14 февраля – 54 года назад отошел ко Господу схиархимандрит Даниил (Климков) /19.

04.1893 – 14.02.1970/, старец, исповедник, в 1920-е годы - духовник московского Данилова монастыря
Жизнь свела его с великими подвижниками и исповедниками веры. В 1918 году он был иподиаконом у архиепископа Феодора (Поздеевского) /†23.10.1937/.
В 1920 году, тяготясь мирской жизнью и ощущая призвание Божие к пастырской деятельности, рукоположен в сан священника (с обетом безбрачия при поручительстве московского старца Алексия Мечева /†22.06.1923/ и оптинского старца Нектария /†12.08.1928/).
Его душа стремилась к подвижнической жизни – жизни монашеской. И конце 1921 года по благословению двух старцев Алексия Мечева и Алексия Зосимовского /†02.10.1928/ поступил в Данилов монастырь, где вскоре епископ Серафим (Звездинский) /†26.08.1937/, будущий священномученик, постриг его в мантию с именем Серафим, в честь преподобного Серафима Саровского.
В Даниловом монастыре батюшка прошел хорошую школу, под руководством расстрелянного в 1937 году, архимандрита Поликарпа (Соловьева) /†27.10.1937/, которому поручил окормление нового насельника владыка Феодор.
Ежедневно отец Серафим ходил на откровение помыслов. Позже вспоминал, что постоянное раскрытие своей души перед духовником стало для него столь сильной потребностью, что он и уснуть не мог, если не очистит своей совести перед старцем.
Батюшка чувствовал явный покров благодати Божией. "Мне казалось, – вспоминал батюшка, – будто облако окружает меня и сохраняет". Молитва Иисусова была в то время его непрестанной духовной пищей.
В 1922 году от владыки Настоятеля он получил послушание принимать исповедь и вести людей по пути спасения. Вначале отец Серафим исповедовал детей. Испытав нового насельника на первом послушании, владыка Феодор вскоре поручил ему принимать исповедь взрослых. Нового даниловского духовника сразу заметили.
Отец Серафим имел великий дар любви к душам человеческим. Число окормлявшихся у него с каждым днем увеличивалось, возрастая до огромного количества. Великим постом он с исповедывал до трех часов ночи, доходя до изнеможения. А уходя в свою келью, уносил с собой пачку тетрадей и листков – откровения духовных чад.
Бывало, прижмет их к груди и с любовью, как отец родной, скажет: "Ведь это все души". И каждому из своих чад он отвечал письменно на все вопросы и недоумения.
В отце Серафиме чувствовали особенную благодатную силу, и – как железо притягивается к магниту – так и души людей льнули к Батюшке. С первых дней его служения, несмотря на его молодость, в нем чувствовали старца.
При жизни в Даниловом монастыре, да и позже в изгнании, много выпало досаждений на долю отца Серафима от духовных чад и от некоторых из монашествующей братии, но он не гневался, а приписывал все врагу, бесам.
В Данииловом монастыре, по сострадательности к страждущим, отчитывал бесноватых. Благообразный вид отца Серафима невольно возбуждал и благоговейный страх, и полную уверенность в его святости и старческой мудрости. Даже и старшие из братии тянулись к нему.
Так, один даниловский архимандрит сказал: "У нас в обители только один старец – отец Серафим".
Конечно, и другие духовники были опытны и имели своих духовных чад. Но такой заботы и такого труда, как принятие ежедневных откровений, и такого внимательного старческого руководства, кажется, не было».
В 1927 году был арестован и обвинен в том, что «использовал религиозный фанатизм отдельных верующих в антисоветских целях». Осужден по статье 58-14. Приговор - 5 лет ссылки на Север.
В 1933 году отец Серафим вышел на свободу, но при этом должен был три года жить под надзором властей. В 1937 году, когда органами ГПУ было заведено дело о «Даниловском братстве», перешел на нелегальное положение. Многие из его духовных чад были арестованы и расстреляны.
Война застала его в городе Верее. Отец Серафим старательно скрывался и выходил на воздух только по ночам. В подвале дома была устроена домашняя церковь. Литургию служил ежедневно. У него были антиминс, священные сосуды, необходимое священническое облачение.
Позже отец Серафим вспоминал, что, когда немцы занимали Верею, стреляли «туда и сюда» – и немцы, и наши. Во время обстрела он служил Божественную Литургию перед большой иконой Божией Матери «Умиление», и, по его словам, все время были «то перелет, то недолет», так что никто из домашних не пострадал.
После освобождения города нашими войсками был арестован. Из следственного дела известно, что при обыске у отца Серафима были найдены запасные Святые Дары, набор для крещения, черное марлевое облачение.
Архимандрит Серафим был последним, кто проходил по делу «Даниловского братства» 1937 года. Его обвиняли теперь не только в контрреволюционной деятельности, как его собратьев по Даниилову монастырю, но и в измене Родине, в сотрудничестве с врагом.
Приговор - 10 лет исправительно-трудовых лагерей.
Содержался в исправительно-трудовом лагере Красноярского края.
Многое пришлось пережить, находясь в лагерях: холод, неустройство, голод. Материальной помощи отец Серафим почти не имел, а когда от родных получал посылочку сухариков, то на его долю оставалось только то, что смог спрятать за пазуху, остальное вырывали... Но вера и терпение помогали ему переносить все с благодарением Богу.
Позже чада спрашивали: "Неужели Вы, Батюшка, не унывали там?" Он с кротостью отвечал: "Нет! Я как проснусь, так начинаю "раздувать самовар", все, что помню, по порядку всю службу прочитаю".
Вспоминал батюшка особенно один день – день
Рождества Христова. Запрягли их, человек десять, в сани возить бревна. "А я, – рассказывал батюшка, в душе распеваю: Рождество Твое, Христе Боже наш..."
Начальство, дивясь его благодушию, спросило, почему он спокоен и как бы доволен, находясь в таких условиях. Батюшка ответил: "Потому что молюсь Богу". Он на труд в лагере смотрел как на послушание, данное от Бога.
В 1955 году, по окончании срока, не зная куда ехать, остался под Красноярском. Но Промыслу Божию угодно было вновь вручить Батюшке его духовных чад. Сначала завязалась переписка, а потом началась для него жизнь "на колесах".
Стали собираться вокруг старца духовные дети. Матушка Параскева рассказывала: «Как-то в храме, на Почаевскую, я очень горячо молилась: "Матерь Божия, верни мне отца..." Вдруг подходит монашка и говорит об отце Серафиме...
Я поехала в Иваново. Приехала ночью, куда идти – не знаю. Молюсь: "Господи, покажи мне, где Батюшка живет". В одном домике зажегся свет. Решила постучать, спросить, где живет староста. Стучу, открывает она сама: "То-то Батюшка вчера весь день поговаривал, что ждет его что-то хорошее".
Так и находили своего духовного отца прежние чада – те, кто были еще живы, кто вернулись из лагерей и ссылок. Появлялись и новые, число их все возрастало.
Оберегая покой своих чад и друзей, на одном месте он долго не живал. Вот "география" его скитаний: Иваново, Куйбышев, Белгород, Харьков, Орехово-Зуево, Воронеж, Ольховец, Днепропетровск, Сухуми, Подмосковье, Москва... всего не перечислить.
Жил отец Серафим в основном у духовных детей,
которые заботились о нем, помогали материально. В конверты с исповедями вкладывали деньги, кто сколько мог, посылали гостинцы. И Старец нередко писал: «Все твои гостинцы получаю, зря не расходуйся. Не ты одна. С громады по нитке, и бедному рубашка».
Все, что появлялось у него "лишнего" – деньги, продукты, одежда, – раздавал нуждающимся. У духовных детей осталось в памяти, как он мог прервать любую беседу, и, лишь подходило время, предложить: «Давай помолимся». И начинал службу.
О случаях прозорливости отца Серафима вспоминали многие. Однажды своей духовной дочери, которая все собиралась к нему поехать, да откладывала, сказал при встрече: «Что же ты не приехала, три раза просил тебя встретить на вокзале».
Рассказывали и о таком эпизоде: «Собрался Батюшка ехать в Можайск, к сестрам – матушке Вере и матушке Надежде, они там были учительницами. Поехали, а адрес забыли. Прибыли ночью. Куда идти? Вдруг им котик встречается, трется, радуется. Батюшка и говорит: "Пойдем за котиком, куда нас приведет". Идет котик, потом свернул, и привел в нужный дом».
Еще случай прозорливости: одну свою духовную дочь, матушку Минодору, отец Серафим не скоро постриг, несмотря на ее просьбы, все откладывал и говорил: «Пострижешь тебя, а ты от нас уйдешь»; после смерти матушки Минодоры стало понятно, о каком «уходе» говорил Батюшка – она прожила чуть больше месяца после пострига.
Имел Батюшка и дар слез. Однажды в беседе о пользе слез заметил: "Если я не имею слез при совершении Литургии, то все равно что не служил". Плакал он и за чад своих. Однажды даже его духовник сказал: "Сколько же слез проливает отец Серафим, ведь бывает, что целыми днями плачет". Да и многие чада его слезы замечали, хотя он и старался хранить их незримыми.
Обладал он и даром исцелений. В Даниловом монастыре, когда Батюшка помолился и отслужил молебен преподобному князю Даниилу, ребенок, до трех лет не ходивший, исцелился.
Одна духовная дочь его сильно страдала, была вся опухшая и однажды, будучи у Батюшки, с горьким упреком и слезами пожаловалась ему: "Вот, Батюшка, другим помогаете и исцеляете своими молитвами, а я, грешная, видно, чужая вам, не пожалеете меня". И что же? Уснув дома с этими мыслями и слезами, утром встала совершенно здоровой.
Когда Батюшка подвизался еще в Даниловом монастыре, к нему обращались и за советом по разным житейским делам. Однажды приходит человек и спрашивает, какую из лошадей ему продать. Батюшка дал совет, но тот, по маловерию, продал ту, которую Батюшка благословил оставить. И что же? Только продал, как оставленная лошадка пала... После этого случая хозяин лошади такую возымел к Батюшке веру и любовь, что и всю семью вверил его руководству.
И нестяжание Батюшка имел великое. Когда пребывал в обители, то все пожертвования, предназначенные для него, отдавал на общую потребность монастыря, а что давалось ему от монастыря на личные расходы, то тратил на бедных духовных чад.
Одно время отец Серафим очень переживал, что невозможно ему открыто служить в храме. И однажды во сне увидел владыку Феодора, который сказал ему: «Прими схиму. Твой путь – духовника и старчества, а не открытого служения».
В 1960 году он был тайно пострижен в великую схиму епископом Донатом (Щеголевым) /†05.10.1979/ с наречением имени Даниила в честь преподобного и благоверного князя Даниила Московского.
Схиархимандрит Даниил вел огромную переписку с духовными детьми до последних дней своей жизни. В последние годы Батюшке было трудно принимать всех, особенно после сильного сердечного приступа, когда уже и отходную велел читать; но Господь продлил еще немного дни его.
В последнее полугодие у него была сильная болезнь ноги, и он переносил ее с терпением, без единого стона. А нога побагровевшая, опухшая – больно и со стороны было смотреть. Заботился лишь о чадах, принимал их радушно, утешал скорби.
Как-то поведал о том, что, когда он лежал в болезни, то вдруг почувствовал, что Кто-то стоит возле него и отирает ему глаза. Открыв их, увидел удаляющуюся в дверь Женщину в белом одеянии. И смолк, ничего больше не объяснив. А всем подумалось, что это была Матерь Божия.
27 января 1970 года у Батюшки произошел инсульт, после которого он прожил еще две недели, будучи в полной и ясной памяти. Послали за владыкой Донатом. Тот приехал 14 февраля в 7:30 утра. Вошел в комнатку, где лежал старец Даниил, и тихо спросил, помнит ли он его.
Отец Даниил говорить уже не мог, но дал понять, что узнал и помнит. После исповеди владыка Донат прочитал разрешительную молитву и благословил призвать священника для соборования и последнего напутствия.
Приехал отец Александр. Начал соборовать и после первого помазания почувствовал, что Старец совсем слаб. Причастил, затем продолжал соборование. В конце таинства, когда над головой его было раскрыто Евангелие, Батюшка тихо отошел ко Господу.
Шел 14-й день февраля, на часах было два часа пополудни.
Старец завещал, чтобы по упокоении его дали доступ всем желающим проститься. И квартира семьи Мазуровых, духовных его чад, предоставлявших ему приют на протяжении многих лет, бывших рядом с ним в трудные дни его жизни, под кровом которых он и почил, не закрывалась три дня.
Отпевали его в храме святителя Николая в Кузнецах. И только здесь чада отца Серафима услышали имя своего духовного отца в схиме – Даниил. Похоронен в Москве на Котляковском кладбище.