Предыдущая публикация
Тайная серенада души
Свои юные годы Аллочка Ромашкина вспоминала с особой теплотой и каким-то особенным чувством, так до конца и не понятым. Скорее всего, это была ее первая влюбленность, или даже любовь, но совсем незрелая, даже детская, которую она пронесла через все эти годы.
Сейчас Аллочка уже взрослая женщина, а тогда ей было всего пятнадцать. Но ведь сердцу не прикажешь. Оно живое, и ему свойственны и чувства, и мечтания, и, конечно же, любовь.
В свои пятнадцать Аллочка первый раз влюбилась. Нет, не в школьника с соседней парты. Она влюбилась в учителя музыки! Помимо основной школы она училась еще и в музыкальной. И вот там встретила его, своего кумира, Владимира Юрьевича, преподавателя фортепьяно.
На ее счастье или на беду он еще и в их образцово-показательной школе вел уроки пения в младших классах, а с более старшими и одаренными учениками вел музыкальный кружок. Аллочка была одной из них.
Учитель был относительно молод, недавний выпускник консерватории. У него были красивые длинные волосы, изящные пальцы и очень внимательные глаза, которые сквозь очки замечали малейшие нюансы движения рук своих учеников, их трепет перед инструментом и желание, или наоборот, нежелание играть.
К Алле он был особо внимателен. Она же еще и его ученица в музыкальной школе. И ее он выделял из всех учеников в школьном кружке. Хотя их было немного и собирались на занятия они всего один раз в неделю.
Аллочка приходила на урок и мечтала о том, чтобы он ей улыбнулся сегодня и не просто похвалил бы, а предложил сыграть вместе в четыре руки, хотя бы ее любимую «Серенаду лунного света» Гленна Миллера.
Но Владимир Юрьевич был педагогом прежде всего, и на всякие девичьи мечтания внимания не обращал. Вместо этого он говорил Аллочке: держи правильно руку; здесь нужна выразительная пауза; работай четче над стаккато, и все в таком духе.
— Ты будешь поступать в музыкальное училище? – спросил он ее перед окончанием школы.
Пришлось признаться, что нет. Музыку она обожает, но учиться будет иностранному языку. Жизнь меняется, язык востребован, музыканты нет. Если они, конечно, не гении. Да и гению порой трудно пробить свою дорогу в жизнь.
— Но я буду продолжать играть, постараюсь не растерять все то, чему вы научили меня за эти годы, - ответила Алла и так посмотрела в его глаза, что Владимир Юрьевич даже прищурился слегка, пытаясь понять, что означает этот взгляд его теперь уже бывшей ученицы.
Обменявшись этими взглядами, полными недоговоренностей, они расстались. Жалел ли учитель об этом, сказать трудно. А вот Аллочка рыдала весь вечер, закрывшись у себя в комнате. Даже с мамой не поделилась. А что тут скажешь? Я полюбила своего учителя… Да разве ж она поймет?
Потом была учеба в институте, и школу Алла вспоминала редко. Хотя мысли о Владимире посещали ее иногда: как он, что с ним, не встретиться ли им? Но нет, об этом она старалась не думать.
Прошли годы, Алла получила диплом и ей повезло: ее взяли учителем английского языка в родную школу. Никакого музыкального кружка там уже не существовало. Уроки пения в младших классах вела пожилая седовласая учительница. Не очень приветливая и неразговорчивая.
Алла все же осмелилась спросить у нее про Владимира Юрьевича, но та сначала плечами пожала, потом призадумалась и ответила:
— А-а-а, это тот красавчик-битломан. Нет, он давно уже не преподает. Музыкальная школа в середине девяностых приказала долго жить. И где он, что с ним, понятия не имею.
А Алла и не знала, что он битломан. Надо же! Всегда был склонен к классической музыке. Так ей казалось, во всяком случае. Ей было жалко своего учителя. Но что делать, если вся страна поменяла курс. В чести стали не таланты и поклонники, а оборотистые деловые люди, жаждущие не столько славы, сколько денег.
Однажды воскресным днем, прогуливаясь по городу , Алла шла через площадь в центре, и вдруг ее что-то остановило. Взгляд выхватил из толпы праздно гуляющих людей колоритную фигуру. Это был он, Владимир!
Все такой же элегантно-высокий, в очках, с волосами до плеч, хотя возраст придал ему несколько другое выражение, более характерное. Мужчина, которому уже хорошо за тридцать, с длинными волосами выглядел несколько «хипповато», джинсы и просторная толстовка подчеркивали этот образ.
Она смотрела на своего бывшего кумира издалека, но подойти не решалась. Рядом с ним расположился небольшой столик с книгами, было понятно, что он ими торговал. Прохожие подходили, брали в руки, листали и клали на место. Мало кто покупал что-то, хотя Владимир и старался разъяснить, что за автор, что за книга.
Сердце Аллы сжалось в комок. Она к учителю не подошла, просто не знала, что сказать, не хотелось смущать его, да и вряд ли он обрадуется этой встрече.
«Интересно, он женат?» - мелькнула мысль, пока она сидела на лавочке на другой стороне площади, по которой так и ходили люди, скрывая ее одинокую фигуру от его случайного взгляда. Сама же Алла была пока не замужем, но мужчина у нее был. И они любили друг друга.
Но иногда Алле казалось, что частичка ее сердца и трепетных чувств отдана той, первой любви, глупой и наивной. Но она не смогла вырвать ее из сердца, да и не хотела. Думала о ней очень редко, но хранила в тайниках души, как нечто ценное.
И сейчас, глядя на своего тогдашнего кумира, она поняла, что несмотря ни на что крупинки тех чувств мелким бисером рассыпаны по ее душе, и глаза наполнились слезами. Может все же подойти? Но она так и не решилась. Встала и ушла. Зачем бередить прошлое?
По дороге домой она почему-то вспомнила, как пришла однажды к нему на занятия тоже в джинсах, новеньких, в обтяжку. А он так деликатно, так педагогично сказал ей:
— Алла, я предпочел бы видеть тебя в одежде, соответствующей будущей пианистке. Понимаешь, это должно быть красивое платье, элегантное, для каждого концерта оно свое, отдельное. Музыка – это не спорт. Это красота и изящество… Будь добра, привыкай к этой мысли.
Затем ее воспоминания метнулись в другую сторону: «Ну почему, почему он не играет? Неужели в искусстве как и в бизнесе везде свои люди, блат и рука руку моет? Но он же талантлив, черт возьми!»
И только из разговора с директором школы, совершенно случайно Алла узнала, что у Владимира произошла трагедия. У него совсем в молодом возрасте случился инсульт на нервной почве: вложил куда-то очень крупную сумму денег, в какие-то акции. Но все пропало, акционерное общество приказало долго жить, обманув своих вкладчиков. И его натура не выдержала.
Долго лечился, правая сторона была парализована, но частично восстановилась. Зрение сильно ослабло, и играть на сцене он больше не может. Хотя до этого принимал участие в концертах в местной филармонии. И как это она пропустила?
Ей до слез стало жаль Владимира. Точно такое же чувство жалости с комком в горле она испытывала в пятом классе, когда проходили «Му-му». И плакать тогда было стыдно, как и сейчас перед директором. Но чувства были такие же: "погиб" прекрасный музыкант в рассвете лет по прихоти «хозяев жизни».
Владимира Алла видела еще пару раз на том же месте, но потом наступила зима, и он исчез. В последний раз она даже прошлась мимо его столика с книгами в надежде, что он сам узнает ее и окликнет. Но если честно, она боялась этой встречи. Сама не зная, почему.
Замуж уже собралась на тот момент. А вдруг после их встречи все рухнет, что тогда? Вот и не решилась… Правда маме рассказала обо всем, и о своей детской, так и не забытой первой любви, и о Владимире.
— Знаешь, дочка, жить нужно настоящим. Прошлое оставлять в прошлом. Если бы судьбе было угодно, она свела бы вас. А так… Разница в десять с лишним лет, детские фантазии. Он больной человек, судя по всему. А у тебя свадьба на носу. Не береди душу.
Да, жить надо настоящим. Это она хорошо усвоила. Поэтому счастливо вышла замуж за своего избранника и ни минутой не пожалела. Ее муж был человеком обстоятельным, ее любил, она отвечала взаимностью. Через год родилась дочка, а потом сынок. Его назвали Вовочкой. Она просто предложила, а муж сказал, что и сам хотел так назвать сына.
Хорошо, когда все хорошо в семье. Живи и радуйся. Но вот от болезней никто не застрахован. Не повезло как-то и Алле. Подхватила где-то вирус, лечилась, пока мама с отцом забрали детей к себе. Муж помогал, чем мог. Постепенно поднялась и отправилась на прием к врачу, чтобы закрыть больничный лист.
Очередь в регистратуру была небольшая. А у окошка с регистраторшей разговаривал мужчина с тросточкой, согнувшись из-за своего высокого роста. Это был Владимир Юрьевич. Правда, изрядно сдавший.
Волосы острижены, на лице заметны первые морщины, на висках легкая седина. «Сколько ему? Сорок пять?» - подумала Алла и услышала предмет разговора.
Мужчина просил записать его на прием к окулисту, но женщина в окошке с чувством явного превосходства отказывала ему. Требовала какие-то справки, какие-то документы, которых у него, по-видимому, не было. И сухим голосом с металлическими нотками она буквально выпроваживала его "на свой участок".
Владимир Юрьевич пытался отстоять свои права, но при словах: «Не задерживайте других пациентов» все же отошел в сторону. Вид у него был понурый. Тут уж Алла не выдержала, подошла к окошку и заявил:
— Почему вы так разговариваете с больным? Как вы могли выгнать его вместо того, чтобы помочь человеку?!
Говорила она громко и возмущенно, очередь из трех человек ее поддержала. Взяв наконец талончик, она отошла от регистратуры, "обласканная" взглядом, но Владимира уже не увидела.
Закончив свои дела, вышла на улицу и не спеша направилась к остановке, как вдруг услышала сзади:
—Алла? Ромашкина? Это ты?
Алла вздрогнула и обернулась, ее, слегка прихрамывая, догнал Владимир.
— Да, я. Здравствуйте, Владимир Юрьевич! – радостно вырвалось у нее. – Узнали меня?
— Я голос твой узнал, его тембр. Его я запомнил на всю жизнь. Как музыку… И вот дождался тебя.
Они шли рядом, а разговор давался с трудом. Ей снова мешал ком в горле, а Владимир Юрьевич рассказал о своем недуге, о том, что зрение подводит, видит очень плохо. Но потом порадовал ее, что играть не перестал.
— Мое пианино – это самое дорогое, что у меня есть. Спасает от тоски, выручает, не дает хандрить. Музыка это то, что держит на плаву. Только не принимают нигде как пианиста. Не гожусь для концертов. Ученики домой приходят, но по прихоти родителей. Сами не интересуются ни музыкой, ни моими уроками. Ну, а ты как?
Алла рассказала о себе, о своей семье, о работе. И вдруг ее осеняет мысль!
— Владимир Юрьевич, а у меня для вас предложение, от которого, я надеюсь, вы не откажитесь. Через месяц у нас с мужем юбилей, десять лет со дня бракосочетания. Я вас приглашаю! И попрошу сыграть. Можем и в четыре руки. Хотите?
Улыбка на его лице явно означала, что он согласен.
В кафе он появился в строгом синем костюме, элегантный, немного сутуловатый, но это его как-то не портило, правда годы прибавляло, особенно тросточка. Алла тут же усадила его и познакомила с мужем, представила гостям.
При этом он вручил ей букет бело-розовых пионов, источающих нежный аромат. Было много поздравлений, пожеланий. Гости не скупились на слова и тосты, и наконец Алла произнесла:
— А сейчас у меня подарок для всех, дорогие гости. Мы с моим давним другом и учителем музыки сыграем для вас в четыре руки.
И зазвучал рояль! Конечно, о «Серенаде лунного света» они договорились заранее и даже прорепетировали несколько раз. Но это было божественно! Музыка буквально струилась, завораживала, наполняла зал. Они играли вдвоем, учитель и его ученица.
И в эту игру было вложено все: и их взаимная симпатия, и дружеские чувства и еще что-то такое, что Алла пронесла через года. Сохранила в душе, как тонкую хрустальную вещицу, очень хрупкую, нежную и звонкую, подобную этой божественной мелодии.
***
Мечтам иногда свойственно сбываться. Вот и ее мечта исполнилась: они сыграли в четыре руки. И с этой минуты она поняла, что поможет ему обрести себя, создаст в школе музыкальный кружок, пригласит его вести. Они найдут талантливых ребят и будут устраивать концерты!
Владимир Юрьевич с радостью согласился, он будто ожил на глазах. А уж как он был благодарен своей бывшей ученице, это не выразить словами, только музыкой.
Сейчас Аллочка уже взрослая женщина, а тогда ей было всего пятнадцать. Но ведь сердцу не прикажешь. Оно живое, и ему свойственны и чувства, и мечтания, и, конечно же, любовь.
В свои пятнадцать Аллочка первый раз влюбилась. Нет, не в школьника с соседней парты. Она влюбилась в учителя музыки! Помимо основной школы она училась еще и в музыкальной. И вот там встретила его, своего кумира, Владимира Юрьевича, преподавателя фортепьяно.
На ее счастье или на беду он еще и в их образцово-показательной школе вел уроки пения в младших классах, а с более старшими и одаренными учениками вел музыкальный кружок. Аллочка была одной из них.
Учитель был относительно молод, недавний выпускник консерватории. У него были красивые длинные волосы, изящные пальцы и очень внимательные глаза, которые сквозь очки замечали малейшие нюансы движения рук своих учеников, их трепет перед инструментом и желание, или наоборот, нежелание играть.
К Алле он был особо внимателен. Она же еще и его ученица в музыкальной школе. И ее он выделял из всех учеников в школьном кружке. Хотя их было немного и собирались на занятия они всего один раз в неделю.
Аллочка приходила на урок и мечтала о том, чтобы он ей улыбнулся сегодня и не просто похвалил бы, а предложил сыграть вместе в четыре руки, хотя бы ее любимую «Серенаду лунного света» Гленна Миллера.
Но Владимир Юрьевич был педагогом прежде всего, и на всякие девичьи мечтания внимания не обращал. Вместо этого он говорил Аллочке: держи правильно руку; здесь нужна выразительная пауза; работай четче над стаккато, и все в таком духе.
— Ты будешь поступать в музыкальное училище? – спросил он ее перед окончанием школы.
Пришлось признаться, что нет. Музыку она обожает, но учиться будет иностранному языку. Жизнь меняется, язык востребован, музыканты нет. Если они, конечно, не гении. Да и гению порой трудно пробить свою дорогу в жизнь.
— Но я буду продолжать играть, постараюсь не растерять все то, чему вы научили меня за эти годы, - ответила Алла и так посмотрела в его глаза, что Владимир Юрьевич даже прищурился слегка, пытаясь понять, что означает этот взгляд его теперь уже бывшей ученицы.
Обменявшись этими взглядами, полными недоговоренностей, они расстались. Жалел ли учитель об этом, сказать трудно. А вот Аллочка рыдала весь вечер, закрывшись у себя в комнате. Даже с мамой не поделилась. А что тут скажешь? Я полюбила своего учителя… Да разве ж она поймет?
Потом была учеба в институте, и школу Алла вспоминала редко. Хотя мысли о Владимире посещали ее иногда: как он, что с ним, не встретиться ли им? Но нет, об этом она старалась не думать.
Прошли годы, Алла получила диплом и ей повезло: ее взяли учителем английского языка в родную школу. Никакого музыкального кружка там уже не существовало. Уроки пения в младших классах вела пожилая седовласая учительница. Не очень приветливая и неразговорчивая.
Алла все же осмелилась спросить у нее про Владимира Юрьевича, но та сначала плечами пожала, потом призадумалась и ответила:
— А-а-а, это тот красавчик-битломан. Нет, он давно уже не преподает. Музыкальная школа в середине девяностых приказала долго жить. И где он, что с ним, понятия не имею.
А Алла и не знала, что он битломан. Надо же! Всегда был склонен к классической музыке. Так ей казалось, во всяком случае. Ей было жалко своего учителя. Но что делать, если вся страна поменяла курс. В чести стали не таланты и поклонники, а оборотистые деловые люди, жаждущие не столько славы, сколько денег.
Однажды воскресным днем, прогуливаясь по городу , Алла шла через площадь в центре, и вдруг ее что-то остановило. Взгляд выхватил из толпы праздно гуляющих людей колоритную фигуру. Это был он, Владимир!
Все такой же элегантно-высокий, в очках, с волосами до плеч, хотя возраст придал ему несколько другое выражение, более характерное. Мужчина, которому уже хорошо за тридцать, с длинными волосами выглядел несколько «хипповато», джинсы и просторная толстовка подчеркивали этот образ.
Она смотрела на своего бывшего кумира издалека, но подойти не решалась. Рядом с ним расположился небольшой столик с книгами, было понятно, что он ими торговал. Прохожие подходили, брали в руки, листали и клали на место. Мало кто покупал что-то, хотя Владимир и старался разъяснить, что за автор, что за книга.
Сердце Аллы сжалось в комок. Она к учителю не подошла, просто не знала, что сказать, не хотелось смущать его, да и вряд ли он обрадуется этой встрече.
«Интересно, он женат?» - мелькнула мысль, пока она сидела на лавочке на другой стороне площади, по которой так и ходили люди, скрывая ее одинокую фигуру от его случайного взгляда. Сама же Алла была пока не замужем, но мужчина у нее был. И они любили друг друга.
Но иногда Алле казалось, что частичка ее сердца и трепетных чувств отдана той, первой любви, глупой и наивной. Но она не смогла вырвать ее из сердца, да и не хотела. Думала о ней очень редко, но хранила в тайниках души, как нечто ценное.
И сейчас, глядя на своего тогдашнего кумира, она поняла, что несмотря ни на что крупинки тех чувств мелким бисером рассыпаны по ее душе, и глаза наполнились слезами. Может все же подойти? Но она так и не решилась. Встала и ушла. Зачем бередить прошлое?
По дороге домой она почему-то вспомнила, как пришла однажды к нему на занятия тоже в джинсах, новеньких, в обтяжку. А он так деликатно, так педагогично сказал ей:
— Алла, я предпочел бы видеть тебя в одежде, соответствующей будущей пианистке. Понимаешь, это должно быть красивое платье, элегантное, для каждого концерта оно свое, отдельное. Музыка – это не спорт. Это красота и изящество… Будь добра, привыкай к этой мысли.
Затем ее воспоминания метнулись в другую сторону: «Ну почему, почему он не играет? Неужели в искусстве как и в бизнесе везде свои люди, блат и рука руку моет? Но он же талантлив, черт возьми!»
И только из разговора с директором школы, совершенно случайно Алла узнала, что у Владимира произошла трагедия. У него совсем в молодом возрасте случился инсульт на нервной почве: вложил куда-то очень крупную сумму денег, в какие-то акции. Но все пропало, акционерное общество приказало долго жить, обманув своих вкладчиков. И его натура не выдержала.
Долго лечился, правая сторона была парализована, но частично восстановилась. Зрение сильно ослабло, и играть на сцене он больше не может. Хотя до этого принимал участие в концертах в местной филармонии. И как это она пропустила?
Ей до слез стало жаль Владимира. Точно такое же чувство жалости с комком в горле она испытывала в пятом классе, когда проходили «Му-му». И плакать тогда было стыдно, как и сейчас перед директором. Но чувства были такие же: "погиб" прекрасный музыкант в рассвете лет по прихоти «хозяев жизни».
Владимира Алла видела еще пару раз на том же месте, но потом наступила зима, и он исчез. В последний раз она даже прошлась мимо его столика с книгами в надежде, что он сам узнает ее и окликнет. Но если честно, она боялась этой встречи. Сама не зная, почему.
Замуж уже собралась на тот момент. А вдруг после их встречи все рухнет, что тогда? Вот и не решилась… Правда маме рассказала обо всем, и о своей детской, так и не забытой первой любви, и о Владимире.
— Знаешь, дочка, жить нужно настоящим. Прошлое оставлять в прошлом. Если бы судьбе было угодно, она свела бы вас. А так… Разница в десять с лишним лет, детские фантазии. Он больной человек, судя по всему. А у тебя свадьба на носу. Не береди душу.
Да, жить надо настоящим. Это она хорошо усвоила. Поэтому счастливо вышла замуж за своего избранника и ни минутой не пожалела. Ее муж был человеком обстоятельным, ее любил, она отвечала взаимностью. Через год родилась дочка, а потом сынок. Его назвали Вовочкой. Она просто предложила, а муж сказал, что и сам хотел так назвать сына.
Хорошо, когда все хорошо в семье. Живи и радуйся. Но вот от болезней никто не застрахован. Не повезло как-то и Алле. Подхватила где-то вирус, лечилась, пока мама с отцом забрали детей к себе. Муж помогал, чем мог. Постепенно поднялась и отправилась на прием к врачу, чтобы закрыть больничный лист.
Очередь в регистратуру была небольшая. А у окошка с регистраторшей разговаривал мужчина с тросточкой, согнувшись из-за своего высокого роста. Это был Владимир Юрьевич. Правда, изрядно сдавший.
Волосы острижены, на лице заметны первые морщины, на висках легкая седина. «Сколько ему? Сорок пять?» - подумала Алла и услышала предмет разговора.
Мужчина просил записать его на прием к окулисту, но женщина в окошке с чувством явного превосходства отказывала ему. Требовала какие-то справки, какие-то документы, которых у него, по-видимому, не было. И сухим голосом с металлическими нотками она буквально выпроваживала его "на свой участок".
Владимир Юрьевич пытался отстоять свои права, но при словах: «Не задерживайте других пациентов» все же отошел в сторону. Вид у него был понурый. Тут уж Алла не выдержала, подошла к окошку и заявил:
— Почему вы так разговариваете с больным? Как вы могли выгнать его вместо того, чтобы помочь человеку?!
Говорила она громко и возмущенно, очередь из трех человек ее поддержала. Взяв наконец талончик, она отошла от регистратуры, "обласканная" взглядом, но Владимира уже не увидела.
Закончив свои дела, вышла на улицу и не спеша направилась к остановке, как вдруг услышала сзади:
—Алла? Ромашкина? Это ты?
Алла вздрогнула и обернулась, ее, слегка прихрамывая, догнал Владимир.
— Да, я. Здравствуйте, Владимир Юрьевич! – радостно вырвалось у нее. – Узнали меня?
— Я голос твой узнал, его тембр. Его я запомнил на всю жизнь. Как музыку… И вот дождался тебя.
Они шли рядом, а разговор давался с трудом. Ей снова мешал ком в горле, а Владимир Юрьевич рассказал о своем недуге, о том, что зрение подводит, видит очень плохо. Но потом порадовал ее, что играть не перестал.
— Мое пианино – это самое дорогое, что у меня есть. Спасает от тоски, выручает, не дает хандрить. Музыка это то, что держит на плаву. Только не принимают нигде как пианиста. Не гожусь для концертов. Ученики домой приходят, но по прихоти родителей. Сами не интересуются ни музыкой, ни моими уроками. Ну, а ты как?
Алла рассказала о себе, о своей семье, о работе. И вдруг ее осеняет мысль!
— Владимир Юрьевич, а у меня для вас предложение, от которого, я надеюсь, вы не откажитесь. Через месяц у нас с мужем юбилей, десять лет со дня бракосочетания. Я вас приглашаю! И попрошу сыграть. Можем и в четыре руки. Хотите?
Улыбка на его лице явно означала, что он согласен.
В кафе он появился в строгом синем костюме, элегантный, немного сутуловатый, но это его как-то не портило, правда годы прибавляло, особенно тросточка. Алла тут же усадила его и познакомила с мужем, представила гостям.
При этом он вручил ей букет бело-розовых пионов, источающих нежный аромат. Было много поздравлений, пожеланий. Гости не скупились на слова и тосты, и наконец Алла произнесла:
— А сейчас у меня подарок для всех, дорогие гости. Мы с моим давним другом и учителем музыки сыграем для вас в четыре руки.
И зазвучал рояль! Конечно, о «Серенаде лунного света» они договорились заранее и даже прорепетировали несколько раз. Но это было божественно! Музыка буквально струилась, завораживала, наполняла зал. Они играли вдвоем, учитель и его ученица.
И в эту игру было вложено все: и их взаимная симпатия, и дружеские чувства и еще что-то такое, что Алла пронесла через года. Сохранила в душе, как тонкую хрустальную вещицу, очень хрупкую, нежную и звонкую, подобную этой божественной мелодии.
***
Мечтам иногда свойственно сбываться. Вот и ее мечта исполнилась: они сыграли в четыре руки. И с этой минуты она поняла, что поможет ему обрести себя, создаст в школе музыкальный кружок, пригласит его вести. Они найдут талантливых ребят и будут устраивать концерты!
Владимир Юрьевич с радостью согласился, он будто ожил на глазах. А уж как он был благодарен своей бывшей ученице, это не выразить словами, только музыкой.
Канал Ночная собеседница
Яндекс Дзен
#ночнаясобеседница
Источник
https://dzen.ru/ozarenie?share_to=link
Яндекс Дзен
#ночнаясобеседница
Источник
https://dzen.ru/ozarenie?share_to=link
Следующая публикация
Комментарии 1