Приходи - 25

***
Иван налил себе полный стакан водки, но пить не спешил. Он снова взял в руки две старые черно-белые фотографии, на которых его мать, Зинаида, была ещё совсем молоденькой девушкой. Вот она в нелепой фате сидит за свадебным столом, рядом с женихом, будущим отцом Ивана. А это она с мужем и уже годовалым сыном на руках, единственное фото, где их семья ещё вместе.
Отца Ванька Серый не помнил и куда он делся – не знал. Мать никогда не говорила ему об этом, а он сам, ещё ребёнком, пару раз не получил ответа на свой вопрос и спрашивать перестал. У него очень быстро появились другие интересы…
Иван всмотрелся в немного вытянутое, остроносое лицо матери. Её нельзя было назвать красавицей, девушка как девушка, ничего особенного. Но как же от неё передались Любе черты лица, упрямый изгиб губ, распахнутые доверчивые глаза.
– Мама, – тихо проговорил Иван, впервые за целую вечность произнося это слово. – Представляешь, у тебя есть внучка. И она так на тебя похожа. Как же я раньше этого не замечал?
***
– Бабушка, вот, возьмите! – моложавая женщина, пришедшая в палату навестить свою мать, протянула Анфисе несколько яблок, один апельсин и сдобную булочку. – Угощайтесь, вы же одинокая. А нам совсем не жалко. Ешьте, у нас ещё есть.
– Спасибо, но мне не нужно, – сдержанно ответила Анфиса. Она поднялась с кровати и вышла в коридор, не желая, чтобы эта милая женщина обращалась к ней снова. Одинокая! Нет, она не одинокая, у неё тоже есть семья. Люба вот, например. Просто семьи бывают разные, большие и маленькие. У неё маленькая семья, но семья же.
Соня ещё есть. Глупая бедная девочка. Досталась же ей непутёвая судьба. Сама за себя девка постоять не может. Все кому не лень гнут и ломают её, а она терпит и молчит. Анфиса вдруг вспомнила Вальку Бациллу, свою старую подругу по лагерю, где они обе отбывали наказание за убийство. Сколько раз Валентина рассказывала ей о себе, говорила, как жила с пьющим мужем, за которого вышла по наивной девичьей любви. Как терпела его выходки, работала с утра до ночи, чтобы ублажить своего благоверного, прощала ему всё. А он вытирал ноги о покорную жену, колотил её и не считал не то, что за женщину, за человека.
– Что ж ты не ушла от него? – спрашивала тогда Валентину Анфиса. – Зачем терпела?
– Слепой была и глухой, – вздохнула Валька. – Вот как влюбилась в него, так ослепла и оглохла. Да разве я одна такая? Тебе вот повезло, вовремя ты со своим Сашкой рассталась. Пока ещё беды не произошло.
– Как же не произошло, если я здесь? – удивлялась Анфиса.
– Так это разве беда…
Валька имела право так говорить. Её собственный муж, которого она так любила, спьяну не разобрал, кто перед ним, и набросился на двух её дочерей, трёх и пяти лет. Спустя годы, мучительно умирая в лагере на руках Анфисы, Валька улыбалась. Она знала, что там, на небесах, её ждут доченьки.
Сердце Анфисы кольнула острая игла. Пожилая женщина машинально подняла руку и потёрла то место, где боль ощущалась сильнее всего.
– Что ж там моя Любка? – подумала Анфиса. – Девчонка не маленькая, не пропадёт. Но егоза ведь, голова бедовая. Сама её вечно куда-нибудь суёт. Хоть бы присмотрел кто за ней… Люди же вокруг, не в пустыне живёт. Наталья-соседка рядом. Поди не прогонит. Нет, надо домой мне. Надо…
– Бабушка!
Анфиса резко обернулась и радостно охнула, увидев Соню.
– Внученька! Ты приехала…
– Да, бабуль, – девушка обняла её. – Я сразу хотела, но Дашутка заболела и я не могла её оставить. Только сейчас получилось выбраться, заодно лекарства куплю ей тут, в городе.
– С кем же доченьку оставила? – спросила внучку Анфиса.
– Да все дома, – ответила Соня. – И папа, и Герман, и Шура, и Гриша…
Пока она перечисляла, Анфиса надеялась, что сейчас услышит и имя Любаши. Но Соня умолкла на секунду, а потом спохватилась:
– Ой, что же я никак не спрошу, как ты чувствуешь себя? Что говорят врачи?
– Да что они скажут, – махнула рукой Анфиса и вдруг резко перевела тему на то, что волновало её больше всего. – Люба не у тебя? Когда мне плохо стало, она испугалась сильно. Потом я ничего не помню. Уже здесь врачи кое-как привели меня в чувство. Вот волнуюсь теперь за девчонку.
– Бабушка, я хотела взять её к себе, но она ушла, – словно нехотя проговорила Соня. – Наверное, решила вернуться в Касьяновку. Там тётя Наташа совсем рядом живёт. Если что, поможет по-соседски. Да ты не волнуйся, бабушка. Ещё я просила тётю Галю проверить, как там Любаша. И на днях сама к ней съезжу. Ты только выздоравливай скорее.
– Хорошо, – кивнула Анфиса. – Обязательно проведай её, ладно, Сонюшка?
Соня постаралась успокоить бабушку и пообещала, что обязательно всё сделает. Анфиса поблагодарила внучку, но, когда она ушла, принялась ходить по коридору взад-вперёд, не находя себе места от беспокойства.
***
Дождавшись сумерек, Аркадий подошёл к дому Ваньки Серого и тихонько толкнул калитку. Она открылась без скрипа, но Иван, не спавший вторые сутки, уловил во дворе какое-то движение и понял, что к нему пришли гости. Криво усмехнувшись, он посмотрел на старую, ещё бабкину икону с грустным и задумчивым ликом Иисуса Христа.
– Я же говорил тебе, что хочу завязать, – мысленно упрекнул его Ванька Серый. – Хотел, чтобы помог. И простил. Ладно, теперь я сам...
Узнав о том, что Люба пропала, Иван паниковать не стал. Бегать и разыскивать её по всей округе казалось ему глупым и бессмысленным, поэтому он даже обрадовался, когда понял, что никто не собирается организовывать поиски девочки. Эта суета могла ему только помешать. Ему нужно было просто немного подождать.
За годы, прожитые рядом с Любой, Иван хорошо узнал её. Доверчивая, любознательная и открытая, она, в то же время была смелой, решительной и умной. Это он постарался, чтобы она стала такой, даже не догадываясь, что перед ним родная дочь.
Иван крепко стиснул зубы. Он слышал, как Галина рассказывала Надьке-продавщице о том, что Людмила, родная мать, издевалась над его ребёнком. Морила голодом, лупила и всячески изводила. Даже жаль, что померла. Своими руками удавил бы гадину! Иван почувствовал, как чёрная, лютая ненависть поднимается из глубины его души. Теперь другие люди решили воспользоваться его дочерью. Он нисколько не сомневался в том, что это Валет и Аркадий решили через Любу надавить на него. Поняли, гады ползучие, что девчонка для него не пустое место. Что ж, сейчас причинять ей вред они не будут. Сначала им нужно добиться от него согласия. А это значит, нужно просто ждать. Они сами придут к нему.
Услышав в сенях какое-то движение, Иван сунул в рукав длинную острую заточку с выдвижным лезвием и изогнул губы в страшной, плотоядной улыбке. Но когда Аркадий вошёл к нему, выражение лица Ваньки Серого было непроницаемым и бесстрастным.
– С чем пожаловал, Аркаша? – медленно и с расстановкой произнёс Иван, внимательно наблюдая за ним. – Как там девчонка? Жива-здорова, надеюсь?
– Догадался, значит? – усмехнулся тот в ответ. – Я так и думал. Котелок у тебя всегда варил, что надо.
– Тут много ума не надо, – всё так же спокойно проговорил Иван. – Тихо здесь всегда было. Люди живут, как овечки. Ни тебе волков, ни других хищников. Потому и дети не пропадали. Пока вы не появились. Зря вы это затеяли, Аркашенька.
– Кто она тебе? – спросил Аркадий. – Зачем за неё мазу тянешь?
– Не твоё дело, Аркаша. А вот то, что берега вы попутали – это плохо. Ещё хуже, если с девчонкой что-нибудь случится. Для вас хуже, конечно. Ты меня знаешь.
– С ней ничего не случится, мы тебе не фуфлыжники, у нас другая масть, – качнул головой Аркадий. – На дешёвые понты не пойдём. А у тебя было время покубатурить, что да как.
– Ближе к делу, – потребовал Иван, не сводя со своего бывшего дружка волчьего взгляда исподлобья. – Короче говори.
– Условия те же, – пожал плечами Аркадий и вдруг заговорил быстро и горячо. – Мы тебя неделю уламывали как девку на сеновале. Что ж тут непонятного? Ты любому катале фору дашь. Нам так не жить. А жить хочется. Жить и жрать. И сытых баб по койкам валять. Не за бесплатно, конечно. А лавэ нету. Да ты желваками не играй, Серый. Жирных лохов полные вагоны на моря едут. В картах ты фартовый, можно без особого кипиша бабосами лопатники забить. И тогда разойдёмся как в море корабли.
– Со своими ксивами не поеду, – проговорил Иван. – И пока девчонку не вернёте, тоже.
– Повод для гнилого базара, Серый, – улыбнулся щербатым ртом Аркадий. – Ты же не фуфлыжник, зачем берёшь меня на понт. Ксивы будут. Завтра же мы с тобой поедем к Макару, и он всё сделает. А вот с твоей соплюхой поступим по-другому. Домой отпустим, пусть живёт. Но Валет за ней присмотрит. Тут он, в твоей берлоге поживёт пока. А мы с тобой в рейс двинем. Пока гастролируем, я тебя прикрывать буду. К осени управимся и в зимнюю спячку заляжем. Ты живи тут в своей глухомани, а мы с Валетом в центра подадимся. Нам тут ловить нечего.
– Пусть Валет едет с нами, – Иван внимательно смотрел на Аркадия.
Тот рассмеялся:
– Мы ж тебя не первый год знаем, Серый. Нам гарантии нужны. Валет без команды ничего ей не сделает, ты знаешь. Но если решишь соскочить, на куски порежет. Со дна морского достанет. И её, и бабку, если та сама кони не двинет раньше времени.
– Когда едем? – спросил Аркадия Иван.
– Утром. Сейчас я отнесу твой ответ Валету. Расскажу, что по чём. А тебя, чтоб ты не набедокурил, в подполе запру. Вернусь на рассвете, выпущу. Ну а если я не приду, придётся тебе её ливер по всем деревьям собирать. Валет на это способен, ты знаешь.
– Терпилу из меня лепишь? – усмехнулся Иван. – И про подпол запомнил, надо же.
– Так ты же сам при нас оттуда банки с закусью доставал, – рассмеялся Аркадий. – В нашем ремесле случайностей не бывает, сам знаешь.
Иван кивнул, на долю секунды задержал на нем горящий взгляд, а потом, без возражений стал спускаться по деревянной приставной лестнице в подвал, находившийся в сенях.
Аркадий опустил за ним подвальную дверцу, задвинул засов, приволок кованый сундук и прижал им дверцу, чтобы Иван не смог открыть её изнутри. Потом подошёл к столу, выпил водку, к которой так и не прикоснулся Иван, сунул в рот чёрствую корку хлеба и направился к выходу.
***
Иван прислушался. Там, наверху, было тихо. Аркадий ушёл, уверенный в том, что сумел заставить его согласиться на их с Валетом условия. Иван усмехнулся. Для нормальных людей семья – это сила. А для таких, как он – слабость. Именно поэтому законники не заводят жён и детей, выбирая для своего окружения только тех, кого не жалко. Иван прислушался к себе. А если бы он не узнал, что Люба его дочь? Изменилась бы от этого что-нибудь или нет?
– Не кривляйся, – мысленно одёрнул сам себя Иван, стоя в полной темноте. – Сам пустил эту свиристёлку в свою душу. Сам и разруливай. Эх, Аркаша… Жил бы ещё.
Он подошёл к стене и принялся ощупывать полку. Вот она, задвижка. Иван приподнял её, и полка, оказавшаяся небольшой дверцей, целиком подалась на него, открывая вырытый в земле проход.
Этот лаз Ванька Серый выкопал сам, ещё по молодости, после первой своей отсидки подготавливая пути отступления. Пару раз ему приходилось пользоваться им, успешно избегая нежелательной встречи с ментами. Теперь же у него была совсем другая цель. Он больше не был беглецом. Он был охотником.
Иван полз по тоннелю, вдыхая плотный и сырой запах земли. Вперёд его толкала ненависть к тем, кто так бесцеремонно решил войти в его жизнь. Зря они сделали это, потому что он уже принял решение и знал, что не отступит от него.
Аркадий углублялся в лес, направляясь к старой охотничьей избушке, которую они с Валетом недавно случайно обнаружили. Шагая, он перебирал в уме разговор с Серым. Вроде бы, всё вышло как надо. Но что-то беспокоило Аркадия, и он никак не мог сообразить, что именно. Они с Валетом всё продумали и решили, что девчонка – тот единственный козырь, который может повлиять на Серого. Он послушно срубит для них бабла, талант на это у него есть. Серый сам рассказывал, что как-то мотал срок на пару с Толиком-молдаванином, а тот катала с именем. Уважаемый человек, его не только в воровских кругах знали. С ним-то Серый и поднаторел в картёжной игре.
Аркадий закусил губу. Кто же всё-таки Серому эта девчонка, раз он так легко подписывается за неё? Родни у него нет, семьи и жены никогда не было, это Аркаша знал точно. На малолеток его вроде тоже никогда не тянуло. Как-то они отдыхали в сауне вместе с какими-то шмарами, так Серый всех самых грудастых и толстозадых перепробовал. Зачем ему сопливая десятилетка? Не тот формат. Хотя, какая разница, с чего он на неё так запал. Главное, что они с Валетом сделали правильную ставку.
И всё-таки Аркадий не ожидал, что он так быстро согласится на их условия. Даже в подвал полез беспрекословно. Аркадий пошёл медленнее, пытаясь ухватить промелькнувшую в мозгу мысль. Вот! Тот Серый, которого знал по зоне Аркадий, никогда не пошёл бы на это. Хитрый и злобный волчара счёл бы это унижением. А этот, сегодняшний Серый, молча выполнил то, что от него требовали.
– Чёрт! Неужели я лопухнулся? Не может быть! Он не мог выбраться оттуда!
Почувствовав внезапную угрозу, Аркадий остановился и резко обернулся. Он ничего не успел сделать. Зелёные глаза Ваньки Серого, стоявшего за его спиной, полыхнули страшным зелёным огнём. Острая как игла заточка вошла в тело Аркадия и насквозь пронзила его сердце.
– Зря ты попёр против меня, Аркаша...– проговорил Иван, взвалил безжизненное тело себе на плечи, и спокойно продолжил путь, уже зная, где находится его дочь.
***
Люба лежала в углу бревенчатой лесной хибарки на куче полуспревших от сырости одеял и тряпок. Нос забивал отвратительный запах и дышать было очень тяжело, к тому же девочке мешал кляп, который Валет снова сунул ей в рот, после того как дал ей напиться.
Руки Любы были связаны за спиной, и она пошевелилась, чтобы хоть немного размять затёкшее тело.
– Слышь ты, – рявкнул на неё Валет. – Не ёрзай там. А то я мигом тебя успокою.
Девочка испуганно притихла. А Валет снова заметался по крошечной избушке. Он то садился на табурет у грубо сколоченного стола, то подходил к маленькому окошку, пытаясь хоть что-то разглядеть в сгустившейся темноте.
Вдруг ему показалось, что под деревом мигнул красный сигаретный огонёк. Вот ещё раз. Кто-то спокойно затягивался сигаретой.
Валет бросил взгляд на Любу и угрожающе произнёс:
– Лежи! И только попробуй пискнуть. Убью!
Он взял в руки лежавший на столе ПМ и, сняв его с предохранителя, осторожно двинулся к выходу. Ни справа, ни слева от двери никого не было. Валет осмотрелся и шагнул в темноту. Увидев сидевшего под деревом подельника, он опустил пистолет.
– Фу-х, испугал. Ты чего тут расселся? Я же тебя жду. Что сказал Серый? Он согласился? Эй…
Валет наклонился к самому лицу Аркадия и вздрогнул, встретив холодный взгляд его мёртвых глаз…