Разбуди меня. Анна Литвинова (гл. 15-18)

Глава 15

Аня

Голос отца был подчеркнуто равнодушным, с едва различимой толикой угрозы. Он выглядел расслабленным, но напряженные плечи и чуть поджатые губы выдавали его истинное настроение.

Я глубоко вдохнула, успокаивая вдруг задрожавшие руки. Нет, отец никогда не поднимал на меня руку, предпочитая выбирать другие наказания, лишая любимых вещей и развлечений, например, поэтому в этом плане я его не боялась. Но моральное воздействие, умение хлестать словами хуже плети, заставляя собеседника чувствовать себя никчемным, бесполезным, жалким созданием, не достойным обременять собою мир, ему удавалось превосходно. Можно сказать, что этим умением он владел в совершенстве.

Вот и сейчас я инстинктивно сжалась в комок, готовясь к очередному «внушению». Не спасало даже то, что вины за собой совершенно не чувствовала.

— Где ты была? — повторил отец с нажимом, выделяя каждое слово, так и не дождавшись от меня ответа.

— За городом с однокурсниками со вчерашнего утра, а сегодня весь день с Леной провела — все-таки ответила я, слегка пожав плечом. Голос меня не подвел, прозвучав ровно, хотя внутри неприятно покалывали иголочки страха.

— А ты когда приехал? Ты же говорил, что только через неделю освободишься, — продолжила, подходя и усаживаясь в кресло напротив. Кожаная поверхность стильного, но абсолютно неудобного предмета мебели холодила спину и руки, которые я положила на подлокотники.

— Верно, говорил. Только как я мог спокойно работать, когда моя дочь ушла в загул, видимо, чересчур обрадованная отсутствием присмотра? Прискорбно, что мои попытки воспитать из тебя достойного человека прошли впустую, — едкие слова отец медленно выговаривал сквозь зубы, что наглядно демонстрировало его крайнее недовольство.

— Какой загул? Что за бред? — я искренне не понимала причину такой реакции отца, — насчет турслета мы, если мне не изменяет память, договорились уже давно, а болтовня с подругой в выходной и так не считалась никогда преступлением.

Еще в прошлом учебном году, когда мы в очередной раз поругались с отцом по поводу его вечных запретов, мы пришли к компромиссу. Учитывая, что это мой последний год в университете, мне разрешалось посещать все официальные студенческие мероприятия. Правда отдельно указывалось, что употребление алкоголя, ночные клубы и прочие излишества в этот список не входят, но я и этому была очень рада. Поэтому насчет турслета я отцу сказала вскользь еще в конце лета, посчитав этого достаточным. Но, видимо, отец считал иначе.

— Верно, — отец сощурил глаза, а в голосе прорезалась злость, — только мы не договаривались, что при этом мне будет звонить Артем и выговаривать, что моя дочь, как последняя кошка задрала хвост и помчалась развлекаться, наплевав на его мнение. Твой молодой человек работает изо всех сил, зарабатывая на ваше будущее, а тебе лишь бы задом вертеть?

— А с каких это пор мнение Артема стало определяющим в моей жизни? — я чувствовала подступающий гнев, который мелкими язычками пламени потихоньку слизывал остатки страха, — почему он считает, что вообще может мне что-либо запретить?

Отец не выдержал и вскочил с кресла, сжав кулаки и откинув книгу в сторону. Она с глухим шлепком приземлилась на пол, пролетев пару метров.

— С тех пор, когда вы решились на совместное будущее! А нормальная женщина в семье всегда подчиняется своему мужчине, а не творит все, что ей взбредет в голову!

— Какая семья, ты о чем? — я была ошарашена до обалдения, широко распахнув глаза. Об этом даже речи никогда не заходило…

— Такая семья, — передразнил отец, остановившись передо мной и сложив руки на груди, — когда вы с Артемом поженитесь, я не хочу краснеть за твое поведение. Так что будь добра позвонить ему, извиниться за свою кошмарную выходку и впредь вести себя соответственно!

— А ты не считаешь, что еще рано делать выводы о будущем наших с Артемом отношений? Тем более, что я еще ни на что не соглашалась! — попробовала я возразить, сбитая с толку отцовским напором. Не могла же обычная размолвка вызвать такую реакцию родителя? Или дело вовсе не в ней?

Закралось мерзкое ощущение, что все давно решили за меня, не посчитав нужным поставить в известность.

— Не рано. Я с Артемом давно уже все обговорил. Он надежный парень, умный, перспективный, сможет с умом управлять моим бизнесом, когда станет моим преемником. Я долго присматривался и остановил свой выбор именно на нем. Не переживай, ты спокойно доучишься, а потом вы поженитесь. Он будет работать, а ты станешь прекрасной хозяйкой и матерью его детям и моим внукам.

Что?

Я не верила своим ушам. Мои самые худшие опасения, которые я упорно гнала от себя и считала плодом своей буйной фантазии, подтвердились. Меня продали, как дорогую племенную лошадь, выбрав наиболее перспективного жеребца.

Меня бросило в жар, затем в холод. Я чувствовала, как заалели щеки ярким румянцем подступающего гнева. Отец часто не считался с моим мнением, но чтобы так открыто решить за меня всю дальнейшую судьбу… Это было уже слишком!

Я вскочила с кресла, подойдя к отцу вплотную. Предательские слезы подступили к глазам, угрожая превратить скандал в истерику, поэтому я несколько раз сморгнула, прогоняя их. Поплакать я еще успею. Потом.

— А меня ты спросить не хочешь, папочка? — я практически шипела ему в лицо, сжимая кулаки до боли, — хочу ли я быть с Артемом? Хочу ли я вообще замуж? И вообще, чего именно я хочу от жизни, поинтересоваться не хочешь?

Мне на миг даже показалось, что отец слегка растерялся от моего напора, впервые в жизни. Никогда я еще не была в таком бешенстве, от которого шумело в голове, и лопались последние оковы моего вечного «должна» и «надо». Мне казалось, что еще немного и я наброшусь на него с кулаками.

Но он быстро взял себя в руки, вернув твердость в выражение лица, показывая, что давно уже все обдумал и его решения не обсуждаются.

— А зачем? Я лучше разбираюсь в жизни и поверь, потом ты будешь мне благодарна. Или для тебя важнее шляться ночи напролет неизвестно где и неизвестно с кем? Вести себя как большинство этих богатеньких дур, разбазаривая родительские деньги? Я не позволю тебе стать такой же шалавой, какой была… — отец резко оборвал свою речь, шумно дыша и сжимая кулаки. Он тоже был чертовски зол.

— Кто?

— Не важно! Я все сказал! И пересматривать свои решения не собираюсь!

Он стоял, нависнув надо мной так, что я видела свое отражение в его зрачках. Красивый, высокий, сейчас абсолютно чужой мне человек. Он и раньше не был образцом отеческой любви и заботы, но сейчас я не чувствовала от него совершенно ничего, кроме раздражения и злости. За что он так со мной? Я ведь так старалась…так верила…

Комок встал у меня в горле, мешая дышать и говорить. С болью и немалым усилием я сглотнула его, решаясь сделать следующий шаг. Я чувствовала, что от сегодняшнего разговора зависит очень многое, если не сказать — все. Одно малейшее проявление слабости с моей стороны и мне больше никогда не вернуть контроль над собственной жизнью, собственными желаниями и мечтами. Меня используют в своих целях, как простую вещь, с перспективой быть выкинутой на обочину жизни после того, как я выполню свое предназначение и стану не нужна.

Голова стала ясной, а я вдруг поняла, почему мне было так душно в собственном доме. Почему я чувствовала себя в болоте, не в силах вдохнуть полной грудью. Всегда, с самого моего детства меня растили, прививая нужные навыки и умения, для того, чтобы в нужный момент разыграть, как козырь в своей карточной игре. Сделать дочь разменной монетой, преумножив свои богатства и укрепив свой статус в этом мире. Не умея любить, но считая, что в силах играть судьбами других людей.

Я чувствовала, как в душе умирают и без того очень тонкие побеги моей любви к отцу, выжженные его поступками и словами, как ядом. Я не могла, не хотела больше играть по его правилам. Иначе мне предстояло окончательно потерять саму себя.

— Нет. — Мой тихий голос прозвучал неожиданно твердо, вспоров тяжелую тишину.

— Что? — Голос отца все еще звучал иронично. Он не верил, что на этот раз я не собираюсь отступать. Интересно, ему вообще знакомо такое понятие, как отказ?

— Я сказала — нет, — повторила я так же тихо, глядя ему прямо в глаза, — я не выйду за Артема, даже если ты силой приведешь меня к алтарю. Никогда. И я больше не позволю тебе ничего за меня решать. Я больше не хочу быть послушной игрушкой в твоих руках, — по мере того, как я высказывала эти такие простые, но так тяжело дававшиеся слова, я чувствовала, как мне становится легче дышать, как неведомая тяжесть соскальзывает с меня, осыпаясь к ногам. Как спина выпрямляется, позволяя расправить плечи.

— Никогда, говоришь? — отец отступил от меня, подойдя к бару и достав бутылку с коллекционным бренди. Слишком спокойно…

Плеснув себе в стакан и сделав большой глоток, он скривил губы в усмешке, — тогда, моя милая, хочу тебе напомнить, что ты живешь в моем доме и на мои деньги. Хорошо быть смелой за мой счет, правда, девочка? Не хочешь жить по моим правилам — убирайся и живи самостоятельно. А когда, наконец, поймешь, что без денег ты ничего не стоишь, и приползешь на коленях просить прощения, постарайся быть оригинальной. И, может, тогда я позволю тебе вернуться.

Мужчина напротив издевательски ухмылялся в предвкушении того, что я дам задний ход. Но зря — я не собиралась сдаваться. После последних слов, уничтоживших во мне остатки любой симпатии к этому человеку, я готова была ночевать под мостом и жрать из собачьей миски, лишь бы не пришлось находиться с ним под одной крышей. В конце концов, бывают в жизни ситуации и намного хуже. Я справлюсь.

Молча повернулась спиной и пошла в свою комнату, достав сумку из-под кровати. Я кинула в нее белье, джинсы, пару кофт и еще немного вещей, собрала все учебники и конспекты, и вышла в коридор. Зашнуровав ботинки, я взглянула в спину отцу, стоявшему возле окна и неторопливо потягивавшему алкоголь.

— А я надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь, что никакие деньги мира не стоят потери родных людей. Хотя, может, я ошибаюсь, и именно они греют тебя вечерами, делая счастливым, — я отвернулась и захлопнула за собой дверь, отрезая себя от привычного мира.

Не успев увидеть, как вздрогнул после моих слов отец, а затем, размахнувшись, с силой метнул стакан в стену, усыпав стеклянным крошевом пол.

Я вышла из подъезда на нетвердых ногах, остановившись на мгновение возле лавочки, с трудом представляя, что же делать дальше. Мне нужно было немного времени и тихое место, чтобы собрать мысли в кучу, осмыслить, что же я натворила.

Легкий звон упавшего металла отвлек меня от раздумий. Я увидела на асфальте ключи от машины — вероятно, машинально схватила их, когда уходила из дома, и теперь они выпали из разжавшейся ладони. Подняв их, подбросила пару раз вверх, разрываясь между желанием гордо вернуть их отцу и воспользоваться по назначению.

В итоге, решив, что это все же мой подарок, поэтому и отдаче не подлежит, я закинула сумку на заднее сиденье и, сорвавшись с места, резко выехала на проезжую часть, едва вписавшись в поворот. Внутри все бурлило, требуя выхода, поэтому я около часа кружила по городу, проветривая голову. Когда, наконец, смогла более-менее спокойно соображать, заехала в ночной магазин и, взяв пару бутылок вина и коробку шоколадных конфет, приехала на набережную, остановив машину в безлюдном месте недалеко от берега.

Вкусный свежий речной воздух залетал в открытые окна автомобиля, выбивая спертый душный смрад тяжелого разговора из моих легких. Отпивая вино прямо из бутылки, я ощущала, как тепло разливается по телу, расслабляя напряженные мышцы, разгоняя застывшую от разочарования и обиды кровь.

Я совершенно не думала о том, как поведу машину утром. Это не имело сейчас никакого значения. Большая красивая луна светила прямо в лобовое стекло, заставляя задуматься о том, как все в нашей жизни быстротечно и ничтожно. Что через год все это будет казаться совсем не страшным, возможно, даже позволяя усмехнуться. Но сейчас…сейчас я размышляла о том, что нужно будет сделать в первую очередь.

В принципе, все было достаточно ясно — следовало решить две основные проблемы. Первая — где жить, и вторая — на что жить. Думаю, что подруга не откажется принять меня к себе на постой ненадолго, пока я не сниму комнату, тем более, что ее родители всегда ко мне хорошо относились. А с работой так еще проще — постараюсь устроиться помощником юриста, а если не получится, то продавцы в Макдональдс требуются всегда. Я никогда не боялась работы, не считая ни одну профессию зазорной. Кроме, наверное, проституции. Вот и брак с Артемом мне виделся пожизненной вариацией этой древнейшей профессии.

Но именно сейчас мне хотелось просто напиться, впервые в жизни, вдрызг и без свидетелей. Поэтому я даже не брала телефон в руки, продолжая отхлебывать вино и задумчиво разглядывать ночное небо.

Вдруг мне почудилось какое-то шевеление в кустах перед машиной. Я пару минут напряженно всматривалась в густые заросли на берегу, с удивлением обнаружив, что не испытываю ни страха, ни опасений. Лишь легкую толику интереса, да и только. Похоже, что алкоголь вкупе с адреналином напрочь лишили меня инстинкта самосохранения сегодня.

Шум повторился, теперь уже слева от меня. Я подумала, что явление маньяка на мою голову было бы прекрасным завершением этого чудовищного вечера. Мысль неожиданно меня развеселила, и я рассмеялась, неожиданно громко в ночной тишине, с явно проскальзывающими истеричными нотками.

— Давай, выходи! — Отсалютовала воображаемому маньяку бутылкой и хихикнула, — я сегодня угощаю!

А когда кусты зашевелились, явив моему взору силуэт человека, я мгновенно протрезвела, испугавшись по-настоящему.

Человек просто стоял в десяти метрах от меня, не делая попытки подойти, пока я судорожно нажимала на кнопки, блокируя двери и закрывая окна. Перед глазами промелькнули сцены из фильмов ужасов, одна кошмарнее другой (терпеть не могу ужасы), заставляя шевелиться волосы на голове, когда незнакомец покачал головой, будто отдавая дань моей беспечности и дурости, и стал медленно приближаться.

Я сжалась в комок, не в силах оторвать взгляд от крепкой фигуры, чувствуя, как от страха к горлу подкатывает тошнота. Очень хотелось зажмуриться, но с закрытыми глазами оказалось еще страшнее, и я тут же их распахнула. В машине было слышно только мое частое дыхание, казавшееся поистине оглушительным. Меня будто парализовало, а в голове не было ни одной мысли.

Куда как логичнее было бы завести машину и уехать, покинув это пустынное место со страшным незнакомцем? Но мне это и в голову не пришло…

Мочевой пузырь уже начал откровенно намекать на то, что его надо выгулять, когда в незнакомом силуэте начали проглядывать знакомые черты. Задержав дыхание, я всматривалась в окно, забыв о том, что надо бояться. Черная футболка, темные брюки. Рельефные руки, чуть согнутые в локтях. Легкий наклон головы. Откуда я могу его знать?

Выглянувшая из-за тучки луна осветила лицо мужчины, заставляя меня шумно выдохнуть и разжать судорожно сжатые в кулаки ладони.

Что он здесь делает? А, впрочем, неважно. Сейчас именно он был мне так необходим.

— Илья, — выдохнула я одними губами, открывая дверь машины трясущимися руками.

Парень подошел ко мне вплотную, медленно опустившись передо мной на корточки и пристально вглядываясь в лицо.

— Аня, прости меня, — покаянно прозвучал любимый голос, когда его руки обхватили мои колени, прижимая к себе — я не хотел тебя обидеть, никогда…

— Чшшш, — я приложила свой палец к его губам, заставляя замолчать, — я не обижаюсь. И ни капли не злюсь на тебя. Честно.

— Правда? — он поцеловал мою ладонь, несмело улыбаясь.

— Правда, — я провела свободной рукой по мягким темным волосам, взъерошив их, — я виновата не меньше. Давай просто забудем это, как досадное недоразумение.

— Аня! Я понимаю, что мой напор тебя пугает, но это только моя проблема, слышишь? Я готов ждать, сколько потребуется. И постараюсь впредь держать себя в руках, — в голосе Ильи было столько облегчения и радости, что я не сдержала еще одной широкой улыбки.

— Хотя надеюсь, что ты не будешь мучить меня слишком долго, — быстро добавил парень, быстро целуя меня в губы и отстраняясь.

Я только хмыкнула на этот демарш, не спеша его обнадеживать. Ни к чему ему знать, что у моего терпения предел тоже недалеко.

— А как ты здесь оказался? — вдруг спохватилась я. Маловероятно, что парень поклонник одиноких ночных прогулок по берегу местной реки.

— Это долгая история, — выдавил Илья после некоторого молчания, и тут же сменил тему, кивая на бутылку вина, стоявшую на панели, в которой напитка осталось на пару глотков, — а по какому поводу праздник?

Я мгновенно нахмурилась, вспомнив причину своего нахождения здесь.

— Кажется, пару часов назад я стала бездомной сиротой, — схватив бутылку, опрокинула остатки вина себе в рот и потянулась за второй.

— Не понял, — Илья отобрал у меня вино и штопор, ожидая пояснений.

Мой рассказ был кратким и сжатым, уместившись в пару минут. Услышав часть про Артема, Илья заметно нахмурился, с силой сжав штопор, едва не сломав его.

— Аня, ты меня прости, но твой отец настоящий мудак. И что теперь? — он поднес ко рту бутылку, но передумал пить и вернул ее мне. А я не сомневалась и сделала большой глоток. Мне это было жизненно необходимо.

— Что, что… Утром поеду к Ленке и попрошу приютить меня на пару недель. Плохо, что она тоже живет с родителями, не хотелось бы доставлять им неудобств. Но они всегда ко мне хорошо относились, поэтому, надеюсь, что не откажут. И буду искать работу, постараюсь снять комнату. Учеба, слава Богу, бюджетная, так что с ней проблем быть не должно, диплом постараюсь получить.

— Аня, — после небольшой паузы окликнул меня Илья, встав в полный рост и заставляя меня поднять голову, чтобы посмотреть ему в лицо, — у меня есть к тебе предложение, только не отказывайся сразу, подумай.

— Хорошо, — кивнула я максимально серьезно, — какое?

— Ты можешь пожить у меня, точнее у нас, — парень засунул руки в карманы джинсов и покачивался с носка на пятку, что выдавало нешуточное волнение.

Я отрицательно замотала головой, удивленная до глубины души. Такого не ожидала точно…Это было немыслимо! Неприемлемо! Невозможно! Жить с двумя парнями в их квартире…да такое я себе даже вообразить не могла! Знать, что нас с Ильей разделяет только стена между комнатами, видеть его каждый день, утром и перед сном, наблюдать, как он выходит после душа, а мокрые пряди волос спадают ему на лицо, и влажная футболка облепляет тело, вызывая самые нескромные желания…

Я шумно сглотнула от открывшихся перспектив. Это было так неправильно и так соблазнительно, что в смятении опустила голову на скрещенные руки на руле, не в силах справиться с собой.

Парень молчал, не торопя меня. А я вдруг, будто со стороны, услышала:

— Хорошо, уговорил.

Мы потрясенно уставились друг на друга. Он — не веря, что я все-таки согласилась. Я — от того, что произнесла это вслух.

А плевать! Будь, что будет. Я никогда не совершала опрометчивых поступков, оглядываясь на мнение отца и окружающих. Надо же когда-то начинать? А то даже внукам рассказать будет нечего!

— Обещаю вести себя прилично, — тепло улыбнулся парень и вдруг наклонился, подхватывая меня на руки. Я громко взвизгнула, обнимая его за шею.

— Илья! Пусти меня немедленно!

Парень обошел машину и аккуратно опустил меня на пассажирское сиденье.

— Ты же не собираешься вести машину в таком состоянии?

— Нет, но…

— Вот и не спорь. А сейчас поехали знакомиться с новым местом жительства. А то до утра осталось всего ничего, а нам в универ к первой паре. Надо успеть хоть немного поспать.

Спорить я не стала, чувствуя, как предательски слипаются глаза после пережитого стресса и выпитого алкоголя. Машина мягко заурчала под мужскими руками, и мы плавно выехали на дорогу.



Глава 16

Илья



Я сам себе не поверил, когда предложил Ане пожить у меня. Эти слова вырвались, как воплощение самой смелой мечты и самого изощренного кошмара. Видеть ее каждый день рядом, мягкую и теплую спросонья, свежую после душа, расслабленную перед сном, и не позволить себе ничего интимнее поцелуев…

Это будет похоже на персональное чистилище. Особенно в свете тех событий, что произошли прошлой ночью. Тогда, пробродив до утра по окрестностям, я поддался на уговоры Дена и мы, собрав тихо вещи, уехали в город. Сегодня был последний день полной луны, поэтому я твердо решил переждать, чтобы не натворить еще чего-нибудь. Хотя, куда уж хуже то…

Но отъезд помог лишь частично. Точнее сказать, он оградил Аню от возможных проявлений моей несдержанности, но абсолютно не способствовал моему спокойствию. Не знать где она, что с ней, кто с ней. Я изводился от неизвестности, бегая по квартире и изрядно доставая друга.

В конце концов, я не выдержал и рванул к ее подъезду — удостовериться, что девушка благополучно добралась домой. В целом, так и случилось. Я проводил ее до подъезда, испытав облегчение от того, что она не испугалась моего звериного обличия, но потом не ушел, улегшись недалеко и вдыхая остаточный шлейф ее запаха. Волк умиротворенно урчал, довольный, что с любимой ничего не случилось, и вообще предлагал остаться тут до утра.

Как я ни старался, но забыть случившееся на берегу реки так и не смог. Да и не хотел, если быть уж совсем честным. Вспоминая бархатистую кожу под своими пальцами, ее сладкие губы, припухшие от моих поцелуев, изгибы тела, тяжесть красивой груди в ладонях, тихие стоны в ответ на мои ласки, я сжимал кулаки и готов был биться головой о стену.

Я понимал, что все должно было произойти не так — не на холодной земле, рискуя быть обнаруженными в любой момент выпившими однокурсниками, а со всей возможной романтикой. Чтобы девушка доверилась, полностью расслабилась и захотела стать моей до конца. Но время не повернуть вспять и теперь мне предстояло расхлебывать последствия.

Я уже смирился с этой мыслью, пытаясь придумать, как объяснить свое поведение, когда Аня вылетела из подъезда с большой сумкой на плече. Немного постояв в какой-то нерешительности, девушка подошла к машине, завела мотор и рванула с места. Меня она на этот раз даже не заметила.

Куда это ее понесло, на ночь глядя?

В том, что произошло нечто нехорошее, сомнений уже не было. Я развил нечеловеческую скорость, преследуя ее автомобиль, одновременно стараясь оставаться в тени. В какой-то момент, я все-таки потерял машину из виду, но по направлению было понятно, что девушка направляется на набережную. Поэтому поиски заняли не так много времени.

Приблизившись к ней, я с удивлением заметил, как Аня пьет алкоголь прямо из бутылки, даже не пытаясь закусывать. Что же должно было произойти, чтобы моя интеллигентная девочка начала хлебать из горла, как алкаш со стажем? Во мне всколыхнулась злость на того, что посмел так расстроить ее, пришлось даже глубоко подышать, чтобы успокоиться.

Когда в бутылке жидкости осталось буквально на дне, я решил, что ждал достаточно. Хорошо, что хоть догадался одежду привязать к себе, на всякий случай. А отсутствие обуви, очень надеюсь, она просто не заметит.

Мне повезло, девушка была настолько погружена в собственные переживания, что даже особо не удивилась моему внезапному появлению. Если бы она стала настаивать, то даже не знаю, как стал бы выкручиваться. Придумать более-менее правдоподобную версию я не успел.

Слушая ее сбивчивый рассказ, я натурально зверел. На моем лице сохранялось участливое выражение, хотя внутри все кипело от негодования. Схватив с земли камушек, я с силой сжал его, раскрошив в пыль. Прости, Аня, но твой отец за все заплатит. За то, что отнял тебя у матери, что разлучил нас, что испоганил тебе жизнь, что попытался отнять тебя у меня еще раз. Я всего мог ожидать, но пытаться сбагрить дочь замуж за выгодного человека? Средневековье какое-то.

Но больше всего меня злило то, что он прекрасно знал, что у его дочери есть истинная пара…



Высокий блондин в деловом костюме, с красивыми чертами лица, сейчас искаженными злостью и презрением, стоял в нескольких шагах от хрупкой светловолосой женщины в простом голубом платье до колен. Они находились на крыльце небольшого красивого домика с необычной розовой крышей.

— Это твое окончательное решение? — его голос был холоден, но еле заметно дрожал от с трудом сдерживаемых эмоций.

— Как ты не хочешь понять! — ее голос взлетел практически до крика, а по щеке скатилась слезинка. Она уже отчаялась достучаться до него. — Это сильнее меня, сильнее нас! Я люблю его и пойду за ним хоть на край света!

— Недавно ты говорила, что любишь меня. Никогда не думал, что десять лет нашей совместной жизни окажутся такой изощренной ложью! — мужчина тоже повысил голос, постепенно нависая над женщиной.

— Я никогда не врала тебе! Все было правдой. До встречи с ним. Он моя истинная половина, ты же знаешь, что это значит…

— Нет, не знаю, — перебил он, — придумали себе сказочку, чтобы оправдаться, и теперь машут ею при каждом удобном случае. Скажи честно, что тебя просто на другого мужика потянуло, пока я работал как проклятый, чтобы обеспечить тебе достойную жизнь! Я думал, что ты особенная, а ты такая же тварь, как и все остальные!

Его слова больно хлестали, заставляя женщину молча плакать, обхватив себя руками. Она чувствовала его боль, его обиду и злость, но помочь была не в силах. Вернуть все назад было невозможно.

— Неужели ты бы смог со мной и дальше жить, зная, что я люблю другого? — глухо спросила она, подняв большие глаза глубокого зеленого оттенка.

— Перебесилась бы, не ты первая, не ты последняя, — пожал плечами мужчина, приблизившись вплотную. В его голосе появились угрожающие нотки, — что толку теперь, обратно я тебя никогда не приму. Но запомни, нашу дочь этот ублюдок воспитывать не будет, поняла?

— Я тебе ее не отдам! Ты не посмеешь ее забрать! — женщина взвизгнула, прижавшись спиной к двери, будто заслоняя ее собой..

— Посмотрим, — он положил свои руки по обе стороны от нее, прижимая твердым телом к двери, — и это отродье, возомнившее ее своей парой, никогда мою дочь не получит. Я уничтожу тебя за то, что ты сделала! И раз уж это мерзкое племя отобрало мою женщину, моего ребенка им не видать!

Мужчина с силой ударил кулаком по двери, сдирая кожу и оставляя кровавый след. Заставляя женщину сжаться в комок, но не отступить. Она готова была перегрызть ему горло, если он попробует увезти девочку силой. Но он лишь насмешливо ухмыльнулся и ушел, окинув ее на прощание тяжелым взглядом. И она поняла, что он не отступится…



Но теперь, когда Аня удивила меня в очередной раз, приняв мое предложение, я ее уже никому не отдам. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы она никогда больше к отцу не вернулась. Чтобы она смогла распоряжаться своей жизнью сама и разобралась, чего хочет. Чтобы она просто была счастлива. Надеюсь, что в этой новой счастливой жизни найдется местечко и для меня.



Аня

Боже… никогда не была ярой верующей, впрочем, до атеизма мне было тоже очень далеко, но сейчас я была готова вспомнить хоть черта лысого лишь бы мне ненамного, но полегчало. Тело горело огнем, дико болела и кружилась голова, отчего глаза было открыть решительно невозможно — неяркий свет плавил последние функционирующие извилины, грозя и их вывести из строя. Кости выворачивало, нещадно драло наждаком горло и нереально хотелось пить. И спать. И сдохнуть. Желательно одновременно.

Я попыталась облизать шершавым языком сухие губы, но получилось плохо. Из воспаленного горла вырвался слабый стон. Тут же послышались приближающиеся шаги, отдававшие в голове грохотом слона-переростка, танцующего ламбаду на металлических трубах.

— Проснулась, соня? — от бодрого знакомого голоса меня начало натурально подташнивать, — хочу тебя обрадовать, ты проспала две пары, поэтому в универ идти уже нет никакого смысла. Предлагаю сегодня оттянуться по полной!

В данный момент универ я видала в гробу и в белых тапочках. Воспоминания о вчерашнем вечере приходили постепенно, заставляя меня все сильнее морщиться, пока, наконец, я не вспомнила, где нахожусь. Захотелось ущипнуть себя побольнее, чтобы удостовериться, что это не сон. Я на самом деле ушла из дома и ночевала у Ильи. Полный писец…

На самом деле, помнила я не так уж и много — выпитый практически на голодный желудок алкоголь, пара съеденных пирожных за весь день не считается, вывел меня из строя довольно быстро. Точно помнила, как приехала на берег, как меня нашел Илья, как мы поговорили и я, не иначе как в порыве пьяного бреда, согласилась пожить у него, пока не найду работу и съемное жилье.

Дорогу назад я уже помню отрывками, а после того, как парень открыл дверь квартиры — вообще полный провал. Но внутри отчего-то царила твердая уверенность в том, что Илья никогда бы не позволил себе воспользоваться ситуацией. Откуда — не знаю, но была в этом абсолютно уверена.

Я лежала на широкой кровати в уютной светлой комнате с довольно большим окном. Бежевые обои с золотистыми разводами создавали интересную игру цвета на солнце. Помимо кровати тут находился среднего размера шкаф, тумба, стоявшая вплотную к нему, с четырьмя выдвижными ящиками, прикроватная тумбочка с красивым торшером над ней и красивое зеркало во весь рост. Возле двери темным пятном выделялась моя сумка, брошенная довольно небрежно. Разобрать ее вчера мне, видимо, сил уже не хватило — только переоделась в шорты и майку и сразу рухнула спать.

Тем временем парень замолчал, вероятно, удивленный моей реакцией. Точнее, полным ее отсутствием. Пару минут, нахмурившиеся брови… и на мой лоб легла потрясающе приятная прохладная ладонь, немного уменьшив головную боль.

— Аня, — тихо позвал парень, — ты меня слышишь? Ты вся горишь.

— Пить, — прошептала я.

Говорить было больно. Я довольно долго просидела на берегу, переживая ссору с отцом и не обращая внимания ни на ветер со стороны реки, ни на довольно холодную осеннюю ночь. Видимо, организму этого хватило по самое не хочу.

Сквозь приоткрытые на самую малость глаза, я увидела, как парень быстро вышел из комнаты. Послышались голоса, Илья, вероятно, разговаривал с Деном. Я не вслушивалась в слова, мне было абсолютно не интересно. Меня покачивало, будто на мягких волнах, унося все дальше и дальше, затягивая в черный жаркий омут беспокойного сна.

Проснулась я от того, как чьи-то руки приподнимали меня за плечи, а к губам прикоснулось холодное стекло. Вода! Я сделала несколько жадных глотков, осушив стакан за пару секунд. Казалось, что в жизни ничего вкуснее не пила. Удовлетворенно выдохнув, я откинулась на подушку, вновь провалившись в вязкое болото болезненной полудремы.

— Где она? — звонкий девичий голос вызвал очередной взрыв в черепной коробке, — ну что, допрыгалась? Так тебе и надо, немочь ходячая! Нет бы, позвонить любимой подруге и приехать по адресу, так это ж нам даже в голову не пришло! Зачем? Лучше же прошататься полночи неизвестно где и загнуться после в гордом одиночестве. Нет уж! Я тебя сначала на ноги поставлю, а потом весь мозг выклюю в поисках затерявшейся там совести. Чтобы в следующий раз тебя ноги несли в правильном направлении, а не передавали управление жопе в поисках приключений!

Ленкин бубнеж действовал хуже пыточной камеры. Хотелось признаться во всем — от кражи конфет из портфелей одноклассников (в третьем классе было дело, так и не поймали засранца) до убийства Кеннеди и мирового заговора. Надо ей потом сказать, что она универом ошиблась, ей прямая дорога в следователи, преступников колоть на признательные показания без какого-либо физического воздействия.

— Ленка, прекрати, — простонала я, надеясь заткнуть этот фонтан красноречия. Но мой стон возымел диаметрально противоположный эффект.

— Что прекрати? Правда глаза и уши режет? Я, значит, все утро звоню ей, как полоумная маман в поисках великовозрастного сыночка, а телефон выключен. Я уже вся в составлении списка моргов и больниц, а тут это рыжее недоразумение звонит и сообщает, что моя дорогая подружка валяется пластом в обществе двух беспомощных мужчин и пытается отдать Богу душу по причине неуемных алкогольных возлияний и полуночного шатания под луной. Я ничего не упустила?

С меня безжалостно сдернули одеяло, отчего меня начал трясти озноб с весьма характерным звуком стучавших зубов. Подруга ловко меня растерла, а затем намазала грудь и горло чем-то липким с насыщенным травяным запахом.

После этого варварства меня заставили проглотить пару таблеток, сироп с гадливым приторно-сладким вкусом, и уже с угрозами выпоили какой-то порошок, разведенный в горячей воде.

Под конец процедур, я чувствовала себя так, будто километров десять пробежала по пересеченной местности. Поэтому, когда мне было великодушно возвращено одеяло, я мгновенно провалилась в сон.



Глава 17

Аня

В следующий раз я открыла глаза, когда за окном уже смеркалось. Проведенный анализ систем организма показал, что пациент скорее жив, чем мертв. Головная боль отступила на задний план, но мыслительный процесс все еще давался тяжело, напоминая барахтанье в киселе. Горло продолжало саднить, а во рту расположился частный филиал пустыни Гоби. Больше жалоб вроде не было, исключая настойчивый до приказного тона намек мочевого пузыря сходить по хорошо всем знакомому адресу. Иначе пребывание в уютной постели перестанет быть таким приятным.

Я спустила ноги на пол и с тихим постаныванием оторвала голову от подушки, приводя себя в вертикальное положение. Комната слегка поплыла перед глазами, но в целом было вполне терпимо. Стопы уперлись во что-то мягкое и, наклонившись, я обнаружила стоявшие перед кроватью мягкие пушистые тапочки, в которых всегда щеголяла у Ленки дома. От такой заботы на глаза навернулись слезы.

Сморгнув их и улыбнувшись, я медленно встала и, держась за стеночку, поползла на поиски санузла. Едва успела дойти до двери комнаты, как она резко распахнулась, чуть не обеспечив мне кратковременный отпуск в ближайшей травматологии с сотрясением мозга и сломанным носом.

— Ой! — инстинктивно дернулась я назад, отчего мгновенно закружилась голова, и запершило в горле. Приступ глухого кашля тут же скрутил меня, заставив чуть согнуться.

— Аня! — Илья поддержал меня за талию, встревожено заглядывая в лицо, — ты зачем встала? Иди, ложись, давай, а я тебе, что надо принесу.

Он попытался развернуть меня назад к постели, когда я осторожно, но отрицательно качнула многострадальной головой.

— Мне надо…в туалет, — прохрипела с трудом и еле слышно. Было очень неловко признаваться в своих естественных, в общем-то, потребностях Илье, но сил терпеть оставалось все меньше.

Этого вполне хватило для того, чтобы с тихим вздохом меня подхватили на руки и понесли по коридору. Сопротивляться ни сил ни желания уже не было. Да и отношение парня приятным теплом растеклось внутри, вызвав легкую улыбку.

Распахнув плечом дверь нужной комнаты, он аккуратно поставил меня на пол, придерживая, и попытался стянуть шорты. Я возмущенно оттолкнула его руки, сипло охнув.

— Я сама! — слышно было плохо, но, думаю, выражение моего лица все сказало лучше слов.

— А если голова закружится, и ты рухнешь тут без меня? Не выдумывай, чего я там не видел! Представь, что я — это сиделка, — парень вновь протянул ко мне руки, но я отступила на шаг назад и отрицательно замотала головой.

Ничего он там еще не видел! Да и рановато переводить наши отношения на эту ступень, подождем до пенсии.

— Ну, как знаешь, — Илья растерянно взъерошил свои волосы и отступил, — только дверь не закрывай, я снаружи подожду. Стукнешь, как закончишь.

Я только кивнула, соглашаясь с чем угодно, лишь бы он побыстрее вышел. Низ живота уже начинал ощутимо болеть.

И наконец, устроившись на белом друге и расслабившись, я едва сдержала стон удовольствия. Как же мало надо человеку для счастья…

Оглядевшись, теперь в полной мере смогла оценить помещение, в котором оказалась. Совмещенный санузел, вместо ванны в углу расположилась большая душевая кабина, а рядом с ней красивая белоснежная раковина. Светло-бежевая плитка на стенах сменялась изумрудной около пола и на самом полу, образуя приятный глазу контраст. Пушистый толстый коврик дополнял картину. Даже и не верилось, что здесь обитали два парня — никаких раскиданных носков и труселей не было, даже полотенца висели на своих местах в количестве трех штук — два больших банных и одно маленькое, вероятно для рук. Идиллия.

Моих сил хватило еще на то, чтобы ополоснуть лицо и руки, поплескав немного на шею. Про полноценный душ, несмотря на жгучее желание, и речи пока не было. Тяжело дыша, из последних сил я приоткрыла дверь и тут же была подхвачена родными руками и заботливо прижата к груди.

— Ты в порядке? Сейчас я тебя уложу и буду кормить, а то ты такая легкая, что скоро прозрачной станешь. Что я тогда с тобой делать буду?

Я только удивленно хлопала глазами, уютно устроившись в крепких руках парня. Меня еще и кормить будут? Неужели с ложечки и бульоном? За мной даже в детстве так не ухаживали.

Да и кто? Представить отца с ложечкой было так же невероятно, как Тайсона в балетной пачке. Отогнав мрачные мысли, я с удобством устроилась на двух подушках, заботливо подложенных парнем. Тем временем, Илья расположился рядом на стуле с чашкой, от которой шел ароматный парок, вызвавший у меня определенный гастрономический интерес.

— Давай, моя хорошая. За маму, ам, — первая ложка приблизилась к моим губам, вызвав беззвучный смех.

— А теперь за папу, ам, — вторая порция потрясающе вкусного куриного бульона оказалась у меня во рту. Мммм, объедение. Несмотря на самочувствие, я получала искреннее удовольствие от этой нехитрой еды.

Таким образом, я съела еще ложек двадцать, осилив больше половины содержимого. Сытый желудок потянул веки вниз, предлагая прилечь. У меня отобрали вторую подушку, поправили на мне одеяло и споили очередную дозу лекарств. На этот раз я не сопротивлялась.

— Только не говори, что ты сам еще и бульон варил, — прошептала я, поворачиваясь на бок и стараясь не уснуть в ту же секунду.

— Ты не поверишь, сколько у меня еще скрытых талантов, — улыбнулся Илья, отводя прядку волос с моего лица и проводя пальцами по щеке.

Я представила как, наверное, ужасно смотрюсь со стороны — лохматая, раскрасневшаяся от болезни и еды, не накрашенная. Жуть, такое ночью приснится — не отмахнешься. А Илья ничего, даже не шарахается. Удивительно устойчивая нервная система у человека.

— Тогда имей в виду, как только я выздоровею, сразу идем в ЗАГС. Такое сокровище встречается раз в жизни. Впору в красную книгу заносить, как особо редкий вид. «Мужчина настоящий, заботливый» называется.

Парень тихо рассмеялся, выходя из комнаты.

— Согласен. Смотри, не передумай, — услышала я уже на грани сна. Или показалось?

Сновидения проносились ярким калейдоскопом, беспокоя отрывочными сюжетами, никак не приходящими к логичному завершению. Я беспокойно ворочалась, пытаясь вникнуть, задержать их. Меня беспокоило смутное понимание, что упускаю что-то важное, что-то, что я забыла и никак не могу вспомнить.

Вот жаркое лето. Я иду вприпрыжку, держа за руку папу и маму, по парку, направляясь к колесу обозрения. Мне совсем не страшно, только мама крепче прижимает меня к себе, когда мы поднимаемся на самый верх. Папа улыбается, глядя на маму и меня, и обещает купить нам всем мороженое.

А вот мы дома. Я не помню это место, но внутри теплеет ощущение, что это мой дом. У меня собственная комната и много мягких игрушек. Но самая любимая — это пушистый мягкий зеленый кролик с длинными ушами. Почему зеленый? Никто не знает, но засыпаю только с ним. Странно, но я так и не смогла вспомнить, куда же пропал мой зеленый лучший друг…

А вот и плохое воспоминание. Или это игра подсознания? Не могу ответить на этот вопрос. Я сижу в своей комнате, забившись в угол и крепко прижимая к себе кролика. Через стенку слышно, как кричит папа, а мама пытается возражать, но в основном только плачет. Мне страшно, слов не разобрать, но хочется, чтобы папа перестал обижать маму. Только мне не разрешают выходить из комнаты, и я тихонько пою кролику песенку, чтобы он не боялся так, как я…

А вот ранняя осень. Разноцветные листья кленов лежат возле нашего с мамой нового дома ковром, и я собираю из них красивые букетики. У мамы появился друг, который мне очень нравится. Он часто катает меня на спине, как лошадка, и с удовольствием играет в игрушки. Папы долго нет, и я ужасно соскучилась. Но все мое внимание приковано к темноволосому худому мальчугану, раза в два старше меня. Я бегу к нему и с размаху влетаю в его руки, весело смеясь. Он кружит меня, поддерживая мое веселье, и аккуратно ставит на ноги. А я помню, какие красивые и добрые у него были глаза…я такие уже где-то совсем недавно видела…

И уже под утро ко мне возвращается мой любимый сон. Тот же лес вокруг, та же мягкость под ногами, тот же рассеянный солнечный свет сквозь кроны деревьев. Я сижу на траве, вдыхая чистый воздух, и удивительное спокойствие окутывает меня, заставляя чувствовать себя счастливой. Только на этот раз воя нет. Красивый большой черный пес лежит рядом со мной, привалившись пушистым боком к моим голым ногам. Я запускаю руки в густую шерсть, обнимая и почесывая зверя, а в его по-человечески умных глазах отражается удовольствие и умиротворение. И я понимаю, что никто мне больше не нужен, будто этот пес собой заполняет всю пустоту в моей душе, заставляя чувствовать себя цельной. Нам с ним никто больше не нужен. Мы наконец-то друг друга нашли…

Проболела я еще полных два дня, бессовестно провалявшись в постели и отдавшись заботливым рукам Ильи. Парень опекал меня лучше, чем заботливая бабушка любимую внучку. Странно, но я не чувствовала никакого стеснения и неудобства. Ненавязчивая забота и внимание за эти дни сделали то, чего многие пары добиваются месяцами. Между нами появилось доверие и какая-то душевная близость. Вероятно, я преувеличивала значимость всего этого, но ощущала все именно так.

Ленка забегала каждый день, внимательно меня ощупывая, осматривая и измеряя температуру. Затем созванивалась с родителями и отчитывалась, корректируя мое лечение. Потом обязательно надо будет навестить их с тортиком и поблагодарить. Удивительно, что чужим людям до меня было больше дела, чем собственному отцу. Он за эти дни не позвонил ни разу.

В это утро я проснулась от солнечных лучей, падающих на лицо. На удивление меня ничего не беспокоило, горло чувствовало себя превосходно, и только легкая слабость напоминала о перенесенной болезни. Я с удовольствием потянулась и села, погружая стопы в мягкие тапочки. Безумно хотелось в душ.

В квартире было тихо, моему уединению никто не должен был помешать. Я тихонько прокралась в коридор и юркнула в ванную комнату. Квартира у парней была трехкомнатная, поэтому мне досталась отдельная комната, а Илья потеснил Дениса. Впрочем, меня клятвенно заверили, что неудобств никто не испытывает и даже рады моему присутствию.

И сейчас я очень не хотела опять кого-либо беспокоить. Достаточно того, что последние три дня вокруг меня танцы с бубнами по малейшему чиху начинались.

Скинув с себя отвратительно несвежую одежду, не смогла сдержать стона невероятного удовольствия, ощутив упругие горячие струи воды на коже. На полочке в углу я обнаружила несколько бутылочек, каждую из которой открыла и понюхала.

Гель и шампунь Ильи узнала мгновенно, с минуту просто простояв, наслаждаясь запахом. Затем, проигнорировав мыло, которым собиралась воспользоваться изначально, я с каким-то озорством, выдавила гель на руки, с удовольствием ощущая теперь этот запах на себе. Недолго думая, вымыла и волосы шампунем Ильи. Думаю, что парень простит эту мою легкую блажь. А потом надо будет сходить и купить себе свое. Но это потом.

Вдоволь нанежившись под душем, я выключила воду и застыла на месте. Вот дура! Так хотела помыться, что совершенно забыла про полотенце и сменную одежду.

Твою ж налево! Что теперь делать-то?

Ну, положим, что одежду можно натянуть и старую, хоть и очень не хочется опять влазить в перепревшую ткань. А что делать с водой, стекающей с тела и волос? Я в раздумьях потопталась, а затем решительно вышла с душевой кабины и застыла во второй раз. На ручке двери, которую по привычке забыла закрыть, висело большой голубое полотенце. Я взяла в руки махровую ткань и поняла, что оно совсем новое. Чувство глубокой благодарности к Илье в очередной раз затопило меня, рискуя плеснуть через край. Где ж такие экземпляры штампуют-то?

С удовольствием вытершись, я поняла, что проблемы одежды все еще актуальна. Что бы придумать-то? Я тихонько выглянула за дверь, завернувшись во влажное полотенце и сканируя пространство. Стояла все та же тишина, только слышно было, как редкие капли срывались с крана в кухне и разбивались о нержавейку раковины.

Я еще немного помялась на пороге в нерешительности и, все же решившись, запахнула полотенце на груди поплотнее и выскользнула в коридор. Перешагнув порог комнаты, я облегченно выдохнула. Пронесло…

И тут же наткнулась на внимательный взгляд черных глаз. Парень держал в руках мою подушку, уже успев поменять постельное белье на свежее и застелить мою постель. От напряженно-оценивающего мужского взгляда, скользнувшего по мне сверху вниз, мне мгновенно стало жарко, и я залилась краской до самых пяток. Мы, конечно, уже целовались, и наши ласки были далеки от целомудренных, но все же такое откровенное разглядывание при свете дня мне было в новинку.

А Илья медленно приблизился ко мне вплотную, не отрывая взгляда от моего лица…



Глава 18





Аня

— Боже, когда же этот кошмарный день закончится-то, — Ленка с совершенно не свойственным ей пессимизмом уронила голову на руки. Вот уже четвертый час она своими стенаниями пробивала бреши размером с танковый снаряд в психике окружающих, — еще целая пара впереди, а я уже совершенно ничего не соображаю с голодухи. И всем абсолютно плевать, что бедная, несчастная, худенькая до невозможности студентка сейчас загнется от дистрофии по пути к вершине знаний.

Ее завывания привели к тому, что вокруг нас освободилось пространство метров десять в диаметре, и это в ограниченном пространстве аудитории!

Мы уже отсидели три пары, оставалась последняя, и можно было с чистой совестью бежать домой. Но картину значительно омрачало закрытие буфета-столовой со вчерашнего дня, в связи с проверкой и выявленными просроченными продуктами. До конца разбирательств, а это минимум на пару недель, кормить студентов никто не собирался.

Именно по этому поводу Ленка, как девушка с весьма здоровым аппетитом (и формами, далекими от анорексии), ударилась в глубокий траур, попутно втягивая окружающих. Как назло, в сумке не завалялось даже маленькой карамельки. Я морщилась на каждый вопль подруги, но пока терпела. Окружающие посматривали с опаской на подругу и с безмерным сочувствием на меня.

В другое время сама бы уже взвыла, но я пропустила четыре дня, пока болела, поэтому радость от общения пока перевешивала моральный дискомфорт.

— Ты лучше расскажи, как тебе живется на новом месте? — хитро прищурив один глаз, наконец-то не выдержала Ленка. Надо отдать ей должное, она терпела с самого утра, ожидая от меня добровольного рассказа. Но я делиться не спешила, чисто из вредности.

— Нормально, — пожала плечами, — я в одной комнате, парни в другой. Все прилично до неприличия.

В моем голосе неожиданно прозвучали недовольные нотки. И чего, спрашивается, мне не хватает? Предоставили полный пансион, не бросили во время болезни, не позволяют себе ничего лишнего…А я взвыть готова, при том, что сама этого хотела. Или не этого? Вконец запуталась…

Вот она, пресловутая женская натура во всей красе…хочу — не хочу…как хочу…кого хочу…поди разберись.

Вчера утром, когда моя тушка так эпично появилась перед Ильей в одном полотенце, которое едва прикрывало бедра и грудь, я с предвкушением и легкой долей страха ожидала реакции парня.

Воображение уже рисовало картины, на которых он берет меня на руки и кидает на кровать, наваливаясь сверху…

или, глядя мне в глаза, медленно стягивает полотенце, а оно пушистой кучкой падает около моих ног, пока его руки скользят по моему обнаженному телу…

или страстно целует, проводя руками по бедрам и, опять же, избавляя от влажной ткани…

Короче, этих «или» было много, но не сбылось ни одно!

Илья подошел ко мне вплотную, гипнотизируя черным тяжелым взглядом. Я, не отрываясь, смотрела в его глаза, горевшие каким-то шальным огнем, и заставлявшие дышать все чаще. К тому времени, как расстояние между нами сократилось до минимума, я была напряжена до предела.

Парень остановился, продолжая просто смотреть, а я не выдержала и прикусила нижнюю губу. Ожидание заводило сильнее самых откровенных действий. Он с трудом сглотнул, а затем поднял руки, будто намереваясь прикоснуться к плечам… но, тут же сжав их в кулаки, коротко поцеловал меня в губы и быстро вышел из комнаты. Без слов.

Я испытала жгучее разочарование, граничившее с какой-то обидой. Хотелось запустить чем-нибудь тяжелым ему вслед и потопать ногами, как маленькой девочке. Как так то? Ну как же так?!!

Но пришлось сделать вид, что ничего не произошло. Вот, что, спрашивается, у меня в голове творится? Сначала истерично оттолкнула парня на берегу, а теперь сама готова запрыгнуть на шею. Может, гормоны шалят? Или идиотизм зашкаливает?

И теперь мы общаемся, смеемся, но Илья не позволяет себе ничего, кроме невинных объятий и умопомрачительных поцелуев.

Да убить его, гада, мало! Зараза принципиальная!!!

Ленка внимательно посмотрела на меня, уловив неоднозначность ответа.

— Расскажешь? — теперь рядом сидела серьезная девушка, готовая выслушать и помочь. Удивительная метаморфоза.

— Да что тут рассказывать? Илья, когда предложил пожить у него, пообещал не приставать. Вот и не пристает.

С трудом удержалась, чтобы не зашипеть. Черт!

— И?

— Что и, Лена? Я скоро, с таким подходом, сама к нему пристану! Да так, что соседи будут коситься на нас месяц минимум, а Ден от зависти захлебнется слюной! Вот скажи, он специально издевается, да? Ходит по квартире, попой своей шикарной виляет! А вчера так вообще после душа без футболки вышел! Я натурально облизнулась, а он только подмигнул и сбежал в спальню. Можно я у тебя поживу, а?

Я сделала такие жалобные глаза, что подруга громко расхохоталась, привлекая внимание окружающих.

— Нет уж, милая. Играйте в свои брачные игры сами, без меня, — она посмотрела на вход в аудиторию и ее улыбка стала еще шире, — а вот и феромоны ходячие пожаловали.

Вот за что мне это наказание?!

Я смотрела, как подходят Илья с Денисом и невольно тоже начала улыбаться. Что бы я ни говорила, одно только присутствие парня поднимало мое настроение за считанные секунды.

Сегодня на парне красовалась черная футболка с логотипом известной рок-группы и черные же джинсы с множеством кармашков и замочков, плотно облегающие упругую филейную часть, которая так и притягивала мой взгляд. Я глубоко вздохнула, вновь безуспешно отгоняя весьма фривольные мысли.

— Оооо, — я вздрогнула от громкого стона Ленки, подлетевшей к Денису, — полцарства за шоколадку! Нет, все царство!

Она выхватила у остолбеневшего парня из рук чуть приоткрытую плитку и тут же откусила кусочек, закатив глаза от удовольствия. Денис хлопнул глазами, а затем с трудом сглотнул, оторвав взгляд от девичьих губ с крошками шоколада на них.

— Зачем мне полцарства? Морока одна. Может, обменяем на свидание? — в голосе парня было веселье, но без особой надежды. Ленка уже столько раз давала ему от ворот поворот, что шансов было крайне мало. Этакий джек-пот в миллиард в лотерее.

— Заметано, — причмокивая, кивнула подруга, повторно шокируя парня, — зайдешь за мной завтра в шесть. Не опаздывай.

— Невероятно, — выдохнул Денис потрясенно, — а что, так можно было?

Кокетливо пожав плечом и подмигнув, Ленка быстро села рядом со мной, доедая трофей.



И именно в этот момент вошел преподаватель, пресекая дальнейший разговор.

Но, судя по лицу Дениса, слов у него на данный момент просто не было, и парням пришлось занять свои места…Весело тут у нас.



Илья

Денис метался по квартире, периодически запинаясь о мебель и сшибая мелкие предметы. Сегодня наконец-то он торжественно ведет подругу Ани на свидание, чего добивался уже больше месяца. Что ж, на этот раз ему попался достойный противник. Не удивлюсь, если Ленке удастся покорить моего друга раз и навсегда.

А пока, прислонившись к косяку двери теперь уже нашей общей комнаты, я с веселой ухмылкой наблюдал за товарищем.

— Прекрати ржать! — Ден запустил в меня небольшой диванной подушкой, когда я в очередной раз не выдержал и рассмеялся на его вопрос, нормально ли он выглядит.

К слову сказать, до этого он уже сменил черные джинсы на синие, а белую футболку на серую толстовку с капюшоном. Мдааа…

Когда друг взял расческу и гель для укладки, и попытался привести в порядок шевелюру, я практически сполз по стене. Перед этим успев запечатлеть это извращение на телефон. Расческа была моя, а гель — Ани, так что сами понимаете, насколько Ден старался сейчас, и насколько он плевал на это прежде.

Сверкнув на меня глазами, пытаясь испепелить взглядом, и не найдя поблизости ничего тяжелого для метания, друг со вздохом продолжил зализывать все вихры. А я, так как взглядом испепелялся очень плохо, продолжил подхихикивать и отпускать ехидные комментарии.

Видимо заинтересованная нашим весельем, из комнаты выглянула Аня. Я в очередной раз залюбовался девушкой — пушистые длинные волосы были распущены и спускались мягкой волной, перекинутые через правое плечо. Домашние футболка и шорты подчеркивали красивую грудь и стройные ноги. Большие выразительные глаза без грамма косметики смотрели с хитринкой, но по-доброму, выдавая искреннюю радость за наших общих друзей.

Проживание в одной квартире давалось мне довольно нелегко, хотя я очень старался этого не показывать. Первые дни, когда Аня болела, было значительно проще, как не прискорбно в этом признаваться. Тогда для меня самым главным стало поставить девушку на ноги, а остальное отступило на второй план. Но потом…

В то утро, когда она внезапно зашла в комнату в одном полотенце, сверкая капельками воды на голых плечах в утренних лучах солнца, я чуть было не потерял над собой контроль. Мне стоило нечеловеческих усилий тогда сдержаться. Но я обещал девушке, что не доставлю ей проблем в случае переезда, поэтому буду сдерживать себя, даже если мне придется поселиться в душевой кабине. Пока не увижу, что она по-настоящему этого хочет. Что она готова перевести наши отношения на новый уровень.

Но был в случившемся и положительный момент. Я незаметно перебрал ее вещи, и ничего подозрительного не заметил. Никаких таблеток вроде девушка не принимала, никаких настоек не пила. Оставалось надеяться, что ее переезд исключит прием драконьего глаза, если ее пичкали скрыто. И если моя версия верна, то ее отец должен будет в ближайшем времени объявиться, чтобы не допустить большого перерыва. А мне оставалось только не позволить ему это сделать, даже если придется удерживать Аню силой.

Примерно через час Ден, сияя, как новенький пятак и благоухая туалетной водой, унесся к Лене, собираясь по пути заскочить за цветами. А я, пожелав ему удачи, направился на кухню и включил чайник.

Мы впервые остались с Аней одни, и я теперь раздумывал, не уйти ли мне из квартиры тоже, от греха подальше. Ведь все-таки не железный. Мой волк так вообще не понимал, какого черта мнусь, как дебютантка перед первым балом. Я ему даже завидовал, насколько у него все было просто. Легкие шаги за спиной известили, что я уже не один, прервав мыслительный процесс.

— Будешь чай? — спросил преувеличенно беззаботно, когда молчание затянулось.

— Да, пожалуй. Травяной, если можно, — девушка села за стол, сцепив руки в замок на коленях.

Нервничает? Зря. Я не собираюсь подходить к ней ближе, чем на полметра. Хотя, если подумать, то лучше даже на метр. Или два.

Опустив чайные пакетики в чашки и залив их кипятком, я протянул одну из чашек Ане и тоже сел за стол, расположившись как можно дальше. Мы еще немного помолчали.

— Илья, — Аня немного замялась, — может, фильм посмотрим? Раз уж мы остались одни…в смысле без Дениса…ну, то есть я хотела сказать…

— Я очень даже не против, — прервал ее, получив в ответ робкую улыбку. Собственно, почему бы и нет? Вполне себе невинное занятие, — что предпочитаешь?

Немного поспорив, мы пришли к компромиссу, и Аня быстро скачала фильм на компьютер, пока я сбегал за попкорном и колой. Когда зашел в гостиную с едой, то увидел, что девушка расположилась на диване, поставив ноутбук на журнальный столик. Я вручил ей чашку с попкорном, а сам занял кресло. Аня нахмурилась.

— Присаживайся рядом, — она похлопала по дивану рядом с собой, — а то тебе будет не видно.

Она была права, конечно, но тревожный звоночек уже прозвенел внутри, намекая, что это не очень хорошая идея. Но под выжидающим взглядом я сдался и пересел, оставив между нами расстояние в пару десятков сантиметров. Хоть что-то.

Но девушка, по всей видимости, решила испытать меня на прочность по полной…

Аня встала и выключила верхний свет, оставив гореть только небольшое бра в прихожей. Поскольку на улице давно уже стемнело, обстановка стала опасно интимной. Я быстрым движением взъерошил волосы, напрягаясь.

Зачем она это делает? Ведь сама не понимает, насколько меня провоцирует. Или понимает?

Девушка села рядом и включила фильм, поставив попкорн себе на колени, набросив перед этим на них легкий плед. А я обозвал себя озабоченным параноиком и постепенно расслабился, погружаясь в сюжет.



Аня

Я жевала попкорн и напряженно размышляла, практически не обращая внимания на происходящее на экране. С начала фильма прошло уже минут сорок, а Илья сидел и сосредоточенно смотрел кино, совершенно не обращая на меня внимания.

Вот абсолютно не так я представляла себе сегодняшний вечер!

Мне казалось, что все произойдет само собой, ведь он не раз давал понять, насколько неравнодушен ко мне. А сейчас показывает просто чудеса стойкости. Вот только кому они нужны? Как жаль, что у меня не хватает духу прямо сказать ему об этом…

Решившись чуть форсировать события, я как можно более непринужденно откинулась на грудь парню, надеясь на ответные действия. Но, к моему удивлению, парень лишь напрягся, не пытаясь меня даже обнять.

Да что с ним такое?

Я поняла, что на этот раз придется, по-видимому, брать дело в свои руки, но краснела от макушки до пят при одной мысли об этом. Насколько просто было отвечать на его ласки, настолько же сложно было самой проявить инициативу. Все же опыта в этом у меня не было абсолютно никакого.

Зря я прервала парня, когда он попытался объясниться перед тем, как привезти меня сюда, ох зря!

Нам точно надо было поговорить, избавившись от недомолвок и напряженности, но заниматься этим сейчас не было никакого желания. Что ж, сама заварила эту кашу, придется расхлебывать.

Отставив чашку с попкорном в сторону, я протянула правую руку и нашла его ладонь. Переплетя наши пальцы, я положила их себе под грудь, чувствуя, как Илья судорожно выдохнул мне в макушку, всколыхнув волосы. Я чуть улыбнулась сама себе и затихла ненадолго.

Умничка, Аня!

Почувствовав, как напряжение стало отпускать его, я завозилась и нашла вторую руку Ильи, притянув к первой. Теперь я была в кольце его рук, ощущая спиной, как сильное сердце бьется в грудную клетку.

Парень не делал даже попыток пошевелить руками или прижать меня к себе покрепче, и даже дышал, кажется, через раз. Я еле удержалась от возмущенного фырканья.

Ну же! Давай, Илья! Ты же тоже этого хочешь!

Но по прошествии нескольких минут не произошло ровным счетом ничего, кроме того, что я заводилась все больше и больше. Теперь его ответ стал делом принципа. Я высвободила свои пальцы и начала медленно поглаживать его по рукам. Даже такая простая ласка привела к тому, что Илья задышал чаще. Мне нравился такой отклик на меня, но я определенно хотела большего. Намного большего. Я повернула к нему лицо и наткнулась на внимательный взгляд черных глаз. Его лицо было серьезным, а челюсти крепко сжаты, выдавая напряжение.

— Аня, что ты творишь? — выдохнули любимые губы, когда я положила свою ладонь ему на бедро, слегка сжав.

— А на что это больше похоже? — негромко ответила, чуть прищурившись. Голос звучал ровно, но внутри меня раздирали страх и неуверенность.

Помоги же мне!

Но вместо того, чтобы меня поцеловать, чего уже давно требовали мои горевшие губы, он убрал мою руку со своего бедра и чуть отодвинулся, заставив меня тоже отстраниться и сесть к нему лицом.

— Что происходит, Илья? Я думала, что мы… Я хотела, чтобы мы…ты же вроде хотел…а я…

Я все-таки покраснела. Смутилась так, что даже жарко стало. Разговаривать откровенно было неловко до безобразия, но парень не собирался облегчать мне задачу, молча глядя в глаза.

— Ты меня избегаешь, — выдавила я полувопросительно, наконец, разбавив густую тишину, окутавшую нас плотным коконом.

— Да, избегаю, — легко согласился он, вздохнув. А я еще больше растерялась от этого честного ответа. Мысли вихрем закрутились в голове, пытаясь найти объяснение.

— Это из-за того, что я оттолкнула тебя тогда? Но тогда я не хотела…точнее, хотела, но… В общем…

Я уже готова была сквозь землю провалиться. Вот же идиотка озабоченная! Понапридумывала тут…а ему теперь это все и не надо вовсе, как оказалось…Дура!

— Чшшш, — он легко прикоснулся к моим губам пальцем, останавливая бессвязное бормотание, — не оправдывайся, ты все правильно сделала. Это я, дурак, набросился на тебя. Прости, но соображал я в тот момент плохо.

Он грустно усмехнулся, взъерошив волосы одной рукой.

А я готова была расплакаться от облегчения. За какой-то миг успела себя накрутить до абсолютной ерунды. И вон оно как оказалось…Оба хороши.

— Прощаю, — робко улыбнулась я ему. А потом добавила практически шепотом — тем более, что мне все понравилось. Претензии были только к антуражу.

Взгляд парня потеплел, а по губам скользнула несмелая улыбка.

— В любом случае, я больше не собираюсь повторять этой ошибки, не бойся. Я вполне способен держать себя в руках, тем более, что тебе обещал.

Черт! Черт! Черт! Недаром я не хотела разговаривать об этом. Я вообще другого хотела!

— Илья, послушай…

— Ань, я ценю твое благородство, и то, что ты на меня не злишься. Правда. Очень. Поэтому…

Да твою ж мать!

Все, с меня хватит!

Договорить он не успел. Я резко подалась вперед и, обхватив его за шею, впилась в губы в совсем не нежном поцелуе. Если и сейчас он отстранится, то свяжу и надругаюсь самым бесстыдным образом! И мне будет совсем не стыдно!

Илья застыл, но всего на мгновение. Потом его руки мягко легли на мою талию, подтягивая ближе, а язык легко обвел контуры моих губ, постепенно перехватывая инициативу. Я закрыла глаза, полностью погружаясь в ощущения. Никто до него не действовал на меня так, заставляя забыть обо всем вокруг. Эта химия туманила мозг, заставляя тело подстраиваться, совершая древний танец двоих. Я ощущала себя крадущейся по лезвию ножа, страшась и желая этого шага за край одновременно.

Его руки гладили меня по спине, прижимая все крепче, а я зарылась пальцами в волосы на его затылке, прогнувшись и прижимаясь грудью. Воздуха не хватало, но отстраниться хоть на мгновение казалось немыслимым. На этот раз мне было мало плыть по течению, я хотела полноправного партнерства.

Но внезапно все закончилось. Парень оторвался от моих губ, тяжело дыша и прислонившись своим лбом к моему. Я с легким стоном попыталась возобновить поцелуй, но Илья отстранился. Я недоуменно уставилась на него хмельными от желания глазами.

— Думаю, на этот раз вполне достаточно.

Кому? Явно не мне.

Я вновь потянулась к нему, но на этот раз меня остановили бескомпромиссно, крепко взяв за плечи. Видимо, в моих глазах мелькнула обида, поскольку парень вскочил на ноги, поморщившись, будто от боли.

— Аня! Я ведь совсем не железный! Поэтому, если ты не хочешь, чтобы я сорвался прямо здесь и сейчас, давай закончим на этом и просто досмотрим фильм. А еще лучше пойдем сразу спать. Черт! Я не думал, что будет так трудно…

— Хочу… — мой голос прозвучал тихо, но твердо. А я подняла взгляд на парня, явно не поверившего своим ушам.

— Я хочу, чтобы сегодня ты сорвался, — для меня все вдруг стало просто и понятно. Я хотела, чтобы это произошло. И хотела, чтобы только с ним. Он и я. Внутри что-то шевельнулось, поддерживая мой выбор. Странное ощущение, но сейчас мне было не до самоанализа. Я встала и вплотную приблизилась к Илье, мгновенно утонув в его взгляде, в котором плескалась чистая страсть.

— Уверена? — его рука скользнула по плечу на шею, вызывая внутреннюю дрожь. Приятную. Желанную. Такую необходимую мне…

А я только хмыкнула и прикрыла глаза, подставляя губы для поцелуя. Время разговоров закончилось.


Продолжение завтра...

Фото от Пинтерест