Особенно любил он это дело, когда приезжала его правнуч - девка глазастая, бойкая с шилом в одном месте.
То она цыплят в холодной воде искупает до стерильно-смертельного хруста. Буквально всё поголовье ушло чистым и красивым на радугу, как сейчас говорят.
То назадирается на местных пацанов так, что те от бессилия - девчонок бить нельзя, а сатисфакции хочется, накидают ей репея на волосы по самое шило. И потом дед Филя весь вечер и пол ночи будет вытаскивать липучие катышки из головы этой кулёмы. Под вой и стенания, конечно, зато брить налысо не пришлось.
То эта бедося уйдёт в поход за стеклянными слитками с местной шпаной на местный же завод стеклотары, естественно никого не предупредив. А Филипп Степанович вместе с женой своей - моей прабабкой, носятся по улицам, посекундно седея и получая инфаркт - пять лет дитю, что говорить родителям.
Секли меня? Нет, конечно, хотя очень я этого заслуживала, что скрывать. И не изменила себе в дальнейшем, пострадавшие не дадут соврать.
Но дед не поэтому плакал.
Вряд ли какие-то жизненные обстоятельства могли вызвать у него слёзы, а вот мои пухлые ручонки, обвивающие его шею - вполне. А ещё песни. Протяжные, вязкие и обволакивающие, горькие, шальные, как вся его ссыльная казачья жизнь.
И вот, разменяв очередной десяток ближе к покою, я внезапно осознала, что Иваны, родства не помнящие, это не про меня. Я знаю, кто я.
Полина Иголкина
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 1