120 лет со дня рождения художницы Надежды Ходасевич-Леже

Надежда Петровна Ходасевич-Леже (1904-1982) - российская и французская художница, живописец, график, мозаичист XX века, ученица Казимира Малевича и яркий представитель парижской художественный школы.

Ее жизнь — клубок сумасшедших поступков и противоречий. Рожденная в глуши и бедности, она стала миллионершей. Она была убежденным членом компартии — и при этом авангардным художником, критикующим советский соцреализм. Она жила в роскошных апартаментах и ездила на шикарных авто, была меценатом и писала портреты Ленина и Сталина. Упоминая ее имя, непременно добавляют — «жена Фернана Леже», хотя она была женой знаменитого художника всего три года на закате его жизни.

Несмотря на то что Надежда Ходасевич-Леже значительную часть жизни посвятила творчеству любимого мужа - художника-экспрессиониста Фернана Леже, она осталась в истории как самобытная талантливая художница, которую высоко ценили современники. Работы Нади выставлялись в Париже в 1930 годах наравне с произведениями мэтров – Василия Кандинского, Ханса Арпа, Александры Экстер, Ле Корбюзье, Фернана Леже и многих других. В ее оригинальном творчестве (живопись, графика, монументальное искусство, дизайн) были сплавлены и переработаны многие знаковые художественные направления XX века – от кубизма, супрематизма и пуризма до соцреализма.

Конец своей жизни посвятила налаживанию связей Европы с СССР.
Судьба Нади Леже заслуживает романа — таланта, любви и самопожертвования в ее истории было столько, что хватило бы и не на одну захватывающую книгу.

Маленькая Надежда появилась на свет 4 октября 1904 года в деревне Осетищи Витебской губернии (сейчас это Докшицкий район Витебской области). Кроме неё, в простой многодетной семье Ходасевичей было восемь братьев и сестёр. Родители будущей художницы происходили из Борисовского уезда Белоруссии. Мать, Мария, родилась в селе Зембине, была ткачихой, воспитавшей девятерых детей. Отец, Пётр родился в Мужанке и был «сидельцем», то есть, продавцом водки в казённой лавке. Семья была многодетной и бедной. Мечты юной Нади о профессии художницы родные воспринимали как нелепую блажь. Вскоре семья переехала в недалекий от Борисова Зембин, который художница и считала малой родиной. Причем в отличие от многих творцов - выходцев из Беларуси не скрывала такую связь, а гордилась ею.

Сельский быт, необходимость работать с малых лет… Казалось бы, о занятиях искусством и мыслей быть не должно, однако Надя думала только об этом. Она любила рисовать. Позже Надя вспоминала:Когда началась Первая мировая, семья перебралась в российский городок Белев. После революции там открыли Дворец искусств, и тринадцатилетняя Надя записалась в художественный кружок.

А в 1919-м Надя увидела в газете, что в Смоленске организуют студию художники-авангардисты, супруги Владислав Стреминский и Екатерина Кобро. Тайком от родителей девушка рванула туда и выдержала экзамен. Поначалу жила в заброшенном вагоне, пока Стреминский не узнал об этом и не выделил ей место за занавеской в своей мастерской. Правда, когда у него гостил Казимир Малевич, гостя укладывали в этом самом уголке, а Стреминский и Кобро забирали Надю себе в комнату спать на полу.

Смоленская студия была филиалом УНОВИСа - объединения «Утвердители нового искусства», которое создал в Витебске как раз Малевич. В Свободных мастерских преподавали художники революционных направлений. В течение двух лет Надя Ходасевич учится у супрематистов, знакомится и с самим Казимиром Малевичем. Борис Крепак записал из первых уст историю знакомства с автором «Черного квадрата»: И Надя по-своему прониклась учением Малевича.

Необходимое пояснение. Надя Леже многие свои супрематические картины повторяла в 1960-1970-е годы по ранним эскизам и наброскам 1920-х годов, поэтому на них указывается двойная датировка. И выполнены они, в основном, в технике гуаши на бумаге.

Однажды Наде в руки попадает журнал, в котором она видит работы Фернана Леже. С этого момента девушка одержима идеей уехать в Париж, где работает этот художник. Позже Надя вспоминала:

Во Францию Надя попала в два приема. Вырваться за границу удалось в 1921-м, когда по Рижскому мирному договору беженцам разрешили репатриироваться в Польшу. Наде помогло знание польского и новые документы на имя Ванда, ради которых она перешла из православия в католичество. Сначала ей удалось добраться до Варшавы. Чтобы заработать на хлеб, девушка пошла в няньки, затем работала модисткой. Но главное — ее без экзаменов приняли в Варшавскую Академию художеств! Там Надя познакомилась с другим слушателем Академии — Станиславом Грабовским. Их дружеские отношения вскоре переросли в роман, и молодые люди поженились.

Это был классический мезальянс. Девушка из бедной семьи попала в богатый буржуазный дом. Правда, к меду благополучия был щедро добавлен деготь — пренебрежение свекрови. Но все это было не важно, ведь мечта о Париже никуда не делась. Надя уговорила мужа поехать во Францию, и в 1924-м они, поселившись в хорошем парижском пансионе, начинают учебу в Академии современного искусства у самого Фернана Леже.

Фернан Леже, как и Надя Ходасевич, происходил из простой семьи. Его отец разводил скот. Правда, мать Фернана не была против увлечения сына рисованием, но о ремесле художника речи не шло. В 16 лет Фернан Леже стал учеником архитектора, затем работал чертежником. Казалось бы, почтенное дело, стабильный заработок, но молодого человека тянуло к живописи. Он пошел учиться в Школу декоративных искусств, затем — в частную академию художеств. Ранние работы Леже говорят о его увлечении творчеством импрессионистов, но очень скоро он проникается идеями кубизма. Начиная с 1910 года, Фернан Леже становится активным участником Салонов независимых, успешно работает и даже создает собственную разновидность кубизма — тубизм (основой работ художника были цилиндрические формы).

Когда разразилась Первая мировая, Фернан Леже был мобилизован и два года служил в инженерных войсках. В сентябре 1916-го во время газовой атаки под Верденом он получил серьезное отравление и больше года провел в больницах, а затем был демобилизован. Все это время его роман с Жанной Лои продолжался в письмах, а 1 декабря 1919 года они поженились. Мария Воробьева-Стебельская (Маревна), проводившая как-то время с Жанной в мастерской ее мужа и написавшая ее портрет, говорила, что мадам Леже «была любезна, забавна и хороша».

В 1920-х Фернан Леже не только пишет картины, но и снимает кино, делает декорации и костюмы для балетных постановок, читает лекции об искусстве. В 1924-м Фернан Леже вместе с Амеде Озанфаном и Отоном Фриезом открывает Академию современного искусства и становится ее директором. Именно в этом заведении стали учиться Станислав Грабовский и его молодая жена Надя.

Отношения между молодыми супругами вскоре стали портиться. Надя увлеклась идеями Леже, а вот Станиславу учеба в академии была не по душе. Начались ссоры. Однажды Надя удачно продала свою студенческую работу, и в доме вспыхнул скандал: Грабовский был оскорблен тем, что жена успешнее, чем он. В конце концов, произошел разрыв. В 1927 году Станислав вернулся в Варшаву, хотя к тому времени у них с Надей родилась дочь. Надя осталась в Париже без средств, с ребенком на руках. Недолго думая, она нанялась в служанки в том же пансионе, где жила. Бывший свекор, заботясь о внучке, отправил Наде деньги, но бОльшую часть этих средств она потратила на создание иллюстрированного журнала об авангардном искусстве. Издавала она его на двух языках, французском и польском, наняла редактора. Даже вышло два номера этого журнала. Все это говорит о ее совершенно неудержимой страсти к живописи, доходящей до сумасшествия. Во всяком случае, вряд ли история искусства знает еще подобные примеры, чтобы служанка издавала журнал о живописном авангарде…Кстати, в то время она выступала под именем Ванда Ходасевич-Грабовская. Но конечно, истинное имя ей было — Авантюра.

В этом была она вся. Почти ребенком оставила родительский дом. Без денег и связей рванула в Варшаву. Не зная французского, отправилась в Париж. Готовила и убирала в пансионе, но в то же время писала картины и строчила статьи для своего журнала. Надя не была красавицей, не могла похвастаться благородными чертами лица, но ее энергии, жизненной силы и очарования хватило бы на десятерых. И вовсе не удивительно, что вскоре рядом с ней появился новый мужчина — Жорж Бокье, чиновник парижского почтового ведомства. Узнав, что Бокье увлекается рисованием, Надя и его затащила в академию Леже. Так Жорж Бокье попал в Академию Фернана Леже. Вскоре он стал одним из самых первых учеников, его очень полюбил мэтр и впоследствии сделал старостой Академии. Они с Надей записались в коммунистическую ячейку, ходили вместе на собрания

Энергию и талант Нади к тому времени оценил и сам Фернан Леже. Мастер пригласил ее быть помощницей и даже доверил проводить занятия в его школе. Вскоре Надежда поучаствовала и в первой коллективной выставке.

Когда началась Вторая мировая, Жорж Бокье ушел на фронт, а Леже с женой уехали в США. Фернан Леже звал с собой и Надю, но она отказалась. Осталась в оккупированной Франции и жила на грани ареста, ведь еще в 1932-м вступила в компартию. И не просто жила, а наладила связь с бойцами Сопротивления, передавала им информацию, расклеивала листовки. Спасаясь от слежки, она остригла свою черную косу и перекрасилась в блондинку. Когда Франция была освобождена, Надя Ходасевич вступила в Союз советских патриотов и устроила аукцион, чтобы собрать средства для бывших советских военнопленных. Она дала для аукциона свои работы и полотна Леже, привлекла к участию Пабло Пикассо, Жоржа Брака, Анри Матисса. Аукцион прошел с успехом, было собрано более трех миллионов франков.

В 1945-м супруги Леже вернулись во Францию, возвратился и Жорж Бокье, и жизнь пошла своим чередом, роман возобновился. Надя продолжала работать в Академии с Фернаном Леже, стала его правой рукой. Она помогала ему, разрабатывала его эскизы. И сама занималась живописью – портретами, пейзажами. Фернан Леже и Надя Ходасевич-Грабовская работали бок о бок.

Безусловно, за все эти годы Надя не могла не подпасть под влияние своего учителя, но при этом ей все-таки удалось сохранить собственный стиль. Она была намного ближе к реализму, чем Фернан Леже. Он же утверждал, что сюжет в живописи — это ошибка; что он пишет не то, что видит, а то, что понял. После возвращения из США Леже вдохновляется новой идеей — пишет контуры предметов и отдельно — цветовые пятна. Именно в такой манере в конце 1940-х он создает портрет Нади «Чтение».

Надо сказать, что Надя всю жизнь прожила с художниками, однако писали ее редко. А вот сама она создала множество автопортретов. А еще писала политические плакаты и натюрморты, близкие к примитивизму, делала эскизы для мозаик.

Наверное, Фернан Леже и Надя Ходасевич так и оставались бы лишь товарищами по цеху, если бы не смерть Жанны Леже. Она умерла 1 декабря 1950 года. Фернан Леже овдовел в тот день, когда они с женой должны были отметить 31-ю годовщину со дня свадьбы.

Ему было семьдесят. Спасаясь от одиночества, он стал все больше времени проводить с Надей. Она поддерживала его, помогала во всем.
Позже Надя вспоминала:

Прошел год с небольшим, и 21 февраля 1952 года Фернан и Надя поженились.А мастер в своих дневниках записал:Семья поселилась в пригороде Парижа. На первом этаже была мастерская мужа, на втором - жены. Во время работы художница громко пела белорусские песни. Когда пение прерывалось, снизу раздавалось ворчание мужа - он всегда требовал продолжения. Так что, возможно, дарования мадам Ходасевич-Леже не ограничивались уникальным талантом к рисованию. Надя искренне любила мужа и проводила с ним каждую свободную секунду.

«Я вышла замуж за труд», — как-то сказала Надя, и это было правдой. Всю свою энергию она направила на то, чтобы обустроить для мужа комфортный быт. Их супружество выглядело идеальным, но оказалось недолгим. Через три с половиной года, в августе 1955-го, Фернан Леже умер.

Унаследовав все состояние мужа и его работы, Надя Леже решила, прежде всего, достойно представить его искусство потомкам. За месяц до смерти мастер приобрел небольшой дом в Бьоте на юге Франции. На этом месте Надя создала музей Фернана Леже. В огромном светлом специально спроектированном и построенном здании разместили около трехсот пятидесяти различных произведений великого художника: картины, эскизы и скульптуры, гобелены и мозаику. На фасаде здания появилась огромная, площадью 400 квадратных метров, мозаика… Спустя 10 лет коллекции были подарены французскому государству.

Еще один небольшой музей она открыла в Нормандии, на родине мужа. А потом отправилась на собственную родину.

В 1959 году, через 40 лет после отъезда в Варшаву, Надя Ходасевич-Леже приехала в Советский Союз. В стране уже наступила оттепель, тем не менее, Наде пришлось потрудиться, чтобы растопить лед в отношениях.

Да, Фернан Леже рисовал рабочих и обращался к индустриальным мотивам, а сама Надя писала картины на тему «миру — мир», однако их работы были так далеки от канонов соцреализма! С одной стороны, и Надя, и Фернан Леже были коммунистами, она участвовала в Сопротивлении и дружила с руководителями французской компартии. Но «хороша» же эта партизанка и коммунистка, которая щеголяет в своих дорогущих шубах!

В общем советским «искусствоведам в штатском» Надя Леже принесла немало головной боли. Но свернуть ее с намеченного пути было невозможно. Она устраивала в СССР выставки работ Фернана Леже, а заодно своих собственных и Жоржа Бокье (он вновь был с Надей и вместе с ней вел все дела по созданию музея Леже и организации выставок).
Надя Ходасевич-Леже была верным другом Советского Союза, активным поборником сближения культур советского и французского народов.

Она устраивала выставки советских художников во Франции, принимала у себя советских режиссёров, артистов, была лично знакома с видными политиками, литераторами, деятелями искусства, среди которых Илья Эренбург, Любовь Орлова, Лиля Брик, Николай и Нина Черкасовы, К. Симонов и В. Серова, Родион Щедрин, А. Зархи, Сергей Юткевич. 10 апреля 1972 года советское правительство Указом Президиума Верховного Совета СССР наградило Ходасевич-Леже орденом Трудового Красного Знамени с формулировкой «за большой вклад в развитие советско-французского сотрудничества».

Благодаря ее стараниям в СССР привезли «Джоконду» и выставку работ Пикассо.

Надя тесно общалась с Екатериной Фурцевой, опекала советские делегации во Франции, дружила с советскими писателями, актерами и режиссерами. Литературное свидетельство этой дружбы — рассказ Сергея Довлатова «Куртка Фернана Леже» — о том, как вдова советского актера Николая Черкасова встретилась в Париже с Надей, и та передала в подарок молодому писателю вельветовую куртку, принадлежавшую когда-то мэтру.

До конца жизни Надежда Ходосевич-Леже и Екатерина Фурцева оставались ближайшими подругами. Благодаря стараньям художницы, Фурцева стала самым элегантным членом советского правительства. Советские женщины срисовывали фасоны с новых нарядов министра культуры.

Наряды же эти целыми чемоданами доставляла в Москву Надежда. Которой министр культуры помогла получить в столице СССР квартиру и даже построить дачу на московском Монмартре – в Пределкино. По воспоминаниям друзей и знакомых, бывала на даче Надя часто и всегда увозила из СССР во Францию огромный мешок картошки, шмат сала и несколько килограмм свиной вырезки. Возможно, для приготовления колдунов.

В общем «культурный обмен» между СССР и Францией в те годы был во многом делом рук Нади Леже. При этом она умудрялась спорить с той же Фурцевой, заявляя, что в соцреализме, «который существует в СССР, нет живописи».

И продолжала смущать советских музейщиков своими шубами. Приходила на выставку и, не глядя, стряхивала очередное норковое сокровище с плеч. Директор художественного музея в Минске приставляла к именитой гостье специальных сопровождающих, которые должны были подхватить шубку в нужный момент. А сама Надя считала, что зрители, глядя на ее наряды, должны понять: работы Фернана Леже, которые она привезла для них, — большая ценность.

Кстати, драгоценности (буквально) Надя Леже создавала и сама. Их можно увидеть в Оружейной палате на выставке «Супрематическое предвидение». Вдохновившись полетом Юрия Гагарина, Надя Леже использовала свою раннюю графику для изготовления ювелирных украшений.

В 1976-м эти броши и кольца из платины, золота и бриллиантов Надя подарила советскому правительству.

Кстати, уже упомянутая директор минского художественного музея Елена Аладова вспоминала: услышав ее жалобы на нехватку средств, Надя Леже сняла со своей блузки золотую брошь собственного дизайна и протянула Аладовой со словами: «Вот, тут хватит на все!». Директор советского музея от подарка, разумеется, отказалась, но часто вспоминала об этом случае.

Но, пожалуй, дороже золота и бриллиантов были сотни копий шедевров мировой живописи, которые Надя заказала, привезла в СССР и подарила белорусской деревне Зембин (здесь родилась ее мать, сюда переехала со временем семья Ходасевич, здесь потом и умерли родители Нади) и другим городкам и селам, где не было своих музеев. Потому что искусство должно быть доступно всем — так считал и Фернан Леже, и Надя.

Впервые посетила Беларусь в 1959-м. Тогда она приехала за рулем авто в компании с новым мужем Жоржем Бокье и сыновьями лидера французской компартии Мориса Тореза.

Во время поездки в Зембин Надежда Петровна вспоминала, как впервые ехала повидаться с сестрами и братьями, побывать на могилах родителей. Общалась она с ними то на русском, то на белорусском.

А в 1967-м художница приехала В Минск со щедрыми подарками. Тогда в коллекции музея Беларуси оказались десятки тарелок, расписанных Пикассо, коллекция из более чем 150 изготовленных в Лувре слепков произведений искусства, дюжина эстампов Фернана Леже, репродукции собственных супрематических композиций Надежды. А еще - сотни факсимильных репродукций мировых шедевров на холсте, которые объехали весь Советский Союз. Надежда Петровна потом писала: была в шоке, что в СССР не знают ни классического, ни современного искусства. Наверное, потому и придумала просветительский проект музея музеев, который мечтала открыть в Витебске, и идею с репродукциями. .

Единственная выставка самой Нади Леже в Минске прошла в фойе того самого Дворца спорта в 1972-м. Там она показала свои мозаики. Уже после ее смерти в 1982-м несколько таких произведений попали в Зембин - в том числе портреты Фернана Леже, Пикассо и Шагала. Работы передали в Беларусь из подмосковной Дубны, куда к местному НИИ определили в свое время выставку мозаик-плит (каждая - по 200 кг) Нади с ее героями эпохи - Ленин, Маяковский, Циолковский, Гагарин, Торез... Вот только в 1990-х из-за бесхозяйственности и отсутствия условий под открытым небом многие из панно осыпались. Но часть успели отреставрировать и продолжают показывать. Пару лет назад белорусские дипломаты в Швейцарии помогли Национальному художественному закупить три живописные работы Надежды Петровны. Среди них и ее автопортрет.

Еще один ее дар могут увидеть все, кто бывает в подмосковной Дубне. Там в одном из скверов установлены созданные по эскизам Нади Леже мозаичные портреты Петра Чайковского, Максима Горького, Владимира Маяковского, Льва Толстого, Юрия Гагарина, Майи Плисецкой.

«Много раз я слышала: „К чему это вам? Откажитесь от беспокойных затей!“ — А я с детства люблю беспокойные затеи! Еще с той поры, в том бедном моем краю, тормошили меня несбыточные мечты. Несбыточные? А почему? Самое прекрасное – иметь цель, чтобы она сияла, тянула и чтоб изо всех сил, до последней селезенки, ее добиваться…» — писала Надя Ходасевич-Леже.

Она умерла 7 ноября 1982 года в Грасе (Приморские Альпы) в возрасте 78 лет и похоронена на Лазурном Берегу в селении Кальян (фр. Callian) департамента Вар. Массивное основание ступенчатого надгробия из полированного чёрного камня сочетает прямоугольные формы, вертикальные и горизонтальные плоскости в композиционном единстве с идеями супрематизма. На этом фундаменте установлен классический античный портик с треугольным фронтоном. В нише, обрамлённой двумя колоннами, виден мозаичный автопортрет художницы, в гамме оттенков которого преобладает красный, белый и зелёный цвет. Рядом находится погребение Фернана Леже, невдалеке проходит Chemin du Charon (Дорога Харона), растут платаны и кипарисы…

Что означали такие идеологические вольности, как выставка зарубежного художника-авангардиста в Москве? И каким образом Наде Леже и Екатерине Фурцевой в начале 50-х удалось приподнять «железный занавес» и сблизить идеологически непримиримых врагов -- СССР и Запад?