Очарование Они шли, оживленно беседуя, по аллее городского парка. У него была акуратная седая бородка, длинный старомодный плащ и три ноги. Крайней служила сучковатая деревянная палка с большим овальным набалдашником. На него опиралась его левая рука, а правая сжимала ладонь спутницы, одетой в двухбортный шерстяной костюм и широкополую шляпку с франтоватым красным цветком.Быстрым шагом, придерживая сумку на длинном ремешке, к ним сзади приблизилась молодая женщина, стучавшая по асфальту тонкими высокими каблучками. Осторожно обойдя пожилых людей, она вдруг перед ними остановилась, обернулась, и ее лицо вспыхнуло широкой улыбкой."Ой, как же вы очаровательно смотритесь, - воскликнула она. - Какие молодцы. Простите за нескромный вопрос, сколько лет вы вместе?" Он скосил взгляд на ее пышный бюст и глубокий вырез блузки, намекавший на отсутствие лифчика. Потом задумчиво сдвинул к носу развесистые щетки седых бровей и, помолчав немного, ответил: "Сколько, сколько... так долго, что я и не помню сколько".А его спутница зажгла глаза-фонарики, растянула губы в кокетливой улыбке и нарочито капризным голосом проворчала: "Ну, как же ты не помнишь, забыл, что уже полтора года прошло, как мы золотую свадьбу открутили". Прохожая еще больше разулыбалась и в восторженном жесте подняла вверх большие пальцы обеих рук."Вот здорово, вот молодцы, - воскликнула она. - Дай вам бог доброго здоровья и успехов во всем еще на долгие лета". Она послала воздушный поцелуй и, помахав рукой, убежала. А старики перебросились веселыми взглядами, крепко прижались друг к другу и, подождав пока прохожая скроется за деревьями, громко и радостно засмеялись.Чему? А тому, что были счастливы. Хотя и познакомились совсем недавно - на танцевальном вечере в клубе "Тех, кому 50+". Впрочем, какая разница где? Существенно то, что каждому из них было далеко за 70, причем, с бо-о-льшим плюсом.

Разочарование Они познакомились по интернету, немного поимейлили, потом обменялись телефонами. Через несколько дней, ни на что не расчитывая, он как-то невзначай ей позвонил. Но услышал такой приятный молодой голос, что захотелось поговорить подольше. На следующий день он снова набрал ее номер. Потом стал звонить каждый вечер, и она ровно в 10 тут же оказывалась у телефона - было ясно, что она ждет его звонка.Они болтали обо всем – новом кино Голливуда, теракте в Египте, концерте Мадонны. И не могли оторваться друг от друга, говорили, говорили. Рассказывали, как провели день, что делали, куда ходили. Если он где-то задерживался, то волновался, что не успеет вовремя ей позвонить. С утра думал, что скажет вечером, о чем спросит, о чем расскажет, и уже не мог заснуть, не пожелав ей спокойной ночи.Наконец договорились о встрече. Он тщательно побрился, надел выходной костюм, белую сорочку, галстук, причесал остатки волос. И, поглядев на себя в зеркало, с беспокойством подумал, как она воспримет сушеную грушу его старой физии с крючком-носом, висящим вялым укропом, с впалыми щеками, покрытыми вязью морщин.Он приехал незадолго до назначенного срока и у кафе, где они договорились встретиться, ее увидел. То, что это она, он понял сразу. Но и то, что, конечно, это была не она, ему тоже сразу стало ясно. Подперев стену спиной, у дома стояла полная седая старушка с бесформенной сутулой фигурой и крупными чертами лица, неловко покрытого неуместно яркой косметикой.Она тоже его заметила и сначала порывисто к нему направилась. Но, сделав несколько шагов, неожиданно остановилась. Они встретились глазами и замерли в смятении и нерешительности. Он потоптался на месте, помедлил, а потом, может быть, сам того не сознавая, вдруг круто повернулся и зашагал обратно. К своей неустроенности, к своему одиночеству.

Смольный Они встречались в той сьемной однокоечной комнатенке не так уж часто - тогда, когда удавалось перехватить ключ у таких же, как они, узников запретной свободной любви. Но однажды (такая удача) им прифортило вместе поехать в командировку в Ленинград. Вот уж когда они оторвались по полной, страсть бушевала целую неделю, и главное - где (!).В знаменитом здании Смольного, который в 17-м году служил штабом для большевиков, а до революции был «Институтом благородных девиц». В хрущевские времена там находилось ведомственное общежитие для приезжих, и в святых стенах, слышавших когда-то шуршание бальных туфелек, топот солдатских сапог и картавый говор Ленина, наши любовники в штормовом экстазе бесстыдно скрипели видавшей виды пружинной сеткой узкой односпальной казенной койки....Но, увы, даже выкипающее от стоградусной температуры молоко в кастрюле остывает со временем. А уж любовь... После той жаркой ленинградской командировки что-то в их бурной страсти перегорело, казавшаяся раньше такой крепкой связь как-то сама собой ослабла, пошла на убыль, потускнела, завяла, а потом и совсем прервалась. Через пару лет они случайно встретились на улице. Зашли в ближайшую кафушку, посидели, поцедили чай из бумажных стаканчиков, погрызли присоленных орешков, помолчали, погрустили и снова ощутили печальную ненужность друг другу.Не говоря лишних слов, они поднялись из-за стола и пошли к выходу. У дверей прощально коснулись плечами, потом она тронула сухими губами его щеку и, опустив низко голову, ушла в темноту вечера. Ничего не поделаешь. Большая страсть бывает совсем не часто, это, конечно, редкий счастливый случай, а он, как звезда эстрады, не любит вторично выходить на бис.

Улыбка Все дни начинались одинаково. В семь утра под подушкой крикливо и назойливо вопил будильник. Он протирал глаза, зевал, бездумно-задумчиво разглядывал потолок. Перелом в утреннем ритме дня происходил после того, как у него на шее затягивался галстук, который заводил его, как шнурок лодочный мотор.Движения сразу становились быстрыми, решительными. Он на ходу вливал в себя стакан кофе и зажевывал его омлетом с колбасой. Потом был спринторский бег на короткую дистанцию, плохо заводившаяся машина, объезды, перекрестки, светофоры, долгомуторная парковка, и вот он наконец-то попадал в лифт. А тот, подлюга, с предательской медлительностью бесстыдно сжирал все его сэкономленные минуты.В офисе на одиннадцатом этаже у него был компьютерный двухтумбовый стол, нутро которого пухло от служебных записок, писем, реклам, кружек, ложек и пингпонговых ракеток. Тот день складывался нескладно: от патрона получил выволочку за неправильно составленное и не туда отправленное письмо, гугл расстроил хоккейными бездарями, пропустившими восемь шайб в свои ворота, и мама позвонила, пожаловалась на давление за 200.Несмотря на всё это, у него почему-то было преотличнейшее настроение. Он тихонько насвистывал модный мотивчик, притоптывал в ритм пяткой и вытягивал крючком курсора нужные цифры из удачно взломанного им вчера сервера конкурентов. "Ты чего размузицировался?"- укоризненно заметил сидевший рядом сослуживец и приятель. "Не с чего тебе сегодня веселиться".Он умолк и ссутулился над столом. Действительно, чего это он, чему так разрадовался? И вдруг вспомнил. Утром, когда тот паскудный лифт опустел на пятом этаже, он остался вдвоем с очень симпатичной голубоглазенькой блондинкой. И она ни с того, ни с сего ему вдруг мило улыбнулась и обдала сексуальной волной. Неужели это он, узкогрудый хиляга-коротышка, ей понравился? И почему не взял у нее телефончик? Источник http://sotvori-sebia-sam.ru/takaya-raznaya-lyubov/#more-18398