"Да так... актер какой-то..." Из воспоминаний Александра Вертинского: "Однажды ко мне в купе (вагоны были уже забиты до отказа) положили раненого полковника. Старший военный врач, командовавший погрузкой, сказал мне: — Возьмите его. Я не хочу, чтобы он умер у меня на пункте. А вам все равно. Дальше Пскова он не дотянет. Сбросьте его по дороге. — А что у него? — Пуля около сердца. Не смогли вынуть— инструментов нет. Ясно? Он так или иначе умрет. Возьмите. А там — сбросите... Не понравилось мне все это: как так — сбросить? Почему умрет? Как же так? Это же человеческая жизнь. И вот, едва поезд тронулся, я положил полковника на перевязочный стол. Наш единственный поездной врач Зайдис покрутил головой: ранение было замысловатое. Пуля, по-видимому, была на излете, вошла в верхнюю часть живота и, проделав ход к сердцу и не дойдя до него, остановилась. Входное отверстие— не больше замочной скважины, крови почти нет. Зайдис пощупал пульс, послушал дыхание, смазал запекшуюся ранку йодом и, еще раз покачав головой, велел наложить бинты. — Как это? — вскинулся я. — А так. Вынуть пулю мы не сумеем. Операции в поезде запрещены. И потом — я не хирург. Спасти полковника можно только в госпитале. Но до ближайшего мы доедем только завтра к вечеру. А до завтра он не доживет. Зайдис вымыл руки и ушел из купе. А я смотрел на полковника и мучительно думал: что делать? И тут я вспомнил, что однажды меня посылали в Москву за инструментами. В магазине хирургических инструментов «Швабе» я взял все, что мне поручили купить, и вдобавок приобрел длинные тонкие щипцы, корнцанги. В списке их не было, но они мне понравились своим «декадентским» видом. Они были не только длинными, но и кривыми и заканчивались двумя поперечными иголочками. Помню, когда я выложил купленный инструмент перед начальником поезда Никитой Толстым, увидев корнцанги, он спросил: — А это зачем? Вот запишу на твой личный счет — будешь платить. Чтобы не своевольничал. И вот теперь я вспомнил об этих «декадентских» щипцах. Была не была! Разбудив санитара Гасова (он до войны был мороженщиком), велел ему зажечь автоклав. Нашел корнцанги, прокипятил, положил в спирт, вернулся в купе. Гасов помогал мне. Было часа три ночи. Полковник был без сознания. Я разрезал повязку и стал осторожно вводить щипцы в ранку. Через какое-то время почувствовал, что концы щипцов наткнулись на какое-то препятствие. Пуля? Вагон трясло, меня шатало, но я уже научился работать одними кистями рук, ни на что не опираясь. Сердце колотилось, как бешеное. Захватив «препятствие», я стал медленно вытягивать щипцы из тела полковника. Наконец вынул: пуля! Кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся. За моей спиной стоял Зайдис. Он был белый как мел: — За такие штучки отдают под военно-полевой суд,— сказал он дрожащим голосом. Промыв рану, заложив в нее марлевую «турунду» и перебинтовав, я впрыснул полковнику камфару. К утру он пришел в себя. В Пскове мы его не сдали. Довезли до Москвы. Я был счастлив, как никогда в жизни! В поезде была книга, в которую записывалась каждая перевязка. Я работал только на тяжелых. Легкие делали сестры. Когда я закончил свою службу на поезде, на моем счету было тридцать пять тысяч перевязок! — Кто этот Брат Пьеро? — спросил Господь Бог, когда ему докладывали о делах человеческих. — Да так... актер какой-то,— ответил дежурный ангел.— Бывший кокаинист. Господь задумался. — А настоящая как фамилия? — Вертинский. — Ну, раз он актер и тридцать пять тысяч перевязок сделал, помножьте все это на миллион и верните ему в аплодисментах. С тех пор мне стали много аплодировать. И с тех пор я все боюсь, что уже исчерпал эти запасы аплодисментов или что они уже на исходе. Шутки шутками, но работал я в самом деле как зверь..." © Александр Вертинский, отрывок из книги «Дорогой длинною...» *** Вертинские. Наследство Короля Ему рукоплескали король Густав Шведский, Альфонс Испанский, принц Уэльский, миллионеры Вандербильты и Ротшильды, а он мечтал об одном -- вернуться в Россию. К счастью, мечта Александра Вертинского сбылась. Его ждал грандиозный успех на родине, а горечь от отсутствия официального признания ему помогали пережить три его хрупкие и беззащитные "девчонки" - жена и две дочери. Александр Николаевич предвидел, что его песням суждена долгая жизнь. Он писал: "Утверждают, что Вертинский — не искусство. А вот, когда вашим внукам через 50 лет за увлечение песенками Вертинского будут продолжать ставить двойки в гимназиях и школах, тогда вы поймете, что Вертинский — это искусство!". И всё же тягостное молчание вокруг его имени оскорбляло артиста. Концерты его не афишировались, а песни не звучали по радио, не записывались на пластинки. Как бы то ни было, после возвращения на родину у артиста началась новая - и, казалось, по-настоящему счастливая - жизнь. Вертинский много гастролировал по стране, и залы были переполнены. Теперь у него был свой дом, в который он стремился каждую минуту, потому что его там всегда ждали жена и дочери. Занимался ли Александр Николаевич воспитанием дочерей в общепринятом смысле этого слова? Или он полностью растворялся в мире их интересов и бесконечно их обожал? Правда ли, что девочки не отходили от отца, пока он был дома, и отчаянно ревновали друг к другу? О каких профессиях для них мечтал Александр Николаевич? Об этом в фильме расскажут сами дочери, известные актрисы -- Анастасия и Марианна Вертинские. В фильме прозвучат редкие записи Александра Вертинского, его стихи, письма и дневниковые записи, воспоминания современников. Вместе со съёмочной группой зрители побывают в разных городах и странах, связанных с жизнью и творчеством легендарного артиста, увидят фотографии из семейного альбома Вертинских, услышат рассказы его родных и близких. Правда ли, что Александр Вертинский вызывал невероятный восторг у женщин? Почему его молодая жена, красавица Лидия Владимировна ревновала мужа, а не наоборот? Был ли у Александра Николаевича роман с Марлен Дитрих? Какой неизгладимый отпечаток оставили в его судьбе любовные отношения с королевой экрана Верой Холодной? В фильме участвуют: Анастасия Вертинская, Марианна Вертинская, Александра Вертинская, Дарья Хмельницкая, Степан Михалков, Александр Ф. Скляр, Стас Садальский, Юрий Купер, Борис Гребенщиков и другие. #жзл