Предыдущая публикация
Нет, лирика мне не свойственна.
Я не хочу писать несчастных, вызывающих жалость, людей. Мне интересны те люди, которые сопротивляются. Личности, которых следует уважать за их осанку, их необыкновенную стойкость.
Художник должен быть бескомпромиссен. Компромиссы в творчестве — вещь пагубная. Неуверен, что и в политике терпимость как-то помогает движению, развитию. Во всяком случае, в искусстве ситуация, когда никто ни с кем не спорит, ни во что не верит, ни в какую проблему не вникает, ведёт к полной деградации.
Я, как могу, придерживаюсь ритма жизни, выработанного годами. Каждое утро в девять я в мастерской. Не можешь писать — ходи мучайся, но будь на рабочем месте.
Последние годы я придерживаюсь известного толстовского принципа: «Делай, что должно. И пусть будет, что будет».
И самые ценные слова художника — о жизни и любви: «Любовь — основа развития искусства. Нам нужны не звания, а любовь».
Художник Гелий Коржев
Увидеть вживую картины художника вы можете в основных экспозициях Третьяковской галереи и Русского музея.
«Лишённые рая»(2) это прочтение библейского эпизода, не привязанное к религии: художник не был воцерковлен. Он, как и во «Влюблённых»(1), показывает самодостаточный мир двоих людей, только теперь вокруг не быт и жизнь, а ледяная пустыня — и эти двое идут в ничто. Здесь нет борьбы с миром, но есть прямолинейность и сила — в них легко увидеть концентрат «сурового стиля». Но есть и дрожащая человечность: Ева вовсе не райская женщина с мягким телом, у неё растоптаны ноги и напряжена спина, а Адам несёт её как что-то единственно важное и вообще — единственное. Коржев наводит фокус на людей, а не на мораль.
Тюрлики не казались художнику страшными или пугающими, он относился к ним как к параллельному миру. С одной стороны, это как бы пародия на общество, а с другой – он им сочувствовал: это то неприглядное, что есть в каждом из нас, и тюрлики помогают это увидеть и понять.
«Тюрлики появились в середине 1970-х, когда Ивану, его первому внуку, было три года. Он к нам приехал и говорит: «Деда, нарисуй мне животное, которое не существует!» Они сели, взяли бумагу: уши осла, хвост льва, хобот слона… Веселились, придумали им название. Сначала это было что-то детское. Но потом отец втянулся, и брался за них в свободное время или когда возникала пауза с основной картиной – он всегда вел несколько полотен».
Следующая публикация
Комментарии 5
Как она есть.
В моменте.