжигая страх. Я вцепилась ногтями, оставив борозды на его лице, и попыталась ударить между ног, но неудачно. Артем взвыл и наотмашь хлестнул меня по лицу. Я громко вскрикнула, падая и пытаясь сгруппироваться, но безуспешно.

Короткий полет окончился на деревянных ступеньках крыльца. Кувыркнувшись боком, приземлилась на мерзлую твердую землю, почувствовав резкую боль в боку, от которой потемнело в глазах. Артем прижимал ладонь к окровавленной щеке, но его взгляд был прикован ко мне, обещая жестокую месть. В какой-то момент мне показалось, что он меня пнет, и я закрыла глаза, сжавшись в комок. Любое движение отзывалось интенсивной болью в грудной клетке, и дыхание перехватывало. Встать не получалось, а ползать перед ним я не собиралась. Моего унижения ему не увидеть! Сдаваться я точно не собиралась. Только не сейчас, когда он показал свое истинное лицо.

Внезапный топот раздался с другой стороны, показавшись мне на какой-то миг игрой моего воображения. Но резкий толчок, откинувший меня на несколько шагов, заставил распахнуть глаза и глухо вскрикнуть от боли, пронзившей тело. Приподнимаясь на руках, едва сдерживала нецензурные реплики. Но в следующий миг я забыла обо всем…

От открывшейся картины мгновенно навернулись слезы, одновременно боли и облегчения. Между мной и Артемом стоял большой черный пес, яростно скаливший огромные клыки.

— Что за… — начал Артем, но быстро справился с изумлением, выхватив из кармана небольшой пистолет и направив его на волка. В его взгляде читалось превосходство.

— Она принадлежит мне, шавка! Отойди с дороги, иначе твоя шкура будет подарком на нашу свадьбу!

Зря он это сказал, ох зря. Я это почувствовала еще до того, как пес молнией кинулся на парня, сбивая его с ног и вцепляясь клыками в плечо, раздирая мышцы и ломая кости. Нечеловеческий крик Артема слился с оглушающим звуком выстрела…



Глава 24

Аня

Одно долгое, безумно долгое мгновение мне показалось, что я не жила, услышав короткое взвизгивание черного зверя. Я с трудом осознала, что вскочила на ноги, вскрикнув от испуга и напрочь забыв про собственную боль. Представив Илью, истекающего кровью, умирающего на моих руках, горло сдавило в болезненном спазме, а перед глазами потемнело. Именно в этот миг для меня полностью потерял свое значение тот факт, что он являлся оборотнем. Я готова была ему простить все, что знала, заодно вместе с тем, что еще узнаю, только бы с ним ничего не случилось. Если бы я не была такой идиоткой, этого бы ничего не случилось! Все опять из-за меня! Да что я за человек-то такой, постоянно творю какую-то дичь, а все вокруг за это расплачиваются!

Распекая себя на все лады, я подбежала к Артему с Ильей и на секунду остановилась, замешкавшись от развернувшейся перед глазами картины жестокой расправы. Артем лежал на земле, закатывая глаза и хрипя, безуспешно пытаясь левой рукой сдвинуть со своего горла огромную черную лапу, перекрывающую ему доступ к кислороду. Его правая рука представляла собой ужасающее зрелище — плечо было одной большой раной, где перемешались кости, кожа и мясо, такое замысловатое лего из фильма ужасов. Илья, не реагируя на жалкие потуги моего бывшего жениха освободиться, громко рычал, усиливая напор.

— Илья! — я отмерла и кинулась к зверю, обхватив его за шею, — Илья, миленький, не надо. Оставь его, пожалуйста. Я тебя очень прошу!

Пес перестал рычать и с изумлением уставился на меня. А мои пальцы тем временем наткнулись на мокрую шерсть на лапе. Я машинально поднесла руку к глазам и с ужасом увидела, что она вся в крови. Из глаз непроизвольно покатились слезы от осознания собственной вины, беспомощности и страха за любимого.

— Ну, что ты, не плачь, — черный зверь урчал, прижимаясь ко мне огромной головой, — я не могу видеть твои слезы. Прости меня, я должен был приехать раньше. Я очень хотел бы появиться раньше, но не успел. Прости…

Я замотала головой, еще сильнее уткнувшись в теплую, мягкую шерсть на его шее. Илья уже убрал лапы с Артема, полностью переключившись на меня, но тот лежал в той же позе, не шевелясь. Сдох он или просто потерял сознание от болевого шока, меня ни капли не волновало.

— Нет, нет, это я во всем виновата, — всхлипывала я, даже не пытаясь утирать мокрые дорожки на щеках, — если бы не закатила эту дурацкую истерику, если бы не решила так глупо сбежать, то этого ничего бы не случилось. Это все из-за меня…

И я заплакала еще сильнее. Зверь заскулил, отстраняясь и пытаясь лизнуть меня в лицо. Я стояла перед ним на коленях, продолжая обнимать за шею и цепляясь руками за роскошную шерсть.

— Не говори глупости, — рыкнул Илья, не выдержав, — во всем виноваты только твой отец и этот урод, — он мотнул головой в сторону лежащего рядом тела, — просто так сложилось. Ну, посмотри на меня — я в полном порядке. Что со мной, таким большим и сильным, может случиться?

Он разговаривал со мной, как с маленькой девочкой, что обычно меня сильно раздражало, но сегодняшний вечер был исключением. Постепенно я затихла, всхлипывая все реже, а затем и вовсе отстранилась, глядя в почти черные родные глаза.

— Что будем делать? — я наконец-то удостоила своим вниманием Артема, кинув на него пристальный взгляд. Вопреки моим опасениям, парень дышал, пребывая в данный момент без сознания. Как бы я к нему не относилась сейчас, но мысль об убийстве мне казалась кощунственной, — ему надо помочь…

— Думаешь? — протянул Илья с сомнением, брезгливо оскалившись.

— Да, — кивнула я, — я не хочу стать причиной его смерти. Надеюсь, что и ты тоже. Мы не вершители судеб и не палачи.

Илья вздохнул и медленно кивнул, соглашаясь со мной.

— Мне нужна какая-нибудь одежда и телефон, я со всем разберусь.

— Покрывало принести? — растерянно спросила после напряженных размышлений, — думаю, что бабушкины платья тебе не подойдут, а другой одежды в доме нет.

— Покрывало будет в самый раз, — поспешно кивнул пес, последовав за мной в дом. А я непроизвольно улыбнулась, представив его в сарафане и ажурном платке, накинутом на плечи. Незабываемое должно быть зрелище, напрасно отказался.

Через несколько минут Илья, завернувшийся в толстую мягкую ткань на манер римской тоги, уже разговаривал с кем-то по моему мобильному. Он как раз успел зарядиться, ожидая пока его включат.

Не желая мешать, я направилась на кухню и поставила турку на плиту, собираясь сварить кофе. Немного подумала и залезла на стул, шаря руками поверх кухонных шкафчиков. Во время сегодняшней уборки я обнаружила там небольшую бутыль с жидкостью красноватого цвета, отчетливо благоухающую алкоголем. Небольшая доза успокоительного нам точно не повредит. Надеюсь, не отравимся…

К тому времени, как Илья появился на кухне, я уже успела разлить кофе по чашкам, настойку по стопкам, а также настрогать несколько бутербродов с ветчиной и сыром на закуску.

— Все в порядке, — он положил телефон на стол, втянув носом воздух и облизнувшись, — через полчаса подъедет бригада медиков и заберет Артема. Ему окажут помощь, не волнуйся.

Он схватил с тарелки бутерброд еще даже не успев приземлиться на стул, и откусил сразу половину, блаженно замычав.

— Ммммм, я ш шамого утра нишего не ел, — невнятно пояснил он, усиленно работая челюстями.

— А что мы полиции скажем? Нам, наверное, надо придумать какую-то более-менее правдоподобную версию? — неуверенно предположила, крутя в руках чашечку с кофе. Я плохо представляла, как можно объяснить состояние Артема прибывшим медикам. Да и он, когда придет в себя, молчать явно не будет.

— Не будет никакой полиции, — Илья отложил недоеденный бутерброд и в упор посмотрел на меня, удивленно округлившую глаза на эти слова. Его лицо было абсолютно серьезным, — Аня, нам надо поговорить. Я и так очень долго откладывал этот разговор, настолько, что это чуть было не привело к трагедии. Поэтому давай я сейчас тебе все расскажу, а ты потом решишь, что делать дальше. Хорошо?

С трудом сглотнула, закусив губу от напряжения. Я уже давно все решила, так что вряд ли этот разговор что-то существенно изменит, просто Илья об этом еще не знает. Но в одном он прав — мне наконец-то надо все узнать. Слишком много тайн сейчас стоит между нами, пора это исправить.

— Я тебя внимательно слушаю, — я поудобнее уселась на стул, подогнув под себя одну ногу, и приготовилась к рассказу. Илья растерянно почесал за ухом, собираясь с мыслями, а затем подтянул свой стул поближе ко мне, усевшись напротив, и, с трудом подбирая слова, заговорил.



Илья

— Я, как ты уже поняла, наверное, оборотень, — медленно проговорил, внимательно отслеживая реакцию девушки.

Она смотрела на меня с интересом археолога, наткнувшегося на скелет динозавра, не известного научному обществу. Но смотрела открыто, без тени страха, и я немного расслабился.

— Наш клан черных волков живет, в основной своей массе довольно обособленным обществом, образуя большой поселок не очень далеко отсюда, — продолжил я объяснять, стараясь излагать все по порядку. Но сдавленный смешок девушки заставил меня прерваться и приподнять вопросительно бровь.

— А я тебя считала собакой, — девушка опять улыбнулась, разводя руками, — извини, не сильна в зоологии.

— Ты меня оскорбила до глубины души, — я картинно поджал губы и прижал руку к сердцу, приняв вид уязвленной невинности.

Мы громко рассмеялись и, наконец-то, напряжение последних суток начало ослабевать. Мне даже физически легче стало.

— Наш клан не единственный, — продолжил я «лекцию», — существуют еще снежные, они же белые волки, степные или рыжие, ну и некоторые другие. Я сын главы нашего клана, родился и вырос в общине, ничего особенного в моем детстве не было, кроме одного. Точнее одной.

Я внимательно посмотрел в глаза Ане, показывая, о ком говорю. В ее сообразительности сомневаться не приходилось.

— Я? Мы были знакомы раньше? — девушка была искренне удивлена, — но почему я не помню?

— Как много вопросов, — улыбнулся, вызвав чуть виноватую улыбку Ани, — постараюсь объяснить. Начну, пожалуй, с любви, — и хитро прищурившись, продолжил, — мне исполнилось девять лет, когда один из членов нашей стаи встретил свою истинную пару. Это было невероятное событие, значимое для всей общины, причем причин ему оказалось сразу две. Во-первых, встретить истинную получается далеко не у каждого, точнее, это такая редкость, что можно сравнить с благословением самой судьбы. А во-вторых, его пара являлась белой волчицей. Наши кланы не враждуют между собой, точнее не враждовали до определенного момента, но и особой любви друг к другу не испытывали, ограничиваясь минимально необходимыми контактами. Поэтому мы даже не представляли, что пары могут образовываться таким образом. Как бы то ни было, он привез женщину к нам. Она, как оказалось, на тот момент была уже замужем и имела дочь.

— Но как? — перебила меня Аня, не выдержав.

— Как она вышла замуж за другого? — девушка согласно кивнула, — тут очень просто. Встретить истинных — чересчур большая редкость, и можно потратить всю жизнь на бесполезное ожидание. Поэтому большинство из нас живут в этом плане, как люди — влюбляются, женятся, разводятся, заводят детей. Единственно, тут есть проблемы с потомством. У истинной пары рождается столько малышей, сколько они сами захотят, а в обычных парах чаще один, максимум двое. А нередко браки бывают и совершенно бесплодными.

— А с людьми? — я поначалу не понял, почему глаза девушки светятся такой надеждой.

— Да, бывают союзы и с людьми, — все же ответил на вопрос, — только там рождаются полукровки, чаще всего не способные к обороту. Но любовь штука сложная.

— Артем сказал, что он полукровка, — добавила девушка, поежившись. А у меня внутри опять полыхнуло злостью, отчего кулаки сжались сами собой. Разорвал бы урода на мелкие ошметки, удобрив его останками все в радиусе километра. Но, боюсь, Аня не оценит этот мой порыв возмездия.

— Да? Так это же замечательно, — я даже повеселел, — тогда я тебе даю гарантию, что этот тип ни тебя, ни меня больше не побеспокоит. Его родители не смогут ослушаться прямого приказа альфы, поэтому в ближайшее время я сделаю так, что его сошлют младшим кассиром в мелкий населенный пункт куда-нибудь на Камчатку или в деревню Малые Попрыгушки под Мурманском. Будет там оленей пересчитывать или кто там еще у них водится…

Мне показалось, что Аня облегченно выдохнула. А я тут же засмотрелся на красивые губы, полуоткрывшиеся при этом. Память услужливо подкинула картинки нашего несостоявшегося просмотра фильма, и я машинально облизнул губы в предвкушении поцелуя. Девушка сидела близко, хватило бы малейшего рывка для того, чтобы сжать хрупкую фигурку в желанных объятиях…

Жестким усилием воли заставил себя переключиться на настоящее, с трудом возвращая контроль над телом. Этот разговор необходимо было закончить.

— Так вот…на чем я там остановился?

— На приехавшей женщине в ваш клан, — быстро ответила Аня. Ей и впрямь было интересно.

— Так вот…У этой женщины уже был ребенок, девочка, примерно лет трех. И увидев впервые эту девчушку, испуганно жавшуюся к маме, понял, что пропал. Произошло еще одно невероятное событие — теперь уже я встретил свою истинную, — я серьезно смотрел в глаза Ани, с изумлением наблюдая в них потрясение и какое-то непонятное отчаяние. Что ее так огорчило?

— Но… — Аня встала со стула и отвернулась от меня, обхватив себя руками, — если ты уже встретил истинную, то зачем тебе тогда я?

Я едва не схватился за голову. Вот же чурбан! Придурок!





Быстро встал, едва не перевернув стул, и подошел к ней вплотную, прижав к своей груди напряженное девичье тело.

— В тот день я встретил тебя, Ань. Ты и есть моя истинная, — последние слова я почти промурчал ей на ухо, коротко поцеловав в шею. Внутри всколыхнулось волной уже знакомое одуряющее желание, соблазняя продолжить приятный процесс. Но вновь пришлось отстраниться, иначе мысли в голове путались. Я вернулся на знакомый стул, на этот раз позволив притянуть девушку к себе на колени.

— А среди людей тоже встречаются истинные пары?

— А причем здесь люди? Ты тоже волк, Аня. Точнее волчица из клана белых волков.

Потрясенная пауза затягивалась. Девушка распахнула свои невероятные зеленые глаза, чуть приоткрыв рот в невероятном удивлении, и неверяще уставилась на меня.

— Я?

— Да, ты, — кивнул я, поглаживая ее по спине и успокаивая, — с тех пор мы разлучались только на ночной сон, проводя все дни напролет вместе. Ты была необыкновенная — веселая, любознательная, озорная. Моя. У меня было целых полгода счастья.

— А что произошло потом? Ты знаешь, что случилось с моей мамой? Отец никогда не говорил о ней, кроме того, что она умерла. Я помню ее смутно, мне иногда во сне снится, как она со мной разговаривает, или поет. Что такое?

Девушка пытливо вглядывалась в мое помрачневшее лицо. Вот мы и добрались до того момента, в котором ее отец сыграл ключевую, но такую неприглядную роль.



Аня

Информация была настолько невероятной, что я все слышала, но никак не могла принять в свою реальность. Наверное, так чувствовали себя люди в средневековье, когда им объясняли, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца. Вроде и правда, но такая фантастическая, что поверить очень сложно. Вопросов в голове крутилось море, и я едва сдерживалась, чтобы не перебивать Илью каждую минуту. А тот факт, что он знает что-то о моей маме, уничтожал последние крохи моей измученной выдержки и весьма условного терпения. Но нахмуренные брови и сжатые губы парня меня напугали, заставив притормозить мое неуемное любопытство.

— Что такое? — я и так знаю, что мамы нет в живых, чего он тянет? Или причины ее гибели настолько ужасны, что боится меня напугать? Черт, как же все это страшно…

— С твоей мамой ничего не случилось, — выдавил парень.

— В смысле? Никто не знает, от чего она умерла, да? — не поняла я смысла его фразы.

— Нет, Аня, — он покачал головой, — с твоей мамой ничего не случилось, потому что она жива и вполне здорова. И живет там же, в нашем клане со своим супругом.

Я открывала и закрывала рот, мгновенно разучившись говорить. Внутри расползался вселенский холод, притупляя все чувства, и это было даже хорошо. Лимит моего удивления был исчерпан, перепрыгнув в состояние крайнего охреневания. Но и оно было не бесконечным.

— Как жива? Но почему тогда она меня отдала? Как так вообще могло получиться? — у меня на глаза навернулись слезы, а голос сорвался на крик, — она меня бросила, да? Я стала ей не нужна?

Мой всхлип совпал с тем, как Илья крепко обнял меня, прижав к себе, и быстро заговорил:

— Нет, ты что! Никто тебя не отдавал! Твоя мама очень любила и любит тебя, и никогда бы не бросила, несмотря ни на что! Просто…, - Илья вздохнул и решительно продолжил, — тебя похитили, Аня. Тебя выкрали неизвестные, когда ты играла на заднем дворе. В тот день я немного задержался дома, моя мама попросила ей помочь, поэтому ты решила подождать меня, слепив снеговика. С тех пор мы тебя не видели. На поиски были брошены все силы, задействованы все возможности, но безрезультатно. Мы и тогда подозревали, что это сделал твой отец, но доказать это не удалось. Да и его обнаружить у нас тоже не получилось. Сейчас, думаю, этот вопрос уже отпал, все и так понятно. Тем более, что он сменил все ваши данные. Осталось только твое имя, но по нему найти ребенка было совершенно нереально.

Я несколько отстраненно пыталась осмыслить сказанное. Мама жива! Этот факт меня так ошеломил, что даже радость была какой-то приглушенной, не в силах пробиться через пелену остальных эмоций. А отец оказался тем, кто меня ее лишил. Как он мог? За что?

— Илья, как так-то…, - прошептала я, не в силах понять, — ведь я его ребенок, его кровь. За что же он меня так ненавидит?

Парень успокаивающе гладил меня по волосам и спине, пытаясь помочь мне все понять и принять, за что я была ему безмерно благодарна.

— Я не знаю, Ань, честно. Думаю, об этом тебе стоит спросить у него, — я отрицательно замотала головой. Разговаривать с отцом не хотелось совершенно, да и вряд ли когда-нибудь захочется, — или у своей мамы. Я думаю, что она прояснит этот момент.

— Я смогу ее увидеть? — я с такой надеждой посмотрела на парня, что он улыбнулся и поцеловал меня в лоб.

— Конечно, сможешь. Хоть завтра.

Завтра…сложно описать словами ощущения человека, который никогда не надеялся, но вдруг получил возможность…это как умирающему увидеть перед собой стакан с живой водой…это просто чудо! По лицу медленно расползалась улыбка. Вдруг меня осенило!

— Илья!

— Что? — тут же откликнулся он, прекращая покусывать мое плечо, посылая волны мурашек по телу.

— Но если я тоже оборотень, то почему никогда не могла…ну, стать этим волком?

Парень вновь нахмурился, отстранившись. Мне тут же стало зябко, и я поспешно прижалась обратно.

— Тоже долго не мог этого понять, если честно. Ведь в детстве я чувствовал твою волчицу, хоть и маленькая, но она была. Первый оборот у тебя должен был случиться примерно в тринадцать-четырнадцать лет.

— Но я ничего такого не чувствовала, никогда, — пожала плечами растерянно.

— Да, я это уже понял. Посоветовался с родителями, и мы пришли к единственно возможному выводу, — парень помолчал, пока я в нетерпении ерзала на его коленях, — тебя очень долго поили одной травкой, которая называется «драконий глаз» и довольно известна среди оборотней. Она сдерживает оборот, как бы «усыпляя» зверя, и ее дают беременным, чтобы исключить возможность спонтанного оборота и вреда будущему ребенку. Скажи, ты что-то принимала? Может, догадываешься, как это могло быть?

Я застыла. Догадка оглушила меня подобно молоту. Хотя, на фоне всего, что узнала об этом человеке, это уже казалось мелочью.

— Догадываюсь, — хрипло произнесла, сжав кулаки, — мне с детства говорили, что я больна какими-то приступами, хотя абсолютно ничего такого не помнила. Но отец, — на этом слове я скривилась, — настаивал, что отсутствие проявлений это прямая заслуга одного заграничного лекарства, которое он заказывает по особым своим каналам. На этикетке были незнакомые символы, я не знаю этот язык. Да у меня не было повода в нем сомневаться!

— Чшшшш, — попытался успокоить меня в очередной раз Илья, — забудь о нем. Теперь никто тебе не навредит. Все будет хорошо, верь мне.



Тепло расходилось по телу, успокаивая. Веки потихоньку наливались тяжестью, намекая на столь необходимый телу и разуму отдых. Но у меня оставался еще один вопрос, который вертелся на языке:

— А у меня получится когда-нибудь? Или уже поздно? — в моем голосе было столько надежды, что хватило бы на десятерых. Я никогда не знала об оборотнях, даже не догадывалась об их существовании, а теперь больше всего на свете хочу сама стать такой же, как они. ЧуднО…

— Я почти уверен, что сможешь, — обнадежил меня парень, вызвав несмелую улыбку.

— Правда?

— Правда. Ты же разговаривала со мной там, во дворе? — Илья хитро смотрел на меня, открыто улыбаясь и заражая улыбкой меня.

— Разговаривала, конечно. А что в этом удивительного? — я чуть пожала плечами в недоумении.

— Ничего, — кивнул парень, — кроме того, что волки не разговаривают с людьми, — и добавил, — если бы твоя волчица исчезла, то ты бы меня попросту не поняла и не услышала. Сколько ты уже не принимаешь это лекарство?

Я задумалась, прикидывая в уме сроки.

— Около двух недель, плюс-минус.

— Ясно, — кивнул Илья, принимая ответ, — я думаю, что с каждым днем волчица будет все сильнее, так что оборот произойдет в ближайшее время. Тебе надо подготовиться.

Удовлетворенно вздохнула и закрыла ненадолго глаза. Это было невероятно, как будто я вдруг очутилась в какой-то сказке, где сбываются даже самые смелые мечты. Где принц наконец-то спас меня от злого короля, подарив всего себя и даже больше. Словно до него я и не жила вовсе, а так, существовала в полусне, где все отмеряно в полумерах.

Я распахнула глаза и тряхнула головой, выбрасывая из нее все плохое. Впереди слишком много хорошего, чтобы продолжать жалеть себя. Одна встреча с мамой чего стоит! Я решительно поднялась с колен парня, намереваясь налить себе свежего чаю. Старый безбожно остыл, пока мы разговаривали. Но, кинув игривый взгляд за плечо и собираясь предложить составить мне компанию, резко развернулась, шокировано уставившись на его бок.

— Что это? Ты же сказал, что с тобой все в порядке! — мой голос был обвиняющим, когда я потянула вниз покрывало, которым был обмотан парень. Под его рукой расплылось приличное пятно крови. Илья едва успел подхватить ткань на поясе, что-то возмущенно пробурчав. На правом боку обнаружилась небольшая продолговатая рана, на первый взгляд поверхностная, из которой медленно сочилась кровь.

— Так, тебе срочно надо к врачу, — скомандовала я, разглядывая повреждения, — необходимо зашить!

— А такой ты мне нравишься еще больше, — несмотря на мое сопротивление, Илья притянул меня к себе, целуя, — мой маленький диктатор!

Я возмущенно замычала, пытаясь воззвать у порядку. Впрочем, поцелуй прерывать не стала. Размыкать объятия — тоже. Но затем, оторвавшись от любимых губ, потянулась за телефоном.

— Я сейчас вызову такси и поедем в город…

Но Илья ловко выхватил у меня аппарат из рук, отрицательно замотав головой.

— Медики, которые приедут сейчас за Артемом, все сделают, не волнуйся, — прервал он мое возмущенное сопение и огорошил, — сегодня, так и быть, выспись и отдохни, а завтра я везу тебя в свой клан. Тянуть не вижу смысла, сразу с родителями познакомлю. А то они всю плешь уже мне проели.

— А ты не слишком торопишься? — попробовала отвертеться от сомнительного удовольствия, улыбаясь все шире и зарываясь руками в густые волосы на его затылке.

Никуда ехать не хотелось. С куда бОльшим удовольствием я осталась бы здесь. Вдвоем с Ильей.

— Скорее я опаздываю почти на двадцать лет. Поэтому наверстывать буду в ускоренном темпе, готовься.

Последующий поцелуй затянулся, скрыв мое смущение и пунцовое лицо, и, самое главное, довольный блеск в глазах.


Продолжение завтра

Фото от Пинтерест