История и археология Руси и соседей

Как возник миф о том, что монголо-татарского ига не было? Прежде, чем дать ответ на поставленный вопрос необходимо уяснить несколько важных нюансов. Первый касается истории терминологии. Важно понимать, что наименование "монголо-татары" впервые на русском языке было употреблено только в 1823 году, в учебнике учителя географии Первой Санкт-Петербургской гимназии Петра Наумова. А термин "монголо-татарское иго", впервые применил несколькими годами ранее, в 1817 году, немецкий учёный Христиан Крузе, книга которого «Атлас и таблицы для обозрения истории всех европейских земель и государств от первого их народонаселения до наших времен» только в середине XIX века была переведена на русский и издана в Петербурге. Впрочем письменных фиксаций такого определения зависимости русских княжеств от Орды в документах Руси XIII—XV веков не встречается. Такое значение появилось на стыке XV—XVI веков в польской исторической литературе. Первыми его употребили хронист Ян Длугош («jugum barbarum», «jugum servitutis») в 1479 году и профессор Краковского университета Матвей Меховский в 1517. В дальнейшем на эти латинские формы был обращен взор историков XIX века, которые на их основе, сформулировали свою научную терминологию. То есть термины "монголо-татары" и "монголо-татарское иго" - это сугубо научные определения, позволяющие, во-первых, устранить несоответствие между самоназванием завоевателей («монголы») и постоянно встречающимся в средневековых источниках их наименованием («татары»), во-вторых, выделять исторический период, когда русские князья находились в вассальной зависимости от правителей Монгольской империи и Улуса Джучи (Золотой Орды). Другой важный момент это осознание того, что историческая наука, как и любая другая, развивается. Сегодня современный учёный маловероятно, что будет ссылаться на Н.М. Карамзина, М.В. Ломоносова или В.Н. Татищева. И вовсе не потому, что первые российские историки умышленно занимались "сочинительством" , "переписыванием", "фальсификациями", а потому что сегодня историку доступно в сотни раз больше письменных источников, чем в XIX веке, а помимо этого также усовершенствована методология исследования и методы анализа исторических свидетельств. В XIX веке археологи старались охватить, как можно большие площади и копали вглубь пока копается без какой-нибудь точной фиксации. Сегодня археологические исследования проводятся с помощью аэрофотосъемки, различных гис-технологий, тахеометрической нивелировки. Так и в исторической науке. Историк занимается не переписыванием летописных известий на современный русский язык, а проводит внешнюю и внутреннею критику источника, использует междисциплинарные подходы в изучении исторических явлений и т д. А поскольку наука развивается, то и устаревает терминология, это закономерно. Самым ярким примером является т.н. "норманнский вопрос". Когда в разные историографические периоды ему придавались абсолютно разные значения и определения. Начиная от спора, а были ли вообще норманны на Руси и заканчивая тем, насколько сильное влияние они оказали на политическое устройство восточнославянских племен. Аналогичная ситуация и с термином "монголо-татарское иго" или "татаро-монгольское иго", которое, к слову, с 2013 года отсутствует в едином учебнике истории России, вместо него был предложен термин «ордынское владычество». Если смотреть с современной научной точки зрения, то можно говорить о некорректности рассматриваемых терминов. Поскольку, употребляя термин "монголо-татары", люди часто связывают современных казанских татар с "татарами", о которых писали русские летописцы и европейские хронисты. Хотя на самом деле, территория современного Татарстана была завоевана Батыем накануне вторжения на Русь и мало чем отличалась своими политическими и экономическими последствиями. Также на протяжении всего периода "ордынского владычества" степень зависимости русских княжеств от Орды и степень юрисдикции ордынских властей не была одинаковой, а следовательно и определение "монголо-татарское иго" требует некоторых уточнений. Спорным моментом являются и хронологические рамки - 1237 - 1480. На сей счет до сих пор ведутся споры, одни исследователи считают правильным вести отсчет не от монгольского нашествия на Русь 1237 года, а от поездки Ярослава Всеволодовича в ханскую ставку и получения им ярлыка на княжение в 1243 г. ; другие считают, что фактическую независимость Русь обрела не после стояния на Угре в 1480, а после победы в битве под Алексином в 1472 году; третьи же считают, что исполнение различных повинностей со стороны русских князей продолжились и в XVI веке. Еще один аргумент в пользу некорректности термина "монголо-татарскре иго" это его сугубо негативный образ по отношении к Руси. Хотя, во-первых, как уже говорилось ранее, само понятие "иго" употребляется только в польской литературе, а не на Руси, во-вторых, помимо очевидных форм зависимости, русское духовенство и княжеская элита имели и привилегии; и в-третьих, период тесного контакта с Улусом Джучи имел не только негативные последствия, но и положительное влияние в области политического устройства. быта, культуры и тд. Если смотреть с дилетантской точки зрения, то "монголо-татарского иго" безусловно было, как бы его не старались отрицать. Впрочем оно было, как и сами "монголо-татары", как и само "монголо-татарское нашествие". По истории монголов и монгольских завоевательных походов существует целый корпус древнерусских, арабских, персидских, грузинских, армянских, китайских, монгольских, старофранцузских, латинских источников, есть свидетельства современников и очевидцев, которые до шли до наших дней и сегодня хранятся в библиотеках и музеях России, Китая, Монголии, США, Франции, Германии, Италии и т.д. Существует огромный корпус археологических источников - разрушенные архитектурные строения, братские могилы датированные 1237-1240 гг. в Ярославле, Владимире, Старой Рязани, Киеве итд, находки нетипичного для Руси вооружения, наконечники стрел восточного типа, различные предметы быта нехарактерные для Руси домонгольского периода (например, котлы) и тд. Сохранился ряд документов, свидетельствующий о политической зависимости русских князей и духовенства от ордынских ханов (если интересно, то в 1987 году А. И. Плигузов в опубликовал (с соблюдением всех особенностей оригинала) древнейший список краткого собрания ярлыков, работа доступна в сети). Важным доказательством служит коллекция ханских пайцз, обнаруженных на территории Улуса Джучи и Руси - пайцза Тохта-хана (1290—1312), пайцза Узбек-хана (1312—1341), пайцза Абдуллах-хана (1361—1370), пайцза Кельдибека (1361—1362) и др. Собственно спор о том "А было ли иго?" с дилетантской точки зрения возник в конце 80-х гг. XX века, особую популярность получил в публицистической литературе 90-х гг. и не утихает по сегодняшний день. Первые зерна "сомнения" кинул Л.Н. Гумилев. Сын двух великолепных поэтов создал целый комплекс антиисторических мифологем (о том, что сын Батыя Сартак брат Александра Невского; о переговорах генуэзцев с Мамаем; о мирном сосуществование Руси и Орды итд) , которые не только дали простому читателю неверное представление о прошлом, но и вдохновили представителей альтернативной истории на бурную литературную деятельность. Впрочем, Л.Н. Гумилёв был лишь сигналом. В 90-е годы получили развитие существующие в народном сознании представления об истории, не как о науке, а как о том, чему и как учили в школе. Зачастую дилетанты, авторы альтернативной беллетристики, спорят не с современной научной литературой, а с учебниками 5 класса или с тем, как их учили раньше, что мол нам рассказывали в школе. Такие взгляды на историю можно услышать на лекция Кунгуровых, Сундаковых, Понасенковых и т.д. Если отвечать на вопрос об иге с научной точки зрения, то вполне возможным представляется дать отрицательный ответ. Но если отвечать на вопрос, который ставит дилетант, то никакого кроме утвердительно ответа, на самом деле, дать просто невозможно. Были ли монголы на Руси? Были. Есть ли документальные свидетельства зависимости? Есть, ярлыки, пайзы и тд. Есть ли археологические источники? Есть, вооружение восточного типа в воинских погребениях, братские могилы в разрушенных монголами городах, нумизматический материал. А еще ведь есть лингвистика, народная память, восточные элементы в политической модели и культуре. Конечно проблема такого недопонимая лежит в проблемах образовательной системы и популяризации исторического знания. Возможно, что стоит не доказывать "а было ли иго" или его не было, а более подробно рассказать о профессии историка, как проходит его обучение, как он работает с историческим материалом, как критикует предшественников, как доказывает свою правоту в спорах. И, безусловно, необходим диалог. Только в споре рождается истина. Но существуют и ряд других причин. Это и недоверие ко всему "государственному. "Историки всё врут, переписывают, обслуживают элиты", - такое можно услышать довольно-таки часто. Всё что можно противопоставить, так это назвать сумму стипендии студента-историка и аспиранта. Маловероятно, что за 2000 рублей может у кого-то возникнуть желание обслужить ту или иную элиту, а в дальнейшем испытывать к ней особую симпатию. С другой стороны есть опять-таки политизированность истории. Когда в обществе на первое место становятся не результаты исторической науки, а те или иные публичные изречения политических деятелей. Тут всегда нужно помнить о том, что политик - это не учёный, у него нет специального исторического образования, он не занимается профессионально исторической наукой, его мнение не имеет научной основы. Также в качестве причины можно отнести и личные качества того или иного человека. Исправить такого человека просто невозможно. Поэтому нам, молодым людям, остаётся только cоздавать все необходимые условия для полноценного развития уже наших детей , будущего поколения, умеющего трезво и критически мыслить. Евгений Шишка

Русь: имя и история Константинопольский патриарх Фотий описывает первую осаду столицы Византии флотилией росов в 860 г. эсхатологическими красками ветхозаветных пророков: «народ неименитый, народ не считаемый [ни за что], народ, поставляемый наряду с рабами, неизвестный, но получивший имя со времени похода против нас [...] народ, где-то далеко от нас живущий, варварский, кочующий, гордящийся оружием [... ] так быстро и так грозно нахлынул на наши пределы, как морская волна, не щадя ни человека, ни скота» и т. д. Фотия нельзя понимать буквально: имя народа Рос RMj уже было известно в Византии не только из Септуагинты — недаром, как заметил М. Я. Сюзюмов, тот же Фотий в другом месте назвал народ рос «пресловутым» . В первой половине IX в. флотилии росов атаковали византийские порты на черноморском побережье — Амастриду и Сугдею (др.-рус. Сурож). При этом в «Житии Георгия Амастридского», повествующем о походе росов, также явственны ассоциации с «архонтом Рос» Септуагинты — росы названы «губительным на деле и по имени народом» . Эта ассоциация прочно закрепляется за русью в византийской традиции: в «Житии Василия Нового», повествующем о походе руси Игоря на Царьград в 941 г., и через сто с лишним лет после Фотия Лев Диакон видит в походах князя Святослава сбывающееся пророчество Иезекииля: «Вот, я навожу на тебя Гога и Магога, князя Рос» . Может быть, византийские авторы, включая Фотия, плохо знали новоявленных врагов, неожиданно нападающих и удаляющихся на своих кораблях, и ничего, кроме мифического имени и ореола библейского пророчества, не могли им приписать? Видимо, нет, ибо уже у Фотия имеется конкретная этнографическая привязка: росы — это «скифский и грубый, и варварский народ»; у Льва Диакона росы называются скифами или тавроскифами (затем это отождествление встречается и у других византийских авторов, равно как отождествление просто с таврами и киммерийцами), то есть относятся к кругу «реальных» и давно известных варварских народов Северного Причерноморья. Можно заметить, что реальность эта кажущаяся. «Скиф» — это обозначение «надменного и гордого варвара», как обозначается народ «рос» в византийских загадках X в.. Этнографическая конкретизация — отнесение народа рос к тавроскифам — также, очевидно, связана с переживанием античной традиции. Безжалостное истребление населения тех мест, которые подвергались набегам руси — «убийство девиц, мужей и жен» (точно так же вели себя и викинги на Западе, не щадя «ни человека, ни скота»), уже автор «Жития Георгия Амастридского» сравнивает «с древним таврическим избиением иностранцев» — принесением людей в жертву в храме Артемиды Таврической, описанным еще Еврипидом. Лев Диакон считал также, что «скифы почитают таинства эллинов, приносят по языческому обряду жертвы», когда описывал принесение русскими воинами Святослава в жертву пленных, мужчин и женщин. Правда, древнерусские языческие «реалии» здесь смыкаются с античными: в жертву Артемиде приносили девиц и юношей — согласно русской летописной традиции, в жертву по жребию также выбирали девицу или отрока . В византийской историографии «реалии» подчинены традиции: «тавроскифы» не более, чем метафора язычников, приносящих человеческие жертвы, но язычники-росы все же получают конкретное место в традиционной этнической номенклатуре, среди северных варваров, скифов, тавроскифов. и естественно, что в «Житии Георгия Амастридского», наряду с античной («языческой») мифологической ассоциацией зверств росов и жертвоприношений в храме Артемиды Таврической, приводится христианская (ветхозаветная) параллель — упоминаются «беззакония», которые «много раз испытал Израиль». известность и «реальность» народа рос уже в IX в. не сводилась к античным реминисценциям. Напомним, что согласно цитированным Вертинским анналам в 839 г. из Константинополя в ингельгейм к Людовику Влагочестивому прибыло посольство, в состав которого входили люди, утверждавшие, «что они, то есть народ их, зовется рос» (Rhos) и что их правитель, именуемый Xаканом, послал их к византийскому императору Феофилу ради дружбы. Людовик выяснил, что в действительности они принадлежали к «народу свеонов». Можно, конечно, предположить, что причина, по которой Фотий игнорирует ранние столкновения Византии с народом рос, заключена просто в особенностях жанра — в эсхатологическом пафосе его «бесед». Но Фотию вторит и Нестор в «Повести временных лет» (равно как и составитель Начального свода): «В год 6360 (852) ... когда начал царствовать Михаил, стала называться Русская земля». Узнаем мы об этом потому, что при этом царе «приходила Русь на Царьград, как говорится об этом в летописании греческом». Последнее может показаться странным, ибо та же повесть на изначальный вопрос «откуда есть пошла Русская земля» дает иной ответ: русью назывались призванные из-за моря варяги, «и от тех варяг прозвася Руская земля». Очевидно, что именно первый поход на Константинополь, вторжение руси в самый центр византийского мира, означал ее «легитимизацию» и для византийского патриарха, и для русского книжника. Этот путь «легитимизации» русские князья повторяли на протяжении первых двух веков русской истории регулярно: практически каждые тридцать лет русь совершала поход на Константинополь или в пределы Византии. Эта периодичность, видимо, определялась традиционным для византийской дипломатии сроком действия договора о мире. И походы, и особенно договоры с греками имели отнюдь не только прагматическую — экономическую — значимость для Руси. В этих походах Русь действительно приобретала имя, наделенное более широким и вполне историческим значением по сравнению с полумифологизированным византийской историографией названием рос. О разноплеменном войске Игоря, включавшем в 944 г. и варягов, и славянские племена, корсунцы (жители византийского Xерсонеса) и болгары, согласно «Повести временных лет», сообщали византийскому императору: «идуть Русь». В договорах 911 и особенно 944 г. русь — «людье вси рустии» — противопоставляется грекам («всем людям гречьским») . Это противопоставление отражает формирование нового этноса, народа, равного народу древнему, носителю цивилизации . Не потерял своего значения для Руси (равно как и для Византии) Дунай: на Дунае останавливается войско Игоря в 944 г. и войско Владимира Ярославича в 1043 г. в ожидании выгодного мирного договора с греками. Заключением договоров русь добивалась признания греками нового народа и нового государства. Однако сам акт «признания» руси получил, естественно, принципиально различную оценку в Византии и на Руси: для Византии рос — варварский народ, чьи нашествия актуализируют эсхатологические пророчества, для руси появление ее имени в греческих хрониках равнозначно включению во всемирную историю. Так «далекий» и «неизвестный» народ обрел свое имя у стен Константинополя. Начало этой истории оценивалось по-разному, по-разному звучало и имя народа. При явной ориентации на византийскую традицию Русь тем не менее не называлась Россией (или Росией, как называет ее в сер. X в. император Константин Багрянородный) до XV в., когда это название было воспринято Московской Русью, а «русские люди» не звали себя росами. Можно понять, в частности, Нестора, который использует «Житие Василия Нового» при описании похода 941 г., но не приемлет уничижительного византийского наименования: оно пригодилось позднее, когда уничижительный смысл стерся, а термин Великороссия стал соответствовать великодержавным устремлениям Москвы. Но что тогда заставило выходцев из Швеции называть себя «народом рос» в Ингельгейме в 839 г.? Ответ на этот вопрос давно был предложен сторонниками традиционного — летописного — происхождения названия русь: финноязычные прибалтийские народы — финны и эстонцы, летописная чудь, называют Швецию Ruotsi, Rootsi, что закономерно дает в древнерусском языке русь. Не случайно в космографическом введении ПВЛ чудь сближена с варяжской русью: контакты прибалтийских финнов и скандинавов были непрерывными, по крайней мере, с бронзового века, но имя русь славяне узнали от чуди тогда же, когда встретились с прибалтийскими финнами. Нам известно об этом потому, что самих прибалтийских финнов славяне звали сумь, от самоназвания финнов Suomi: мы видим, что эта передача финских этниконов была закономерной в славянском (древнерусском) языке — сходным образом звучат в нем этнонимы ямь, весь и др.. Но что могло означать имя русь, если такого народа не было в Швеции? Последние историко-этимологические разыскания показали, что эти названия восходят к др.-сканд. словам с основой на *ros-, типа rosmardr, roskarl со значением "гребец, участник похода на гребных судах". Очевидно, именно так называли себя «росы» Бертинских анналов и участники походов на Византию и именно это актуализировало образ мифического народа Рос у Фотия . Не случайно у Фотия отсутствует упоминание эсхатологических всадников Гога и Магога — народ рос на своих ладьях вырывается из мифологического контекста описаний окраин ойкумены и включается в исторический контекст у «врат Царьграда» Нас не может удивлять, почему участники рейдов на византийские и другие города называли себя походным, а не племенным именем, — ведь и в походах на запад скандинавы именовали себя викингами. Важнее то обстоятельство, почему на Востоке скандинавы не называли себя викингами. Шведский археолог Э. Нюлен, много времени посвятивший плаванию на воспроизведенном им «викингском» судне по рекам Восточной Европы, отметил, что там невозможно использовать «длинные» корабли, идущие в основном под парусом: часто приходится плыть против течения рек, используя весла — недаром Вещий Олег, согласно описанию его легендарного похода на Царьград — Константинополь в 907 г., «заповедал» дать грекам дань «на ключ» — уключину каждого боевого корабля, в котором сидело по 40 мужей . Весь традиционный быт руси, как он описан в восточных источниках IX—X вв. и особенно византийским императором Константином Багрянородным в середине X в. был связан с походами на гребных судах и ежегодным сбором этих судов из земель данников-славян в подвластных руси городах и в столице Руси государства — Киеве. Вместе с тем становится ясным, что летописец, выводивший русь из-за моря «от варяг», руководствовался не просто поисками «престижных» основателей государства (в таких случаях, в том числе и в древнерусской историографии начиная со «Сказания о князьях владимирских», их род возводили по меньшей мере к Августу), а преданиями, так или иначе отражающими историческую действительность. Но предание о происхождении руси из Скандинавии летописцу нужно было согласовать с общим этноисторическим контекстом. Поэтому, как уже говорилось, в космологическом (этноисторическом) введении к «Повести временных лет» о заселении земли потомками сыновей Ноя летописец помещает изначальную русь среди племен Скандинавии в «колене Афетове», составляя список: «варязи, свеи, урмане, готе, русь». Таковы были методы и цели средневековых книжников вообще. Но по этому же пути пошли и многие современные исследователи, занятые поисками изначальной руси . Поскольку рода русь, равно как и рос, в Скандинавии не обнаруживалось, то появлялась возможность, во-первых, объявлять все построение летописца тенденциозным сочинительством, а, во-вторых, «право» искать изначальную русь где угодно, в зависимости от того, насколько совпадали отыскиваемые аналогии с названием русь: на Рюгене у ругиев, у кельтов-рутенов, иранцев-роксоланов, даже у индоариев . Вариант одной из таких находок — «народ рус» сирийской хроники VI в. — приведен выше. Естественно, все эти поиски могли осуществляться лишь при решительном абстрагировании от контекста летописи, в частности, от того хрестоматийного пассажа, который (в отличие, скажем, от приведенного пассажа сирийской хроники) воспринимается как заведомо легендарный, внеисторический и по давней научной традиции носит название «легенда о призвании варягов». Цит. по В.Я. Петрухин, Д.С. Раевский. Очерки истории народов России в древности и раннем Средневековье.

О появлении славян на Московской земле расскажет выставка в Музее археологии. Что мы знаем о древней Москве тех времен, когда славянские племена стали заселять эту землю? На выставке "Владимир. Юрий. Андрей. 1000 лет освоения славянами Московского края" в Музее археологии с помощью недавно найденных артефактов расскажут о том, как потомки летописных кривичей и вятичей встали у истоков знакомой нам Первопрестольной. Выставку кураторы прозвали "семейной", ведь речь на ней идет о трех князьях, при правлении которых началось масштабное освоение земель сегодняшней Москвы и Подмосковья. Владимир Мономах, его сын Юрий Долгорукий, а затем и внук Андрей Боголюбский в течение 100 лет прикладывали усилия к развитию крепостей, одной из которых стала Москва. О ее историческом развитии рассказывают: княжеские печати, украшения вятичей, серебряные клады и даже новгородская берестяная грамота, где будущая столица названа "Кучково" по имени видного боярина Кучки. На самом деле славяне появились здесь задолго до этих прославленных князей. Историки предполагают, что они поселились в окрестностях современной столицы уже в VIII-IX веках. Отдельные находки в могильниках необыкновенно редки, но даже по ним можно судить о присутствии в регионе именно славянских племен. Артефактов не так много из-за особенность погребального обряда. Тогда тело покойного и необходимые ему в загробной жизни вещи сжигались на костре, а пепел в глиняном горшке неглубоко закапывался. Многие столетия распашки сравняли с землей эти захоронения, однако в экспозиции можно увидеть несколько чудом сохранившихся погребальных горшков и предметы из них. В XII-XIII веках большая часть славянского населения проживала а неукрепленных поселениях, расположенных по руслу Москва-реки. Одним из самых крупных и богатых из них было селище Мякинино-1. Именно там были найдены уникальные артефакты, которые можно увидеть на выставке. Обратите внимание на первый амулет, который был найден на раскопках неукрепленных поселений. На одной стороне можно увидеть сцену крещения Иисуса Христа, а на другой - пугающего демона, ноги которого превращаются в змей. Уже в начале XIII века население было грамотным, о чем свидетельствует забавная надпись, найденная на одном из самых обычных горшков. Она выцарапывалась гончаром по мокрой глине по заказу будущего владельца и гласила: "Это горшок Юрия, а кто возьмет, тот…". Надпись обрывается на самом интересном месте, но это проклятье должно было гарантировано напугать любого, задумавшего украсть этот необходимый бытовой предмет. Большинство экспонатов были найдены в последние 30 лет. Например, личная печать князя Владимира Мономаха, найденная в городище Ростиславль и прекрасно сохранившаяся. Кураторы выбрали именно их, чтобы продемонстрировать динамику археологической науки и подчеркнуть, что нас могут ожидать новые открытия, проливающие свет на историю столицы. Главный археолог Москвы Леонид Кондрашев одним из первых оценил новую выставку. "Когда-то на землях близ сегодняшней столицы поселились люди, которых мы сегодня знаем как племя вятичей. И только археология может помочь узнать о том, как они жили и развивались. Есть определенные страницы истории, которые были быстро пролистаны, но сейчас археологи и историки начинают разбираться в этих интересных темных местах. То, что вы видите сейчас в витринах, как раз результат этого процесса. Думаю, что еще при жизни нашего поколения будут появляться открытия, открывающие важные аспекты не только истории Москвы, но и влияющие на историю всей России", - уверен он.

"Баварский географ". Он же "Descriptio civitatum et regionum ad septentrionalem plagam Danubii" («Описание городов и областей к северу от Дуная»). Содержит список народов и племен, населявших земли восточнее Франкского королевства в IX в. В основном это славяне. Текст написан между 829 г. и 850 г. и помещен в конце рукописи, содержащей Трактат по геометрии. Сам манускрипт хранится в Мюнхене. Среди народов в нем указаны: "Caziri. Ruzzi. Forsderen. Liudi". Некоторые полагают, что "ruzzi" - это "русы", т.е. варяжский народ, из которого происходил князь Рюрик. Соответственно, в середине IX в. они уже селились на территории южного Поднепровья, в Причерноморье. С одной стороны, это хорошо соотносится с сообщением "Повести временных лет" о правлении князей Аскольда и Дира, входивших в дружину Рюрика, в Киеве. С другой, - сама форма "ruzzi" с написанием через "у" является славянизированной, а не скандинавской. В германских языках использовалась форма слова с корневым "о". В славянских диалектах "о" был открытым звуком, поэтому для передачи иноязычного закрытого "о" здесь пользовались славянской "u". Это может свидетельствовать о том, что скандинавы в IX в. уже частично ассимилировались со славянским окружением.

9 апреля 1241 года в битве при Легнице монголы одержали победу над польско-немецким войском 9 апреля 1241 года близ силезского города Легница произошло сражение между монгольской армией под командованием Байдара и объединенным польско-немецким войском князя Генриха Благочестивого. Битва закончилась полной победой монголов. После взятия Владимира-Волынского в декабре 1240 года монгольская армия разделилась. Мунке и Гуюк вернулись в Монголию, Бату с братьями и Субэдэй с основными силами направились через Карпаты в Венгрию, Кадан — на юг, через Молдавию в Семиградье, а тумены Байдара и Хайду-хана вторглись в Польшу. В январе 1241 года они заняли Люблин и Завихост, а 13 февраля разгромили малопольское ополчение в битве под Турском и захватили Сандомир. Краковские войска воеводы Владимежа и сандомирские — воеводы Пакослава и кастеляна Якуба Ратиборовича пытались закрыть путь на Краков, но были разбиты соответственно под Хмельником (18 марта) и Торчком (19 марта). 22 марта монголы заняли Краков. В начале апреля Байдар и Хайду-хан через Рацибуж и Ополе прорвались к Вроцлаву. На помощь осажденному городу начали стекаться войска из разных районов страны. Воинами Великой и Малой Польши командовал Сулислав, брат краковского воеводы, верхнесилезским войском — Мешко, нижнесилезским — сам князь Генрих Благочестивый. Болеслав, сын моравского маркграфа Дипольда, предводительствовал иностранным отрядом, куда входили среди прочих французские тамплиеры, горняки из Злотой Гожи, рыцари Тевтонского ордена. У Генриха также были все основания рассчитывать на помощь чешского короля Вацлава I, обещавшего присоединиться к нему с 50-тысячным войском. Однако Генрих этим опрометчиво не воспользовался, решив, что объединенного 40-тысячного войска под его командованием вполне достаточно для победы над двумя монгольскими туменами Байдара и Хайду (примерно 20 тысяч воинов). В погоне за личной славой победителя монголов, князь вместо того, чтобы соединиться с войсками чешского короля, двинулся к Вроцлаву. Монгольское командование, мгновенно оценило ситуацию и приняло решение снять осаду с города и двигаться навстречу Генриху, чтобы дать ему сражение в поле как можно скорее. Монгольские темники понимали, что в случае соединения польско-немецкой и чешской армий шансов на победу нет. Поэтому оставив Вроцлав в тылу, они со всей возможной скоростью двинулись навстречу князю и 9 апреля 1241 года атаковали его войско под Легницей, от которой чешское войско находилось всего лишь в одном дне пути. Сражение началось с обоюдного дистанционного обстрела, при котором монгольские войска использовали дымовую завесу, и этим самым запутав европейских стрелков, атаковали с флангов конными лучниками. Рыцари начали атаку вслепую, при этом ударив в авангард, состоящий из лёгкой конницы, и смяли его. Однако через некоторое время в бой были направлены главные силы монголов — тяжеловооружённые всадники, которые нанесли удар с правого фланга. При этом монголы применили неожиданное психологическое оружие, к которому европейцы оказались не готовы. Во время атаки монгольские всадники стали кричать на польском языке: «Спасайся, спасайся!». Объединённые войска поляков, тамплиеров и тевтонцев оказались в замешательстве и начали отступать, а затем и вовсе обратились в паническое бегство. Войско Генриха было разбито монголами, а сам он пал в битве. Труп Генриха опознали по ноге, на которой было шесть пальцев. Его голову насадили на копьё и принесли к воротам Легницы. Позднее мать Генриха, герцогиня Ядвига Силезская (Хедвиг из Андекса), и его жена, Анна Чешская, воздвигли приход и передали его бенедиктинцам монастыря Опатовице близ Градец-Кралове. Служба в память битвы при Легнице справляется в приходе и поныне ежегодно 9 апреля.

Фигура на стене аббатства Раффорд, Ноттингемшир

Здоров мужик!!!! Марко Поло венецианский купец и путешественник оставил такие воспоминания о хане Хубиле ,внуке прославленного Чингисхана, повители Китая. "Великий государь царей Кублай-хан с виду вот каков: роста хорошего, не мал и не велик, среднего роста; толст в меру и сложен хорошо; лицом бел и как роза румян; глаза черные, славные, и нос хорош, как следует. Законных жен у него четыре, и старший сын от них станет по смерти великого хана царствовать в империи; называются они императрицами и каждая по-своему; у каждой свой двор, и у каждой по триста красивых, славных девок. Слуг у них много, евнухов и всяких других, и служанок; у каждой жены при дворе до десяти тысяч человек.

Факторы обусловившие военное поражение Северо-Восточной Руси в борьбе с монголами в 1237-1238 гг. На основе данных многих источников, можно сформулировать основную причину полного поражения Северо-Восточной Руси во время Монгольского нашествия 1237-1238 гг. – это стратегическое и тактическое превосходство монголов, которые определялось рядом факторов: 1. Войска главных русских княжеств сидят по своим местам, т.е. вооруженные силы Руси были размазаны на значительном пространстве, что дало возможность монголам, имевшим превосходство в маневре и инициативе, бить их по частям, имея в каждом конкретном случае подавляющее преимущество. Причем монголы, пользуясь своей маневренностью и превосходством в системе планирования, имеют каждый раз на каждом своем направлении (а действуют они не одной армией, но несколькими мощными группировками) локальное превосходство над русскими. Исключения только подтверждают правило – Козельск смог сначала отразить натиск такого отдельного отряда "облавы" монголов, который тогда перешел к обсервационным действиям, но после подхода основных сил монголов, город не смог сопротивляться долее трех дней. Возможность же подхода подкрепления к монголам была обусловлена скованностью русских сил, которые разбивались монголами, имевшими локальное преимущество в каждом пункте, по частям и не могли подавать друг другу помощи. Конечно, внутрирусские причины (вспомним "княжее непособие", сформулированное на века в чеканных строках Автора "Слова о полку Игореве": "Усобица князем – на поганыя погыбе, рекоста бо брат брату: "се – мое, а то – мое же!" И начаша князи про малое, "се великое" молвити, и сами на себя крамолу ковати, а погании со всех стран прихождаху с победами на землю Рускую") неоказания помощи тоже сыграли свою роль, но и чисто военная составляющая такого положения является весьма важной. Это все факторы первого порядка. 2. Фактором второго порядка было качественное превосходство монголов и в случаях относительного равенства в численности. Правда это качественное превосходство выражалось в лучшей организации и дисциплине, лучшем руководстве и большей настойчивости в осуществлении единого стратегического плана, но не в лучшей "технике" – вооружении и оснащении. 3. Фактором третьего порядка был шок от неожиданности, силы и динамики удара. С самого начала очевидна неготовность русских сил к происходившему "пленению Батыеву", ведь, несмотря на Калку, из событий 1223 г. не было извлечено уроков, а татары воспринимаются вроде привычных половцев (в летописях их прямо сравнивают с тюрками – "таурмени", "половци"). Этому также способствовал и исход нападения монголов на Булгар в 1223 г. – поражение там монголов Чжэбэ и Субэдэя могло успокоить князей Владимиро-Суздальской земли, хорошо информированных о делах своих поволжских соседей, но при этом не участвовавших в сражении на Калке и не видевших воочию монгольской армии в бою. Поэтому после получения от нее ужасающей силы ударов потрясение оказывается чрезвычайным для русских князей. В результате этого ответные меры князей зачастую являлись неадекватными и несвоевременными (например выжидание великого князя Юрия Всеволодовича на Сити), что еще более усугубляло ситуацию. По материалам: Храпачевский Р.П. Великий западный поход чингизидов на Булгар, Русь и Центральную Европу.

В начале XIII века усиливается взаимодействие русских князей с половцами и увеличивается количество браков с ними. Такие браки были строго асимметричны: только русские княжичи женились на половчанках, но никогда никакой русский князь не выдал бы свою дочь за язычника половца. Cлучались, впрочем, и непредвиденные события: так, например, вдова черниговского князя Владимира Давыдовича (?–1151) вышла замуж за половецкого князя Башкорда, бежав «в половцы». По-видимому, она овдовела довольно рано и по древнерусским традициям уже не могла выйти замуж на родине. После нового замужества она получила возможность помогать своему сыну Святославу. Летопись сообщает о войске, возглавляемом лично Башкордом, спешившем на помощь Святославу Владимировичу и его дяде, причем Башкорд назван отчимом Святослава

Не ради жестокости. Ученые смогли интерпретировать жуткий ритуал скифов РИА Новости. Объяснение скифским обычаям возить с собой конструкции из человеческой кожи, носить облачения и атрибуты из скальпов предложил хранитель Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН Владимир Кисель. Согласно его гипотезе, скифы искали магическую защиту у тех, кто "носил" кожу до них. Результаты исследования опубликованы в сборнике "Древности Северного Причерноморья, Кавказа и Средней Азии: от открытий Н.И. Веселовского к современной науке". Из IV книги "Истории" Геродота известно, что скифские воины перевозили с собой на лошадях конструкции из человеческой кожи и палок. Также обязательным атрибутом заслуженного бойца был плащ из человеческих скальпов. Скальпами обрамляли и узду коней. Некоторые скифы также были вооружены колчанами, обтянутыми человеческой кожей с правой руки с сохраненными ногтями. Однако в письменных исторических источниках нет объяснения этих обычаев. Чтобы разгадать замысел кочевников, Владимир Кисель сопоставил этнографические данные со всего мира. Он отметил, что народы использовали шкуры диких животных и крупного рогатого скота. Это имело как практический смысл – покровы этих млекопитающих обладают высокой механической прочностью, так и символическое значение. « "Корни этих обычаев можно найти даже в древнегреческих мифах. Атрибут Зевса – эгида – представлял собой шкуру вскормившей его козы Амалфеи. Согласно пояснениям античных авторов, бог использовал эту шкуру как щит во время войны с титанами", - рассказал Кисель. По его словам, и другие персонажи греческого пантеона носили на себе шкуры животных для магической защиты. У некоторых народов, например, хантов, шкура медведя воплощает его родство с человеком и раскрывает его человеческую сущность. "Не только зверь считался подобным человеку, но и человек – зверю. У некоторых африканских народов при проведении жизненно важных обрядов перехода (рождении, усыновлении или вступлении в брак) требовалось облачиться в шкуру животного и как бы пережить "второе рождение"", – пояснил исследователь. Он отметил, что, вероятнее всего, конструкции из человеческой кожи были призваны защитить воинов от злых духов и уберечь от негативных магических сил. А облачение из кожи демонстрировало овладение сущностью и мистическим потенциалом противника. Похожие обычаи существовали и в Северной Америке. Достоверно известно, что индейцы добывали скальпы побежденных врагов и вывешивали их около жилищ или крепили к костюмам. Кроме того, в ритуальных целях они использовали и человеческую кожу. Можно провести параллель между традициями скифов и коренного населения Америки, заключил Владимир Кисель.