Люди и дома деревни 19 века: фотографии экспедиции в глухомань Севера

"Очень невелик наш городок, не потребуется и двадцати минут, чтобы пройти по единственной его улице. От этой жизни, полной щемящей тишины, безмятежья и простоты, не бывавшему здесь человеку, покажется жутко. А за добродушных и радушных обывателей его становится как-то обидно и крайне тоскливо..." (Н.А.Шабунин)

Продолжим, дорогие читатели, наше увлекательное путешествие вместе с фотографиями этнографа и художника Николая Шабунина на рубеже 19-20 века. В своих экспедициях на Русский Север в 1900-1904 годах, стремился Николай Шабунин запечатлеть на фотографии исчезающий с началом 20 века древнерусский уклад.

В то время Архангельская губерния и будущий Ненецкий округ не имели железных дорог и оставались последним пристанищем средневековой России.

Север никогда не знал плетки помещика, рабства крепостного права. Здесь не гнули спины мужики и не грели дворянские постели дворовые девки. Север, являлся государевой "черной" землей и подчинялся лишь императору.

Бескрайняя тайга надежно укрывала преступников и бежавших с центра России в поисках вольницы. Преступники и ссыльные были здесь и официально: в 18-19 веках на Север высылали наряду с Сибирью.

На Севере все были равны. В деревнях витал свободный дух колонистов, бросивших вызов Арктике и авантюристов, начавших всё заново. Это была настоящая архангельская Аляска, не пойманная капитализмом и вольная.

Не случайно потому так много русских деревень на Севере было в схоронных лесных местах. Вдали от полиции, налогов и начальства.

Их связывали между собой реки и сеть локальных дорожных трактов, прорубленных по просекам в лесах. В те времена в деревнях жило намного больше народа, чем в городах и самом Архангельске.

Русский Север не был раем. Никакой медицины, цивилизации и жуткие морозы зимой и орды кровососов летом. Но вольность, просторы и умеренный гнет государя-владельца компенсировали тяготы.

Этот живой мир и сохранили для нас фотографии Николая Шабунина. Векового Леса на Севере было много, им не владели дворяне потому и дома поморов были как дворцы на несколько семей.

Ветряные мельницы Севера отличались от громоздких центра России более легкомысленным срубом. как синица на ветке, покачивались на четырехугольном срубе. От деревни к деревне переезжал Шабунин, преодолевая бездорожье и холод:

"От левого берега реки Мезени въезжаем в дремучий лес. Какой же это тоскливый путь, как вековая преграда просвета, что тянется по всей длине Печёрского края.

Единственная дорога с Архангельска по Печёрскому тракту не имеет ни одного посёлка. Только маленькие почтово-земские станции и ветхие избушки, по крышу ушедшие в землю. Дорога сквозь дремучий лес называется «Тайбола».."

Но лес расступался, открывая Николаю села русских колонистов. К сожалению, революция разметала его дневники, и фотографии не имеют географических пометок. Большинство деревень исчезли, срубы сгнили, мы не узнаем их судьбу.

Придет революция, гражданская война, капитализм и города пойдут вверх. Опустевшие деревни зарастут лесом, тракты станут лисьими тропами, а на остатках домов будут вить гнезда совы.

И Нам остается всматриваться в эти фотографии Шабунина, как в окошко в исчезнувший русский мир...

ДАЛЬШЕ: ГЛАВА 4  < (жми!) I > НАЧАЛО