Начавшийся в XV веке интенсивный процесс формирования централизованного Русского государства сопровождался коренными изменениями в структуре государственного аппарата - в первую очередь формированием звена центральных органов управления. В этих условиях стало меняться понятие как самого преступления, так и организации розыска преступников и расследования совершенных ими преступлений.

Изменения в процессе розыска преступников в обобщенном виде получили частичное закрепление в "Судебнике" великого князя Ивана Васильевича (Судебник 1497 г.), ставшем первым общим кодексом единого русского феодального права.

Если "Русская Правда" признавала преступлениями деяния, которые были направлены на нанесение ущерба непосредственно личности, конкретному человеку и его имуществу, то в XV веке преступлением стали признаваться и действия, представлявшие угрозу для безопасности государства и общества.

Соответственно, если ранее для обозначения преступления использовался термин "обида", то в XV веке оно стало именоваться "лихим делом". Если раньше розыск преступника начинался и производился лицом, которому наносилась "обида", то теперь во многих случаях инициатива начала розыска и его последующее производство стали обязанностью государственных органов.

Из содержания ст. 34 Судебника 1497 г. следует, что розыск преступников возлагался на специальных должностных лиц - "недельщиков", в обязанности которых входили розыск ("имати") преступников и их допрос ("пытати").

Более того, розыск производился не только в случаях, когда становилось известно о совершенном преступлении, но и в случаях, когда ставилась задача выявления лиц, совершающих преступления, - лихих людей (разбойников), душегубцев (убийц) и татей (воров).

Судебник 1497 г. закреплял новый институт расследования - "оговор", который мог быть получен в ходе т.н. "повального обыска". Повальный обыск представлял собой процедуру, в ходе которой уполномоченное должностное лицо осуществляло массовый опрос населения о личности и репутации обвиняемого. При помощи повального обыска власти устанавливали прежде всего принадлежность лица к "ведомым лихим людям", т.е. к кругу профессиональных преступников.

Повальный обыск охватывал, как правило, сотни людей. К примеру, в 1630 г. воронежский губной староста, расследуя дело о групповом разбойном нападении на имение дворянина Ф. Плясова, опросил в Воронежском уезде двух священников, 83 казака и 170 крестьян. Результаты "лихованного обыска" явились для губного старосты основанием взять под стражу троих подозреваемых. Также повальный обыск применялся в случаях, если преступник не был задержан с поличным.

Занимались розыском преступников местные органы власти. С XIV века русские земли делились на уезды, возглавлявшиеся наместниками, а уезды - на волости, во главе которых стояли волостели. На этих должностных лиц, среди прочих, возлагались и задачи по розыску преступников. В нормативных источниках упоминается и специальное должностное лицо - "доводчик", являющееся представителем наместника или волостеля, которое ведало следствием и судом.

В XVI веке появились и специальные органы городского управления - вводится должность "городчика" (позднее - городового приказчика, городничего), за которым постепенно закрепляются все более широкие полномочия, в том числе и по розыску преступников.

Суд не был отделен от органов управления, и судебные функции выполняли как приказы, так и органы местного управления и самоуправления. В 30-е годы XVI века в России начали создаваться "губы" - судебно-полицейские округа, в которых учреждались губные избы, возглавляемые губными старостами и губными целовальниками, избиравшимися населением. При губной избе находился подьячий, ведавший делопроизводством. На губные власти была возложена обязанность поимки разбойников, татей, убийц и поджигателей.

Институту губных старост (как и другим органам власти) был свойствен феномен "единства компетенции", когда губной староста производил и розыск преступника, и расследование уголовного дела, после чего выносил по этому делу приговор, а заодно и отвечал за приведение собственного приговора в исполнение.

Порядок организации губных учреждений и ведения ими дел о татьбе и разбоях детально регламентировался специальными нормативными актами - губными грамотами и наказами. В то же время губные грамоты возлагали обязанность ловить и карать разбойников и на население.

Губные грамоты стали основой для созданной в дальнейшем "Уставной книги Разбойного приказа", заменившей эти грамоты. Первая "Уставная книга Разбойного приказа" датирована 1556 годом, вторая - 1617 годом. В дальнейшем содержание статей Уставной книги вошло в главу XXI Уложения 1649 г. "О разбойных и о татинных делах".

В качестве центрального судебно-административного органа в Москве действовала Разбойная изба (позже - Разбойный, а затем Разбойный сыскной приказ), наделенная контрольными полномочиями по отношению к губным избам и полномочиями по привлечению к ответственности за злоупотребления губных старост и целовальников.

Одновременно розыск и поимка преступников стали возлагаться и на представителей центральной власти - т.н. "обыщиков". Это, вероятно, были первые сыщики в России. Задача обыщиков состояла в том, чтобы отыскивать преступников, в том числе при содействии общины.

"Обыщики" (с начала XVII века "сыщики") уполномочивались на определенный им срок руководить либо борьбой с разбоями, либо сыском беглых крестьян на определенной территории. Они подчинялись непосредственно центральным органам власти (чаще всего - Разбойному приказу), были независимы от местных властей и обладали всей полнотой судебно-следственной власти.

Сыщику придавалась "силовая поддержка" (чаще всего подразделение московских стрельцов), при нем создавалась временная канцелярия (Приказ сыскных дел).

Так, например, в 1601 г. в качестве сыщика в Бельский уезд был направлен дворянин Б.П. Лепин с задачей "одноконечно разбои вывести". Для этой цели сыщик с подчиненной ему воинской командой должен был скрытно разместиться "промеж дорог", "чтоб... по тем дорогам разбойников переимать". В подчинение сыщику передавались губные старосты, а также местный стрелецкий гарнизон и прочие служилые люди.

Статьи Уложения 1649 г. требовали доносить о заговорах и других "злых умыслах" (политических преступлениях - преступлениях против государя и государства), предусматривая для сокрывших такие преступления в наказание смертную казнь, а также определяли порядок "извета" (заявления о государственном преступлении), его проверки и меры наказания за ложное заявление.

При этом согласно Уложению 1649 г. даже в случае, если задержанный с поличным сразу давал признательные показания, его следовало все равно пытать "в ыных розбоях и в татьбах".

Розыск сочетал в себе как элементы следствия, так и элементы оперативно-розыскной деятельности в ее современном понимании. Расследованием преступлений занимался круг неспециализированных должностных лиц, состоявших в штатах административно-судебных органов разного уровня.

Сбором доказательств, необходимых для вынесения приговора, занимались либо упомянутые губные старосты с губными целовальниками, либо главы местных органов власти (воеводы), либо канцелярские служащие центральных и местных органов власти (подьячие). Поскольку при расследованиях уголовных дел нередко применялись пытки, в штате любого центрального и местного административно-судебного органа обязательно состоял палач ("заплечный мастер").

При этом особенностью средневекового российского государственного механизма являлась его структурная неразветвленность и штатная малочисленность.

Еще в 40-е годы XVII века на всю Россию, раскинувшуюся тогда от смоленских рубежей до Колымы, на семь миллионов человек населения приходилось всего 1611 государственных чиновников, из числа которых всего 837 - на местные органы и учреждения. В подобной ситуации в деле борьбы с преступностью по-прежнему была велика роль местного населения, особенно крестьянской общины.

По материалам: Серов Д.О. Федоров А.В. Следствие в московском государстве XV - XVII вв.

Источник: Канал "Злой московит"