Кукла

Детей Матвей не хотел. Не то чтобы совсем, но вот прямо сейчас не хотел. Поэтому и Марину не понимал. Молодые ещё, для себя пожить можно. А ребёнок – это не только заботы, это ещё и расходы, которые не факт, что потянешь на одну его зарплату. Декретные-то смех один. Так что, может, и неплохо, что не получалось у них пока. Он так Маринке и говорил, что не время ещё значит. Но жена не унималась, так что он махнул рукой, ходил на обследования послушно. А вот к старушке не пошел. Не верил Матвей ни в старушек, ни в то, что Маринины подруги ей что-то путное посоветуют.
Куклу эту он заметил на следующий день после похода жены (к старушке той самой, к кому ещё). Сидит на столе кухонном, лупит на него глаза. Волосы длинные, а сама тряпичная, но как живая.
– Марина, это что за хрень?
– Это, – Марина ответила, блаженно улыбаясь, – не хрень, это дочка наша.
Матвей тут и сел, где стоял.
– Ты, блин, с дуба рухнула? Или тебе твои колдуньи мозги последние промыли? Какая ещё дочка?
– Да будущая, – засмеялась жена, словно издеваясь. – Старушка сказала куклу купить и наговорила над ней. Будем куклу беречь, баловать, так скоро у нас и своя дочка родится. Настоящая.
Взяла Марина куклу и давай баюкать, как ребенка. Посмотрел Матвей на спятившую жену, на куклу ещё раз. Нет, она хоть не живая и есть не просит, но всё равно криповато как-то. Марина ему есть наложила, куклу посадила напротив, так Матвею кусок в горло не лез под взглядом кукольным, немигающим и внимательным таким ещё.
Но промолчал тогда. Высказался только, когда Марина куклу в кровать с собой уложила, аккурат между ними.
– Марина, убери ты её куда-нибудь, а то с таким соседством у нас детей точно никогда не будет. Я так не могу.
– Маленькие дети спокойнее спят с родителями, – заявила Марина и заботливо подоткнула кукле одеяло.
«А о спокойствии родителей кто-нибудь подумал?» – захотелось высказаться Матвею, но было поздно, хотелось спать, а не устраивать скандал, поэтому он отвернулся к стене, чтобы не видеть чертову куклу, наверняка злорадствующую.
Назавтра выяснилось, что Марина взяла отпуск за свой счет, потому что, видите ли, ей было неспокойно, что Бэлла остаётся дома одна, а на работе ей было некогда за ней присматривать.
Так кукла у нас уже Бэлла, вот как. Тут Матвей уже не сдержался, взвыл и рассказал, где видит и Марину, и её куклу, и их совместную жизнь с такими закидонами. Марина в долгу не осталась, она голос не поднимала, но угрожающе так высказалась, что она в Матвее, видимо, ошиблась, что он жестокий бессердечный эгоист и на роль отца её детей явно не годится. Матвей ещё больше закипел и ответить хотел, только вдруг увидел, как кукла на полочке улыбается. Сидит и улыбается. Спокойно так. Не было у неё улыбки вчера на лице, он-то ещё не спятил. Осёкся тут Матвей.
– Марина, посмотри! – сказал он тихо и рукой показал.
– Что такое? – посмотрела жена на куклу непонимающе.
И он посмотрел. Нет никакой улыбки. Ровное спокойное лицо, неживое. Тряпичное. Похоже, спятил всё-таки.
– Вот именно, – заявила Марина, – Бэлла тоже не одобряет ссоры. И я не права была, нельзя при ребёнке.
Матвей закивал, поглядывая на куклу одним глазом и вторым. И странно так, то казалось, что есть улыбка, то – что нет.
Как-то и помирились с женой, пока смотрел, а к концу и убедил себя, что показалось.
На работе Матвей стал задерживаться. Дома с Бэллой было как-то неуютно, словно и правда кто-то третий в их семье завелся и им с Мариной мешать стал. Даже начальник рвение такое заметил и оценил, премию выписал и оклад обещал прибавить. А там, глядишь, и до зама поднять. Это хорошо, но по возвращению с работы Матвея опять встречала Бэлла и её ускользающая улыбка. Марина всегда таскала куклу с собой, и даже из дома лишний раз выйти не могла. Чем Матвей и воспользовался, вызвавшись в свой выходной посидеть с Бэллой, пока Марина сможет заняться своими делами. Жена, ничего не заподозрив, быстро собралась и убежала на маникюр, а Матвей закрыл за ней дверь и пошёл к кукле. Что собрался делать, он и сам до конца не знал. Ссориться с женой не хотелось, Марина была ему дорога по-настоящему, но и жить так продолжать он тоже не мог. Выкинуть куклу – и дело с концом.
Куклы не было. Ни на диване, где он её оставил, ни в комнате, где он методично всё перерыл, ни в кухне, ни в ванной. Следующий час он провёл за уборкой квартиры и попыткой придумать нормальное объяснение для Марины, каким образом он смог потерять, мать его, куклу. Объяснение не придумывалось, кукла не находилась.
Марина вернулась быстро, какая-то посвежевшая и отдохнувшая, похвасталась новым маникюром и спросила:
– Как вы тут без меня?
Матвей пожал плечами и открыл рот, чтобы начать каяться, но тут Марина заглянула в комнату и побежала обнимать Бэллу, спокойно сидящую на диване.
На следующее утро на Матвея упал кирпич, когда он выходил из подъезда. Ещё бы полшага и кирпич упал бы ему на голову, а так он просто раскололся перед ним об асфальт и запачкал брюки. Дом у них был панельный, кирпич был обычный, красно-коричневый.
Матвей почему-то оглянулся назад, посмотрел на окно их спальни, четвертое снизу и второе сбоку. В окне шевельнулась занавеска, и Матвею показалось, что кто-то маленький сиганул с подоконника в комнату. Словно кошка, только не было у них никакой кошки. Марина ещё спала, когда он уходил. Показалось?
Нехорошее предчувствие не отпускало всю дорогу, и Матвей ехал на работу, не торопясь и осторожничая излишне. Да по утренним пробкам и не разогнаться особо. Но, подъезжая к работе, пришлось ускориться: опаздывал уже, и телефон, как назло, разрываться стал. Матвей скосил глаза. На экране светилось имя начальника.
Матвей чертыхнулся, взгляд на дорогу перевел, в зеркало посмотрел зачем-то. А оттуда на него посмотрели глаза знакомые кукольные, словно «любимая» Бэлла на заднем сиденье устроилась.
Педаль тормоза сама собой в пол вдавилась. Сзади забибикали, черная тойота едва не въехала ему в зад, едва остановиться успела. В зеркале отражалась забытая тряпка, сползшая с подголовника. И никаких глаз.
Машину Матвей на стоянке оставил у работы, домой решил на такси ехать. В перерыв сел копаться в телефоне, а потом обзванивать Марининых подружек с наспех выдуманной легендой. Третья по счету сжалилась и сказала заветный адрес.
Старушка на вид оказалась обычным божьим одуванчиком, только улыбка её Матвею не понравилась сразу. То ли есть, то ли нет, не поймаешь, не поймёшь.
– Маринин? – спросила старушка, пригласив в квартиру с классической совковой обстановкой и коврами на стенах. – Рассказывай, рассказывай.
Рассказал Матвей. Куда ему деваться было? И про жену, и про Бэллу, и про кирпич с машиной. Просил забрать куклу, деньги предлагал любые.
– Не надо мне денег твоих. Уплачено всё уже. И куклу забрать не могу. Пока не будет маленького у твоей жены, не успокоится она.
– Так эта Бэлла меня со света сживёт раньше, – взмолился Матвей.
– А ты умнее будь, – усмехнулась старушка. – Молодые, глупые. Слушай сюда, научу.
Домой Матвей вернулся поздно, но с букетом для Марины и с платьем для Бэллы. Весь игрушечный исходил и всех продавщиц замучил, пока выбрал. Обрадовались обе и ругать за опоздание не стали.
Так и прошла неделя с подарками, помощью по дому и с трудом ударным на работе. С мамой своей о помощи Матвей тоже сам договаривался и умолял, и обещал разное. На скорых внуках Валентина Ивановна сдалась.
Марина с куклой рассталась неохотно, но Валентина Ивановна абсолютно серьёзно обещала присмотреть за Бэллой, и сшить ей за выходные какую-нибудь обновку. Шила мама всегда хорошо. Марина в итоге согласилась. Выходные прошли замечательно и спокойно, с походом в кино, посиделками в кафе, прогулками по осеннему парку. И отсутствие третьего в их спальне тоже весьма продуктивно повлияло на налаживание семейных отношений.
Положительный тест Марина показывала и ему, и Бэлле, радостно скача по комнате. Тут наученный Матвей был уже готов, и пока Марина была на очередном приёме в консультации, притащил домой банку святой воды. По комнатам пришлось разбрызгать полбанки, пока это подействовало и Бэлла вдруг обнаружилась на диване, где он смотрел до этого раза три. Оставшейся воды как раз хватило, чтобы окатить куклу и спокойно доехать до дома старушки.
Марине Матвей честно признался, что Бэллу отдал. Ожидал он всякого, но жена отреагировала абсолютно спокойно, полностью занятая мыслями о будущем ребёнке. И вообще Марина в себя пришла, даже на работу вышла доработать до декрета.
Дочку назвали Аней. Хорошая девочка выросла. Только посмотрит иногда на Матвея, даром что малая, сверкнёт улыбкой неуловимой – и сразу папа вспоминает, что давно жене по дому не помогал, цветов не приносил и дочку подарком не радовал. Хорошая девочка выросла, хорошая.