Искренне изумляюсь, для чего люди, главным образом женщины, пытаются скрыть свой возраст.

На мой взгляд, куда приятней, если обо мне скажут: “Надо же, ей столько-то лет, а она еще…” Да, меняется отражение в зеркале, сужаются возможности, сокращается, как говорят экономисты, горизонт планирования. И, соответственно, растет цена времени.
“Прокрастинация” – красивое иностранное понятие, с недавних пор прокравшееся в нашу жизнь. Впрочем, оно не так давно вошло и в научный оборот, как и “синдром отложенной жизни”. На самом-то деле, именуясь не терминами, а простыми словами, эти истины известны человечеству с давних пор. У людей сложные и хитроумные отношения со временем: они ловко умеют обманывать сами себя, смещать приоритеты, откладывать трудное на завтра, искусно лавируя и умело совмещая в своих интересах несовместимое: “Я подумаю об этом завтра” и “Carpe diem” – “Лови момент”.
В одном из Посланий Апостол Павел говорит, что мы должны дорожить временем, потому что дни лукавы, а в той же главе Екклесиаста, откуда бесконечно цитируют “время разбрасывать камни и время собирать камни”, сказано и более общее: “Всему свое время, и время всякой вещи под небом”. Из этого следует многое, в частности понимание того, что́ мы можем в юности, а что́ становится уделом старости (кстати, не хотелось бы воспринимать это только лишь в мрачном свете). Мы моты, транжиры, не способные не только всегда, но даже иногда поступать так, как если бы настоящий миг был единственным доступным нам, не чувствуем реальности и уникальности момента.
Два с лишним столетия назад знаменитый баснописец Иван Андреевич Крылов под Новый год написал пародийную “Похвальную речь науке убивать время”. Начиналась она так: “Наконец сбыли мы с рук еще один год, убили триста шестьдесят шесть дней и можем сказать торжественно: не видали, как прошло время!” Зачин тоста, подходящего и сегодня для любого новогоднего застолья.
У почтенного возраста не так много преимуществ, и чтобы ими воспользоваться, надо приложить серьезные усилия. Оставим в стороне необходимость заботиться о здоровье и поддерживать физическую форму, значительных сил требует сохранение формы моральной и ментальной. И здесь огромную роль играет самоирония.
Многие доктора овладели искусством утешительных дефиниций. Слышала – применительно к себе, например, такие:
- эндокринолог о результатах УЗИ щитовидки: “Есть кое-что, но не волнуйтесь: не успеет вырасти”;
- стоматолог о пломбе: “Учтите, это последний подход к снаряду”;
- окулист: “Пока это еще не глаукома, а естественный износ”.
Все любят ссылаться на киплинговского промахнувшегося Акелу, а мне запомнился рассказ путешественника, посетившего какие-то экзотические острова, о том, как старый вождь умолял его дать ему краску для волос: “Если люди моего племени заметят, что я седею, они убьют меня”.
Когда я думаю о том, что жизнь конечна, заставляю себя понимать, что не кончена. И главное здесь – помнить о смыслах, о подлинных ценностях. Виктор Франкл, пройдя через невыносимый опыт нацистского концлагеря, доказал возможность сохранить надежду и достоинство именно на этой основе.
Елена Холмагорова
"Недрогнувшей рукой"