ВДОХНОВЕНИЕ

Мать с дочерью сидели тихо на кухне, боясь зашуметь. Ведь их муж и отец спит и так хотелось, чтобы он не проснулся до утра. Но он проснулся. Ругаясь направился в туалет. Затем появился на кухне. Маленькая Лена шмыгнула под его рукой и убежала в комнату, спрятавшись там за диван. На кухне уже слышался крик - Ирка, давай деньги! - Вадим, у нас только двести рублей осталось, а до моей получки ещё неделя. - Ты что не поняла? – он схватил женщину за плечо. – Где кошелёк? - Вот, вот! – Ирина указала на подоконник. Отпустив женщину, вытащил все деньги, а кошелёк бросил на пол. Через минуту хлопнула входная дверь. На кухне появилась дочь, испуганно озираясь по сторонам. - Папа, ушёл? - Ушёл. Садись кушать! Мама налила жидкий суп из рыбных консервов. Положила перед ребёнком кусок хлеба. Та стала жадно есть. Шесть лет, кушать всегда охота. Завтра воскресенье, до понедельника так долго. Девочке так нравилось в садике, и так не хотелось быть дома, где папа постоянно ругался и дрался. *** Ирина легла спать, обняв дочь. Та быстро заснула, а женщина уснуть не могла, вздрагивая от каждого стука в подъезде. Ведь сейчас вернётся муж, начнёт ругаться и махать кулаками. Дочь спрячется, куда-нибудь в угол, а ей самой и спрятаться некуда. Долго лежала, боясь уснуть, ведь нужно встретить мужа, чтобы еще хуже не было, но усталость взяла своё и она заснула. *** Проснулась от солнечного луча, скользнувшего по лицу. Быстро вскочила с постели, обошла квартиру. Мужа не было: «Может у своих родителей? Хоть бы на весь день там остался. Сейчас свекровь позвонит, будет меня ругать, что я довела её сыночка ненаглядного до такой жизни. Надо хоть вымыться спокойно и чай попить». Она помылась и вместе с дочерью попила чай. Муж так и не появился. Не было и звонка от свекрови. - Лена, собирайся, пойдём в магазин! Она достала, спрятанную на черный день тысячу, хотя чёрные дни у неё были постоянно. *** Купили немного продуктов и даже мороженое дочери и возвращались домой, возвращались со страхом – теперь-то уже ругани не миновать. Но мужа дома до сих пор не было. Ирина быстро приготовила обед. Глядя на счастливое лицо дочери. Детям для счастья немного надо. Спокойно пообедали, радуясь спокойному денёчку, когда дома тишина, не пахнет перегаром и не слышно крика. *** Вечером раздался звонок раздался звонок сотового телефона. Звонила свекровь. - С…, - закричала та голосом от которого застыла кровь в жилах. – Это ты… это ты… горе мне… Звонок прервался. - Мама, кто звонил? – спросила дочь. - Бабушка. - А что она кричала? - Не знаю. И тут вновь зазвенел её телефон. На этот раз звонил свекор: - Ирина, Вадим погиб. - Что-о-о? - В какой-то пьяной драке. - Где он? Куда идти? – прокричала Ирина. - Никуда идти не надо, - голос свёкра был ровным и твёрдым. – Я всё сам оплачу. Похороны, по-видимому, во вторник. Я тебе позвоню. Разговор закончился. Ирина обессиленно опустилась на диван. - Мама, что? – подошла к ней дочь. - Папа умер. Слёзы потекли из глаз Ирины, но это были не горькие слёзы, скорее, слёзы облегчения. - Мама, а как это умер? – задала дочь нелегкий вопрос. – Он к нам больше не придёт? - Нет. *** И тут раздался звонок домофона, заставивши вздрогнуть. Ирина вышла в прихожую, дрожащей рукой сняла трубку: - Кто? - Из полиции старший лейтенант Балашов. Вы Ерофеева Ирина Захаровна? - Да. - Мне необходимо задать вам несколько вопросов по поводу гибели вашего мужа Ерофеева Вадима Иванович. - Заходите! Полицейский был совсем молодым, но серьёзным. Расположившись за столом, он достал из папки лист бумаги и ручку и стал задавать вопросы: - Ирина Захаровна, когда вы последний раз видели своего мужа? - Вчера вечером. - Уточните во сколько? - Примерно, в шесть вечера. - Когда уходил, он был пьян? - С похмелья. - Вы ругались? - Он всегда ругался. - Были случаи, когда он вас бил? Женщина кивнула. Полицейский внимательно посмотрел ей в лицо, заметил синяки. Некоторый уже проходили, а некоторые были свежими. - Понятно. Он задал ещё несколько вопросов, попросил расписаться в протоколе и ушёл. *** Ирина не находила себе места. Ведь надо куда-то бежать, что-то делать, но почему-то этого не хотелось. Хотелось хоть раз за последние лет пять просто спокойно уснуть, зная, что тебя никто не разбудит, не закричит, не ударит. А на сердце так неспокойно, а слёзы сами текут из глаз. - Мама, ты, что плачешь? – взяла её за руку дочь. - Это я так, доченька. - Ведь папа больше не придёт и не будет драться. Это ведь хорошо. - Не надо так говорить, доченька! *** На следующее утро Ирина отвела дочь в садик и направилась на работу. Там все уже знали о её горе. Коллеги собрали деньги, выписал деньги на похороны и начальник. Вот только, подруги знали и о её взаимоотношениях с мужем и видели синяки на лице подруги, и сейчас, как могли, успокаивали. - Ирина, все будет хорошо! - Ты ещё молодая, у тебя вся жизнь впереди. Она кивала, выслушивая соболезнование подруг и мысленно ругала себя за то, что такая бесчувственная, что нет у неё в сердце скорби по мужу. *** Когда Ирина вернулась домой, у подъезда её ждала мать, приехавшая из деревни. - Как же ты теперь, доченька? - Хуже не будет. Мама, пошли в квартиру! - Сумки мои, - кивнула мать на стоящие на лавочке пакеты. - Что они у тебя такие тяжёлые? – Ирина взяла их в руки. - Мясца привезла. Тебе же поминки ещё делать. - Поминки дома сейчас никто не делает. *** Едва зашли в квартиру, позвонил свёкор: - Ирина, прощание будет завтра в час дня в ритуальном зале. Сейчас иду искать зал для поминок. - Иван Леонидович, я сама найду зал для поминального обеда, - твёрдо произнесла Ирина. – Вечером вам позвоню. - Хорошо. Заказывай на двадцать человек. Больше не надо. - Мама, ты располагайся. А я пойду зал для поминок искать. - Дочь, вот возьми, - мать открыла кошелёк и подала десять тысяч. Когда Ирина ушла, её мать закрыла, принесёнными простынями, все зеркала в квартире. *** Когда Ирина с матерью вошли в ритуальный зал, там уже было с десяток человек. Батюшка, что-то рассказывал. Плакала, лишь мать покойного. Увидев вошедшую сноху, она истерично закричала: - Это она, она виновата… Пока он с ней не связался… Мой сыночек хороший… - Бил жену с дочерью, и хороший? – тут же отреагировала сваха. - Прекратите, люди! – спокойным голосом произнёс батюшка. – Рядом с покойны нужно вести себя тихо и не спорить. Этим вы проявляете неуважение к покойному. - Жанна, прекрати! – одёрнул свою супругу, отец покойного. Далее, отпевание и сами похороны прошли спокойно. После кладбища все поехали в столовую, где прошёл поминальный обед. *** Когда Ирина с матерью вернулись в квартиру дочери, мать со скорбью произнесла: - Теперь, дочка, одна будешь жить. - С дочерью. - Я имела ввиду мужа. - Замуж я больше не выйду. *** Жизнь Ирины налаживалась. Одной даже легче было. Зарабатывала она почти тридцать, и дочери стали платить более пяти тысяч. Даже понемногу откладывать стала. Мужа вспоминала всё реже и реже. Возможно, это тот случай, когда смерть во благо, жене, дочери. *** Прошло два года. Ирина была занята лишь дочерью и работой. На мужчин внимания совсем не обращала. Пока в их подъезде не поселился новый сосед. Бывший военный пенсионер. Правда на пенсию он после ранения пошел, ему всего сорок. Каждый день, когда Ирина возвращалась с работы, они «случайно» встречались у подъезда. Раз, другой, десятый… И тут женщина стала замечать, что сама ждёт этих встреч, а ещё вспомнила, что ей нет и тридцати. *** Прошёл ещё год, и семья у Ирины стала полной, а ещё она пошла в декретный отпуск. **** Автор: Рассказы Стрельца

Мой папа дрался, пил и сидел в тюрьме. Он обеспечил маме широкую психологическую практику. Когда папа умер, мама так и не смогла изобразить скорбь. Сейчас, терапевтируя брошенных женщин, мама не вполне понимает, в чём проблема. Вот звонит пациент Оля. Говорит: - умираю, муж ушёл. Мама поздравляет: - Клёво, Оля! Поездки, театры, вязание кукол, чёрная магия – весь мир теперь перед вами! Но Оля хочет мужа обратно – и всё. Много лет она ограничивала его в еде для его же здоровья, и в сексе - непонятно зачем. Она мешала играть в компьютер и прививала фортепианные концерты. Заботилась как могла. Он сделал несколько шагов от обезьяны к человеку, но вдруг свинтил к какой-то Алёне с ногами на 8 см длиннее. Вопрос: откуда у мужчин эта зацикленность на сантиметрах? Мама сказала: - Оля. Не спрашивайте, какую часть в жизни мужчины занимает секс. Спрашивайте, какую часть в сексе мужчины занимает жизнь. Оля пожелала лечиться на природе. Она потащила маму гулять туда, где раньше выгуливала мужа. Также, она запретила жирную пищу и прописала фортепианные концерты. Мама на всё пошла из сочувствия к женской упёртости. Мама говорила: - Один брак - как дача в Нижнем Хрюкино. А много браков – как путешествия по миру. Ещё: - Новый муж не возникнет, покуда старый не съехал. Ещё: - Наше прошлое – как затычка в трубе, полной единорогов. Мир полон длинноногих хищниц. Но и Олины 96 сантиметров – не приговор. Подбородки по всему телу были бы хуже. У Оли образование, цвет глаз, квартира с видом на реку. В сумме выходит не меньше метра отличных женских ног. Что за пессимизм? Некоторых женщин на мясо сдавать неудобно, не то что замуж. И всё равно они как-то проникают в ЗАГС. Каждой Мальвине отдельное Буратино – вот так устроен мир. Оля не хотела других мужей. Израсходовав аргументы, объявила: - На мне венец безбрачия! - На мне тоже! – обрадовалась мама. – Это наш дар! Мы сёстры в венцах! Можем днём ходить в пижамах, питаться сыром, рыбой и оливками. У меня в доме порядок, наведённый ещё в 1993-м! Если бы кто позвал замуж, я бы в обморок упала от ужаса! Так сказала мама и стукнула воображаемой туфлёй по воображаемой трибуне. Оля поверила. Но тут подошёл какой-то пенсионер, спросил: – Надя? - Ну, Надя. - А я Костя! Этот Костя был соседом 40 лет назад, и тогда уже влюбился. Надя состояла в браке с уголовником и Костя тогда не решился мешать их любви. Зато сейчас рад встрече и хочет жениться. Провидение, добрый рок, всё такое. Надя оттащила жениха в сторону. Говорит: - Костя, у нас сеансы терапии по 12 километров, мне после них замуж почти не хочется. Костя: - Ничего, я дождусь тебя на другом конце тренинга! Главное – мы встретились! И ушёл, счастливый идиот. Всю терапию сломал. Оля заметила, как Надя не упала в обморок, хоть и обещала. И значит, никакая она не сестра по венцу безбрачия. Кругом враньё и подставы. Мама говорит, вчера Оля пыталась огреть трубой новую бабу бывшего мужа. Когда не вышло, поклялась сбить машиной. Южная кровь провоцирует женщин на удивительно красивые поступки. Я говорю: - Мама! Плевать на Олю! Я поведу тебя к венцу! Давай же планировать свадьбу! - Да я Костю этого почти не помню. – говорит мама. - Если и выходить, так за Сергея Палыча. Или за Антона, военного лётчика. В этом году маме исполнится 79. Она практикующий психолог, бегает за троллейбусами. Я многого о ней не знаю, кажется... Автор: СлаваСэ

У приятелeй был пoпугай породы «аpа», он такой бoльшой, красивый с огромным клювом. И вoт так случилось, что надo было уехать и птицу пристроили к однoму товарищу на время, а у тoго был кот, считaющий сeбя главным если не в мире, то в квартиpе точно. Пoпугая принесли в клeтке, поcтавили на стол и кот тут же занял вeсьма враждебную позицию, начал брoсаться на клетку, всячeски угрoжать и т. д. Но так как попугай — не кaнарейка, да и клюв у нeго сeрьезный, нынешний хозяин рeшил клетку открыть и посмотреть чего будeт. Клетку открыли, попугай вышeл и направился к коту, кoт сперва шeрсть дыбом, в бой. Но потом как-то сник и начал потихоньку пятиться задoм, а попугай знай себе идет на него, кот упeрся спиной в стeнку, попугай подошел к нему вплотную и спрoсил (oн, оказывается, был гoворящим): «Чаю хoчешь?» Кoт три дня сидeл под диванoм.

41 год вместе. Голди Хоун и Курт Рассел. Их первая встреча случилась, когда ему было 16 лет, а ей 22. Легкие совместные пробы, пара неловких фраз. Было это в далеком 1967. ⠀ Прошло еще 20 лет прежде, чем судьба вновь свела их вместе на съемочной площадке. ⠀ За это время Хоун успела дважды побывать замужем и развестись. На руках у неё было двое детей – 5-летний Оливер и 3-летняя Кейт. ⠀ Рассел также был в разводе, в браке у него родился сын Бостон. Совместная работа в картине «Пересменка», куда Голди была уже утверждена, не сильно прельщала Курта. ⠀ Но как только он понял, кто будет его партнершей — постарался приложить максимум усилий, чтобы получить роль. ⠀ В День святого Валентина Рассел пригласил актрису пойти с ним в клуб — потанцевать. ⠀ Но вместо танцев они проговорили несколько часов, а затем решили продолжить вечер в доме Голди. Там тогда шёл ремонт, и ключей у неё не оказалось. Курт предложил влезть в дом через окно. Веселье было в разгаре, когда вдруг нагрянула полиция, узнавшая о взломе.⠀ Это было их первое свидание. ⠀ Голди, её двое детей, Курт и его сын от первого брака сразу стали жить как одна большая дружная семья. ⠀ Рассел считает, что они с Хоун смогли сохранить семейное счастье потому, что работа для них всегда была на втором плане. ⠀ В 1987 актёры снялись в культовой комедии "За бортом". На съёмочной площадке сделал свои первые шаги их общий ребёнок – сын Уайатт. ⠀ Как-то Курт сообщил, что они с Голди думают пожениться, но уже взрослые дети, усмехнувшись, спросили, для чего это им? ⠀ Каждую свободную минуту актеры проводят вместе. Они стали самой популярной голливудской парой, которая смогла сохранить свою любовь на долгие годы. Вот и как здесь не поверить в теорию двух половинок? ⠀

"Все бабы, как бабы…" и я не царица: Стою у плиты и морковку "сажу", То, как черепаха, то лёгкая птица, Не лезу в святые, других не сужу. Все бабы, как бабы… я тоже не фея. Всё свалено в кучу: и радость, и грусть, А выбрать весёлость одну – не умею: То горько расплачусь, а то рассмеюсь. Все бабы, как бабы, у всех свои тени, И я не принцесса, есть собственный бой: Бездонная бочка тревог и сомнений И капля на блюдце довольства собой. Все бабы, как бабы… и все мы принцессы, Царицы и феи – у нас всё путём. Мы в гуще всего, мы в ходу и в процессе, И в кухне, и в Яндексе, и за рулем. Красотки, дурнушки, простые, чудные, Жалеем и любим… страдаем, кляня… И будут дела продолжаться земные, Покуда хватает нам сил и огня. Анна Опарина

Она была такой изящной, что казалась полупрозрачной, а шагала так легко, что казалось, будто она парит над землёй. Она выглядела сказочной феей, по недоразумению попавшей в пыльный городской парк. Татьяна смотрела на чудесную незнакомку с таким удивлением, что не поняла, что все вокруг замерло. Затихли моторы машин, перестали шуршать листья, замолчали играющие дети. Только она, таинственная чудесная дева, плыла вперёд, к своей неведомой цели. Маринка тоже не застыла, как прочие, она шла и озиралась по сторонам, на ее лице все больше и больше виднелось изумление. Татьяну пронзили недобрые предчувствия, что-то сейчас должно было случиться ужасное. Она напряглась, силясь шевельнуться, но тело словно позабыло, как это делается. Дева подошла к Маринке и улыбнулась. Маринка робко улыбнулась в ответ, и Татьяна увидела, насколько девочка и дева похожи. — Ты… — сказала дева. Ее голос не походил на человеческие голоса, он журчал ручьем, шелестел ветерком в листве, шептал призрачными голосами снов. — Вы кто? — спросила Маринка, и в ее голосе Татьяне почудились те же отзвуки неведомого. Дева шепнула, и Татьяна не услышала ни слова. Но она и так знала, что было сказано. *** Маринка была приемной. Двенадцать лет назад Татьяну бросил Виктор, она уехала к матери в деревню и всю ночь рыдала. А утром на пороге обнаружила младенца, завернутого почему-то в лопухи. Мать тогда поджимала губы и советовала сдать ребенка в детдом, но Татьяна не смогла. Девочка смотрела на нее с таким доверием, с каким сама Татьяна прежде смотрела на Виктора, и отдать ее казалось предательством. Она жила у матери, оформила академотпуск. Даже врать не пришлось — многие знали о ее романе с Виктором, и когда она оказалась с ребенком, все знакомые сами себе придумывали всю историю. Татьяна порой даже удивлялась, почему никто не посчитал время — ведь она уезжала к матери совсем ненадолго, просто не успела бы выносить и родить! Но потом она поняла, что знакомые просто прикладывают к ее судьбе сценарии душещипательных сериалов. Маринка росла здоровой и очень красивой. Не более странной, чем все дети. Татьяна доучилась, начала работать, Маринка ходила в детский сад, потом в школу. Обычная рутина. После работы Татьяна шла через парк, садилась на лавочку и ждала. Маринка шла из школы, видела мать, подбегала к ней. Объятия, улыбки, потом они вместе шли домой — молодая, начинающая полнеть женщина с усталыми глазами и изящная девочка, шагающая так легко, словно парила над асфальтом… А сегодня появилась она… *** Маринка слушала незнакомку. Татьяна не могла видеть ее лица, но знала, что глаза широко раскрыты и в их глубине мерцает огонек удивлённого внимания. И понимания. И веры — ясно же, что Татьяна не могла быть матерью этого чуда, Маринки. Татьяна знала, что настал миг расставания. Сейчас Маринка уйдет, как ушел когда-то Виктор — не прощаясь, просто потому, что они птицы разного полета. Татьяна хотела что-то сказать приемной дочери, но не могла подобрать слов. Впрочем, она все равно не могла шевельнуться, язык лежал во рту бессильной тряпочкой, и вся Татьяна была жалкой, маленькой и ничтожной. Что она могла дать Маринке? Такой же скучный и унылый быт, как у нее самой? И все же горечью тлел внутри немой протест. И когда Маринка несмело протянула руку и коснулась пальцев девы, Татьяна встала и пошла вперёд. Каждое движение было невыносимо тяжело. Каждый шаг давался с трудом, она ползла, как сквозь сон, медленно и тягуче, само время застыло, а пространство растягивалось как резина, и дева оказывалась намного дальше, чем казалось. Она открыла рот, чтобы окликнуть Маринку прежде, чем та совершит что-то необратимое, но воздух стал густым и влажным, забил рот кляпом, и Татьяна чуть не поперхнулась. Маринка не замечала движения приемной матери, она смотрела снизу вверх на незнакомку, такую прекрасную, такую великолепно-таинственную. Такую же, как сама Маринка. А потом они шагнули куда-то вбок, назад и в сторону, непонятно, куда, но прочь, прочь отсюда. И растаяли. Исчезли и пропали. Татьяна всхлипнула, резким выдохом выталкивая изо рта густой воздух и прыгнула вперёд. Следом за дочерью, пусть сколько угодно приемной, но родной, родной! Мир кругом вдруг потемнел и закружился. В ушах зазвенело, возникло ощущение падения, бесконечного и страшного. И все кончилось. Татьяна стояла в лесу. Незнакомые, странные деревья возвышались над головой. Тонкие, невероятные запахи щекотали ноздри. Где-то в стороне слышались песни птиц, каких не бывает. А перед нею стояла та самая незнакомка. Татьяна свалилась сюда, как мешок, ноги подкосились, и она села на землю. Дева обернулась и смотрела на нее сверху вниз, с изумлением и брезгливостью. — Я пришла за моей дочерью! — сказала Татьяна. Вставать она пока не пыталась — надо бы, но не было уверенности, что ноги удержат. Что она снова не свалится, жалко и нелепо. — Это не твоя дочь, — голос девы прозвенел натянутой струной, но в нем слышались и отдаленные раскаты грома. "Мамочки, во что я влипла?! — подумала Татьяна. — Что делать-то теперь?!" Но вслух она сказала так твердо, как только могла: — Моя. Я не рожала ее, но я вырастила ее, я воспитала… — Остерегись, смертная! — голос девы шелестел, как змея в траве. — Уходи, пока можешь! — Я не уйду, пока не поговорю с Маринкой! — ответила Татьяна. Лицо девы не изменилось, но сам воздух вокруг нее заискрился от гнева. Она протянула руку к Татьяне, и вдруг стала невозможно далёкой. А рука тянулась и тянулась из этой дали, становилась все больше и больше. — Я раздавлю тебя, как жалкое насекомое! — прогремел голос девы, ставший мощным и гулким, отдающимся в костях женщины. Татьяна из последних сил сопротивлялась ужасу, порыву броситься прочь, начать метаться, как таракан под тапком. Это было бесполезно и унизительно, это было глупо и страшно. Стоило лишь начать, и паника захлестнет разум, безумие и ужас поглотят саму суть Татьяны. И смерть станет естественным финалом этой глупости. И тут мир снова крутанулся, замелькал и провалился куда-то вниз. Татьяна поняла, что чья-то рука подхватила ее, подняла, и мгновение спустя она стояла рядом с Маринкой. — Это же мамочка! — воскликнула дочь. — Зачем ты обижаешь мамочку? Наваждение исчезло, Татьяна снова стояла перед девой, а Маринка обнимала ее обеими руками. От девочки исходило тепло и сила, и дева отступила на шаг назад. — Ма-Ари На! — воскликнула дева и добавила ещё что-то непонятное, на незнакомом, звеняще-шипящем языке. — Нельзя обижать мамочку! — ответила Маринка. На миг застыла тишина, смолк щебет птиц и шелест листьев, застыл ветерок, а на бесстрастном и прекрасном лике девы проступили растерянность и удивление. — Пошли? — сказала Татьяна. Маринка кивнула, и мир снова покачнулся, перевернулся и рассыпался. Чтобы собраться вновь в том же парке, где все началось. Только теперь Татьяна не сидела на лавке в ожидании дочери, а стояла на дорожке в обнимку с нею. — Я растерялась, — сказала Маринка. — Неудивительно, — ответила Татьяна, — я тоже. И они засмеялись с облегчением. Но сердцем Татьяна знала, что это не конец. *** И когда через три дня вечером тени вдруг сгустились рядом с ее кроватью, и из них выступило невероятное чудовище, Татьяна даже не удивилась. — Королева прислала, — сказало чудовище. — Не боись, не укушу. Татьяна села на кровати и подумала, что это вполне может быть сном. — Королева говорит, принцесса может жить у тебя, если хочет. — Королева, значит? — спросила Татьяна, но чудовище словно не услышало. — Но принцесса должна учиться, — продолжило оно, — принцесса должна знать и уметь. Татьяне захотелось стукнуть чудовище по башке, но под рукой была только подушка. Почему-то она совершенно не боялась, хотя чудовище словно пришло из фильма ужасов — наполовину скрытое в тени, с горящими глазами, с огромными, влажно блестящими клыками, туша, сливающаяся с ночью вокруг. — Чего она хочет, эта ваша королева? Раздался негромкий глухой стук — чудище положило что-то на столик рядом с кроватью. — Пусть принцесса наденет перед сном, — сказало чудище. — Она вернется назад, когда пожелает. И исчезло, словно его и не было здесь. Татьяна глянула и сразу же увидела небольшое колечко. Серебряное, тускло светящееся в темноте, покрытое не то письменами, не то узорами. Татьяна прислушалась к себе. Страх нарастал внутри, но вовсе не ужас перед зубастой и косматой ночной тварью. Безумно страшно было за Маринку — куда она уйдет, если наденет кольцо? Вернется ли назад? Захочет ли возвращаться? Она протянула руку, хотела взять кольцо и выкинуть в окно. Или разбить его молотком. Или сделать что-нибудь еще… но остановилась. Имела ли она право привязывать к себе девочку? Принцесса, надо же… Она представила себе Маринку в платье, как у той девы в парке. Высокая, прекрасная, изящная. Захочет ли такая Маринка вернуться к Татьяне? И о чем она сможет говорить с ней, что расскажет? — Вернется, когда захочет, — одними губами прошептала Татьяна и осторожно взяла кольцо. Металл был неожиданно теплым, словно живым. Кольцо словно смотрело на нее, строго и с ожиданием. — Она не захочет, — едва слышно прошептала Татьяна. Но можно ли было не пустить? Запереть, заточить, связать? Связать любовью, задушить в объятиях, вцепиться в душу… — Иди, доченька, — прошептала Татьяна и встала с кровати. Босиком прошла в комнату дочери, долго смотрела на ее спокойное лицо. Маринка открыла глаза. — Мама? — спросила она спросонья. — Что-то случилось, мама? Татьяна думала, что не сможет сказать этого вслух, но получилось легко, почти спокойно. — Посыльный от Той приходил, — ей даже удалось добавить в тон капельку насмешливого спокойствия. — Просил передать тебе вот это. Она положила кольцо на стол. На Маринкином лице проступил страх и… радость? Разумеется, радость. Татьяна понимала, что Маринка тоже думала обо всем этом. Вспоминала чудо. Вспоминала, что она принцесса. — Это чтобы… — она сбилась и вопросительно и с ожиданием посмотрела на приемную мать. — Не знаю, — ответила она. — Сказал, что ты можешь вернуться, когда захочешь. Слова были сказаны. Дальше решать было Маринке. Она сидела и смотрела на кольцо, на мать, снова на кольцо. — А можно, мама? — робко спросила она, и Татьяне стало чуть теплее от этого “мама”. — Кольцо твое, — ответила Татьяна. — Ты большая девочка, можешь сама решить. Маринка улыбнулась с откровенной радостью и предвкушением чудес. Татьяна потрепала ее по голове и пошла к двери. — Удачи, дочка, — сказала она. — Я буду ждать тебя, — добавила она, когда дверь закрылась. За дверью раздался едва слышный звук, словно звякнул серебряный колокольчик. **** Мы рады, что вы читаете нашу группу. Нажмите «Подписаться», чтобы не пропустить новые вдохновляющие истории, с вашей подпиской наше сообщество станет еще теплее и светлее! Автор рассказа: Пашка В. Художник Марк Шагал "Прогулка над городом"

Поезд вне расписания Мужчина, перепрыгивая через несколько ступенек, пулей взлетел к себе на третий этаж. - Собирайтесь, быстро - крикнул он в глубину квартиры. - Сегодня коридор открыли, поезд через два часа – говорил, запыхавшись мужчина. Выглянувшие на голос молодая женщина и мальчик застыли в дверях кухни. Из-под их ног выскочил черный с проседью кот, и сев в коридоре тоже прислушивался к разговору. - Говоришь, через два часа? - переспросила женщина. - Так время еще есть, успеем собраться. - Ты что-же, не понимаешь?! - нервно крикнул мужчина. - Тысячи, тысячи людей сейчас уезжают! - Или мечтают об этом! - Ты хочешь ехать где-то в тамбуре? - говорил он. - Пойми, уже через час там яблоку негде будет упасть. - Да я уже и такси нашел, скоро приедет. Так что давай, побыстрее. Мужчина бросился к антресолям, достал оттуда несколько больших сумок, а женщина лихорадочно принялась собирать деньги, документы и ценности. Потом они перешли в большую комнату, и настежь открыв дверцы шкафа, принялись запихивать в сумки, даже особо не складывая, нужные, по их мнению, вещи. Через двадцать минут все было закончено. Мальчик, одетый молча сидел на диване, глядя на суету родителей, прижимая к себе притихшего кота. Внизу несколько раз просигналила машина. - Ну, присядем на дорожку - вздохнул мужчина и опустился на стул. - А Веня? - спросил вдруг тихонько сын. - Он тоже едет с нами? Мужчина уже хотел было сказать, что не до кота сейчас, самим бы уцелеть, но взглянув на поникшего мальчика со слезами на глазах и на то, с какой нежностью и любовью он смотрит на своего верного друга, промолчал. Тут вмешалась женщина. Погладив сына по голове, она сказала: - Его заберет пока к себе тетя Таня, я ей потом позвоню. - Поживет у них, пока мы не вернемся. - Давайте, выходите, я сейчас. Женщина быстро вышла на кухню. Достав из холодильника две осташиеся сардельки, она быстро порезала их кусками в кошачью тарелку, а в мисочку вылила из пакета остатки молока. Выставив это на лестничную площадку, женщина вернулась в квартиру, и вынеся кошачью подстилку положила ее рядом. Мужчина закрыл дверь, а мальчик напоследок крепко прижал к себе своего любимца, словно стараясь запомнить навсегда знакомый и родной с детства запах, и чмокнув его в холодный нос, опустил кота на подстилку. Через мгновенье все они скрылись за дверью лифта. Такси ожидало их у подъезда. Город, их город, еще недавно чистый, красивый и уютный пах дымом пожарищ и людям казалось, что это и есть запах войны. И смерти. Под ногами хрустело разбитое стекло, валялись чьи-то брошенные игрушки, а где-то на окраинах слышались звуки стрельбы. Мужчина оказался прав. Когда он с семьей через полчаса добрался до вокзала, там уже шумела толпа народа. Подхватив сына на руки, и взяв самую тяжелую сумку, он быстро пошел в хвост поезда, где было поменьше людей. Им повезло. Войдя в предпоследний вагон, семья успела занять купе посередине, а буквально минут через двадцать вагон был заполнен что называется под завязку. Даже в проходе и обеих тамбурах люди сидели на вещах. А еще через полчаса примерно поезд наконец тронулся, и они поехали. В неизвестность. Кот между тем, оставшись один на лестничной клетке сильно не переживал. В последние несколько недель вся их жизнь и уклад круто и неожиданно переменились. И Веня разучился чему-либо удивляться. Оставили – значит так надо. Кот верил, что его люди обязательно вернутся в свой дом, как бывало уже не раз в последние дни, и он решил ждать. Веня удобно устроился на знакомой подстилке и поджав под себя лапки задремал. Проснувшись через некоторое время кот решил перекусить. Съев сардельки и запив их молоком, он снова задремал. На этот раз его разбудила сирена. За окном темнело. Гудел лифт, мимо кота пробегали вниз люди. Тут Веня почувствовал, что ему надо срочно в туалет. Оглянувшись вокруг и не увидев привычного лотка, он тоже побежал по лестнице вниз. Он был культурным котом и справлять нужду прямо в подъезде не позволяло воспитание. Выскочив на улицу кот метнулся к ближайшей клумбе и сделав свои дела медленно пошел обратно. Сирена продолжала гудеть и люди бежали к ближайшему подвалу. Веня тоже не раз уже спускался туда со своими хозяевами и резонно решив, что и его люди могут быть там, прыгая по ступенькам сошел вниз. В подвал набилось уже много народу, и он гудел, как потревоженный улей. Проскальзывая между ног идущих кот обходил подвал. Кто-то шикал на него и топал, прогоняя, кто-то, особенно дети, мимолетно гладил. Он сделал несколько кругов, но так и не услышал знакомых голосов или запаха. Найдя укромный уголок и забившись туда, Веня решил по привычке положиться на случай и снова ждать. С легкой завистью кот смотрел на других животных, собак и кошек, уютно устроившихся на руках у своих хозяев. И тут он почувствовал рядом какое-то движение. Приглядевшись, Веня увидел небольшую рыжую кошечку. Может она раньше сидела здесь, может тоже искала укромный уголок, но увидев его, кошка выгнула спину и зашипела. Кот остался сидеть на месте и увидев, что он не проявляет никакой агрессии, кошечка, обнюхав его присела рядом. Была ли она совсем бездомной, или также, как и Веня потеряла своих людей – кто знает. Но видимо почувствовав рядом родственную душу товарища по несчастью, кошечка подсела ближе. Так прижавшись друг к другу они и уснули под звуки сирен и разрывов. Разрезая наступившую темноту мощным фонарем поезд мчался на Запад. Тут женщина вспомнила, что так и позвонила сестре, с которой не говорила уже почти два дня, и обещание, данное сыну, достала из сумочки телефон. Она долго слушала гудки и когда собралась уже положить трубку, услышала наконец знакомый голос. - Танюша, привет, ну как вы там? - Да вот, приехали к родственникам невестки на Полтавщину - услышала из трубки женщина. - Вчера под вечер чудом удалось вырваться из города на машине. - А вы как? - Тоже едем - ответила женщина вздохнув. - А я тебе звонила, думала, что вы дома. - Понимаешь, кот наш Венька там остался, и я подумала, что у вас там в частном секторе вроде потише, хотела, чтобы ты забрала его пока к себе. Мальчик внимательно слушал разговор, и когда мама положила трубку, бросился к темному окну. В вагоне было шумно. Кто ругался, проклиная войну, где-то плакал ребенок. В соседнем купе несколько раз мяукнула кошка. - Веня, Венечка - заплакал мальчик. - Мама, папа, он ведь там остался совсем один! - И ему одиноко и страшно! - всхлыпывая говорил мальчик родителям. Пытаясь успокоить сына, женщина увела его обратно в купе, и взяв на руки, тихонько, как в детстве качая, гладила по голове. - Успокойся, солнышко, мы скоро вернемся, и ты опять обнимешь своего Веню - говорила она, отводя в сторону вдруг повлажневшие глаза, хотя сама понимала, что говорит неправду. Женщина еще не знала, когда, а главное – куда они вернутся, и сможет ли ее мальчик снова обнять своего пушистого друга. Он еще несколько раз всхлыпнул и уснул у мамы на руках. Женщина тихонько, чтобы не разбудить, положила сына на полку и укрыла теплым пледом. Мальчику приснился черный с проседью кот Веня. Будто лежат они на диване в гостиной, кот тихонько мурлычет, и ему хорошо, тепло и спокойно рядом с ним. А дремлющий в полутемном подвале под звуки отдаленных разрывов кот тоже видел сон. Снилась ему уютная, теплая квартира, маленький хозяин и полная мисочка свежего молока. Цевух Игорь

ПРО СОСЕДА Я, конечно, в этой суровой реальности беззащитный баран. Точнее, овца. Меня легко испугать, причем потом приходится ловить по кустам или выманивать на еду, чтобы я вышла. На блинчики с мясом хорошо выманивать, на шарлотку еще, или вот на такие маленькие пирожки, в которых капустка и лучок обжаренный. Но это я отвлеклась. Так вот: у меня есть сосед. Он большой шутник. Если я выхожу из лифта на своем этаже, а он поворачивает мне навстречу из-за угла, потому что у нас лифт за углом, то каждый раз он говорит мне: «Гав!» То есть он говорит так: «ГАФ!» И каждый раз я страшно пугаюсь. Потому что, во-первых, это неожиданно. А во-вторых, это очень неприятно, когда на тебя гавкает взрослый мужчина, а потом радостно хохочет. Он не сумасшедший, нет. Просто такое чувство юмора. Я бы давно напустила на него мужа. Но во мне живет убеждение, что с соседями нужно жить мирно. Поэтому я молчала. (Ну и еще потому, что я овца, конечно. Надо было после второго же раза сказать.) А тут недавно я шла домой с собачкой Дульсинеей. Породы китайская хохлатая. Это, кто не знает, такая карманная блоха с кустиком жиденьких волос на темечке. Мне нужно было подержать блоху у себя пару часов, пока ее хозяйка, моя матушка, ездила за ключами от дома. Я завернула это существо в куртку и понесла домой. Из куртки торчали только черный нос и ресницы. Остальная часть собаки была упакована в теплый комбинезон, как хот-договская сосиска в тесто. Я вышла из лифта, завернула за угол. И тут на меня выпрыгнул сосед со своим фирменным гавом. И вдруг это животное, эта зубочистка на копытцах, это собачье недоразумение, выведенное добросовестными китайцами для смеха, рванулось из моей куртки и визгливо заорало на весь подъезд что-то страшно ругательное. Эта блоха, она крыла соседа на чем свет стоит, она визжала так, что закладывало уши, что штукатурка сыпалась со стен. Она объясняла ему внятно и громогласно, что он дурак, и что шутки его дурацкие, и что нельзя так пугать женщин, и что пусть только попробует еще раз, так она его! Ух, как она его! Она его искусает, вот за большой палец левой ноги схватит просто до смерти! Притихший сосед, выслушав это, попросил меня угомонить собачку. Блоха взвилась вторично. «Кто собачка?! – визжала она. – Я собачка?! Я китайская хохлатая сторожевая! Видишь хохол?! На хохол смотри, сволочь!» И пошла ругаться дальше. Сосед обтек меня по стенке и нырнул в лифт. А Дульсинея тут же замолчала, и мы с ней пошли домой. И когда мы вошли в квартиру, я сделала немыслимую для себя вещь. Постыдную до ужаса. Раньше, видя, как такое проделывают хозяйки маленьких собачек, я всегда содрогалась и внутренне морщилась. Я вытащила ее из куртки и поцеловала в черный нос. И чтобы уж совсем упасть в ваших глазах, добавлю, что потом я сделала это еще раз. На прощанье. Кто скажет, что это не настоящий пес, тот ничего не понимает в собачьей храбрости. Эйлин О Коннор

Знойным июльским вечером 1902 года в Париже состоялось судьбоносное знакомство 56-летнего ювелира из России Карла Фаберже и 21-летней певицы Иоанны-Амалии Крибель. Фаберже влюбился без памяти. Хоть и был на тот момент женат и являлся отцом 4-х детей. Впрочем, свою жену Августу он бросать не собирался, поэтому каждый год он уезжал на 3 месяца в Европу по «рабочим» делам. А остальные 9 месяцев Крибель гастролировала, вела очень вольный образ жизни, который привлекал внимание не только ее многочисленных поклонников, но и российской контрразведки. Между влюбленными велась активная переписка. Именно Ионна-Амелия, со слов мастера, стала музой, глотком воздуха и главным вдохновителем для создания знаменитых работ Фаберже, в том числе подарка для матери-императрицы Марии Федоровны (Пасхальное яйцо «Клевер». 1902 г.) и знаменитого нефритового яйца с изображением княжны Марии Николаевны в честь ее именин. В 1911 Иоанна, после выступлений в Тифлисе, внезапно вышла замуж за 75-летнего князя Карамана Цицианова, после чего сразу же уехала из Тифлиса и больше туда не возвращалась. Фаберже она объяснила этот фиктивный брак необходимостью иметь российское гражданство, чтобы беспрепятственно приезжать к ювелиру в Петербург. А вот по мнению контрразведчиков, любовник стал не единственной причиной ее визитов, и брак был тонкой игрой австрийской разведки, расширяющей свою агентуру на территории России. Во время Первой мировой авантюристка уехала в Италию, затем через Сербию перебралась в Болгарию, а потом уговорила ювелира помочь ей вернуться в Россию. Положение самого Фаберже на тот момент было очень шатким. Его предки были родом из Франции, но в XVII в. переселились в Германию, и в России их считали настоящими немцами. В 1914 Фаберже спасло только то, что он выполнял заказы императорской семьи и перевел все свои средства из зарубежных банков в российские. Причастность Цициановой к шпионажу подтверждалась только косвенными уликами, тем не менее в 1916 ее выслали в Якутск. И дальнейшая ее судьба неизвестна. После революции имущество ювелира было конфисковано, и ему пришлось эмигрировать. В 1920 в Лозанне он ушел из жизни, так больше никогда и не увидев Иоанны-Амалии.

Не жалейте о том, что стареете. Многим в этом было отказано. Значит, вы уходить не смеете! Значит, вы ещё жить обязаны! Ради тех, кто в вас так нуждается, В меру сил кому помогаете. Пусть они это скрыть пытаются, Но от вас-то не скрыть, вы ж знаете. Больше пережили, больше видели. Ну а коли мешать не велено, Не со зла они вас обидели, Не печальтесь, ведь молодо - зелено. Не жалейте о том, что стареете. Многим в этом было отказано. Это значит, что вы успеете Те слова сказать, что не сказаны. Пусть не громкие, не приметные, Обращённые всем и каждому, Что согреты душой, заветные И по смыслу такие важные. Так уж видимо жизнь устроена, Скорбь молчанием приумножена. Пустяков было столь говорено, А тепло на потом отложено Не жалейте о том, что стареете. Многим в этом было отказано. Это значит, что вы сумеете Сделать то, что ещё не сделано. Что давно на потом оставили, А потом как-то не было случая Бросить, будто бы, жизнь заставила, Только совесть всё время мучала Ни к чему эти муки адовы. Вам терять уже больше нечего. Смысла нет на потом откладывать, Ничего не бывает вечного. Не жалейте о том, что стареете. Многим в этом было отказано. А не то потом пожалеете, Жизнь браня разноцветными фразами. Сколько свыше вам жить назначено? Что судьбою вам уготовано? Жизнью вашей сполна заплачено. Старость вам неспроста дарована. По такому-то поводу важному Стать наградой, наверно, призвана Жизнь даётся и всем и каждому, Ну, а старость лишь только избранным. Геннадий Фёдорович Миронов Картины Леонида Баранова