Коллективу работников Таймырской ГПП,

и Шокину Владимиру Сергеевичу, посвящается.
До горизонта белые снегА. С Челюскина опять идёт пурга,
И с наста вдруг провалится нога. Спешим укрыться от колючей вьюги.
А белый свет - как будто белый ад, и стены под порывами дрожат.
А ты в балкЕ теплу безмерно рад и к огоньку протягиваешь руки.
Здесь инеем залеплено окно, в метели светит матово оно,
И от него ещё сильнЕй темно в безбрежном море льдов и снега.
Эфир молчит - приёмник выключай, заваривай покрепче чёрный чай,
Начни рассказ, как будто невзначай - ведь он для нас сейчас и не помеха.
Под шум пурги и ветра мерный вой, перенесусь я мысленно с тобой
Туда, где ты ещё был молодой - вы в море выходить были готовы.
Где волны с рёвом бились о гранит, где чайки злобно плакали навзрыд,
Где триста дней норд-ост один стоит, а твой спасатель отдавал швартовы.
До горизонта в тундре белый снег, а в нём позёмки - бесконечный бег.
В порывах ветра - одичалый смех, застигнутым в такую пору - горе.
А наш балОк, как шлюпка на волне, и с лампою, что светится в окне,
С антенною, дрожащей в тишине - средь тундры, что похожа так на море.