Сколько у тебя лиц, Августина?

Первое — солнечный зайчик на подушке в детской,
Накрытые розовым облаком цветущие ветки
И духи огня, танцующие в камине.
Второе я, кажется, помню — но оно туманно,
Оно над рекой тёплой дымкой целует воду,
Но если видеть его как чью-то заботу,
То я вспоминаю тёплые руки мамы.
Третье — беззвёздные ночи, мглистые дни.
Августина, в твоём третьем лице мы навек одни,
Одиноки — как луна, летящая над чёрной степью,
Когда пепельность трав, потерявших Бога, пустеет.
Сколько лиц у тебя, Августина?
Четвёртое, пятое:
Беспризорный ребёнок топчет реку голыми пятками,
Где-то сходит лавина,
Где-то жмутся друг к другу двое,
И за ними другие — старое и молодое.
Сколько лиц у тебя — я целую исступлённо каждое,
Я целую, целую — города твои и пейзажи,
Я целую в тебе каждую розу и каждого ворона,
Я впиваюсь в эти лица глазами — вот оно, вот оно!
И мне кажется, я не выдержу,
Я не выживу:
О таком не писали поэты во всех своих книжках,
О таком молчали родители, в путь провожая.
Я целую твои лица — и в любом из них оживаю.
Августина, вот оно — и опять проносится мимо,
Августина — вороны, Августина — мерный зов прилива,
Августина — звезда, в которой сгорает время,
Августина — строфа в каждой моей поэме.
Сколько лиц, Августина, сколько лиц — и я каждое, каждое
Осторожными пальцами, задыхаясь от крика, глажу.
Задыхаясь, разрываясь от громадности этого сущего,
Пока солнечный зайчик улыбкой бежит по подушке...
Аль Квотион
#ТакиеСтихи