Муж включил заднюю

— Витя, мама опять не ела! Ты обещал покормить её в обед, пока я в поликлинике была! Лидия стояла в дверях маминой спальни, держа в руках нетронутую тарелку с остывшим супом. Её голос дрожал не от усталости — от злости, которую она пыталась сдержать уже третью неделю подряд. — А что я, нянька, что ли? — Виктор даже не поднял глаза от телевизора, где показывали новости. — Она взрослый человек, сама может ложку в рот засунуть. — Витя! — Лидия подошла ближе, всё ещё сжимая тарелку. — Мы же договаривались! Ты сказал, что будешь помогать, когда мы к ней переехали. — Помогаю. Деньги на лекарства даю, квартплату плачу. Чего ещё? Мать Лидии лежала на кровати, повернувшись к стене. После инсульта она с трудом говорила, но слышала всё. Лидия видела, как напрягаются её плечи при каждом резком слове зятя. — Мам, ну попробуй хоть ложечку, — тихо попросила Лидия, присаживаясь на край кровати. — Не... хочу, — еле слышно прошептала мать. — Слышишь? — Виктор повысил голос. — Сама отказывается! А ты на меня наехала. — Она не отказывается! — Лидия резко обернулась. — Ей нужно помочь! Подбодрить, поговорить с ней! А ты целый день телевизор смотришь! — Да что ты возмущаешься-то? — Виктор встал с дивана, демонстративно выключая телевизор. — Я вообще-то на пенсии, имею право отдыхать. А ты что, думала, я буду тут в сиделки играть? — Ты обещал... — Я обещал помогать! Вот и помогаю как могу. А если тебе не нравится — была бы твоя воля, вообще бы сюда не переезжали.

Лидия почувствовала, как сердце сжимается. Когда полгода назад маме стало хуже, именно Виктор предложил переехать к ней из их однушки. Говорил, что так будет правильно, что нельзя бросать родного человека. — Лида... дочка... — мать слабо потянула руку. — Да, мам, я тут, — Лидия взяла материнскую ладонь в свои руки. Кожа была тонкая, холодная. — Давай покушаем немножко. Я борщ твой любимый сварила. — Угу... борщ... — мать попыталась улыбнуться. — Ну наконец-то! — громко сказал Виктор. — А то я уж думал, придётся через трубочку кормить. Лидия сжала зубы. Каждый день одно и то же. Каждый день она вставала в шесть утра, готовила завтрак, поила маму лекарствами, убирала квартиру, бежала в магазин или поликлинику, а возвращаясь, находила мать в том же положении, в котором оставила. Виктор же либо спал, либо смотрел телевизор, либо ходил к соседу Петровичу "по важным мужским делам". — Мам, открывай ротик, — ласково проговорила Лидия, поднося ложку. — Лида, а может, в дом престарелых её определить? — вдруг сказал Виктор. — Там за ней лучше присмотрят. Мать вздрогнула и открыла глаза. — Что ты говоришь?! — Лидия резко повернулась к мужу. — Какой дом престарелых? Это моя мать! — Ну и что? Зато тебе легче будет. А то смотрю, измучилась совсем. — Я не измучилась! Я просто хочу, чтобы ты помогал, как обещал! — Да помогаю я! — Виктор махнул рукой. — Только что с Петровичем разговаривал, он говорит, есть хорошие места, где старикам и уход, и лечение... — Хватит! — крикнула Лидия так громко, что мать снова вздрогнула. — Не смей при ней об этом говорить! Виктор пожал плечами и направился к двери. — Иду к Петровичу. А ты тут думай, что дальше делать будем. Долго так продолжаться не может. Дверь хлопнула. Лидия осталась одна с матерью и тарелкой остывшего борща. — Мам, ну давай хоть ложечку, — Лидия осторожно поднесла ложку к губам матери. — Помнишь, как ты меня в детстве кормила? Говорила: "За маму, за папу..." Мать слабо улыбнулась и открыла рот. Лидия почувствовала облегчение — хоть что-то получается. Полгода назад всё было по-другому. Мама ещё сама ходила в магазин, правда, медленно, с палочкой. А Виктор даже шутил, что у него две женщины — молодая и опытная. Тогда казалось, что переезд к маме — это временно, на месяц-другой, пока она не окрепнет после первого микроинсульта. — Лидочка, — тихо позвала мать, — он... он правда думает меня сдать? — Что ты, мам! — Лидия погладила её по руке. — Никто тебя никуда не сдаст. Это у него просто нервы. Устал, наверное. Но сама Лидия прекрасно помнила, как ещё месяц назад Виктор говорил совсем другое. Тогда, когда мама упала в ванной и её увезли на "скорой", он держал Лидию за руку в больничном коридоре и клялся: "Не волнуйся, вместе справимся. Я же не чужой." Не чужой... А сейчас ведёт себя хуже чужого. — Знаешь, дочка, — мать помолчала, прожевывая, — а Витя твой в последнее время странно как-то на меня смотрит. Будто я ему мешаю. Лидия замерла с ложкой в руке. Мама всё замечает, несмотря на болезнь. — Тебе кажется, мам. — Нет, не кажется. И соседям жалуется. Слышу, как он в коридоре с Петровичем разговаривает. Говорит, что ты совсем от забот измучилась, что я тебе жизнь порчу. Сердце Лидии ёкнуло. Значит, мама слышала. Конечно, слышала — их квартира небольшая, а Виктор никогда не умел говорить тихо. — Мам, не слушай ты его. Он просто... — А что он просто? — мать попыталась приподняться на локте. — Просто не хочет со старой больной возиться? Так бы и сказал честно. — Не говори так, — Лидия помогла матери лечь поудобнее. — Мы же семья. — Семья... — мать горько усмехнулась. — А семья, дочка, это когда все друг о друге заботятся. А не когда одна кобылой работает, а другой только жалуется. Лидия опустила глаза. Мама права, но признать это вслух она не могла. Тогда придётся признать, что она ошиблась в человеке, с которым прожила двадцать лет. — Ладно, мам, не будем об этом. Давай лучше доедим борщ, а потом я тебе новые фотографии покажу. Вчера внучка прислала, из университета. — Танечка? — глаза матери оживились. — Покажи, покажи скорее! Лидия достала телефон, радуясь, что удалось сменить тему. Но в глубине души понимала — разговор об этом ещё впереди. И рано или поздно придётся что-то решать. На следующее утро Лидия проснулась от звука голосов в коридоре. Виктор разговаривал с соседом Петровичем, но говорил так громко, будто хотел, чтобы весь дом услышал. — Да что ты, Петрович, совсем беда! Лидка моя с ног сбилась, а старушка всё хуже и хуже. То есть не ест, то лекарства выплёвывает. Я ей говорю: "Лида, может, правда в больницу её положить?" А она упирается. Лидия замерла у приоткрытой двери спальни матери. Мама тоже не спала — её глаза были открыты, и она пристально слушала. — А что врачи говорят? — спросил Петрович. — Да что они скажут! — Виктор вздохнул так театрально, будто играл в драмтеатре. — Уход, мол, нужен круглосуточный. А Лидка как заведённая — я помогу, я справлюсь. Смотрю на неё, скоро сама свалится. — Тяжело вам, — сочувственно согласился Петрович. — Ещё бы не тяжело! — голос Виктора стал ещё громче. — Она там по полдня в очередях торчит, а я один с больной остаюсь. А что я могу? Мужик, всё-таки. Не умею с немощными возиться. Лидия почувствовала, как лицо горит от стыда и злости. Он нарочно говорит так громко! Хочет, чтобы мама услышала! — Лида... — прошептала мать, и в её голосе была такая боль, что Лидия чуть не заплакала. — Тихо, мам, не слушай его. — Да слышу я всё, дочка. Слышу, как он меня немощной называет. Как жалуется, что я вам жизнь порчу. — Да мне Борис Иваныч из седьмой квартиры говорил, — продолжал в коридоре Петрович, — есть хорошие частные пансионаты. Дорого, конечно, но уход там профессиональный. — Вот и я то же самое говорю! — подхватил Виктор. — А Лидка слышать не хочет. Говорит, мать родная, как можно. А сама измучилась вся, похудела, нервная стала. Вчера на меня накричала ни с того ни с сего. — С того! — не выдержала Лидия и распахнула дверь. — С того, что ты маму целый день одну оставил! Виктор и Петрович обернулись. На лице Виктора мелькнуло что-то похожее на испуг, но тут же сменилось раздражением. — А, проснулась? — сказал он с фальшивой весёлостью. — Мы тут с Петровичем обсуждаем твою ситуацию. — Мою ситуацию? — Лидия вышла в коридор, плотно прикрыв за собой дверь спальни. — Это наша ситуация! Наша с тобой! — Да я просто переживаю за тебя, — Виктор развёл руками. — Видишь же, как тебе тяжело. — Ага, так переживаешь, что уже пансионаты присматриваешь! — Лидия не сдерживала голос. — И всему дому рассказываешь, какая я плохая дочь! — Да я не говорил, что ты плохая... — А что говорил? — Лидия подошла ближе. — Что я с больной матерью справиться не могу? Что мне нужна помощь специалистов? Петрович неловко переминался с ноги на ногу. — Может, я лучше пойду... У меня там суп на плите... — Да не уходите, Пётр Семёныч! — остановила его Лидия. — Раз уж мой муж решил всех соседей в курс наших дел посвящать, то пусть узнают правду! Хотите знать, почему мне тяжело? Потому что я одна! Совсем одна! Он обещал помогать, а сам только жалуется! — Лида, успокойся, — Виктор попытался взять её за руку. — Не трогай меня! — отдёрнулась она. — И не смей больше позорить меня перед людьми! Если не хочешь помогать — скажи честно! — Я помогаю! Деньгами помогаю! — Деньгами! — Лидия горько рассмеялась. — А кто каждые три часа лекарства даёт? Кто стирает, готовит, моет? Кто по ночам встаёт, когда мама плохо себя чувствует? В наступившей тишине было слышно, как хлопнула дверь — Петрович всё-таки ушёл. — Знаешь что, — тихо сказал Виктор, — может, нам действительно стоит подумать о другом варианте. Я не виноват, что не умею с больными обращаться. — Да не умеешь ты не с больными обращаться, — устало ответила Лидия. — Ты не умеешь по-человечески поступать. Через два дня в дверь позвонили. Лидия открыла и увидела социальную работницу — женщину средних лет с папкой в руках. — Добрый день, я Ирина Васильевна из социальной службы. К вам поступило обращение о тяжелобольной пожилой женщине. Сердце Лидии упало. Она обернулась — Виктор стоял в коридоре, и по его виноватому лицу всё стало понятно. — Витя! Ты что наделал? — Лида, я просто хотел помочь, — забормотал он. — Подумал, может, нам положены какие-то льготы, компенсации... — Проходите, пожалуйста, — сказала социальный работник, словно не слыша их перепалки. — Мне нужно осмотреть условия содержания больной и поговорить с родственниками. Лидия пропустила её в квартиру, чувствуя, как руки дрожат от злости и страха. — Где находится больная? — В спальне, — тихо ответила Лидия. — Но она спит... — Ничего, не будем будить. Просто посмотрим условия. Ирина Васильевна прошла в комнату матери, внимательно оглядела кровать, тумбочку с лекарствами, открыла окно. — Влажность нормальная, проветривается регулярно, — пробормотала она, записывая что-то в блокнот. — А теперь расскажите о режиме ухода. — Режим обычный, — начала Лидия. — Кормлю по расписанию, лекарства даю строго по времени, каждый день гигиенические процедуры... — А вы работаете? — спросила социальный работник у Виктора. — Нет, я на пенсии. Дома всегда. — Понятно. И помогаете супруге в уходе? Виктор замялся. — Ну... как могу. Я же мужчина, мне трудно с такими делами... — С какими именно делами? — в голосе Ирины Васильевны появились холодные нотки. — Ну, покормить там, помыть... Это женские дела. — Виктор Петрович, — Ирина Васильевна отложила ручку, — вы понимаете, что уход за тяжелобольным человеком — это обязанность всей семьи? Не только жены? — Да понимаю, конечно! Просто... — он беспомощно посмотрел на Лидию. — Просто мне кажется, что Лидке одной тяжело. Вот я и подумал, может, есть какие-то специальные учреждения... — Какие учреждения? — мать Лидии внезапно появилась в дверном проёме, опираясь на ходунки. Все замолчали. Мать медленно, с трудом, но дошла до кресла и опустилась в него. — Мама! — Лидия бросилась к ней. — Зачем ты встала? Тебе нельзя... — Можно, дочка. И нужно, — мать внимательно посмотрела на социальную работницу. — Значит, обращение поступило? А от кого, интересно? Повисла тяжёлая пауза. Ирина Васильевна открыла папку. — Виктор Петрович Громов обратился с просьбой проконсультировать по вопросу помещения свекрови в дом престарелых. — Ах вот как, — мать медленно кивнула. — Витенька, а ты не мог со мной самим об этом поговорить? — Тётя Вера, я не... Я просто... — Просто что? — голос матери окреп, в нём появились стальные нотки. — Просто решил меня сплавить, а жене потом сказать, что так надо? — Мам, не волнуйся, — Лидия села рядом с матерью. — Никто тебя никуда не сплавит. — А я и не боюсь, дочка, — мать погладила её по руке. — Я просто хочу понять — зачем врать? Зачем притворяться, что помогаешь, когда на самом деле только мешаешь? Виктор покраснел. — Я не мешаю! Я деньги даю, квартплату плачу! — Деньги... — мать горько усмехнулась. — А кто сказал тебе, что за деньги можно купить право не быть человеком? — Что? — Виктор растерялся. — А то! — мать попыталась встать, Лидия поддержала её. — Двадцать лет я видела, как ты с моей дочерью живёшь! Видела, что ты не хам, не пьяница, работящий. Думала — хороший зять мне достался. А оказалось — ты просто хороший актёр! — Вера Алексеевна... — попыталась вмешаться Ирина Васильевна. — Подождите, — остановила её мать. — Я хочу всё сказать, пока сил хватает. — Она повернулась к Виктору. — Когда я заболела, ты сам предложил переехать. Сам говорил — семья должна держаться вместе. А как только стало тяжело — сразу начал искать, как от меня избавиться! — Это не так! — Как не так? — мать подняла голос. — Ты думаешь, я не слышу, как ты соседям жалуешься? Как рассказываешь, что я вам жизнь порчу? Что Лидка из-за меня мучается? — Мам, хватит, — тихо попросила Лидия. — Нет, дочка, не хватит! — мать сжала её руку. — Пусть человек узнает правду о себе. Ты, Витя, не от заботы обо мне в эту службу обратился. Ты от лени и жадности обратился! Лень тебе хотя бы тарелку лишнюю помыть, жалко времени на то, чтобы больному человеку добрым словом сказать! Виктор побледнел. — Вы несправедливо... — Справедливо! — мать встала, опираясь на Лидию. — И знаешь что? Я согласна! Отвози меня в этот дом престарелых! Только пусть вся округа знает, что зять родную тёщу выгнал! — Мама, что ты говоришь! — ужаснулась Лидия. — Говорю правду, дочка. Если он меня не хочет — зачем мучиться? Лучше среди чужих, но честных людей, чем рядом с родным, но подлым. В комнате повисла гробовая тишина. Ирина Васильевна быстро что-то записала в блокноте. — Хорошо, — наконец произнесла она. — Думаю, мне всё понятно. Заявление я закрою за ненадобностью. А вам, Виктор Петрович, советую хорошо подумать о том, что значит быть семьёй. Она собрала бумаги и направилась к выходу. У двери обернулась: — И помните — социальные службы следят не только за благополучием пожилых людей, но и за тем, как к ним относятся родственники. Дверь закрылась. Виктор, Лидия и её мать остались одни в оглушительной тишине. Дзен Аннушка пишет Источник https://dzen.ru/annushka_pishet?share_to=link