ВТОРАЯ ЖИЗНЬ

В половине первого ночи, когда собаки уже сопели по своим будкам, температура раскаленного за день воздуха немного снизилась, а всё масло в двигателях машин остыло, вдалеке послышалось ворчание. ― Хамы... Вандалы...Спинкогрызы... Поросята... ― Кажись, Иваныча опять тащат, ― зевнул газомоторный автобус, обращаясь к проснувшимся от шума коллегам. Через минуту вверх поднялся шлагбаум и, мигая, точно новогодняя ёлка, на стоянку въехал эвакуатор, который волок за собой дребезжащий всем своим существом уже немолодой ЛиАЗ. За самим автобусом тащился тяжелый аромат антифриза. ― Ну ты чего, Иваныч, опять, что ли, дымовое шоу устроил? ― поприветствовал шёпотом старого друга Мерседес,

СВАДЬБА ПОДРУГИ

Всех подруг Сони Зайцевой уже замуж разобрали, осталась в девках только Верка, у которой всё лицо в веснушках и на щеке большое родимое пятно. С ней то Соня и ходила безуспешно на танцы в клуб. Местные деревенские парни, которые не успели ещё обзавестись семьями, бродили по клубу с горящими глазами, высматривая интересных девушек, однако Соню с Верой аккуратно обходили стороной, стараясь не приближаться, чтобы не давать ложных надежд. Относительно таких парней Соня иллюзий и не питала: "Погляди-ка, носы задрали. А нам с Веркой, возможно, тоже не надо вас, бестолковых." В утешение себе, девушки рассуждали, подпирая стену клуба спинами: - Всех кто был поприличнее, разобрал

ПОДРАБОТКА

- Куда едем? - В Заречье. Командир, ты рули давай, а там я скажу, где тормознуть. – Пассажир, коренастый брюнет в кожанке, улыбнулся своей спутнице, женщине лет тридцати пяти, обнял ее за плечи, она игриво посмотрела на него. Водитель Жигулей Павел Садков увидел довольную парочку в зеркале и без всяких эмоций тронулся с места. – В Заречье, так в Заречье, - одобрительно сказал он, скорей всего, сам себе, потому как парочка, прижавшись друг к другу, ворковала что-то свое.

ВЫЙТИ ЗАМУЖ ЗА ХРОМОГО СТАРИКА..

- Ты в воскресный день принарядися, косы уложи, сватать тебя в к обеду придут, Наталья! - Капитолина Макаровна стояла перед дочерью и пристально её оглядывала. Провела руками по её плечам, повернула, - И вот что, девонька, одёжу из сундука достань понаряднее и ленту атласную вплети! Наташа вспыхнула от внезапно возникшего подозрения, - Зачем всё это, матушка, зачем? - А как ты думала, Наташа? Как нам теперь суждено жить существовать? Папенька то наш разорился, да и покинул нас с горя, позора не вынес, предал слабовольно! Нам теперь самим думать надобно, как жить. Вот и придет к тебе свататься хороший человек, а ты присмотрись, Наташа! - Капитолина Макаро

ПОСЛЕДНЕЕ ОТКРОВЕНИЕ

В небольшом северном городке захватила меня непогода, аэродром закрыли, десятка два неприкаянных пассажиров, видно, не в первый раз, терпеливо пережидали пургу. На все вопросы ответ диспетчера был один: как только успокоится, всех и отправим. Я не стал терять время, достал из сумки диктофон и стал прослушивать запись своих северных разговоров. Пообещал редактору три очерка, он согласился, и совсем незнакомого журналиста отправил в столь солидную командировку. Приближался полдень, но это только по часам, белесая пелена, затянувшая все пространство над аэродромом, над городом и над всей Северной стороной нисколько не изменилась, дул ветер, и кто-то огромный могучими приго

ПОДЛЕЦ ОТЕЦ

Бабушка нашла его в огороде, где он отдыхал, лёжа в траве, таким нехитрым образом он увиливал от работы. - Богдашка, где ты там, тунеядец? Выходи немедля, к дяде Вите поедешь, дед тебя прямо сейчас и отвезёт. Светловолосый мальчуган с озорными глазами, сел в траве и недовольно поглядел на женщину. - А что за спешка? - Я что, отчитываться перед тобой должна, сопляк? Тёть Марина едет, со своей семьёй. Погостят денёчек, завтра обратно в город уедут. Места в доме маловато, поэтому потолкёшься у дяди Вити. - Опять? Богдан нахмурился: снова эта тётя Марина. Приезжает раз в месяц, набирает продуктов, бабушка нагружает ей битком, весь багажник машины банками с разносолами и варенье

ОДУВАНЧИК ДЛЯ ФИАЛКИ

Пальчики Фиалки прыгнули на подоконник и зацокали по белой площади, усыпанной мелкими трещинками. На полу радостно закричали игрушки. Фиалка улыбалась – ну конечно, её друзья узнали лошадку, о которой она так мечтала, но которой у девочки никогда не было. За окном раздался праздничный трезвон. Фиалка и раньше слышала колокола, но не обращала на них внимания, занятая мультиками да игрушками. А сегодня так ярко светило солнце, и так беспокойно кружились сизые голуби, что ей захотелось увидеть откуда же раздаются звонкие переливы. Фиалка потянулась на носочках, задрала жёлтую головку повыше, но кроме кусочка синего неба с белой полосой от самолёта, с кровати ничего не ви

НЕ ЗАВОДИ ГРЕХА

Вечерело, машина тихонько подкатила к не большому, но аккуратному дому в середине села. Лена выпрыгнула из «Жучки» и поспешила помочь мужу извлекать из багажника пакеты и свёртки с подарками для мамы и родственников. В соседнем дворе замаячила фигура Анатолия Васильевича. Перехватив пакеты в одну руку, Лена сдёрнула с головы красную бейсболку и помахала соседу – привет, давайте мол, к нам! Тот в ответ на приветствие поднял руку и утвердительно кивнул.

ВНЕБРАЧНАЯ ВНУЧКА

Такого шума в семье Прохоровых не было слышно с самой постройки дома. А выстроен добротный бревенчатый дом еще отцом Егора Кузьмича, известного в селе механизатора, хозяйственного и характерного мужика, как называли односельчане. - Ты куда глядела? Ты где была, когда Нинка хвостом по районам крутила? - По каким районам, тятя? В райцентр ездила… - Молчать! Еще голос подаешь… «щучка»! – Кузьмич топнул ногой, и даже жена Клавдия вздрогнула.

РОДНЕЕ РОДНОГО

-Здравствуй, Настя.
-Здравствуй, Вань...
-Помочь чего?
-Нет, спасибо, сама справлюсь.
- Постой, да погоди ты, ограда вон, со стороны дороги, упала. Я сейчас шёл, там столбы подгнили. пока так, поставил, на выходном с пацаном приду, сделаем, у меня столбы есть.
-Не надо, Иван. Спасибо, председатель обещал рабочих прислать...
- Каких рабочих он тебе пришлёт, не выдумывай. Сказал приду с пацаном.
И Иван тяжело зашагал в сторону конторы. Настя присела на высокое крыльцо, прислонив голову к перилам.
Видит себя Настя девчонкой, ох и озорная была. Как пойдут на вечёрки, ещё до клуба не дошли, а уже всё село знает, что зареченские идут.
Старый клуб находился в центре села, ря

ДОЧКА ИЛИ ШТАНЫ?

– Ты что это, воспитывать меня взялся? Осмелел? Значит так: утих, заулыбался и дал денег, а не то я маме расскажу кой-чего, из-за чего тебя потом на зону загонят! Я знаю, что́ надо рассказать, и как! А мама в любом случае мне поверит, а не тебе! Подумаешь, ценность – мужик! Сказать, что Сергей был потрясен услышанным – это ничего не сказать! Он просто офонарел. Этот неприкрытый циничный шантаж настолько не вязался с обликом нежной двенадцатилетней девочки-припевочки, что просто невозможно! Хотя он уже имел не одну прискорбную возможность убедиться, что ангелочек сей способен на неожиданности. А самое дикое было то, что Сергей, взрослый дядя под сорок лет, понятия не имел,

КЛУБНИЧНЫЕ ПОСИДЕЛКИ

Антонина Викторовна быстро стукнула рукой по будильнику, вскочила, на ходу заплетая свои густые, пушистые волосы в косу, накинула халат и пошла готовить завтрак. Сегодня большой день, клубничный. Надо успеть к открытию базара, чтобы выбрать самую спелую, краснобокую, налитую сладостью солнца ягоду, не мятую, не лежалую, не скисшую от долгого томления в ящиках, а самую–самую, ту, что приглянется. Тоня сварганила яичницу, нарезала колбасу, развернула бумагу, в которой прятался любимый Мишин сыр, твёрдый, желтовато–белый, с большими дырками, такими, какие рисуют в детских книжках. Мишка – это Тонин племянник. В этом году парня сослали к ней на подмогу почти на все лето, п

НАЗЛО СМЕРТИ

Середина августа. Полдень. Ясное, безоблачное небо искрится от солнечных лучей. После ночного дождя земля исходит паром, поют птицы. Назло правящей миром смерти природа нежится в праздничном покое. Только не до праздника людям. И чистое небо им не в радость: вот-вот налетят фашистские самолеты и земля содрогнется от разрыва бомб... Майор медицины главный врач госпиталя Дарья Сергеевна постояла у ворот и медленно побрела к зданию, но, не дойдя до крыльца, опустилась на скамейку под сень покалеченного бомбой старого дуба. Было тяжело у майора на сердце. Тревога не отпускала. Смертельно уставшее тело, казалось, не выдержит нового напряжения. Шутка ли, за трое суток ей не выпало

ПОЖАРНЫЙ СЕРЁГА

Утро было как по заказу. Тихое. Только звякнет где-то щеколда или тявкнет собака, или петухи запоют, словно очнувшись после короткой летней ночи. И вот уже рассвет несмело крадется, словно стесняясь своих первых солнечных лучей, будто говорит стыдливо: «простите, люди, но пора вставать». Серега сладко потягивается на сеновале, где колючесть сена прикрыта старым одеялом, а сверху накинута простынка. Шарит рукой рядом – нет никого. «Убежала», - подумал он и медленно натягивает рубаху, высовывается, чтобы проверить, нет ли кого праздно шатающегося по двору. Но во дворе никого не было. Теплая краля выпорхнула с рассветом. Управляться пора, да и не желает разведенная бабенка пока

МУСОРЩИК

Вырвались из душного города, где, казалось, от жары плавится асфальт. В открытые окна ворвался ветер. Вскоре показался лес, с высокими жёлтокорыми соснами, пышные кроны которых, словно гигантские зонты, спасали от палящего зноя.

ВЛАД И ВАЛЕНТИНА

Во дворе было немало ребят. Но особой дружбой выделялись эти двое: малыш Владик четырёх лет и девочка Валя, второклассница. Разница в возрасте у них была четыре года, и Валя словно играла в дочки-матери с мальчиком. Только и слышалось: - Владя! Иди обедать! Я суп сварила! На звонкий голосок соседки Владик ехал на трёхколёсном велосипеде на «обед», где в старой консервной баночке была налита вода из лужицы и Валя аккуратно помешивала в ней щепкой рваный лопушок. Владик послушно садился на пенёк у сарая, и хозяюшка потчевала его такими щами. - Вот бы дома он у меня так в кухню бежал, а то ведь ничего не ест, тощий как скелет, - улыбалась бабушка Владика, - эх, сиротиночка

- Ну ты и фантик, Егорушка! Выпороть бы тебя как сидорову козу, да некому..

И не ко времени уже! До таких годов дожил, а ума не нажил! Баба Сима плюнула под ноги своему соседу и, припадая на больную ногу, отправилась восвояси. Свое дело она сделала, а дальше уж пусть совесть ему кажет как жить надо. Люди не смогли ума дать, так, может, судьба вмешается? Ишь, что удумал?! Мать родную в казенный дом сдавать! Это где ж такое видано?! Да, лежачая теперь Клавдия, но он ей сын или дядька чужой? Просто зла не хватает! Была бы при силах – не думала бы даже минутки. Забрала бы подругу к себе. А так… Танюшку жалко. Она девка добрая, конечно, но тоже ведь не лошадь, все на себе тянуть. И так остала

ВЕРХ НАД ЛЮБОВНИЦЕЙ

- Зинка, очнись! – говорили ей доярки на ферме. – Муж бегает к любовнице, а ты хоть бы поругалась с ним, ей космы повыдергивала... Зинаида на эти речи скупо улыбалась – тихоня, как ее звали в деревне, она и есть тихоня.