Он и она.

Он умирал в палате, а она
Возилась с ним уже восьмые сутки,
Одна... Будь трижды проклята война
И эти перевязки, швы и утки!
А где-то за окном бурлила жизнь,
Цвела сирень, сигналили машины.
Он умирал... Она ж ему "Держись", -
Шептала слёзно, - "Ты же ведь мужчина..."
И целовала руки и лицо,
Кормила с ложки и поила с чашки,
Лечила тело, рваное свинцом,
Отстирывала от крови тельняшки...
Паниковал он: "Я не поднимусь.
В осколках весь зачем тебе я нужен?"
Он воевал за Киевскую Русь,
Она ж - за то, чтоб он остался мужем.
Хирург неделю хаял медсестёр,
Её в пример он ставил персоналу -
Хирург был прям, талантлив и хитёр:
Ему людей в "ночных" не доставало.
Ну, а она уже валилась с ног,
Но ни на миг его не покидала.
На день восьмой он улыбнуться смог.
А на девятый его сердце стало...
Хирург бежал на помощь, весь аж взмок.
За ним с одышкой - реаниматолог.
Один разряд! Второй!.. На третий смог
Он вызвать пульс - час смерти был недолог...
Никто из них не видел в суете
То, как она неистово молилась!
Казалось ей, слова не те, не те! -
Пока его вновь сердце не забилось...
А на десятый день был генерал,
Торжественно в прицелах телекамер
Её мужчине он медаль вручал,
За кадром весь покрытый матюгами.
Олигархат судить я не берусь.
Но Родину делить в крови - не дело.
Он воевал за Киевскую Русь,
За шик и блеск чужого передела...
Я через месяц видел их в кино.
Она ему в фойе, погладив спину
И взяв в ладони руку, как давно,
Произнесла: "Держись. Ты ж мой мужчина".
© Андрей Каре.