#личность_в_истории

⭐"Каждый человек - священная история" - говорил Жан Ванье педагог, общественный деятеля и основатель международной гуманитарной организации «Ковчег», которая оказывает помощь людям с интеллектуальными особенностями.
Ванье - французский гуманист, но он успел побывать и в России. В 90-е он ездил в интернаты обнимать детей и выступал в полупустых залах, где было иногда только человек десять. Он искал родителей особых детей, в том числе детей уже взрослых, и тех, кто мог бы им помогать.
Сегодня Жан Ванье, отметил бы свой день рождения, поэтому мы хотим вспомнить о том, каким человеком он был и что он оставил после себя.
***
⭐Во Франции 1960-х годов предпочитали делать вид, что людей с интеллектуальными особенностями в стране нет: родители тщательно скрывали детей с синдромом Дауна в задних комнатах своих домов и даже иногда держали их связанными в гаражах и сараях.
Жан Ванье, родившийся в буржуазной французско-канадской семье, в которой людей с интеллектуальными нарушениями считали опасными и сумасшедшими, сначала думал о карьере морского офицера. В 1950-м году вышел в отставку, чтобы изучать философию и богословие а в 36 лет его жизнь сделала кульбит, он встретил знакомого священника, который был капелланом в центре, где жили люди с умственной отсталостью. "Они тронули меня, и я стал ездить по разным лечебницам" - писал Ванье.
«Я посетил жуткую больницу, где на полу лежали полуголые люди, а вокруг них бегали крысы. Я видел залы, всегда закрытые на ключ, где тридцать и больше совершенно голых мужчин ждали своей смерти, так как больше ждать им было нечего. Они ходили по кругу без дела, от них пахло мочой. Никому не нужные, брошенные всеми, одинокие, погибающие от тоски.
Заходишь в детское отделение какой-нибудь больницы и видишь маленьких детей, которые больше не кричат — знают, что никто не ответит на их крик. Они находятся в таком состоянии, что все держат в себе. Молчать им кажется безопаснее, чем кричать и не получать ответа. Любая закрытая больница, любое закрытое учреждение, где содержатся люди, — ужасны. Я встречал там чудовищно одиноких людей. Отверженных.
Однажды я видел больницу, где было заперто восемьдесят человек, чтобы они не досаждали родственникам. Я понял, что должен освободить кого-то из этих людей, я взял двух человек, и мы начали жить в маленьком домике в деревне»
***
⭐Этими двумя людьми были Рафаэль и Филипп. Рафаэль в юности перенес менингит, и его способность говорить ограничивалась всего несколькими словами, он с трудом сохранял равновесие и часто падал. У Филиппа в детстве был энцефалит, рука и нога были парализованы.
«В интернате за ними надзирали люди, которые сами были потеряны, либо искали самоутверждения и власти над другими, неспособными постоять за себя. Это было место злобы, страха и горя, — вспоминал Жан Ванье. - Прошлое Филиппа и Рафаэля было совсем не похожим на мое: я всегда мог делать выбор, я ничем не болел, у меня были любящие родители. Эти двоя меня задели, и я пригласил их жить к себе».
Жан Ванье получил необходимые разрешения, купил каменный домик в деревне Троли-Брёй в 100 километрах от Парижа, и они втроем переехали в него жить. Дом был старый, в нем не было душа и туалета, из одного крана текла только холодная вода. Еду готовил сам Жан, поэтому, как он вспоминает, она была не особенно вкусной. Но новых жителей спартанские условия не пугали: Рафаэль с Филиппом привыкли к ним в интернате, а Жан на флоте.
Он начал жить с особыми людьми не как педагог, помощник, благотворитель, а как равный и открывать, что они для него значат.
«Мы начали жить вместе с Рафаэлем и Филиппом — вместе убирали дом, готовили. Мы много смеялись и валяли дурака. Для этих людей после интерната это был новый опыт, но и я, наконец, почувствовал себя дома. Во мне тоже что-то менялось. Я ничему их не учил. Но за их хрупкостью — а у Рафаэля была парализована рука и нога, и он плохо говорил, Филипп, напротив, говорил слишком много – скрывался свет. Мы не вели умных бесед, но нам было хорошо вместе. Мы открывали друг в друге человеческое существо. Мы были разными, но, тем не менее, стали друзьями. И когда я открыл в себе этого внутреннего ребенка, Рафаэль и Филипп стали моими лучшими друзьями. Может быть, наши беседы не были слишком интеллектуальны, но это была встреча. И тогда барьеры, отделяющие меня от других людей, стали рушится».
«Мало-помалу я стал понимать, что жизнь с ними меняет и меня самого, — писал Жан Ванье. — Раньше я жил в мире победителей: по-своему преуспевал в морском флоте, потом в философии. А здесь мне начал открываться мир проигравших. В нашем мире есть тирания нормальности. Все должны выигрывать, зарабатывать, властвовать. И очень многие попадают в этот круговорот и хотят быть такими, какими мир хочет, чтобы они были. Здесь же есть уважение другого, отношения, любовь, дружба — для многих это что-то очень новое.
Именно это было моим первым опытом, когда я попал в интернат. Мольба людей с ограниченными способностями была очень простой: любишь ли ты меня? Только об этом они и спрашивали. И это пробудило во мне что-то очень глубинное, потому что и во мне был этот самый первичный вопль. Я знал, что могу быть успешным. Я хорошо служил на флоте. Я стал доктором философии. Я знал, что могу и дальше подниматься по лестнице, но я не знал, любит ли кто меня на самом деле. Если я заболею, кто будет со мной? Я знал нужду в том, чтобы меня принимали и мной восхищались. Но что-то в глубине меня не знало, любит ли меня и заботится ли обо мне хоть кто-то как о личности, а не из-за моих достижений.
Живя много лет с людьми, которых подавляли, унижали, отвергали, запирали в интернаты, я увидел их плач и глубочайшее желание значимых и подлинных отношений. Больше всего они нуждались не в благополучии и широких возможностях совершать что-то замечательное, но в признании их самих важными и ценными человеческими существами. А это можно было сделать только путем настоящей дружбы с ними, той, которая полна любви. Радушно принимая самых отверженных, становясь их друзьями, мы все учимся (если только прислушиваемся к своему внутреннему голосу) принимать нашу собственную сломленность. Мы вступаем на путь разоружения наших сердец и становления более человечными».
***
⭐Странные соседи поначалу вызывали у деревенских страх и брезгливость. Но со временем нашлись сострадательные люди, которые взялись помогать. Кто-то приходил готовить еду, кто-то давал деньги, кто-то организовывал мастерские. Скоро еще несколько неравнодушных людей поселились в округе, появилась возможность взять еще несколько человек из интерната — так в 1964 году образовалась первая община «Ковчег», где обычные люди живут вместе с людьми с ментальными особенностями.
«Мы назвали общину «Ковчегом», надеясь, что он, как и Ноев ковчег когда-то, спасет не приспособленных к жизни людей от потопа в водах современного мира», — говорил Жан Ванье.
***
⭐С тех пор эти дома, в которые люди приходят разделить свою жизнь с другими, независимо от того, какими физическими или умственными способностями они обладают, появились по всему миру. На сегодня только во Франции около 30 таких общин. Множество общин возникло в Германии, Индии, Северной Америке, Англии, Австралии, Польше и в России. На сегодняшний день их более 140 во всем мире. В каждой живут шесть-семь людей с интеллектуальными особенностями и три-четыре ассистента. Ассистент должен быть ответственным и должен действительно хотеть подружиться со слабыми людьми. И он не должен считать себя лучше их.
“Ковчег” — это школа, в которой мы учимся любить и сопровождать страдающих людей. И мы каждому помогаем развить свой потенциал», - говорил Ванье. - Мы пытаемся помочь каждому понять себя, развить свои эмоции и научить человека с инвалидностью принимать решения. Например, что ему делать с его зарплатой. Покупать мебель в свою комнату. Покупать себе одежду. Решить, что ему хочется пойти покушать в другую общину».
«Умственно отсталые люди, с их многочисленными ограничениями – физическими и интеллектуальными, – часто оказываются более одаренными, когда дело касается сердца и взаимоотношений. Их интеллект слаб, но доверие и открытость другим огромны. Общепринятые представления для них ничего не значат. Они живут ближе к самым существенным вещам. В нашем обществе соревнования, которое придает такое большое значение власти и силе, им очень трудно занять свое место, они проигрывают в любом состязании. Но их жажда дружбы, их умение дружить и способность дорожить памятью о другом человеке трогают и преображают сердца людей сильных. В нашем обществе, разделенном на группы, которые часто отягощены внутренними конфликтами, в наших городах, построенных из стекла, бетона и одиночества, мы можем понять и принять друг друга именно благодаря слабым людям. У них есть особая миссия исцелять сердце и разрушать барьеры, которые разделяют людей и мешают им жить счастливо и человечно» - так писал Жан Ванье о своих друзьях.
Попав в общину, люди с интеллектуальными особенностями могут жить в ней всю свою жизнь, до смерти — это теперь их дом и их семья.
***
⭐Как мы уже сказали, Жан Ванье успел побывать и в России. Вот как вспоминает свое знакомство с Ванье Майя Алексеева, мама теперь уже взрослого сына с синдромом Дауна, Вани Алексеева:
«Впервые я увидела Жана Ванье в 2006 году, когда он приезжал на встречу в Санкт Петербург. Огромного роста, с седой шевелюрой, внимательным взором и очень располагающей улыбкой. Таким был Жан. А я на тот момент была глубоко несчастливой мамочкой, обиженной на весь мир и очень болезненно на все реагирующей. Скептически смотрела я на Жана – что этот человек может знать о той боли, которую я, родитель особого ребенка, несу в себе? Да, я знала, что Жан создал «Ковчег», который и начал сам, взяв из интерната двух людей с инвалидностью. Но это был его осознанный выбор, а ведь меня никто не спрашивал, готова ли я к такому повороту судьбы…
На той встрече с Жаном мы размышляли на темы слабости, малости, принятия. И как- то всплыл на поверхность и был адресован Жану вопрос: рождение особого ребенка – это счастье? Жан нежно улыбнулся и сказал: «Счастье – это то, что вы можете пожелать другому... Пожелаете ли вы кому-либо особого ребенка?» Жан рассказывал о своей жизни в общине, о печалях и радостях, о трудностях, которые они преодолевают вместе. Об утратах и встречах. Говорил он очень искренне и просто. И мир для меня стал меняться. Очень медленно, со скрипом, но – меняться!
Вторая встреча с Жаном произошла в 2013 г. во Франции, в очаровательной деревне Троли под Парижем. Мы увидели, как устроены дома «Ковчега», в которых живут особые люди вместе с сопровождающим персоналом, как организована их работа в мастерских. Мы много времени проводили в размышлениях, общались с Жаном и друг с другом. Жан говорил, в частности, о том, что не мы, обычные люди, нужны особым, а они – нам. Моя реакция была мгновенной: что он такое говорит??? Быть такого не может... Но вот теперь я нахожу особое удовольствие, общаясь с сыном и его друзьями, – и нам очень весело и радостно сажать вместе морковку, устраивать пикник, ходить в театр, мыть полы… И просто – быть вместе…»
Жан Ванье ушел из жизни в мае 2019 года.
*В материале использованы цитаты из книги Жана Ванье “Каждый человек - Священная история”