Красивая женщина лет сорока смотрела на Алёну с удивлением.
- Здравствуй. А я узнала тебя - ты подруга Груни. Мы на свадьбе встречались. Только какими судьбами здесь?
- У меня записка к вам, - Алёна протянула уже смятый листок и Глафира пробежала глазами по строчкам, написанными корявым почерком.
- Помощница мне нужна, верно. Неделю назад предыдущая швея Ольга ушла от меня, замуж вышла и уехала. Только вот умеешь ли ты шить?
- Умею. Я бате, брату и сестрам одёжку шила.
- Вручную? - насмешливо спросила Глафира.
- Да. И вышивать могу красивые узоры. Бабушка обучила.
- Так... Как понимаю, машинку в глаза ни разу не видела, верно?
- Верно, - не стала лгать Алёна.
- А отчего же ты беременная село покинула? Как муж отпустил? Или овдовела? - прищурив глаз, спросила женщина.
- Батька из дома выгнал, потому что ребенка нагуляла, - Алёна покраснела от стыда и приготовилась к тому, что и Глафира её выгонит, но женщина вдруг взяла её мешок и пошла к крыльцу.
- Заходи. Поняла теперь, почему Грунька тебя ко мне направила. Нагуляла ребенка, из дома выгнали и идти некуда, верно?
- Верно. Если вы меня не примете, я пойму...
- Груню я люблю, это мой свет в оконце. И если попросила она помочь тебе, значит помогу. Только вот и ты должна зарубить себе на носу - лень не потерплю. Сама много работаю и другим спуску не даю. Жить станешь в дальней комнате, ближе к родам люльку купим. Ко мне разные женщины ходят, много добропорядочных замужних матрон. Поэтому не вздумай никому сказать, что дитё твоё нагулянное. Скажешь, что овдовела, что родственница дальняя моя. Характер у меня скверный, но за просто так людей не обижаю.

Алёна упала на колени и поцеловала её руку, на что Глафира вспыхнула:
- Ты что, с ума сошла? Еще одна такая выходка - в село вернешься! Вздумала тут мне руки целовать. Я тебе что, барыня?
- Простите.
- Так, называть меня будешь Глафирой, можно на "ты". Это племяшка моя зовёт меня тётей Глашей, только ей так позволено. А ты по имени называй. Топай в ту дальнюю комнату, я сейчас суп погрею. Голодная, небось.

***

Хоть и пугала её Глафира непосильной работой, но Алёнке здесь было легче, нежели в деревне, где до рассвета надо было встать и доить корову, потом давать ей сено, натаскать воды всему хозяйству впрок.
Здесь же она высыпалась, и спать ложилась не когда темнеть начинает, а ближе в одиннадцати вечера. Достаточно быстро освоила она машинку швейную и сперва строчила наволочки и пододеяльники. Вручную, если кто просил, узоры на них вышивала. Потом платьица скромные стала шить. Готовила она сама, Глафира была довольна её стряпней. И уборку посильную Алёна сама делала.

Пару раз приезжала Груня, она же передавала от Алёны письма матери. Отец по-прежнему был зол и видеть дочь не хотел, пока замуж не выйдет.

Когда она была на седьмом месяце, к ним пришла красивая женщина, на вид лет на пять старше Алёны.
- Глафира, дорогая, платье мне нужно. Вот ткань достала, - она показала на свёрток голубого шелка. - Мужа на новую должность назначили, по этому поводу намечается у нас вечер. За три дня успеете?
- Вера Сергеевна, голубушка, да уже через пару дней можете забрать платье. Тем более, у меня есть помощница, а я с ней быстро управлюсь.
- Не тяжеловато помощнице работать? - Вера Сергеевна посмотрела на Алёну и та вдруг прочитала тоску в её взгляде.
- Справляемся пока. Вера Сергеевна, - Глафира вдруг замялась. - Давайте новые мерки снимем, фигурка ваша изменилась. Кажется, вы похудели сильно.
- Да, к сожалению, - грустно вздохнула гостья.

Когда были сняты мерки, а Вера Сергеевна ушла, Глафира произнесла, качая головой:
- Бедная, бедная женщина.
- А что с ней не так? Почему она бедная? Напротив - ткань дорогая, муж при новой должности, - удивилась Алёна.
- Что деньги по сравнению со счастьем материнства? Ребенка она потеряла. Родила, а он на следующий день дышать перестал. Как она переживала! Ой, а ты чего побледнела? Господи, вот я глупая, не стоило тебе такое говорить.
- Всё хорошо, Глафира. Давай платье шить, она у нас будет самая красивая на вечере.

Через два дня в дом Глафиры пришел мужчина.
- Глаша, платье жены готово? Она попросила меня забрать.
Тут его взгляд упал на молодую женщину, сидевшую за машинкой. Слова застряли в горле. А Алёна, чувствуя дрожь, встала.
- Саша...
- Ты что здесь делаешь? - он посмотрел на неё и на живот, который был виден сквозь скромное серое платье.
- Живу. Так Вера Сергеевна - твоя жена?

Глафира смотрела на Александра и на Алёну и начинала кое-что понимать. Вера Сергеевна же говорила, что её муж в Камышовку был командирован!
- Алёна, это мой ребенок? - глухо спросил он, видимо посчитав что-то в уме.
- Твой. Ты тогда уехал, не попрощался. Я ждала, переживала, а вскоре поняла, что беременна. Да вот только тогда же и узнала, что ты женат и что у вас будет пополнение. Получается, вы потеряли ребенка? - в ней не было ненависти или злости. Все слёзы она выплакала, вдруг какое-то равнодушие захлестнуло Алёну при звуках его голоса.
Он нервно дернулся, глаза его забегали и руки задрожали.
- Алёна, Глафира... Вы должны молчать. Если хоть кто-то узнает, я вас с лица земли сотру. А коли молчать станете - ребенку буду помогать.
Он схватил платье, завернутое в пергамент, и выскочил из дома.
- Вот так дела... - присвистнула Глафира. - Так вот от кого ты дитё нагуляла!

***

На следующий день молодой человек пришел в их дом и принёс корзину яблок, груш и несколько свёртков ткани.
- Я так поняла - на пелёнки, - Глафира перебирала ткани.
- Выходит, он и правда будет помогать.
- Алёнка, ты же не вздумай его жене что-то сказать. Александр Ильич человек сейчас большой, он и правда нас уничтожить может. Да и Веру Сергеевну жаль - мужа она любит, думает, что он ей верен. Женщина она очень хорошая.
- Я и не думала, Глафира. Не нужна я ему. Он ведь когда в город сбежал, ни весточки не передал, ни слова не сказал. Попользовался и бросил. Сколько еще таких Алён, как я - наверное, не счесть.
- Вот и ладно! Сами справимся. Вырастим твоего ребенка, не переживай. Скоро уже родится и начнется у тебя новая жизнь.

****

Но новой жизни не вышло. После родов, когда ей сказали, что у неё появился на свет мальчик, она уснула. А когда проснулась, то всё родильное отделение слышало её крики.
- Почему? Почему? Он ведь живой родился!
- Так бывает, милая. Так бывает, - нянечка гладила её по голове, а сама отвернулась к стенке, чтобы Алёна не видела её мокрых от слёз глаз.
- Я хочу его видеть.
- Не стоит, милая. Не береди себе душу. Коли взглянешь - вовек не забудешь. Я сейчас врача позову, Михаила Петровича.

Нянечка засеменила к двери, а через пару минут вошел врач. Долго он разговаривал с Алёной, говорил какие-то непонятные слова, а потом Алёне сделали укол.
Засыпая, она подумала об Александре. Видимо, не судьба ему и в этот раз стать отцом.

продолжение следует
#Хельга
источник